Илья подобрался к батарее, дернул за штору, кое-как задвинул одну, потом вторую, потом схватил со стола тяжелую пустую кружку и метнул ее в выключатель. Попал с первого раза, свет погас, стало темно и тихо. В духовке скворчала курица, и явно подгорала. Илья повернул переключатель, газ погас, и стало совсем темно.
За окном шумел ветер, шуршали листья, шторы шевелились от сквозняка. Илья глянул на часы, прикидывая, сколько еще им так сидеть. Получалось, что очень долго, как минимум до рассвета. Киллер допустил промашку и теперь будет ждать второй шанс, а засесть он мог где угодно — напротив полно квартир, пуля может прилететь из любого окна. И контролирует он не только окна «нехорошей квартиры», но и подъезд, позиция у него на загляденье, у «объектов» нет ни единого шанса.
— Что это? — спросила Лера. — Что это такое?
— Меня чуть не убили только что, — отозвался Илья. Невольно вспомнился псих Кудрин, что давил псов под русский панк, и отчего-то стало весело. Жаль, что в окне напротив караулит добычу не бывший Лерин дружок, он парень веселый, не зануда, как показалось на первый взгляд. Глядишь, и договорились бы.
— Я думала, что он больше не придет, — пробормотала Лера. Илья повернулся к ней, решив, что почудилось, или она прочла его мысли о Кудрине.
— Кто — любовник твой бывший? Не придет, ему некогда, он собак отстреливает. Он у тебя чистильщиком оказался…
— Я знаю, что Кудрин ни при чем, — с расстановкой сказала Лера, Илье показалось, что девушка заикается, но нет, она просто подбирала слова.
— Знаешь? — поразился он. — А на кой черт тогда я за ним целый день таскался…
Он перебрался поближе к ней, Лера шарахнулась вбок, врезалась плечом в ножку стола и выставила руки перед собой:
— Погоди, я все объясню…
— Что ты объяснишь? — в бешенстве зашептал Илья. — Что ты можешь объяснить?
— Подожди, подожди. — Лера продолжала отползать в сторону коридора. — Мне сказали, что все изменилось, и я могу быть спокойна…
— Зато я не могу! — Илья пробирался за ней из кухни в безопасный коридор, выполз из кухни, зацепил табуретку, и та грохнулась на пол. — Ты видела его? Когда, где, кто он? Он мне нужен, он Макса убил! Ты понимаешь, дура, он мне нужен!
— Не видела, не видела, — бормотала Лера. Она поползла было в комнату, но Илья втащил девушку обратно, прижал к стене.
— Кто он? — спросил шепотом. — Кто?
У самого аж губы свело и дыхание перехватило, Лера зажмурилась и выпалила:
— Не знаю, не знаю, я не видела убийцу. Другого человека, который знает, как его найти. Я думала, что от нас теперь отстанут, но мне наврали. Прости, я хотела как лучше.
Илья отпустил девушку, плюхнулся рядом и закрыл глаза. Из подъезда донеслись шаги, кто-то сбежал по лестнице вниз, хлопнула дверь. Потом раздался шум двигателя, шорох шин по асфальту, и все стихло. Подумал, что убийца сейчас, скорее всего, сидит не в окне дома напротив, а на детской площадке, и ждет двоих, что затаились в квартире. Ждет, и дождется, не могут же они сидеть тут вечно, выйдут рано или поздно и нарвутся на пулю.
— Дура, — сказал Илья, — какая же ты дура. Ты понимаешь, что нам теперь отсюда не выйти. Мы в ловушке, и ты сама захлопнула ее.
От злости и бессилия аж перед глазами помутилось, но страха почему-то не было. Илья в темпе просчитывал варианты, прикидывая и отметая их, пока не остался только один — фора оказалась короче, чем он предполагал. Он глянул на Леру — она так и сидела рядом и смотрела в стену перед собой. «Я заплатила…» — интересное кино. Она что — видела убийцу, отдала ему деньги и ушла живой? Чушь, причем полная, этот парень с оптикой не из тех, кто возьмет деньги у «объекта». Или в мире что-то поменялось?
