Сверху громыхнули выстрелы, и над нашими головами пронеслось несколько пуль. Кто-то из «крестоносцев» все же заметил наше бегство, что, впрочем, не удивляло, ведь мы прошмыгнули практически у них под носом. Однако для прицельной стрельбы им требовалось выпустить осветительную ракету, а потом тоже сбежать вслед за нами на лестницу. Потому что, чем ниже мы спускались, тем труднее становилось в нас попасть. Лестница была сооружена впритык к дамбе, и она, по мере нашего спуска, все больше заслоняла нас от засевших наверху стрелков.
Местность у подножия плотины изменилась до неузнаваемости. Всего несколько минут назад она представляла собой дно ущелья, по которому текла неширокая мелкая речушка. Мы могли бы без проблем уйти по ее каменистым берегам вниз по течению и скрыться от погони. Но так было раньше. Ныне стремительно разлившаяся река залила дно ущелья от склона до склона. И не просто залила, а вдобавок поднялась на добрых три метра. Техническое строение, возведенное на сваях, прежде располагалось у самой кромки воды. А теперь даже сваи не спасли его от затопления. Над ревущим потоком выступала лишь его верхушка – части стен и крыша. Да и то, похоже, ненадолго. Под таким напором воды деревянная постройка явно должна была вскорости развалиться.
Лестница вывела нас прямо в реку. Но здесь ее глубина была небольшой – от силы по колено, – и течение бушевало не так сильно, как на стремнине.
Имейся у нас выбор, куда бежать, мы никогда не отправились бы этой дорогой. Но его у нас не было, так что пришлось волей-неволей промочить ноги в холодной воде. Чертовски неприятное занятие, особенно в конце ноября, но куда деваться? Лучше быть живым с мокрыми ботинками, чем мертвецом – с сухими.
Стрельба наверху затихла. Либо нас оставили в покое, что маловероятно, либо аборигены взяли тайм-аут, чтобы собрать отряд для полноценной погони. Поэтому мы не собирались топтаться у подножия дамбы. Раз уж нам повезло уйти от врагов в небольшой отрыв, успех следовало развивать, а иначе все затраченные нами усилия будут сведены на нет.
Отсюда можно было без труда добрести по воде до склона ущелья. Две-три минуты, и мы выберемся на сушу. А потом вскарабкаемся на склон – ниже дамбы он был не такой крутой, как берега водохранилища, – и затеряемся в лесу. Правда, есть проблема: через этот лес проходит дорога, по которой прибыли к дамбе охотники. Лес тянулся вдоль реки узкой полосой, ограниченной с севера горным хребтом, а с юга – разлившейся Булл-Ран. Окружить нас в таком лесу – раз плюнуть даже для неискушенных в военной тактике аборигенов. Половина из них отправится по нашим следам, а вторая половина умчится на машинах вперед и, обогнав нас, выставит на нашем пути цепь. Которая полностью перекроет лесной массив от гор до реки. Немного старания – и вот вам новая ловушка, из которой нам опять придется суетливо искать выход…
…Если только мы не рванем прочь другим маршрутом – прямо по воде!
Эта мысль осенила всех нас практически одновременно. Сразу, как только мы сбежали с лестницы, огляделись и обнаружили поблизости подходящий транспорт.
Упади с водопада всего одна или несколько лодок, вряд ли мы нашли бы внизу такой подарок, поскольку их наверняка унесло бы течением. Но их рухнуло сверху не меньше двух дюжин, отчего некоторые из них застряли среди обломков плотины, рассыпанных окрест водопада.
– В лодку, босс?! – Лаконичный вопрос Бледного был, похоже, задан мне от лица всей нашей компании.
– В лодку! – ничтоже сумняшеся, подтвердил я. Здесь, у самого ревущего водопада, мы были вынуждены общаться только криками.
– Как насчет вон той, полковник? – осведомился Крупье, указав на перевернутый надувной «Зодиак». Его прибило волнами к торчащим из воды кустам, за которые он и зацепился. Мотор у него после пикирования с большой высоты разбился вдребезги – это было заметно даже в темноте, – но сама лодка уцелела. Что также можно было разглядеть в потемках. Если бы она получила пробоину, воздух из ее дырявых отсеков вмиг улетучился бы, и она утратила бы свою обтекаемую, упругую форму. Чего нельзя было сказать об этом уверенно держащемся на плаву «Зодиаке», пусть он и плавал сейчас кверху днищем.
– Сойдет! Берем! – ответил я на предложение Крупье. И, разгребая ногами воду, первым устремился к намеченной цели.
