Глаза Джонатона превратились в щелки.
– Большего?
– Да, большего. – Фиона вдруг почувствовала, что ее все больше охватывает гнев. – Разве один поцелуй не приведет к другому, а потом к третьему и так далее? И где вы хотите остановиться?
– Я не…
– Вы не хотите останавливаться? А если это приведет к женитьбе?
– Я вовсе не…
– Конечно, вы вовсе «не», но я уже встречалась с таким типом мужчин раньше. Вы красивы и не даете никаких обещаний, кроме тех, которые легко можно прочесть в ваших глазах.
– В моих глазах? Что конкретно вы пытаетесь мне сказать?
– Всего лишь то, что вы, лорд Хелмсли, большой любитель пофлиртовать. Вопрос заключается лишь в одном: с какой целью? – Отступив назад, Фиона скрестила руки на груди. – У вас нет желания жениться на мне, об этом вы уже сказали. Тогда что же?
Джонатон протестующе взмахнул рукой:
– Это несправедливо и не имеет никакого отношения к вам: в настоящее время у меня нет ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было! Вы помогли мне это осознать, не спорю, но…
Фиона недоверчиво посмотрела на маркиза. Она никак не могла решить, хотелось ли ей накричать на него или залепить ему пощечину. И то и другое ее удовлетворило бы, и все же…
Джонатон поморщился:
– Я хотел сказать вовсе не то.
– А что?
– Понимаете, вы умны, красивы, и за то короткое время, которое мы провели вместе, я понял, что вы вряд ли способны стать покорной и мягкой женой. – Маркиз провел рукой по волосам. – В то же время я сомневаюсь, что какая-нибудь другая женщина подходит на роль герцогини больше, чем вы…
– В таком случае чего же вы ищете?
– Ну, я никогда всерьез не верил в любовь. – Джонатон покаянно вздохнул. – Мои друзья даже считают, что я никогда не был влюблен.
– И вы считаете, что они правы?
– Не думаю, что они правы, но… – Маркиз беспомощно пожал плечами. – Одним словом, я и сам не знаю.
– Ясно. – Фиона тряхнула головой. – А вот у меня нет таких колебаний в отношении замужества. Независимо от того, сработает ваш план или нет, я определенно намерена в один прекрасный день выйти замуж. И надеюсь сделать это по любви. Но даже если замужество лишь станет инструментом разрешения моих финансовых проблем, я не поступлюсь своей честью.
Джонатон невольно подался к ней:
– Фиона, я никогда…
– Разве? А кто смотрел на меня так, словно я лакомый кусок, который вы хотели бы проглотить?
– Клянусь, я не хотел вас обидеть!
– Возможно, но в результате я заинтригована, и в этом наша с вами проблема, милорд. Когда вы стоите рядом и смотрите мне в глаза так, словно хотите заключить меня в объятия и поцеловать, я мечтаю ответить вам поцелуем. Я хочу все то, что обещают ваши глаза, но… Это очень, очень опасно для моего будущего. Следовательно, больше пари на поцелуи не будет: давайте работать вместе с теплыми дружескими чувствами и с соблюдением принятых условностей.
– Могу я возразить?
– Нет.
Пройдя мимо маркиза, Фиона быстро собрала рисунки и уложила их в папку.
– На сегодня мы сделали достаточно, чтобы успешно продолжить работу завтра. Теперь у нас есть основа для нашего мифа, но мы, а точнее, вы, писатель, должны найти соответствующие слова.
Кивнув, она направилась к двери.
– Фиона…
– Мисс Фэрчайлд.
– Ну, как хотите. – Маркиз долго смотрел ей в лицо. – Позвольте мне принести свои извинения за все мои действия, которые вы считаете неуместными.
– Вы правда верите в честность, милорд?
Джонатон кивнул:
– В большинстве случаев.
– Тогда вы должны знать следующее. – Несколько мгновений Фиона оценивала плюсы и минусы того, что собиралась сказать, затем решительно продолжила: – Как и вы, я вряд ли была когда-либо по-настоящему влюблена, и поэтому боюсь, что могу легко влюбиться в вас. Как мы знаем, у вас нет никакого интереса к женитьбе, и влюбленность в вас приведет лишь к тому, что мое сердце будет разбито. Я не хочу, чтобы это произошло, а потому прощаюсь с вами. – Фиона повернулась и вышла из комнаты.
– Простите, мисс Фэрчайлд! – раздалось у нее за спиной, но Фиона проигнорировала этот зов и не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала, что находится на безопасном расстоянии.