Гадать он мог сколько угодно, время было далеко за полночь, до рассвета оставалось часов семь или восемь, ими надо распорядиться с толком. Все рефлексии и разбирательства потом, надо как-то убираться отсюда, и побыстрее, осталось только придумать, как именно. Илья быстро прикидывал варианты: обычный, человеческий способ, по лестнице через дверь по ряду причин отпадает, сквозь стены проходить он тоже пока не научился, как и летать или лазить по стенам. Хотя насчет стен можно подумать… Вернее, насчет окон, одного, что выходит не во двор, на дорогу. Окно в закрытой комнате, где хранятся вещи старушки. Ну, барахло ее нам без надобности, нам бы до окошка добраться.
Илья подошел к двери, изучил так пристально, будто видел впервые в жизни. Ничего нового — обычный врезной замок, закрытый на два, а то и на три оборота, но это, граждане, полная ерунда. Выбить дверь — плевое дело, она то ли из фанеры состругана, то ли из чего-то, по составу близкого. Хотя если выбивать, то шума не оберешься, а с другой стороны — если обойтись одним ударом, то и внимания никто не обратит, решат, что соседи мебель двигают.
Илья отошел немного назад, примерился и врезал ногой по двери рядом с замком. И точно, этого хватило с лихвой — в створке образовалась хорошая вмятина, Илья натянул на пальцы рукав и ударил еще раз, и кулак провалился в дыру. Осталось только найти и повернуть изнутри задвижку, и дверь открылась.
Из комнаты пахнуло чем-то странным и тревожным, так пахнут мертвые цветы, когда их сушат, подвесив вниз головками, сладковатой гнильцой. В комнате было очень темно, шторы закрыты, Илья шагнул через порог, пригляделся и различил контуры мебели — шкаф, стол, диван у стенки, где и находилось окно. Он пошел дальше, глянул под ноги — там лежал светлый ковер, весь в затейливых узорах, и до того ветхий, что от каждого движения поднималась пыль. Илья чихнул, зажав нос, сделал еще пару шагов, и тут его потянули обратно.
— Ты куда? — зашептала Лера. — Я с тобой. Не уходи, я тоже пойду.
«Конечно, пойдешь, куда ж ты денешься, дрянь». — Илья почти ненавидел ее в этот момент. Из-за нее он чуть пулю в голову не схлопотал, в последний момент бог отвел, поневоле в чудеса поверишь. Хотя, если разобраться, девушке бы вторая досталась или третья, тут все от сноровки оппонента зависит.
Илья вырвался и пошел дальше, раздвинул шторы и глянул по сторонам. Ничего не видно, все загораживает своими ветками здоровенный тополь, что растет напротив окна, лишь мелькают огни проносящихся по дороге за ним машин.
— Не уходи без меня! — сдавленно выкрикнула из коридора Лера, и по голосу стало понятно — еще немного, и она сорвется в истерику. Долго держалась, слишком долго, и не выдержала, сегодняшний день ее добил, что называется. «Мне наврали…» — кто, интересно знать? И вообще, что тут происходило, пока он таскался за Кудриным? Вопросов полно, времени нет, и от каждого шороха мороз по коже, так и чудится звон стекла и тонкий свист воздуха, хотя последнее уже из области фантазий. «Пуля летит со скоростью звука или быстрее? Или медленнее?» — мысль была чертовски своевременной.
Илья распахнул шторы, кое-как открыл деревянную раму, поглядел по сторонам и вниз. Подъезд с другой стороны, здесь полно деревьев, на ветках еще достаточно листьев, и они удачно загораживают дом напротив. Зато под ними три этажа отвесной стены без пожарной лестницы или чего-то подобного, хоть отдаленно ее напоминавшего. Зато имеется карниз вполкирпича шириной, и балкон шагах в трех от окна, под ним другой балкон, а с него можно спрыгнуть на газовую трубу, дальше до земли останется метра два. Это уже пустяки, главное — до трубы добраться… И тут его взгляд упал на диван.