Когда мы очутились возле лодки, низкорослая Шира двигалась уже по грудь в воде. Перевернуть многоместный «Зодиак» вшестером не составило труда. Закинуть туда вещи и забраться самим, помогая друг другу – тоже. Так что с момента, едва мы заметили лодку, и до готовности ее к отплытию (то есть до посадки на борт последнего из нас) прошло от силы минуты три.
Однако, несмотря на расторопную погрузку, с отплытием пришлось малость повременить.
Новые осветительные ракеты взмыли в небо, когда мы, перевернув лодку, складывали в нее ранцы и оружие. Наши враги в этот момент уже спускались по лестнице. Само собой, что нам было не суждено остаться незамеченными на ярком свету. И мы едва успели утянуть «Зодиак» под прикрытие выступающего из воды строения, когда в нас снова полетел град пуль.
Не считая разбитого мотора, из прежнего содержимого лодки в ней остались только два весла, моток троса и багор. Они не выпали при падении лишь потому, что были надежно прикреплены к бортам. Багром и зацепился за крышу дома Гробик. Затем, чтобы на какое-то время защитить нас от обстрела. Можно было, конечно попытаться выгрести на стремнину и уплыть вниз по течению под огнем. Только к чему зря рисковать? Обстрел был довольно плотный, к тому же враги палили по нам с небольшой дистанции. И если они не попадут в нас, то мимо лодки точно не промахнутся. А ей хватит и двух-трех пуль, чтобы прийти в негодность.
– Снимайте мотор! – приказал я, и Бледный на пару с Крупье взялись отцеплять от кормы этот ныне бесполезный кусок металла. Весил он не меньше центнера, а нас в «Зодиаке» и так было шестеро, не считая багажа. Вот почему от балласта надо было избавляться чем скорее, тем лучше.
Пока эта парочка возилась с двигателем, а Гробик и взявшийся помогать ему аль-Наджиб удерживали лодку одним багром, мне предстояло решить, как нам отделаться от противника. И наконец-то покинуть это место, не разделив судьбу утонувших в водопаде аборигенов. Отстреливаться из гранатомета, когда у меня в руках было оружие помощнее, было непрактично. Я не знал, могли ли закончиться в пакалях тектонические «заряды», но боекомплект «Милки» ограничен. И тратить его на обычную рассеявшуюся у подножия дамбы пехоту было все равно, что палить из пушки по воробьям. Но как мне активировать пакали, чтобы нас самих при этом не смыло в воронку? Ту, что образуется, когда речное дно расколет стометровая трещина?
– Глядите, полковник! – неожиданно вскричала Шира и ткнула пальцем вверх. – Вон там, на краю бреши! Видите!
Я проследил, куда был нацелен ее палец. Он указывал на тот самый выступ над водопадом, где мы оставили «серого». Как я и предсказывал, долго этот «утес» не просуществовал. Вибрация раскрошила его у основания, и, если бы не бетонная арматура, обломок уже наверняка оторвался бы и рухнул в пучину. А так он все еще болтался над ней, медленно кренясь на гнущейся арматуре к бушующему под ним потоку.
Но меня интересовал не выступ, а тот, кто на нем лежал. Вернее, пока лежал. По мере того, как под телом Мастера кренилась опора, оно плавно сползало по ней вниз. Когда я по указке Ширы взглянул туда, тело свесилось с выступа уже по грудь. Голова и верхние конечности «серого» безвольно повисли над пропастью. Они раскачивались в такт колебаниям опоры. Отчего казалось, будто Мастер очнулся и машет нам руками, призывая не оставлять его там одного на верную погибель.
Впрочем, это была всего лишь иллюзия. В отличие от уготованного «серому» падения, которое должно было произойти с минуты на минуту, а затем…
Да, кстати: а что ждет этот горячий труп после того, как он плюхнется в водопад?
– Следи за ним в оба! – наказал я Крамер, поскольку она была единственной из нас, кому не нашлось работы. – Если он потом всплывет, нам нельзя его упустить!
– Не беспокойтесь, полковник! – обнадежила меня Шира. – Я этого ныряльщика за километр засеку, пусть только он покажется над водой!.. А что вы решили насчет аборигенов?
Она указала туда, откуда продолжала раздаваться частая беспорядочная стрельба. Пули били по воде справа и слева от строения, за которым мы прятались, а также в него, но пробить его насквозь не могли.
– Первым делом надо избавиться от мотора, – ответил я. – Во-вторых, обвяжите меня веревкой, а ее прикрепите к корме. И в-третьих, отцепляйтесь от крыши и гребите вниз по течению изо всех сил сразу, как только дам команду.
– Один момент, босс! – откликнулся Бледный, возясь с последним креплением. – Вот сейчас!.. Ага!.. Все!
– Один момент, босс! – откликнулся Бледный, возясь с последним креплением. – Вот сейчас!.. Ага!.. Все!
