Она не была уверена.
Ева бросила взгляд на майора, стоявшего рядом с Макмастерсом. Всем своим видом, даже позой он выражал сочувствие, поддержку в горе.
А ей нужно было, чтобы они оба отступили от этого горя, чтобы протянули между горем и собой дистанцию объективности. Только так она могла добиться от них правды.
Или просто отступить.
Она вошла.
— Майор. Капитан.
Они оба повернулись. В лице Макмастерса она заметила неудержимо вспыхнувшую искру надежды. Она знала: выжившим нужны ответы.
— Есть успехи, лейтенант?
— Мы расследуем кое-какие версии, — сказала Ева Макмастерсу.
Она двинулась к письменному столу, обойдя по пути доску с фотографиями, которую нарочно оставила на самом виду. Он должен на это взглянуть. Ева вспомнила, что Рорк сказал ей, когда она позволила Моррису взглянуть на такую же доску с материалами по убийству Колтрейн.
Пусть увидит, что его дочь в центре всего. Все сосредоточено на ней.
— Я уже ввел капитана в курс следствия на момент утреннего брифинга, — вставил Уитни, пристально глядя ей в лицо. — Это сэкономит вам время.
— Да, сэр. Мы еще вернемся к брифингу, но прежде всего вам следует знать, что этим утром мы нашли двух свидетельниц, видевших Дину с подозреваемым. Обе готовы поработать с полицейским художником. Я договорилась о встрече с детективом Янси.
— Двое? — Голос Макмастерса дрогнул. — Двое его видели?
— Две свидетельницы независимо друг от друга считают, что видели Дину с молодым человеком. Они обе дали примерное описание, совпадающее в деталях. Присядьте, капитан.
— Я…
— Прошу вас. — «Нет, он сейчас не коп, — решила Ева. — Он отец. Надо попытаться, надо найти способ поговорить с обоими». — Я расскажу вам все, что мы успели узнать и что собираемся делать дальше.
Ева пересказала разговоры с обеими женщинами в парке.
— Хронология подсказывает нам, что Лола Меррилл стала свидетельницей первой подстроенной встречи, «сцены знакомства». Показания Марты Делрой говорят о том, что они продолжали встречаться, причем, судя по вашим словам, по показаниям вашей жены и подруг Дины, вне привычной ей зоны общения. Вы не знаете, Дина часто ездила в Ист-Сайд?
— Нет, обычно она там не бывала. У нее были любимые магазины и другие заветные места гораздо ближе к дому. Да, и еще по соседству с университетом, но я уже дал вам адреса.
— Мы можем предположить, что они специально встречались вдали от этих мест: хотели сохранить свое знакомство в секрете. Мы работаем над установлением точной даты, когда их видела Делрой, и я пошлю офицеров опрашивать очевидцев в этом районе. Они покажут фотографию Дины уличным торговцам, продавцам в магазинах, официантам.
Ева видела, как в душе Макмастерса отчаяние борется с надеждой.
— Возможно, нам удастся найти еще очевидцев, они помогут нам опознать подозреваемого. Если кто-то ее узнает, — продолжала Ева, — они могут его вспомнить. Меррилл бегает в этой части парка каждый день, и она припомнила, что последние пару месяцев перестала встречать Дину. Вы и ваша жена показали, что она регулярно бегала в парке.
— Да. Она… несколько дней в неделю. Она…
— Возможно, она стала бегать в другом секторе парка, чтобы встречаться там с подозреваемым.
— Ну почему, почему я не заметил в ней никакой перемены? — с горечью спросил Макмастерс, ни к кому не обращаясь. — Кэрол заметила. А я даже не… Если бы она сказала нам… Если бы только она…
— Капитан, я уверена, что этот человек нарочно убедил ее держать все в секрете. Он умел убеждать. — «Интересно, утешит ли это капитана?» — подумала Ева. — Он ее изучал, у него был план. Он сыграл на ее юности и доверчивости, использовал связь с Колумбией, чтобы втереться к ней в доверие. Мне кажется, это ключевой момент. Ее друг учится в Колумбийском университете, она сама собиралась туда поступать. Она была шапочно знакома кое с кем из студентов, друзей Джеми.
— Да, вы правы. Использовать Джеми, сколь угодно туманную связь с ним… Да, это могло пробудить ее доверие. И «затруднительное положение», — добавил Макмастерс. — Он же прикинулся, что упал, что ему больно. Она сразу же предложила свою помощь.
— Мы видим, что он сделал, и понимаем, как он это сделал, У меня на сегодня, только попозже, запланирована встреча с доктором Мирой, обсудим психологический портрет и патологию. Но мы пока не знаем, почему. Мы считаем, что она была выбрана жертвой не случайно. И что причиной явились вы, ваша работа.
