телефону. И тогда все проблемы сразу отходили в сторону. Порой Алексей часто
задумывался, почему же так происходит, ведь они такие разные, нет ничего, что бы
связывало их, но тем не менее…
Через полчаса Алексей стоял уже перед дверью Эльдара.
На звонок открыл хозяин. Такой же высокий как Алексей, но в отличие от него
худощавый и с пронзительно-голубыми глазами. Теперь Эдька не носил свои смешные
очки, из-за которых его дразнили в младших классах. Несколько лет назад он
решился-таки на операцию и видел теперь ничуть не хуже самого Лёшки. Алексей всё
ещё не мог привыкнуть видеть приятеля без очков, и каждый раз терялся в первый
момент, будто ошибся квартирой.
— Здорово, служивый, — радостно обнял его Расулов. — Куда же запропастился ты,
беспутная душа!
Алексей почувствовал, что напряжение куда-то ушло, будто после долгих скитаний
он вернулся домой…
— Привет, братишка, — тихо сказал он. Эдьку он всегда называл братишкой, ещё со
школы. Чтобы маленького смешного очкарика не обижали одноклассники, Алексей
сказал всем, что он его двоюродный брат. С тех пор так и повелось. Ну а Герка
прибился к ним уже позже…
Алексей разулся и прошёл вслед за хозяином на кухню.
Герка был уже здесь. Сидел какой-то унылый и подавленный, и тупо пялился на
чашку с остывшим кофе, стоящую перед ним. Он даже не поднял глаз, когда вошёл
Алексей.
— Ты на тачке приехал?
— Не дёргайся, я расплатился уже. — Бросил Алексей, усаживаясь на кожаный
диванчик напротив Герки. — Что у тебя стряслось?
— Эльдар, сделай ему кофе.
— Не хочу, — отрезал Алексей. — Эд, что случилось, может, ты меня просветишь?
Эльдар пожал плечами и тоже сел за стол.
— Ума не приложу. Он ворвался минут двадцать назад с такой же кислой рожей и
сказал, что ждём тебя. Гер, может, ты жениться надумал? — весело спросил хозяин.
— Или, может, твой Марик сдох? — со злостью добавил Алексей. Геркина привычка
нагнетать напряжение раздражала его ещё в школе.
— Ладно, Алёх, не кипятись, — Герка встал, подошёл к распахнутому окну, взял с
подоконника сигареты и, состроив задумчивую физиономию, закурил. — Я понимаю,
что зря подорвал тебя ни с того ни с сего, ничего толком не объяснив…
— И сейчас, кстати, тоже не объясняешь. — Вставил Алексей. — А твои трагичные
мины я могу и по ящику посмотреть.
Герка промолчал. Просто смотрел в окно и курил.
— Эй, у тебя что-то серьёзное? — тихо спросил Эльдар, до этого с насмешкой
следивший за разговором.
— Не знаю, — отозвался Герка. — Не знаю, зачем я вас собрал. Час назад мне
казалось это важным, казалось, что касается это нас троих, каждого из нас. Но
сейчас… мне стало ясно, что вы меня не поймёте, для вас действительно всё в
прошлом.
Он повернулся к ним лицом.
Пепел с сигареты плавно спланировал на новый Эдькин паркет.
— Сегодня я видел Еву, — чуть слышно произнёс Георгий.
Что-то со звоном упало на пол.
Краем глаза Алексей отметил, что это была сахарница, секунду назад пребывавшая в
руках у Эльдара. Наверное нужно было вздрогнуть и сказать Эдьке, что у него руки
не с того места растут, но Алексей будто онемел. Он просто не мог оторвать
взгляд, упёртый в Герку, и перевести его в какое-нибудь другое место. Не то что
говорить.
Ева…
Чёрт, ну зачем всё это. Зачем он заговорил о ней, идиот! Её нет, и никогда не
было. Как не было и этого дурацкого имени, от которого мир переворачивается с
ног на голову! Пустой звук — и точка. Ева…
Нужно взять себя в руки. И вывести этих придурков из оцепенения. Даже Эльдар…
— Ты что, наведывался в психушку? — нарочито грубо спросил Алексей и выдавил из
себя ухмылку.
— На набережной, возле Пушкина, — спокойно ответил Герка. — Я ехал на обед и
увидел её из машины. Когда затормозил и выскочил, её уже не было.
— Значит, её выпустили? — тем же тоном продолжал Алексей, — ну что ж, тогда я
тебе не завидую. Судя по фотографиям, она просто в чудовище превратилась. Не дай
бог её живьём увидеть.
Теперь настала очередь усмехнуться Герке.
