- Мне вообще показалось, что министр иногда не очень считается с людьми, - рискнул заметить я.
- Ну... - отец задумался, ища слова, чтобы получше мне объяснить. Степан Артемович славный мужик. Это как раз тот случай, когда говорят, что недостатки человека являются продолжением его достоинств. И вообще, идеальных людей не существует. Если бы министр не чувствовал себя крепким хозяином того дела, которое ему доверено, и не болел бы за него душой, он никогда бы не пошел наперекор мафии, у которой все и повсюду схвачено и куплено. Но эти же его качества - умение требовать, умение не бояться и делать то, что он считает правильным, умение все держать в руках - порой чуть-чуть превращают его в деспота, решающего за других людей и просто не находящего времени подумать, что у них могут быть совсем другие желания, и не обязательно им должно нравится то, что нравится ему. Он... - отец опять задумался. - Помнишь, когда ты был маленький, мы звали тебя "Сам Самыч"? Потому что по любому поводу ты кричал: "Сам, сам!" Не давал кормить тебя с ложки, не давал одевать, бежал со всех ног, чтобы, опередив нас, включить телевизор? И жутко обижался, когда тебе что-то не позволяли делать самому. Так вот, министр из таких же "Сам Самычей". И как тебе бывало сложно объяснить, что какие-то вещи тебе пока делать нельзя, потому что для тебя они просто опасны - например, вести Топу на поводке или пытаться выбирать из воды тяжелую сеть - так и Степан Артемовичу порой ничего нельзя объяснить. Это надо иметь в виду, вот и все.
- Но ведь он не маленький! - сказал я.
- В том-то и главная проблема, - со вздохом сказал отец. - Если с маленьким ребенком можно поладить, то как угомонить взрослого мужика, ведущего себя в каких-то ситуациях совсем по-детски? Да ещё когда этот мужик - высокое начальство, и ты должен слушаться его и уважать? М-да... он мотнул головой, словно в некотором недоумении. Может, он бы и ещё что-нибудь добавил, но в это время со двора донесся шум подъехавшей машины и лай Топы - громкий, но незлобный, оповещавший, что приехал кто-то из знакомых. - Похоже, Михаил добрался. Надо же, заболтались мы с тобой! Беги, а то Фантик и Ванька будут тебя искать. Если уже не хватились... - он поглядел на часы. - Ух ты! Неужели они ещё спят?
- Вполне возможно, - сказал я. - Сам видишь, какой день, сонный и тихий. Мы два дня подряд ложились невесть когда - вот, наверно, они и отсыпаются за все праздники.
- Да, сонный день... - согласился отец, глядя в маленькое окошко своей каморки на заднюю часть двора. На окно падала вечная тень от высокой поленницы под навесом, а на краю навеса сверкал пушистый снег, на фоне чистого голубого неба, и было видно, что день стоит прекрасный - морозный и солнечный. - Тихо, очень тихо. Как бы это не оказалось затишьем перед бурей.
ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ
В ТУМАНЕ ПОДОЗРЕНИЙ
Я тихо выскользнул из отцовской "каморки" и поднялся наверх. Оказалось, что Ванька и Фантик уже давно встали - и торчат в нашей комнате. Сперва у меня сердце екнуло, когда я увидел, что они уже давно вдвоем, но, как я понял с первого взгляда, ссорой между ними и не пахло. Они увлеченно складывали "паззл" - как я тут же выяснил, занялись этим, едва проснувшись, Фантик заглянула нас разбудить и, пока Ванька выбирался из постели, отвернулась к столу с разложенным "паззлом", чтобы не мешать моему брату одеваться; ей показалось, что она видит кусочек, который точно встанет в один из пробелов, попробовала положить его, потом другой... И пошло-поехало. Быстро натянувший джинсы и рубашку Ванька присоединился к ней - "только одну детальку помочь добавить", как он мне объяснил - и тоже втянулся. Забыв о завтраке и обо всем на свете, они стали собирать картинку.