Там лежал человек, лежал на спине и не двигался, не издал ни единого звука, пока Илья осматривался и открывал окно. И сейчас молчал, точно спал или прикидывался, то ли от испуга, то ли просто желал остаться незаметным. Сердце ухнуло где-то в горле, стало жарко, Илья на носках подошел к дивану, наклонился… И отшатнулся назад, врезался поясницей в подоконник и не сводил с дивана глаз.
Там лежала мумия, женская, высохшая так, что кожа истончилась до состояния старой газеты, обтягивала скулы и весь узкий, чуть сжатый в висках череп. Волосы мумии лежали вокруг этого самого черепа красивым полукругом и почти закрывали собой подушку. Из одежды Илья рассмотрел ветхий, как ковер на полу, пестрый халат и даже пуговицы на нем, все остальное закрывало толстое одеяло. «В Петербург уехала, к сестре», пришли на память слова бесноватой многодетки. Илья уже пришел в себя, подошел к дивану и всмотрелся в лицо умершей. Точно, женщина смотрит в потолок пустыми глазницами, и давно смотрит, лет пять уже или шесть. И будет смотреть еще долго, пока дочка, внучка, или кем там чертова тетка этой мумии приходится, не сжалится над старушкой и не похоронит ее по-человечески, или соцзащита не озаботится житьем-бытьем старушки. Скорее второе, это более вероятно, чем проснувшаяся совесть у безумной бабы. Ведь тогда придется отказаться от бабушкиной пенсии, а это, надо думать, неплохие деньги…
В комнате стало холодно, на подоконник упал тополиный лист и неприятно шуршал там, точно мышь в подполе. Илья вернулся в коридор, оделся, швырнул девушке ее плащ.
В комнате стало холодно, на подоконник упал тополиный лист и неприятно шуршал там, точно мышь в подполе. Илья вернулся в коридор, оделся, швырнул девушке ее плащ.
— Быстро, ждать тебя не буду.
И со всех ног кинулся обратно, накрыл мумию с головой одеялом и невольно содрогнулся от прикосновения к сухой тонкой коже. Высохший труп пропал из виду, и вовремя — Лера могла его заметить, и тут уж точно без истерики бы не обошлось. А девушка уже кое-как справилась с рукавами, завязала пояс и оказалась рядом с Ильей у окна, посмотрела вниз и попятилась к дивану.
— Я туда не пойду, — она показала на окно, — я высоты боюсь. И в самолете мне всегда плохо, особенно когда он взлетает…
Илья попытался схватить Леру, но та ловко увернулась, шарахнулась вбок, подальше от окна. Одеяло на диване скомкалось, задралось, из-под него показалась тонкая, как лапа синицы, кисть руки, иссохшая, узкая и почему-то молочно-белого цвета. Лера пока этого не замечала, она смотрела на Илью и осторожно, шаг за шагом кралась к шкафу, что помещался напротив дивана. Илья шагнул к ней, Лера выставила перед собой руки, но Илья сгреб ее за плечи и толкнул к подоконнику, так что девушка врезалась в него животом и перегнулась вниз.
— Пойдешь, еще как пойдешь, — на ухо ей прошептал Илья, — куда скажу, туда и пойдешь, дрянь. Или скину тебя сейчас отсюда, а наш друг тебя добьет. Этого хочешь?
Она замотала головой, дернулась, Илья отпустил ее, оттолкнул к стене, а сам влез на подоконник, постоял, пригнувшись, в проеме и ступил на карниз.