Снятый с кронштейнов мотор тяжело бултыхнулся в воду и камнем пошел на дно. Гробику с шейхом пришлось поднапрячься, чтобы удержать на месте полегчавший «Зодиак», которому теперь стало труднее противостоять течению. А Бледный и Крупье, завершив одну работу, немедля взялись за следующую: обмотали мне вокруг груди трос, другой его конец привязали к освободившемуся моторному креплению, а потом разобрали весла и приготовились грести.
– Отлично! – подытожил я, проверяя, надежно ли завязаны веревочные узлы. Мне не хотелось сигать обратно в холодную воду. Но еще больше я не хотел отстать потом от лодки и отправиться в одиночное плавание по взбесившейся Булл-Ран. – Демир-паша! Гробик! Как скомандую – отцепляйте багор и пригнитесь! Всех остальных это тоже касается! Нечего лишний раз подставлять головы под пули!
Глубина возле постройки была мне уже по шею. Поэтому я спрыгнул за борт с таким расчетом, чтобы течение сразу приперло меня лопатками к стене. Обретя точку опоры и избавившись от необходимости грести руками, в которых были зажаты пакали, я поднял их над головой и, убедившись, что товарищи тоже готовы действовать, скомандовал:
– Отпускай! Греби!
Гробик и аль-Наджиб отцепили багор, уперли его в стену и, оттолкнувшись, придали «Зодиаку» дополнительное стартовое ускорение. После чего попадали на дно лодки, дабы не угодить под пули, когда она выскочит из-за укрытия. Бледный и Крупье дружно налегли на весла, и «Зодиак» помчался вниз по течению, оставив меня у затопленной постройки.
Впрочем, оставаться здесь надолго я не собирался. Проследив, как разматывается мой страховочный трос, я рассчитал время и соединил пакали за миг до того, как разогнавшаяся лодка потащила меня за собой. Стукнувшиеся друг о друга «джокер» и «трефовый король» вновь сработали безукоризненно. Раздался глухой удар, земля содрогнулась и раскололась напополам. И не только она. Пакальный эффект отразился и на воде, отчего передо мной предстала натуральная библейская сцена: расступившийся в стороны речной поток!
В отличие от чуда пророка Моисея, которое продержалось не один час, мое завершилось уже в следующее мгновение. Не успел я толком им восхититься, как воды вновь сомкнулись. А затем хлынули в донный разлом, образовав на поверхности сразу несколько водоворотов и высоких гейзеров. Последние, к счастью для меня, были холодными, поскольку являли собой не пар, а обычный воздух, выдавленный на поверхность сомкнувшимися водами.
Попытайся я проделать этот фокус, сидя на лодке, она нырнула бы кормой в ближайший водоворот и перевернулась. Но хвала моей предусмотрительности – когда речная пучина разверзлась, «Зодиак» уже находился от нее на безопасном расстоянии. А вот я – нет, и меня все же затянуло под воду… правда, лишь на мгновение. После чего отплывшая лодка взяла меня на буксир, не позволив мне провалиться в зев коварной стихии и утонуть.
В общем, не успел я испугаться, как снова вынырнул. Только теперь я не стоял на дне, а плыл вслед за «Зодиаком» по течению. Причем плыл быстрее «Зодиака», поскольку Гробик, Шира и аль-Наджиб уже дружно выбирали веревку, подтягивая меня к лодке. Вода заливала мне лицо, и я не мог видеть, как обстоят дела у наших противников. Однако слышал, что стрельба прекратилась, ну а большего нам от них и не требовалось.
Когда меня затащили в лодку, нас уже отнесло довольно далеко от плотины. Поэтому я и не мог сказать, достиг ли порожденный мною разлом лестницы, с которой палили в нас аборигены. Но даже если не достиг, одного его вида, а также взбаламученной им воды хватило, чтобы навести на врагов ужас. И заставить их на какое-то время забыть о нас. Они и без того были напуганы, а тут вдруг очередной катаклизм! И я бы на их месте растерялся, чего там говорить. Ну а пока они суматошно гадали, как им быть, мы доплыли до речного поворота и вышли из зоны поражения их винтовок.
– Упал! – вскричала Шира, когда я уже лежал в лодке, а Гробик отвязывал от меня трос. – Он упал, полковник! Точно вам говорю: плюхнулся в водопад прямо только что!
После очередного купания у меня от холода зуб на зуб не попадал. И потому я не сразу сообразил, о ком толкует Крамер. А когда сообразил, то хотел приказать команде табанить веслами и притормозить «Зодиак», но она сделала это и без моего приказа. Крупье и Бледный подогнали лодку к торчащим из воды кустам, а аль-Наджиб зацепил багор за самый толстый из них.