— По фотографиям, говоришь? — с этими словами он достал из нагрудного кармана
несколько снимков девять на тринадцать и бросил на стол. — Взгляните-ка
повнимательнее, ведь это не она. Не знаю даже, почему я тогда клюнул на эту
папашину уловку, разве что у меня у самого с головушкой были нелады. Наверное, я
тогда мог вообще чему угодно поверить. Эти картинки так испугали меня, что я ни
разу до сих пор их не доставал и не разглядывал как следует. Но сегодня я
решился-таки, специально домой за ними съездил, и с первого взгляда понял, что
меня провели. В этой девице нет ничего общего с Евой.
Алексей осторожно взял верхнюю фотографию. Он уже видел её, как и остальные три,
много лет назад. На снимке была толстая девушка с абсолютно дебильным лицом.
Жуткое фото, к такому действительно присматриваться сильно не будешь. Отец Герки
сказал, что это Ева, и они поверили. Хотя Алексей всё-таки сильно в этом
сомневался. Ева не могла стать такой. Но Герке он говорить об этом не решился.
Так было лучше, ведь Гек больше всех дергался, когда Еву забрали, по крайней
мере, смириться он не хотел. Пробрался даже как-то в Солтовскую психушку,
надеясь там её отыскать. А после фотографий он как-то сразу сник и успокоился.
Сказал, что Ева и правда больна, ей лучше быть в больнице.
— Как ты смог узнать её? — раздался голос Эдьки. Его слова заставили Алексея
оторваться от фотографии и посмотреть на него. Эльдар будто постарел лет на
десять…
— Она ничуть не изменилась, — просто ответил Герка.
— Хватит, ей тогда было двенадцать, — обрезал Алексей. — Она совсем не подросла
за восемнадцать лет?
— Да я бы узнал её даже через двести лет.
— Да вот, только с фотографиями у тебя прокольчик вышел.
— Я считал, что могу доверять отцу.
Их перепалка готовилась затянуться надолго, но Эльдар прервал их.
— Да заткнитесь вы, наконец!
Оба как по команде замерли и удивлённо уставились на Эдьку.
Он встал и принялся нервно расхаживать по кухне, благо, габариты её это
позволяли.
— Хватит цепляться друг к другу как маленькие, вы начинаете говорить не о том.
— А что… — начал было Герка, но Эльдар прервал его:
— Нужно обсудить более важные вещи, раз уж мы всё-таки заговорили об этом. И -
заметьте, впервые за столько лет мы вообще заговорили о ней. О Еве, я имею
ввиду. Разве одно это уже не кажется вам странным? И это при всём том, что
каждый из нас прекрасно всё помнит, как будто всё было вчера. Дело не в том, что
Ева якобы вышла из психушки, возможно, её давным-давно выпустили, нам никто не
обязан был об этом сообщать. Дело в том, что нам троим, давно следовало обсудить
всё, что связано с ней и с нами, и признать, наконец, что это было
не-нор-маль-но!
— Что ненормально? — недоумённо спросил Герка.
— Да всё! Наши с ней отношения. Каждого из нас в отдельности и нас троих! Ты
помнишь, сколько нам тогда было лет?
— Какая разница…
— Да вы что, идиоты?! — закричал Эльдар. — Или вы всё забыли, а?
— Эльдар! — не выдержал Алексей, он не хотел слышать, что тот скажет дальше
— Что, тебе так не хочется вспоминать?
— Прекрати!
— Или, может, ты забыл? И тебе надо напомнить?!
— Прекрати!! — рявкнул Алексей.
— Ты спал с ней? В двенадцать лет ты спал с ней?
Алексей бросил на него уничтожающий взгляд и сжал зубы.
— А ты, Гера? — не унимался Эльдар, — и мы все знали друг о друге, верно?
Чёртова дружба, замешанная… черт знает на чём!
— Зачем ты об этом, — осуждающе протянул Герка, — да и какая теперь разница…
— Разница в том, что мы всё ещё помним об этом. И ещё… всё это было и есть
НЕНОРМАЛЬНО! — Эльдар обвёл всех безумным взглядом. — Почему, чёрт возьми, когда
ты назвал её имя, у меня будто оборвалось всё внутри!
— А вот мне лично наплевать, — равнодушно заметил Алексей.
— Ха-ха-ха, — сказал Герка.
— Ха-ха-ха, — цинично повторил Эльдар. — Алёшка всегда у нас был бойцом. Он
сопротивлялся до последнего. Я даже сейчас не могу понять, как ей удалось
соблазнить тебя, яростного приверженца пионерских идеалов.
— А я не могу понять, что она в тебе нашла, — парировал Алексей, — ведь ты же
был очкариком.