- Быстро бегите вниз завтракать! - сказал я. - Все уже давно встали... - я подошел к окну. Отец беседовал с Михаилом Дмитриевичем, поглаживая по голове Топу, присевшего рядом и, казалось, с большим любопытством слушавшего разговор. Дядя Сережа, готовый помогать в извлечении машины, вышел из дома и присоединился к ним. - Вон, и Михаил уже приехал. Мы ещё успеем прогуляться к машине и посмотреть, как Михаил будет искать следы при свете дня и как потом эту машину будут вытягивать!
Это предложение оторвало их от "паззла". Фантик и Ванька рванули вниз - и чуть не кубарем покатились по лестнице.
Я спустился за ними вслед. На кухне наши мамы угощали секретаря кофе, а в гостиной был аккуратно расстелен вычищенный им ковер. То ли баня и чистка снегом ковру действительно помогли, то ли у нас глаз начал привыкать, но ковер выглядел не таким ядовитым, как прежде.
- Здорово вы его обработали! - сказал я.
- Не я один, - с легкой улыбкой сказал секретарь. - Степан Артемович и охрана вчера здорово похлестали его березовыми веничками, так что сегодня мне оставалось только последний лоск навести.
- Клаш-ш! - проговорил Ванька с набитым ртом. - Выш-ший клаш-ш! Теперь его можно и на штенку вешать!
- Насчет стенки сомневаюсь, - сказала мама. - Уж больна сладенькая картинка, со всеми этими охотниками, нимфами и удивленным кабаном.
Мы хихикнули. Мама нашла самое точное слово для того, чтобы определить выражение на морде кабана. Он действительно словно удивлялся: а что это вокруг него происходит?
- Так что теперь можно гулять и развлекаться, - продолжил секретарь. А вообще... - хмыкнул он. - Работа по спасению ковра прошла настолько удачно, что хоть праздничный салют устраивай!
- Можно устроить! - живо откликнулся Ванька. - У нас ещё остались праздничные фейерверки! Давайте запустим вечером!
- Я с радостью, - сказал секретарь. - Всю жизнь обожал пускать фейерверки. Да кто ж их не любит, а?
- И Степан Артемович? - спросила Фантик.
- И Степан Артемович, - подтвердил секретарь. - Думаю, мы всем доставим кучу удовольствия.
- Тогда после ужина устроим салют! - сказал Ванька.
- А я буду поджигать фейерверки, - сказал секретарь. - Если, конечно, вы не против. Я ведь понимаю, что поджигать фейерверки всем нравится.
Мы великодушно согласились уступить ему право поджигать фейерверки если не все, то хотя бы половину. Он это заслужил.
Фантик и Ванька управились с завтраком, мы быстро оделись и вышли, прихватив снегокат. К сожалению, Топа отправился вместе с отцом, поэтому запрячь его мы, разумеется, не могли. Но на всякий случай я прихватил шлейку - ведь если Топа не улизнет, то обратно можно будет прокатиться с ветерком! А пока что, мы сами покатили снегокат за ремни шлейки, которую пристегнули к его рулю.
- А ты чем занимался все утро? - спросила Фантик, когда мы вышли на дорогу.
- Нашим расследованием, - ответил я. - Ведь нельзя, чтобы наш "Союз диких" застаивался без дела.
- И удалось тебе что-нибудь выяснить? - спросила Фантик.
- Кое-что, - ответил я. - Я побеседовал с отцом, и он мне рассказал интересные вещи.
Разумеется, выкладывать весь разговор с отцом я не собирался, но кое-что им надо было рассказать.
- Ну! - Ванька ткнул меня кулаком в бок. - Рассказывай побыстрее!
- Знаете, кто чуть ли не больше прочих был заинтересован в том, чтобы у министра пропали ружья? - осведомился я.
- Кто? - в один голос спросили Ванька и Фантик.