Дому было лет тридцать или сорок, строили его на совесть, и про внешний вид не забывали. Карниз огибал дом снаружи, и по нему при желании запросто можно было пройти по кругу, если бы пришла охота прогуляться на высоте третьего этажа. Илья за последние три десятка лет был, скорее всего, первым, он прижался к мокрой от дождя стене, сделал крохотный шажок и повернул голову.
Лера сидела на подоконнике и смотрела вниз, Илье почему-то показалось, что девушка собирается спрыгнуть. А что — запросто, нервы у нее изрядно сдали, и момент, чтобы покончить со всем разом, показался ей подходящим.
— Не советую, — сказал Илья, — тут невысоко, и ты просто покалечишься. Проведешь остаток дней в инвалидном кресле, если повезет и ты не сломаешь позвоночник. Тогда будешь лежать как овощ, ходить под себя и есть через трубочку. Давай, топай ко мне, и быстро, пока нас не заметили.
Весь его расчет был на темноту и холод: вряд ли кому-то придет в голову в час ночи покурить на свежем воздухе. Хотя все бывает, зарекаться нельзя.
Лера посмотрела на него, потом вниз, потом аккуратно сползла с подоконника и оказалась на карнизе. Повернулась боком, вжалась в стену и замерла.
— Молодец, — одобрил Илья, — умница. А теперь иди ко мне, иди сюда, вот так, вот так…
Лера брела вдоль стены, брела еле-еле, по сантиметру, по два, и, когда наконец оказалась рядом, Илья понял, что шла она с закрытыми глазами. Ну и правильно, ничего тут интересного нет, любоваться не на что. Он взял Леру за руку и двинулся дальше. Три или четыре шага стоили ему как километр кросса с полной выкладкой, Илья взмок и едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда один кирпич плавно качнулся под ногой. Но устоял, выдержал их двоих — Лера вздрогнула, когда переходила опасное место, но глаза так и не открыла, и, как показалось Илье, даже дышать перестала.
Но все заканчивается, и они стояли над балконом второго этажа, обычным захламленным балконом, где с лыжами и снегокатами соседствуют банки с солеными огурцами. И этот балкон не был исключением, правда, был забит ящиками, картонными коробками и прочей тарой, причем от порога до ветхих перил. Илья, как ни старался, так и не высмотрел свободного пятачка, поэтому решил действовать наудачу. Отпустил руку Леры, присел, глянул вниз и прыгнул.
И сам зажмурился, чисто рефлекторно, по детской привычке, но все прошло удачно. В ящиках хранился разный хлам — хозяин использовал балкон как склад, за что Илья был ему благодарен. Негромкий гулкий стук, шорох коробок — и все, не считая негромкого треска где-то в глубине залежей, но это были мелочи по сравнению со второй частью их прогулки. Илья посмотрел в темное окно, не маячат ли за ним силуэты встревоженных хозяев, не звонят ли они в полицию, потом поднял голову и поймал на себе взгляд Леры. Девушка смотрела на него в упор, она наклонилась, ее мотнуло точно ветром, и Лера повалилась назад. Илья успел вовремя, поймал ее, толкнул к стене. И хлестнул по щекам — она была на грани обморока.
— Не могу, — бормотала она, — не могу больше. Меня сейчас стошнит…
— Еще чего. — Илья ударил ее еще раз, с оттяжкой, нарочно, чтоб было больно. Это сработало, взгляд ее стал осмысленным и злым, щеки покраснели.
— Жить хочешь? Тогда иди за мной. Делай, что я тебе скажу, и выберемся.
Он подобрался к перилам, посмотрел вниз. Под ними метрах в полутора шла газовая труба, ярко-желтого цвета и мокрая от дождя. Илья примерился к прыжку, оглянулся — Лера сидела на корточках, прижимаясь спиной к стене, и смотрела куда-то в сторону, лицо ее горело, это не мог скрыть даже полумрак. За дверным стеклом мелькнула черная тень, потом еще одна, послышались приглушенные голоса. Ждать было нечего — хозяев разбудил шум на балконе, и вот они мечутся по комнате между дверью и телефоном, не зная, с чего начать. Илья снова глянул вниз, перешагнул перила и, держась за них руками, повис над трубой, нащупал ее подошвой и встал на ноги.