В ответ Эльдар и Герка рассмеялись. Одна дурацкая детская шутка Алёшки — и буря
миновала. Они впервые смогли говорить о Еве и шутить при этом. Какая-то стена,
барьер, который держал их вместе и в то же время разделял, исчезла. Впервые за
все эти годы они поняли, что могут просто общаться как добрые старые друзья. О
чём угодно. Даже о НЕЙ.
— Ну ладно, — расслабленно пробормотал Герка, — всё это было не так уж и плохо.
Хоть и ненормально.
— Тем более что всё давно в прошлом, — добавил Алексей.
Эта фраза повисла в воздухе. Герка и Эльдар недоумённо посмотрели на товарища,
будто он сказал какую-то глупость.
— Ты думаешь, она не найдёт нас? — первым спросил Эльдар.
— Тогда нам самим придётся это сделать, — вставил Георгий.
Алексей замер, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого.
— Ребят, вы что, психи?
— Когда её увозили, ты так не говорил.
— Нет, если вы серьёзно, то я — пас. — Развёл руками Алексей. — У меня есть
жена, которую я люблю, а вам если нужна детская романтика во взрослом целюллите,
то флаг вам в руки. Не забудьте использовать презервативы.
— Ну ты и дурак, — сказал Эдька.
— Мы говорим о Еве, ты что, не понимаешь? — сказал Герка. — Мы должны с ней
встретиться.
— Вот и встречайтесь, а мне пора домой. — Алексей встал и уверенно направился в
прихожую. Но, не дойдя до двери, остановился и, не поворачиваясь, спросил:
— Групповушка с Евой? Вы на это рассчитываете?
— Я искал её, — просто ответил Герка. — В каждой бабе, которую тащил в постель,
я пытался отыскать её. И не находил. Все эти годы, Алёшка.
— Искал двенадцатилетнюю девчонку? — усмехнулся Алексей. — Тогда не проще ли
было начать со школьниц?
Маришка уже уснула, когда Алексей осторожно поднялся и прошёл в зал.
Альбом лежал под грудой старых свитеров на антресоли. Пыльный и давным-давно
забытый.
Обычное школьное фото — выстроенные в три линейки пятиклассники на фоне
школьного здания. Боже, сколько лет прошло!
Вот Эдька с серьёзной мордахой и в своих неизменных очках. Ну кто бы мог
подумать, что из него выйдет такой классный парень, каким он стал сейчас. Может,
Ева это смогла уже тогда разглядеть?
Герка… Он уже тогда был симпатягой. Все девчонки в классе, включая даже самых
стойких, были тайно или явно влюблены в него. Только Ева поначалу, кажется, от
него шарахалась. Впрочем, в этом Алексей не был уверен. Тогда он ещё не очень-то
обращал на неё внимание. Это сейчас он знал, что Герку Ева должна была
ненавидеть…
А вот и он сам, Алёшка, до самой макушки набитый пионерскими лозунгами и
ленинскими идеями, как правильно заметил Эльдар.
Ева…
Он не искал её глазами, он просто старался оттянуть этот момент, но глаза его
сами упёрлись в неё. Милая зеленоглазая девчушка с двумя косичками. Когда-то
Алёшке даже довелось расплести эти смешные косички. У неё были тяжёлые шёлковые
волосы, в которые так приятно было запускать руку и чувствовать, как прохладные
ручейки проскальзывают между пальцев.
Ева… Да нет же, её звали не так. Женька, Евгения! Откуда же взялось это "Ева"?..
Алексей не помнил. Да это и не важно. Когда он слышал это имя, то вспоминал
только, её блестящие шёлковые волосы… И как она вздрагивала, когда он проводил
пальцами… Чёрт, это странное чувство — нежность и ненависть одновременно, разве
может ребёнок испытывать такое?! Или, может, Алексей придумал всё это потом?
Может, всё было намного проще? Просто первая женщина, первый секс, немного
рановато, но не слишком… И если бы он не был влюблён в эту девочку, то всё было
бы иначе и не оставило в его душе такой болезненный след.
Ева…Ева… Ева…
Ему нужно было что-то другое от неё, не то, что она заставляла его делать.
Впрочем, она ведь не заставляла… Просто эта дымка в её глазах и мягкая
податливость её тела… Он знал чего она хочет, и ему пришлось идти до конца.
Секунда жгучего удовольствия, а потом чувство гадливости, чуть ли не отвращения…
Но Ева была магнитом, слишком сильным, чтобы он смог избавиться от неё. И это не
по-детски серьезное чувство, что он испытывал к ней, заставляло его закрывать
глаза на всё остальное. Только бы она была рядом…
— Кто такая эта Ева?! — раздался резкий голос у него за спиной.