— Если у вас есть доказательства, что убийство Дины связано с одним из моих дел…
— У меня есть основания полагать, что убийство Дины связано с вами. На данный момент мне неизвестно, с каким именно делом или обстоятельством оно связано.
— Какие основания? — Боль вибрировала в его голосе, сочилась из глаз. — Если это месть, если это связано с моей работой, как, по-вашему, я должен с этим жить? По-вашему, я должен мириться с рассуждениями вместо ответов? Вы так считаете?
Вот они и подошли к решающей черте. Ева заговорила нарочито бесстрастно, буднично и деловито:
— Я считаю, что вы должны доверять ведущему следователю, которого сами запросили, и команде, которую она отобрала, чтобы найти ответы. Мы делаем для этого все возможное. Не прошло и суток, как у нас уже есть два потенциальных свидетеля, они могут помочь опознать этого человека. У нас есть твердая наводка на Колумбийский университет, возможно, там мы найдем других свидетелей, способных узнать этого человека. У нас есть хронология событий, причем отсутствие следов ДНК на месте преступления говорит нам, что оно было тщательно спланировано, а не совершено в пылу момента. Каждый офицер, брошенный на это дело, работает с полной отдачей.
— Я в этом не сомневаюсь.
«Зыбкая почва, — подумала Ева. — Но другой и быть не может на данный момент…»
— Мне нужно знать, в состоянии ли вы пройтись по всем вашим делам, напрячь память, вспомнить впечатления, подключить интуицию, если хотите помочь следствию найти связи. Я прочесала ваши файлы за последние три года, — продолжала Ева. — У меня есть краткий список, но ни одно из дел не кажется мне перспективным. Может, у вас получится.
— Дайте мне имена.
— Дам. Но в списке тех, кто вам угрожал, его не будет.
— Откуда вы знаете? — насторожился Макмастерс.
— Мы проверим каждое имя, ни одного не пропустим, поверьте мне, — успокоила его Ева. — Но я вас уверяю, мы его там не найдем. Тот, кто угрожает, привлекает к себе внимание. Наш преступник всеми силами старался остаться незамеченным. Сколько мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати шести угрожали вам за последние три года?
— Я смогу их выудить для вас достаточно быстро. Члены банд, торговцы наркотиками, наркоманы…
— Он не из этой компании. Она бы такого мигом засекла.
Ева умолкла, давая ему время подтвердить или опровергнуть ее слова.
— Да. — Он потер лоб. — Да, вы правы. Она знала, куда смотреть, что искать. Она была осторожна. Она была…
— Он чист, — продолжала Ева. Она нарочно перебила Макмастерса, чтобы дать ему время успокоиться. — Он умен, умеет быть обаятельным. Обе очевидицы говорят, что видели Дину с красивым мальчиком. С мальчиком, капитан. Его нет в вашем списке угрожавших. Возможно, кто-то связанный с ними, но этого мальчика вы никогда не арестовывали. Не исключено, что арестовывали его отца, старшего брата, лучшего друга, мать, сестру. И не просто арестовывали, тут мы имеем дело с чем-то серьезным.
Арест закончился смертью или долгой отсидкой.
Теперь он потер руками свое лицо.
— Лейтенант, я уже несколько лет на руководящей работе и редко работаю на выезде. Редко сам веду дела, я в основном осуществляю надзорные функции. Таков был мой сознательный выбор. Я помогаю, советую, координирую. За последние шесть лет могу насчитать не больше дюжины дел, по которым я был ведущим следователем.
— Но вы главный, значит, отвечаете за все. Таково восприятие реальности и сама реальность, — вздохнула Ева.
— Вы хотите сказать, что это может быть связано с любым делом, которое вел любой из моих людей?
— Да, я думаю, вы сыграли в этом деле активную роль, причем ваши заслуги были освещены в прессе. Он не пытался, насколько нам известно, мстить кому-то из ваших людей. Он мстит только вам. И месть осуществилась вскоре после того, как было объявлено о вашем повышении.
Теперь вид у Макмастерса был убитый.
— Он ее убил, потому что я получил капитанские погоны?
Ева выстрелила в упор, даже не зная, убьет его это или воскресит:
— Капитан, так или иначе, он все равно убил бы ее. Мне очень жаль, но такова правда.
Он вскочил, бросился к окну и повернулся спиной к присутствующим.
— Продолжайте, лейтенант, — приказал Уитни.
— Тут фактор времени может оказаться важным. Вы получили повышение, капитан, и Дина на какое-то время осталась дома одна. Вот тут я действительно думаю, что он воспользовался случаем. Мне кажется, мнение доктора Миры может оказаться очень ценным и полезным, но пока я с ней еще не поговорила, будем работать сами. И вот что мы сделаем. Отмотаем для начала десять лет назад и начнем со смертей и, арестов и посадок, закончившихся смертью. Далее аресты и посадки, закончившиеся серьезными увечьями, затем пожизненные сроки.