– Не поймаем! – раздраженно всплеснул руками Крупье. – Уйдет на дно и ищи-свищи его потом в мутной воде!
– Серое, теплое и пакостное не может тонуть по определению, – возразил Бледный. Он продрог не меньше меня, но был еще в состоянии шутить. – А вот в темноте этот гад может запросто мимо нас проскочить. Напрягайте зрение, дамы и господа! Шесть пар глаз – полагаю, этого хватит, чтобы не проморгать неугомонный плавучий труп.
– Истинно сказано: если будешь долго сидеть у реки, то увидишь, как мимо тебя проплывет труп твоего врага! – изрек шейх пришедшуюся к месту восточную мудрость.
Я хмыкнул – ишь ты, еще один шутник выискался! – но промолчал. Хорошо, что они настроены подобным образом. Здоровый оптимизм – как раз то, что нам сейчас необходимо. Пусть даже он – беспричинный. В любом случае, это лучше, чем брюзжать и впадать в отчаяние от туманных перспектив нашей игры.
– А если мы просидим здесь дольше, чем положено, то сами поплывем по реке в виде нашпигованных свинцом трупов, – напомнил майор. – Готов спорить: «крестоносцы» уже чешут со всех ног к машинам, чтобы попробовать обогнать нас по берегу и перехватить на каком-нибудь мосту или броде. Точнее, бывшем броде, потому что вряд ли на нашем пути найдутся такие.
– А по-моему, аборигены достаточно от нас настрадались, чтобы искать на свои задницы новые приключения, – заметила Шира, не сводя сосредоточенного взгляда с речной поверхности.
– Так-то оно так, но я бы не стал чересчур на это надеяться, – покачал я головой. И, вспомнив изученную днем карту, добавил: – Дорога, по которой поедут аборигены, снова выходит к берегу километров через пять ниже по течению. Надо иметь это в виду, если не хотим снова напороться на засаду.
– Кажется, я что-то засек! – подал голос Крупье, указав в ту сторону, куда были устремлены все наши шесть пар глаз. – Вон там, ближе к левому берегу, рядом с корягой проплывает! Видите?
Действительно, мимо отмеченной капитаном коряги по волнам прыгало что-то напоминающее человеческое тело. Было опрометчиво уповать на то, что течение вынесет его на нас. Нам следовало покинуть стоянку и грести наперерез движущейся цели. Благо, мы обнаружили ее вовремя и нам не надо было лезть вон из кожи, чтобы успеть перехватить утопленника. Без лишней суеты и спешки мы отцепились от кустов, взялись за весла и через минуту уже подтягивали багром наш драгоценный улов.
– Пелядь и простипома! Облом! – вырвалось у Крупье, когда выяснилось, что на самом деле улов вовсе не драгоценный, поскольку наши сети притащили не того мертвеца, за которым мы охотились.
Выловленное тело принадлежало одному из аборигенов. Тех, что упали с дамбы или были затянуты в водопад вместе с лодками. Окажись на нашем месте товарищи этого утопленника, они были бы довольны тем, что он не пойдет на корм рыбам, а будет похоронен по христианскому обычаю. Но нам не было до него никакого дела. И Гробик, отпихнув мертвеца от лодки багром, отправил его в дальнейшее плавание по волнам Булл-Рана.
Однако не успели мы подыскать себе еще одни торчащие из воды кусты или дерево, чтобы закрепиться, как внезапно оживилась Шира.
– Эй, парни-парни! Глядите-глядите! – затараторила она, взволнованно хлопая по плечам находящихся рядом Бледного и Гробика. – Вон еще один жмурик плывет!
И правда, Шире тоже удалось заметить в воде человеческое тело, а не плавучий мусор. Но второй утопленник показался нам на глаза слишком поздно и вдобавок плыл по самой стремнине, поэтому перехватить его мы уже не успевали.
Пускаться за ним в погоню имело смысл лишь в том случае, если это был наш клиент. Чем дальше мы отплывали от дамбы, тем выше была вероятность, что мы никогда не отыщем Мастера. Но как в темноте определить, он это или нет, не подплывая к нему? Ночью ведь не только все кошки серы, но все «серые» почти неотличимы от нормальных людей.
– Какой-то странный труп, – заметил Бледный, присматриваясь к новой потенциальной цели. – Или этот сукин сын абсолютно голый, или он…
– …Или на нем серый комбинезон! – не дал я ему договорить. – Уверен, что так! Хватаем этого налима за жабры! В погоню, чудо-богатыри!
– И богатырша! – не преминула уточнить Шира, хотя к ней, малявке, такое определение было неприменимо даже с натяжкой.