Марка! Она стояла посреди комнаты с припухшим после сна лицом и вопросительно
смотрела на мужа.
— Ева? — растерянно переспросил он. — А что?
— Ты уже несколько раз повторяешь " Ева, Ева, Ева"! — в её голосе начали
проскальзывать истерические нотки. — Ты не заметил даже, как я вошла!
Алексей ошарашено смотрел на жену, любимую, милую, нежную Марушку, а перед
глазами всё ещё стояла та девочка…
— Ева… — задумчиво произнёс он.
— Алёш, ты что…
— Иди сюда, зайчонок, я всё тебе расскажу.
Марина бросила на него напряжённый взгляд и осторожно присела на краешек дивана.
— Вот она, — Алексей показал на фото, — это моя одноклассница, её звали Евгения,
но мы почему-то называли её Ева. У нас была одна компания — Расулов, Тимченко,
Ева и я. Потом Еву отправили в психушку и больше мы её не видели.
Мара испуганно захлопала глазами.
— Но почему?!
— Она убила нашего классного руководителя. — Обыденным тоном ответил Алексей. -
Ева с Расуловым остались после урока мыть класс, вошёл наш классный и начал на
них орать или что-то вроде того. Эльдар не рассказывает, что там у них
случилось, но факт в том, что Ева зарезала нашего классного. Ножом для
препарирования лягушек. Попала прямо в какую-то там артерию на шее. Её тут же
забрали в милицию, а потом отправили в дурдом.
— Бог ты мой… — в ужасе пробормотала Ольга, — представляю, каково вам было иметь
такую подружку.
— Да, — ответил Алексей, прижав жену к себе и машинально запустив руку в её
волосы. — Поверь мне, солнышко, это ни с чем нельзя было сравнить.
Ольга широко раскрытыми глазами вглядывалась в фотографию, а Алексей гладил её
по голове и думал о том, что волосы её слишком светлые. И не такие шелковистые
как у Евы. Ручейки… Скользящие между пальцев…
Ева…
Георгий
Пляж. Море весело плещется у самых ног. Со всех сторон слышен детский смех.
Дети, сотни детей резвятся в песке у самой кромки воды. Визжат, гоняются друг за
дружкой, строят песочные замки. Всем весело. Герке тоже весело. Он маленький,
как и все вокруг. Копается в мокром песке и улыбается солнышку.
Но что это!
Чёрная страшная туча закрывает вдруг полнеба. Море из бирюзового вмиг становится
каким-то свинцовым и тревожным.
— Чудовище!!! — кричит кто-то. — Спасайтесь, скоро выйдет чудовище!!!
Дети с воплями бросаются врассыпную, и скоро на берегу остаётся один Герка. Он с
растерянным видом сидит на песке возле медленно оседающего песочного замка и
пристально вглядывается в свинцовую даль. Другие дети стоят позади него, очень
далеко, и будто ждут чего-то. Герка не видит их, но знает, что они там. Они
всегда там. Не могут убежать, потому что им интересно, что же произойдёт с ним,
которого они бросили на берегу. Герка знает, что скоро из воды появится
чудовище. Нужно спасаться пока не поздно, но он не может. У него тело совсем
маленького ребёнка и он, кажется, не умеет даже ходить. Страшно, никогда в жизни
не было ему так страшно. Но избежать встречи с чудовищем не возможно. И Герка не
помнит, чего оно хочет, зачем выходит из моря и как себя нужно вести, чтобы
спастись. Всё это уже было много раз, но он ничего не помнит. Вот оно появилось
уже из воды и плывёт к мальчику. Герка чувствует приближение этой неотвратимой
мощной силы, но не может разглядеть никаких внешних очертаний. Просто размытое
пятно, будто не имеющее постоянной формы. Но у чудовища, Герка точно знает, есть
острые стальные когти. Оно уже вышло на берег и медленно, невыносимо медленно
приближается к сжавшемуся в комочек мальчику. С каждой секундой чувство
обречённости охватывает его всё сильнее. Но что-то ещё примешивается к этому
чувству. Какая-то сладкая томящая связанность с этим чудовищем, о которой не
знают ни ждущие его крови дети, ни свинцовое море, ни даже всезнающее, виновато
выглядывающее из-за тучи солнце… Когда чудовище останавливается, накрыв мальчика
своей тенью, он закидывает голову, и с ужасом замечает огромный стальной коготь,
тянущийся к его горлу. Он не знает. Разорвёт оно через секунду его шею или
пощадит. Ему страшно, но… Он покорно прикрывает глаза и чувствует, как сладкая
истома разливается по его телу. Он вздрагивает, ощутив прикосновение холодного