Войдя в свою комнату, Фиона опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Что на нее нашло, и как она могла снизойти до такой… честности? Она совсем не планировала в чем-либо исповедоваться, тем более говорить маркизу о том, насколько привлекательным она его находит. Ее план, если таковой действительно имелся, заключался в одном: проводить с Джонатоном больше времени, очаровать его, завлечь… Но куда? В брак? Тогда каким образом?
Об этом она не имела понятия. Маркиз привел ее в смятение, спровоцировал в ней чувства, каких не вызывал ни один мужчина. С ней флиртовали не один раз джентльмены, которые в искусстве флирта были, пожалуй, даже изощреннее Хелмсли. Тем не менее она никогда не испытывала подобного искушения и даже в мыслях не допускала возможности сдаться. Тем более речь не шла о возможности перечеркнуть свое будущее ради счастливого мгновения оказаться в его объятиях или даже, да простит ее Бог, в его постели. Ей хотелось лишь испытать его чары, и это продолжалось с того самого мгновения, когда она оказалась в библиотеке вместо леди Честер. А может быть, раньше – с тех пор как она увидела его впервые много лет назад?
Фиона вздохнула. Все это пустые мечтания: ей нужен муж, а не любовник.
И если Джонатона не интересует первое, то она не собирается даровать ему вторую роль.
Джонатон довольно долго неподвижно смотрел на дверь, через которую Фиона покинула комнату.
Что он сделал такого, что могло так ее разозлить? Ничего такого, что выходило бы за пределы приличий. Да, он флиртовал с ней, но точно так же флиртовал с каждой хорошенькой женщиной, и это было для него вполне естественно.
Впрочем, Фиона определенно была не такой, как все: она находилась в отчаянном положении и уже просила его жениться на ней. При этом воспоминании маркиз поморщился. Его флирт способен разжечь романтические чувства, и она может легко влюбиться в него. А он? Может ли он столь же легко влюбиться в нее?
Эта непрошеная мысль словно молния сверкнула в его голове, и маркиз поморщился. Конечно же, это вздор. Можно предположить, что необычная ситуация, в которой они оказались, невольно будит чувственность обоих. Тем не менее если его друзья правы и он действительно никогда не испытывал настоящей страсти, удастся ли ему распознать любовь, если она встретится на его пути?
Джонатон почувствовал, что нуждается в совете, и нуждается немедленно. Конечно, у него есть две сестры, к которым он мог бы обратиться, но вожделение, желание и смятение чувств – это не те предметы, которые следует обсуждать с сестрами. Не хотел он также разговаривать на эту тему и с родителями, хотя те, как он предполагал, вполне могли его понять. Оливер тоже исключался, так как являлся кузеном Фионы и, безусловно, ей сочувствовал. Что касается Кавендиша и Уортона, то они не слишком преуспели в любовных делах. Джонатон скорее готов положиться на собственный инстинкт, чем на совет, который они могли ему дать. Кроме того, друзья, вероятно, сочтут все это всего лишь забавным.
Нет, ему нужен человек, который разбирается в тонкостях женского ума, и непременно должна быть женщина.
Глава 7
На следующее утро, гораздо раньше того времени, когда любой здравомыслящий человек стал бы наносить визит…
– Ты пришел ко мне ни свет ни заря, чтобы задавать вопросы о любви? – Одетая в отделанное рюшем розовое платье Джудит – леди Честер – уютно расположилась в кресле и теперь смотрела на Джонатона так, словно он сошел с ума. Маленькая пушистая собачонка, лежавшая возле ее ног, смотрела на гостя почти с таким же выражением, и это его весьма обескураживало.
Джонатону было предложено французское кресло, которое выглядело слишком хрупким для него. Почти все вещи в будуаре Джудит казались хрупкими и требующими осторожного обращения от каждого, чьи вкусы не совпадали с утонченными вкусами хозяина. Исключение составляли цветы, всегда необычные и свежие. Джудит имела особую страсть к цветам, и чем более экзотичными и дорогостоящими они оказывались, тем больше это ей нравилось. Сама хозяйка дома считала себя в какой-то степени садовником, хотя у нее имелся обширный штат людей, которые ухаживали за растениями.
– Сейчас половина десятого, и это не так уж рано. Кроме того, вчера я прислал письмо и уведомил о своем намерении навестить тебя утром. – Джонатон прищурился. – Но я ничего не говорил о любви.
Джудит неожиданно зевнула.
– Все равно это все о любви, дорогой мой. Иногда может идти речь о страсти или вожделении, но всегда лучше, если речь идет о любви.
Маркиз удивленно вскинул взгляд:
– Никогда не думал, что ты столь романтична.
– Никогда не думал, что ты столь романтична.
– Я не знаю ни единой женщины, которая не романтичная в том или ином отношении… Включая твою мисс Фэрчайлд.