И тут же поскользнулся на гладкой скользкой поверхности, кое-как удержал равновесие и вжался лбом в стену. В один миг окатило жаром и липкой волной холода, до земли оставалось еще метра три, тут можно и ноги запросто переломать, и позвоночник, как сам недавно Лере предсказывал. Но обошлось, он прочно утвердился на мокрой опоре, глянул вверх. Со второго этажа доносились крики и почему-то звон, точно там били посуду, потом вспыхнул свет, и сразу показалась Лера. Илья и сказать ничего не успел, как девушка по его примеру села на перила, повернулась и повисла на руках. Илья подхватил ее, поставил рядом и шепнул на ухо:
— Умница. Теперь самолет тебе не страшен, можешь хоть в Австралию улететь.
— Или на Тибет, — отозвалась дрожащим голосом Лера, — начальник департамента аналитики туда часто летает…
— Карму чистит, я в курсе. — Илья отпустил ее, сделал шаг вперед, потом еще один. Тут дело пошло на лад, труба, хоть и скользкая, была все же шире карниза, и по ней они быстро добрались до угла дома, где труба, сделав изгиб, пряталась под асфальт. Дальше было вообще легко, спуститься по ней на землю было делом считаных секунд, и даже Лера не подвела. Спрыгнула на асфальт, прижалась к стенке, и тут из нее точно воздух выпустили. Девушка дышала так, точно бежала час или больше, дышала хрипло и никак не могла откашляться, будто ее держали за горло.
— Не могу, — разобрал Илья, — мне плохо. Иди, я догоню…
«А кому тут хорошо». — Он поднял Леру и с силой встряхнул ее за плечи, голова у нее мотнулась так, что зубы лязгнули.
— Можешь, еще как можешь. — Он взял ее под руку и потащил подальше от дома. Оглянулся на ходу, и заметил на балконе второго этажа мужика — тот крутил головой по сторонам и, перегнувшись через залежи барахла, смотрел то вниз, то вверх. Деревья закончились, пошла дорога, открытое место, и Илья бы с радостью побежал, если бы смог. Накрыло и не отпускало чувство, будто в затылок ему смотрят через прицел и того гляди в голову влетит пуля. Мерзкое ощущение, особенно мерзкое от бессилия и необходимости бежать, желательно петляя при этом.
Но скоро дом остался позади, показались огни проспекта, освещенные витрины магазинов и уличная подсветка. По дороге неслись машины, на тротуарах было пусто, лишь на другой стороне широкой улицы Илья разглядел группку прохожих, судя по крикам и дурацкой музыке — азиатов. Но они были далеко, да и опасности, по сравнению с пулей из снайперской винтовки, не представляли. Илья дотащил Леру до павильона автобусной остановки, толкнул к лавке и сам сел рядом.
Минуту или две они молчали, приходя в себя. Кровь перестала колотиться в висках, напряжение чуть спало, стало холодно и мерзко. Снова пошел дождь, Лера спрятала ладони в рукава плаща, сгорбилась и смотрела в землю. И что-то в ее облике было не так, чего-то недоставало, но Илья никак не мог сообразить, чего именно, да и не до того сейчас было. Он поднялся, прошелся туда-обратно, прикидывая, что дальше. И по всем прикидкам получалось, что деваться им некуда: квартира под прицелом, другого жилья нет, остается «Ровер», брошенный на парковке в паре километрах ходьбы отсюда. Километры — это ерунда, но соваться туда рискованно, кто поручится, что за машиной не следит, к примеру, помощник нашего стрелка? Правильно, никто, поэтому этот вариант пока мимо. Надо где-то переждать день или два, отсидеться, не привлекая внимания.