— Продолжайте, лейтенант, — приказал Уитни.
— Тут фактор времени может оказаться важным. Вы получили повышение, капитан, и Дина на какое-то время осталась дома одна. Вот тут я действительно думаю, что он воспользовался случаем. Мне кажется, мнение доктора Миры может оказаться очень ценным и полезным, но пока я с ней еще не поговорила, будем работать сами. И вот что мы сделаем. Отмотаем для начала десять лет назад и начнем со смертей и, арестов и посадок, закончившихся смертью. Далее аресты и посадки, закончившиеся серьезными увечьями, затем пожизненные сроки.
Ева выжидательно замолкла, увидев, что Макмастерс по-прежнему стоит к ней спиной и молчит. Уитни сделал ей знак продолжать.
— Это не из-за пустяков. Чтобы убить, чтобы все спланировать, пойти на риск, это должно быть нечто очень важное. Мы ищем связи с преступником, который соответствует по возрасту нашему подозреваемому. Дайте мне имена, — добавила Ева, — и я их проверю. Но сейчас я хочу знать, что подсказывает вам ваша интуиция. Кто вам вспоминается?
Повернувшись спиной к комнате, Макмастерс судорожно перевел дух.
— Леонард и Джия Венц. Они варили амфетамины в подпольной мастерской, толкали в основном через подростков, вербовали клиентов в школах и в киношках. Я бросил на это дело четырех детективов. Мы провели операцию, взяли их в январе. Леонард обнажил ствол, произошла краткая перестрелка, двое моих людей пострадали. Он отбывает двадцатипятилетний срок в колонии строгого режима, ее посадили на пятнадцать.
— Я помню это дело. В середине января. Нет, слишком близко. Это было не в этом году. Он украл студенческий билет накануне Нового года. Он уже активно планировал свою операцию. Отступите еще дальше назад.
Макмастерс отвернулся от окна и начал расхаживать взад-вперед.
— Мои люди хорошо работают. Это все равно что пытаться сдержать прилив, но они стараются изо всех сил. У нас высокий показатель арестов и осуждений. Низкий процент смертей.
— Не надо оправдываться, капитан. Не надо сомневаться в себе. Я принесу нам всем кофе.
С этими словами Ева ушла в кухню. «Ничего не выйдет, — думала она. — По крайней мере не сейчас. Он не может взять себя в руки и думать как коп. И его можно понять. Мыслимое ли это дело?»
Но она собрала кофейный поднос и понесла его в кабинет.
— Мы губим жизни, — сказала Ева. — Если взглянуть на дело с другого конца, парень делает свою работу: насилует, убивает, ворует, толкает наркоту и так далее. Ну, работа у него такая. Или он сделал это один раз, но у него были веские причины. И тут приходим мы и задерживаем его. Мало того, мы делаем все от нас зависящее, чтобы засадить его за решетку за то, что он сделал. Он теряет свободу, деньги. Может потерять дом и семью, если они у него есть. А иногда, если особенно не повезет, может и жизнь потерять. — Она отпила кофе, надеясь, что до него доходит. — Это мы его погубили. Мы в ответе. Вы в ответе. Вспомните обо всех жизнях, загубленных по вашей вине. Подумайте об этом вот таким образом. Не о том, что вы выполняете свой долг, а о последствиях. И постарайтесь увидеть результаты их глазами.
— Хорошо. — Макмастерс взял у нее кофе и заглянул ей в глаза. — Хорошо. Нэтти Симпсон. Она была бухгалтером, приличная квартирка в верхней части Ист-Сайда, приличный доход, муж, один ребенок. У Нэтти был «левый приработок»: она толкала наркотики и вела двойную бухгалтерию для наркофирмы средней руки. Когда мы взяли фирму, мы взяли и ее тоже. Она сейчас в тюрьме Райкерс, отбывает последний из своих пяти лет. Они потеряли приличную квартирку в верхней части Ист-Сайда. Муж с ней развелся два года назад, получил полную опеку над ребенком.
— Сколько лет ребенку?
— Сейчас? Лет десять-двенадцать.
— Слишком мало. Может, у нее был брат, любовник? Мы ее проверим.
Макмастерс провел рукой по волосам. Ева видела, что он внутренне борется, пытается вернуться в реальность, в рабочее состояние.
— Может, это был наемный убийца.
— Я так не думаю. Дайте мне еще хоть одно имя. Навскидку.
— Сесил Бэнкс. Плохой парень. Толкал «Зевс», выискивал уличных побродяг и детей, сбежавших из дому, подсаживал их на наркоту, а потом заставлял на себя работать. Был сутенером, создал бизнес на секс-услугах несовершеннолетних. По этому делу мы работали вместе с Особым отделом. Когда накрыли головной офис, он пытался бежать. Выпрыгнул в окно, но попал на пожарную лестницу и рухнул вниз головой с четвертого этажа. Очень многие люди потеряли богатый доход и доступ к наркоте, когда мы его взяли.