– Она не моя, – поспешно поправил Джонатон.
Собачка, лежавшая у ног Джудит, подняла голову и зарычала.
Джудит усмехнулась:
– Но ты ведь хочешь, чтобы она была твоей…
Резко вскочив, Джонатон взволнованно зашагал по мягкому ковру.
– Я пока и сам не знаю, чего хочу.
– Разумеется, не знаешь, бедный глупый мужчина. – Джудит откинулась на спинку кресла. – Мне жаль, что я сыграла определенную роль в этом деле. Когда Норкрофт сказал, что его кузина очень хочет встретиться с тобой наедине, я не увидела в этом никакого вреда; к тому же у меня было гораздо более интересное предложение в тот вечер…
Джонатон недоверчиво уставился на Джудит:
– Значит, ты не была на том балу?
– Всего лишь в течение нескольких минут. – Она пожала плечами. – К тому же прошло слишком много времени, чтобы пытаться установить мое местопребывание.
– Да? И какие же цели ты преследуешь?
Джудит рассмеялась:
– Ничего особенного, уверяю тебя, хотя, возможно, тут есть и нечто важное, я пока не решила. И потом, это не твоя забота.
– Тем не менее я…
– Дорогой маркиз, предметом нашего обсуждения сегодня является твоя жизнь, а не моя, – твердо заявила Джудит. – Так вот: из всех известных мне мужчин я бы назвала тебя наименее сопротивляющимся женитьбе. Почему бы тебе в самом деле не жениться на этой девушке?
– Но я едва знаю ее.
– И вряд ли хорошо узнаешь до тех пор, пока не женишься на ней. Поживешь с ней, обретешь ощущение постоянства, и тогда у тебя появится возможность пожаловаться на ее большие траты, а у нее – отругать тебя за дурные привычки и твое дурное окружение.
– Я бы не стал называть ни свои привычки, ни своих друзей дурными, – высокомерно заметил Джонатон.
Джудит засмеялась:
– Да ты прямо идеал, верно?
– Я никогда не претендовал на это, просто мой титул и положение представляют кое для кого недурную добычу.
– И легкую при этом.
– Перестань, Джудит! Лучше скажи, что мне делать.
– Ты мог бы жениться на мне несколько лет назад.
Джонатон бросил на хозяйку дома скептический взгляд:
– Ты никогда не проявляла большого интереса к замужеству.
– А разве одного раза не достаточно? – Джудит рассеянно погладила собачку, и та положила голову ей на колени, не спуская при этом взгляда с Джонатона. – Кроме того, я ценю то уникальное взаимопонимание, которое существует между нами в течение стольких лет.
Маркиз улыбнулся:
– Друзья, которые временами спят на одном ложе?
– Да, и этому придет конец, если ты женишься. Я, разумеется, имею в виду не нашу дружбу – полагаю, мы навсегда останемся друзьями, – а все остальное.
– Разумеется. – Джудит всегда была несколько щедрее в смысле оказания сексуальных услуг по сравнению с другими известными ему женщинами, но, насколько он знал, с женатыми мужчинами она не связывалась. – И все равно мне тяжело потерять твою дружбу.
Джонатон улыбнулся, внезапно осознав, что мало найдется женщин, которые терпели бы такую дружбу, которая связывала их.
Джудит прищурилась:
– Ты не находишь забавным то, что спрашиваешь у меня совета?
– Нет. – Джонатон свел брови на переносице и попытался вспомнить, когда он спрашивал совета в отношении женщины, но так и не смог. – А ты?
– Не важно. Ты никогда не страдал отсутствием уверенности и не просил моей помощи.
– Это совершенно иной случай, – упрямо заметил Джонатон.
– Ой ли? А мне твоя пассия не кажется отличной от других. Правда, обстоятельства, в которых она оказалась, уникальны, но, – Джудит неопределенно помахала рукой, – осмелюсь предположить, что она ничем не отличается от любой молодой женщины, ищущей мужа: возможно, немножко более отчаянная, и только. – Джудит неожиданно поднялась, так что собачка чуть не свалилась на пол. – Я должна как можно скорее встретиться с ней: давать советы без этого просто глупо.
Джонатон вовсе не был уверен в том, что встреча этих двух женщин целесообразна, независимо от того, какие чувства он испытывал к Фионе.
– Дорогая, я не уверен…
– Я немедленно направлю Норкрофту письмо. – Джудит взяла собачку на руки и прошлась с ней по комнате.
– Послушай… – Маркиз двинулся за ней.