- Его охранники!
- Брось! - недоверчиво воскликнул Ванька. - Как такое может быть?
- Очень просто. Во время охоты на кабана министр всегда требует, чтобы кабана гнали на него - и не позволяет никому находиться рядом для подстраховки. Он, видишь ли, должен в одиночку уложить кабана, с единого выстрела. Теперь представь, что будет, если он вдруг промахнется или ружье даст осечку? И, в нынешних обстоятельствах, кто после этого поверит охранникам, что "несчастный случай" не был подстроен по заказу мафии? А нет ружей - нет и охоты. А если даже затеют охоту - министру придется воспользоваться отцовскими ружьями, и тут даже его получится убедить, чтобы рядом с ним кто-то был - ведь ружье будет ему не знакомо, а с незнакомым ружьем даже самый опытный охотник может дать промашку! Так что, с точки зрения охраны министра от всех опасностей, лучше, чтобы ружей при нем не было!
- "Спички детям не игрушка!" - фыркнула Фантик. - Приблизительно так получается, да?
- Да. Спрятать ружья от министра, как от ребенка прячут опасную игрушку.
- Но ведь этот полковник прямо когти рвал, чтобы найти любой след вора!.. - задумчиво проговорил Ванька. - Как он нас вчера допрашивал! Хочешь сказать, все это было для отвода глаз?
- Вполне возможно, - сказал я. - И очень возможно, что они потихоньку вынули ружья ещё в Москве. А когда министр вернется в Москву, они достанут ружья и вернут ему: мол, Михаил нашел и прислал.
- Да, очень похоже на правду, - согласилась Фантик.
- Похоже, - поддержал Ванька. - Но мне сейчас пришла в голову ещё одна идея. Смотрите, похитители были на машине, так?
- Так, - согласились мы с Фантиком.
- Но ведь по этой дороге можно проехать только к нам, так?
- Так.
- Значит, если кто-то ехал по этой дороге, он ехал к нам, логично?
- Так.
- Значит, если кто-то ехал по этой дороге, он ехал к нам, логично?
- Логично, - кивнул я. - Ты хочешь сказать, ехать мог кто-то знакомый?
- Разумеется! Поэтому Топа и не заволновался сначала! Он узнал запах, понимаешь? И только когда машина со знакомым запахом остановилась на дороге, а потом развернулась и умчалась, не доехав до нас, он понял, что происходит что-то не то - и заволновался! Может даже, он учуял, что человек, вылезший из машины, что-то делает с машиной министра - а ведь Топа знает, что когда кто-то тайком прикасается к чужому, то это плохо! Вот он и поднял шум!
- Логично, - сказал я. - Но кто это мог быть?
- Кто угодно! Можно будет сравнивать отпечатки шин этой таинственной машины с шинами всех машин, которые будут к нам приезжать. И ещё внимательно следить за тем, на кого из знакомых, к которым Топа давно привык и встречает дружелюбно, он вдруг, ни с того ни с него, начнет рычать и лаять!..
- Словно обвиняя? - уточнила Фантик.
- Вот именно! Ведь раз этот человек ехал к нам и не доехал - значит, у него есть дело, по которому он все равно доедет в ближайшие дни!
- Скорей всего, ехал поздравить с Новым годом и вез какие-нибудь подарки... - начал я. И остановился. - Постойте!.. Подарки!..
- Начал - так договаривай! - понукнул меня Ванька.
- Да, не тяни резину! - поддержала Фантик.
- Я подумал о том, что с новогодними поздравлениями к нам ездят люди честные и порядочные... Кроме парней Степанова. Допустим, вчера Степанов послал их ещё раз. Или доставить дополнительные подарки, или узнать, приехал министр или нет. Вот они едут - и видят роскошную машину на обочине! Топа уловил их запах, но волноваться не стал - ведь он знает, что это люди, которые везут всякие вещи в наш дом, а не тащат из дома! А они не устояли перед искушением вскрыть багажник! Увидели ружья - и смылись с ними! И это было в те пятнадцать или двадцать минут, когда отец и дядя Сережа возвращались за досками! Ведь когда они в первый раз толкали машину - багажник и не думал открываться! А когда они вернулись и стали толкать по новой - багажник сразу же открылся!