— И когда это было?
— Два с половиной года назад. В прошлом сентябре было два года.
— Семья?
— Ах да. Да, у него была пара женщин. Наркоманки. Каждая называла себя его женой. Юридически ни одна из них женой не была. И еще у него был брат. Младший брат. Бегал для Сесила кое с какими поручениями. Его мы тоже взяли, но он пошел на чистосердечное, ему присудили общественные работы и обязательный курс реабилитации. Риссо, вот как его звали. Риссо Бэнкс. Ему сейчас года двадцать два или двадцать три.
— Они вам не угрожали? Их нет в списке.
— Я принимал участие в арестах, но не был ведущим следователем. Женщины подняли страшный шум, но меня это не обеспокоило. А мальчишка, брат?.. Плакал как ребенок. Это помогло смягчить ему приговор.
— Отлично. Мы это проверим. Вот что я прошу вас сделать. Записывайте все, что вспомните, обязательно отмечайте даты и основные обстоятельства. А мы будем их изучать.
— Лейтенант, есть вероятность, что убийство Дины не связано со мной и с моей работой? Вы же наверняка провели тест.
Смягчить такой удар невозможно. Даже пытаться не стоит: это значило бы оскорбить Макмастерса и его дочь.
— На данный момент, с учетом всех собранных данных, вероятность того, что убийство связано с вами и вашей работой, равна девяноста восьми процентам и восьми десятым.
Он снова сел, и кофейная кружка у него в руке мелко задрожала.
— Все-таки лучше знать правду. Да, лучше знать, чем не знать. Но как мне сказать ее матери? Я должен, но как? Как мне сказать ее матери? Мы хотим устроить панихиду. В четверг. Это не слишком скоро, не слишком поспешно. В четверг. Мы просто не могли… Я все запишу. Но как мне это вынести?
Он больше не мог говорить, он сломался. Глядя на него, Ева чувствовала, как ее собственное сердце замирает. Она так и осталась на месте. Уитни подошел к Макмастерсу, бережно вынул у него из рук кружку, отставил ее в сторону и обнял старого друга за плечи.
Потом поднял голову и, встретившись взглядом с Евой, сделал ей знак уйти.
Она вышла, начала спускаться по лестнице. Ей хотелось вырваться из дома хоть на минуту, просто вдохнуть свежего воздуха. Когда Соммерсет возник у подножия лестницы, Ева не успела даже согнать с лица свои эмоции. Очевидно, он заметил.
— Потеря ребенка страшнее любой другой и ранит глубже, — изрек Соммерсет. — Другие утраты забываются, а эта боль не проходит никогда. И, что бы ни случилось, родители винят себя. Что я мог сделать? Чего не сделал? Что упустил? А когда смерть насильственная, вопросов еще больше. Вы даете ему ответы, но каждый ответ причиняет новую боль, хотя и приносит утешение. Утешения без боли не бывает.
— Я сегодня уже дала ему кое-какие ответы, но они не принесли утешения.
— Пока еще нет.
Он прошел мимо, а Ева опустилась на ступеньки. Придется сделать передышку прямо тут.
Но не успела она перевести дух, как подал голос ее телефон.
— Даллас.
— Лейтенант Даллас, это говорит доктор Лапкофф, президент Колумбийского университета. Я говорила с вами и вашим мужем вчера вечером.
— Совершенно верно.
— Буду вам признательна, если уделите мне сегодня время по нашему делу.
— Это дело о расследовании убийства, — напомнила Ева.
— Да, мне это известно. — Лицо доктора Лапкофф на экране видеотелефона осталось спокойным. — Поскольку это расследование некоторым образом имеет отношение к университету, мне хотелось бы это обсудить. Университет будет вам во всем помогать, насколько это возможно. Но я жду того же от вас и вашего Департамента.
— Вы сейчас там?
— Да.
— Двадцать минут, — сказала Ева и отключила связь.
Она взяла полицейский коммуникатор, чтобы подключиться к Пибоди.
— Рапортуй.
— За полгода этих кроссовок было продано куда больше, чем можно предположить, учитывая их цену. Я сосредоточилась на нью-йоркских точках и продажах по Интернету.
— Ладно, продолжай копать. Я сейчас съезжу на встречу с президентом Университета Колумбии, а потом с Мирой. А потом проверим пару кандидатов. Я тебя подберу на обратном пути или скажу, где мы встретимся.
Отключившись, Ева позвонила секретарше Миры.
— Я прошу доктора встретиться со мной, но не могу подъехать к ней на работу. Буду работать на выезде.