– Я попрошу Норкрофта привести мисс Фэрчайлд на бал Двенадцатой ночи. – Она положила собачку в корзину, украшенную кружевами и ленточками, затем села за письменный стол. – Ей также будет отправлено приглашение. Ты ведь не считаешь, что твоя красавица будет недовольна? Правда, другие приглашения отправлены несколько недель назад…
– Ничего страшного. – Разумеется, Джонатон и так намеревался привести Фиону на бал, но он не мог предположить, что это будет за встреча.
– Представь, это первый бал, который я даю в городе за несколько лет. – Джудит извлекла из шкатулки на столе лист бумаги и обмакнула перо в чернильницу. – Я предпочитаю интимные вечера в моем доме в деревне, но иногда чувствую потребность в грандиозном мероприятии, даже если для этого нет реальной причины. Прошло десять лет, как умер мой муж. Целое десятилетие я была вдовой и за это время неплохо развлеклась, но тем не менее…
Джонатон с удивлением смотрел на Джудит. С того момента, как они стали друзьями, он не помнил, чтобы она упоминала своего мужа.
– Что ж, теперь я должен откланяться. – Он направился к двери. – У нас с мисс Фэрчайлд совместная работа…
– Джонатон, – Джудит отложила перо и повернулась к нему, – ты пришел ко мне за советом, и вот тебе мой совет. Воспользуйся возможностью, связанной с написанием книги, для того чтобы лучше познакомиться с этой женщиной.
– Лучше познакомиться? – Маркиз покачал головой. – Но она не позволит…
– Я говорю не о сексе. Предложи ей дружбу: ты ведь можешь это сделать безо всякого флирта. И ради всех святых, попытайся подавить присущее тебе стремление очаровывать. Фиона, безусловно, влюбится в тебя, но ты не должен этого позволить, если не можешь ответить на ее чувства.
– Разумеется, я это учту.
– Вот и хорошо. Самые лучшие отношения между мужчинами и женщинами, которые я когда-либо наблюдала, имеют своим началом дружбу. Подружись с ней и постарайся поскорее определиться со своими чувствами.
Джонатон вздохнул:
– Не уверен, что мне удастся это сделать достаточно быстро.
– А ты постарайся. Если Фиона в самом деле представляет то, чего ты всегда хотел, тебе не следует отпускать ее, иначе это может оказаться величайшей ошибкой твоей жизни.
– А если она не соответствует тому, что я хочу?
– Тогда ты ничего не теряешь.
– Надеюсь. – Маркиз бросил на Джудит многозначительный взгляд. – Полагаю, ты понимаешь, что наш разговор строго конфиденциальный…
Джудит усмехнулась:
– Дорогой Джонатон, я хранила и гораздо более важные твои секреты… как и ты мои.
Маркиз на мгновение задумался.
– А ведь у тебя есть весьма интересные секреты, не так ли?
– Как и у тебя. Хотя твои, вероятно, не столь интересные. – Джудит снова усмехнулась. – Понимаешь, если Фиона обнаружит, что ты снабжаешь ее деньгами, которые, как она считает, заработаны от продажи книги, она может никогда тебе этого не простить. Гордые женщины не могут хорошо относиться к тому, что они воспринимают как благотворительность по отношению к ним.
– Она ничего не обнаружит, – уверенно произнес Джонатон. – Я позабочусь об этом. Весь замысел известен только Норкрофту и мне.
– А также мне.
– Но ты ведь умеешь хранить секреты…
– Когда это необходимо, дорогой Джонатон. Должна признаться, ты меня заинтриговал. Когда книга выйдет из печати, – она улыбнулась, – не забудь оставить один экземпляр для меня.
– «Первые лучи солнца позолотили кожу нимфы. Бог Зимы хотел ее…»
Джонатон сделал паузу, подыскивая нужные слова.
– «Он ощущал это ноющими чреслами».
– «…ноющими чреслами». – Фиона, склонившись над листком бумаги, усердно записывала. – Очень хорошо, милорд.
Джонатон рассеянно кивнул. Хотя они начали совместную работу в библиотеке Оливера всего час назад, он уже изрядно утомился, даже при том, что советы Джудит очень ему помогли. Она была права в том, что он не должен потворствовать чувствам Фионы, не определившись с тем, какие чувства испытывает к ней. Что касается необходимости дружить с Фионой, в этом определенно был свой резон.
К сожалению, такие слова, как «знойное тело» и «ноющие чресла», весьма сильно мешали ему держать себя в руках.
Фиона подняла на него глаза:
– И что дальше? Какая будет следующая строка?
Похоже, ее нисколько не волновали произнесенные им слова; маркиз мог бы с равным эффектом диктовать ей рассказы для детей.
– Следующая строка? – В данный момент Джонатон едва ли мог вспомнить свое имя, а уж сообразить, какой будет следующая строка, для него и вовсе не представлялось возможным.