- Гм... - Ванька задумался. - А как они объяснят Степанову, почему не доехали до нас и откуда у них ружья? Он ведь шкуру с них спустит, если узнает, что они поперли ружья у министра! Ему-то лишние сложности совсем ни к чему!
- Судя по их виду, - заметила Фантик, - они вообще плохо способны думать. Может, они промышляли грабежом машин, до того, как попали в свиту Степанова. И у них на дорогие машины условный рефлекс выработался, которому они не могут сопротивляться! Вот они по привычке и вскрыли багажник дорогой машины - и так обалдели от ружей, что утащили их, а объяснения для своего хозяина стали изобретать потом.
- В конце концов, сказать они могут, что угодно, - заметил я. - Что подъехали, увидели что машина - явно, машина министра - засела в канаве, убедились, что министр приехал, но доезжать до нас и заходить не стали, чтобы лишнюю суматоху не вносить. Мол, неизвестно, как бы охрана министра прореагировала на визит посланцев местного мафиози!.. А ружей они, мол, не видели, и не слышали о них...
- Но ведь Степанов их сразу расколет! - сказал Ванька.
- Разумеется, расколет. Но они-то воображают, что сумеют навешать ему лапшу на уши... Да, если ружья взяли они, то я им не завидую!
- Ужас! - сказала Фантик. - Столько подозреваемых, что прямо глаза разбегаются!
- Ну, если ружья взяли мордовороты Степанова, то их быстро вернут! сказал я. - Раз мы догадались, что такое могло произойти - то, значит, и отец догадается. Один звонок Степанову - и если его парни вчера действительно ехали к нам, но не доехали, то завтра же Степанов привезет ружья. "На блюдечке с золотой каемочкой", как говорит отец. Так что тут нам волноваться нечего. Нечего волноваться и в том случае, если пропажа ружей это хитрость охранников. А вот если ружья спер кто-то совсем посторонний...
- Не совсем, - поправил Ванька. - Мы ведь уже решили, что это обязательно должен быть кто-то знакомый.
- А ведь этот полковник ещё намекал, что ружья могли взять наши папы!.. - припомнила Фантик. - Точно, он сам ружья и прибрал! Поэтому и старается теперь валить с больной головы на здоровую!
- А вдруг ружья и впрямь взяли наши папы? - вопросил Ванька.
- Спятил?! - вскинулась на него Фантик. - Они не воры!
- Я и не говорю, что они их украли! - возмутился Ванька. - Я о том, что ведь и нашему папе придется несладко, если с министром что-нибудь случится на охоте. Вот он и договорился с твоим папой, что они спрячут ружья, чтобы охота не состоялась - а потом вернут!
- Ага, и взломали при этом багажник, - язвительно сказал я. - Может, отец и спрятал бы ружья, понимая, что без них министр будет в большей безопасности, но калечить чужую машину ни он, ни дядя Сережа не стали бы. Это просто исключено! И потом, не забывай, Топа занервничал, когда ни наших пап, ни охранников рядом с машиной не было!.. И следы колес посторонней машины появились в те пятнадцать минут, когда отец с дядей Сережей ездили за досками! Так что мы достаточно точно знаем время преступления, стараясь говорить посолидней, закончил я, - и теперь надо проверять, есть ли на это время алиби у всех потенциально подозреваемых.
- У каких подозреваемых? - спросил Ванька.
- Ну, у всех, кто даст нам повод их заподозрить, - объяснил я.
- Так бы попросту и говорил... - проворчал Ванька.
Нам пришлось прервать разговор, потому что мы миновали поворот дороги и увидели машину, завязшую в снегу, и людей, которые её тащили. Она уже почти подалась. Михаил сидел за рулем УАЗика, к которому автомобиль министра был прицеплен стальным тросом, а остальные толкали сзади - министр не слабее остальных. УАЗик рычал мотором, а его колеса чуть заметно поворачивались.
- Давай!.. - покрикивал Степан Артемович. - Давай!.. Еще чуток!..
Он налег своим могучим плечом, машина дрогнула и как-то совсем легко пошла по доскам из канавы. УАЗик рванул - и через несколько секунд машина стояла на дороге, совершенно целехонькая (если, разумеется, не считать сломанного замка багажника, но ведь это не было заметно).
- Вот так-то! - министр поглядел на свои кулачищи, расправил плечи и глубоко, всей грудью, вдохнул морозный воздух. - Учитесь, пока я жив!
У полковника Юрия лицо слегка скривилось, будто он хотел сказать "Типун вам на язык, Степан Артемович!" - но сдержался. Похоже, на любой намек, что министр может когда-нибудь умереть, охрана реагировала очень болезненно. И неудивительно.
- Здорово, ребятки! - замахал нам рукой Михаил, заметивший нас первым. - Как видите, мы спасли вашу честь!
- А, наши герои! - пробасил министр. - Что ж, долг платежом красен! Теперь спасайте честь взрослых - найдите ружья и исправьте то, что напортачили эти разини! - он добродушно рассмеялся и хлопнул отца по плечу. Думаю, менее крепкий человек, чем отец, присел бы от этого дружеского хлопка. - Вы ж понимаете, что это шутка? Так что не обижайтесь на "разиню"!
Вряд ли министр так деликатничает со всеми подряд, подумал я. Характер министра был мне теперь понятен намного больше чем раньше, когда он приезжал в прошлые разы - ведь тогда я был младше и не замечал многого, на что обращал внимание сейчас. И то, что он счел нужным попросить отца не обижаться, говорило о многом. Да, отец с кем угодно умел себя поставить при том, что его все любили.
- Ну, не знаю, насколько это шутка, - весело откликнулся отец.
- То есть? - министр слегка нахмурился.
- Я насчет того, что эти хлопцы и эта гарна девица вполне могут взять да найти вора - и утереть нам всем нос! Они ещё те проныры!
- Хорошо, - серьезно сказал министр. - Будем считать, что веру в их способности я выразил совсем не в шутку! Так что вы уж не подкачайте меня! - подмигнул он нам.
Мы прямо растерялись - то есть, мы, конечно, понимали, несмотря на все торжественные заверения, что с нами шутят, но все равно было очень приятно и немного страшновато: раз на нас возлагают такие надежды, то теперь мы просто не имеем права ударить в грязь лицом!
Все взгляды были теперь обращены на нас, и мы почувствовали легкое замешательство, не зная, что говорить, и что делать. Нас спас шум приближающейся машины. Из-за поворота дороги на тихой скорости появился УАЗик отца Василия. Священника спасло то, что ехал он очень медленно, потому что, вынырнув из-за поворота, он - как вчера министр - оказался в двух метрах от людей на дороге, и ему пришлось резко крутануть руль, чтобы никого не сбить. УАЗик понесло к обочине...
"Неужели и он?.." - мелькнуло у меня в голове.
Видно, остальные подумали о том же самом - судя по напряженному выражению их лиц и отвисшим челюстям, с которыми они, оцепенев на месте, следили, как отец Василий сражается с управлением. Ему повезло больше, чем министру - он умудрился остановить машину на дороге, лишь краем колеса задев обочину. Когда УАЗик замер, раздался общий оглушительный хохот.
- Не обижайтесь батюшка! - крикнул министр растерянно выглянувшему из машины священнику. - Мы над собой смеемся!.. Оказывается, вы водите машину получше, чем мы!