Фроленко потянулся и проговорил:
— Ну и потрепал мне нервы этот Ботаник! А ты молодец, Роман, одно слово — профи. Мне чертовски повезло, что судьба забросила тебя на площадь Трех вокзалов. Не знаешь, здесь выпить есть?
— Я хату не осматривал.
— Погляди, пожалуйста.
Николаев нашел в холодильнике початую бутылку коньяка, принес в гостиную вместе с фужером, налил половину.
— Коньяк, Михаил Семенович.
— Сейчас все пойдет. А себе почему не налил?
— Так я же за рулем!
— Брось! Машину отгонят другие люди. Они и тебя доставят куда надо. Ты заслужил отдых.
— Кажется, не только его.
— Ах, да, конечно. — Фроленко достал из бокового кармана костюма две пачки стодолларовых купюр, положил на столик. — Держи, здесь двадцать штук, остальные завтра в офисе.
Николаев забрал деньги, прикурил сигарету.
Фроленко выпил, осмотрелся и сказал:
— Неплохая хата у дипломата. Надо узнать, не продает ли он ее.
— Здесь квартиры стоят очень дорого.
Босс рассмеялся.
— Ты это мне сказал?
— Извините, не подумал.
— Что рассказал тебе Ботаник о своей работе? — неожиданно спросил Фрол.
— Ничего. Пытался что-то объяснить, только мне оно надо? Меньше знаешь — дольше живешь. Все, что он говорил, записано на диктофон.
— Сотри запись.
— Без проблем. — Николаев выполнил распоряжение босса.
Тот поднялся и заявил:
— Так что, Рома, телохранитель ты мой. Пойдем, доедем до офиса, оттуда тебя доставят домой. Сегодня можешь гулять. Если завтра не сумеешь встать, я пойму.
— Я, Михаил Семенович, привык исполнять свои обязанности в точности так, как того требуют инструкции. Поэтому завтра в восемь, как всегда, буду у вас в загородном доме.
— Мне действительно очень повезло с тобой. Идем, здесь делать больше нечего.
— Надо бы следы убрать.
— Уберут. На это есть люди. Зачистят хату так, словно тут никого никогда не было, даже хозяина-дипломата.
Фроленко с Николаевым вышли из подъезда. Главарь уехал на своей машине. Роман подошел к «Ауди», но не близко. Он не хотел попадать в зону действия аппаратуры аудиоконтроля, установленной в машине.
Прапорщик достал сотовый телефон, набрал номер Седова.
— Слушаю, — тут же ответил командир отряда.
— По Ботанику у меня все.
— Я в курсе, слышал и твой разговор с Фролом. Похоже, он тебе поверил.
— Да босс особо и не слушал. Ботаника зацепили?
— Конечно, иначе для чего было разыгрывать спектакль? Хакер надежно приклеился к машине и к господину Шестаку.
— Фрол отпустил меня.
— И это знаю. Езжай отдыхать, без необходимости я тебя не потревожу.
— У вас сейчас много работы.
— Главное сделал ты, и за это тебе благодарность Белоногова.
Николаев усмехнулся и заявил:
— Благодарность на хлеб не намажешь, командир.
— А как насчет того, чтобы сдать в кассу штаба доллары, переданные тебе Фроленко?
— Побойтесь бога! Я их честно заработал.
— Тогда жду ответа на объявление благодарности.
— Служу Отечеству!
— Вот это другое дело. Служи, Рома. До связи!
— Да связи, командир!
Роман сел в машину, за рулем которой находился неизвестный парень. Он и довез прапорщика до дома.
До прихода Екатерины Николаев прекрасно выспался.
Она увидела его на диване и спросила:
— В честь какого праздника у нас в доме так перегаром тянет?
— А что, я уже не имею права выпить просто так? — поинтересовался Роман.
— Просто так пьют только алкоголики. Кстати, ты сам об этом на селе говорил.
— Не путай, алкоголики опохмеляются и пьянеют от рюмки. А сколько времени?
— Восьмой час.
— Чего рано пришла?
— Я-то появилась вовремя, у меня в понедельник короткая смена, а вот ты, похоже, с обеда дрыхнешь. Работы, что ли, лишился?
Николаев поднялся и заявил:
— Таких людей, как я, без очень веских причин не увольняют.
Екатерина поправила костюм Романа, и из кармана выпала пачка стодолларовых купюр.
Она подняла ее и воскликнула:
— А это что?
— Ты не видишь? Деньги, только американские. Они принимаются практические во всех странах мира.
— Я, Рома, вижу, что это деньги. Откуда?
Николаев показал ей на костюм и гордо заявил:
— В другом кармане еще одна пачка.
Екатерина достала ее и осведомилась:
— За что тебе платят такие деньги?
— За работу. Это аванс, завтра получу остальное, сто восемьдесят тысяч зелеными американскими купюрами.
— Сколько? — У Екатерины от удивления расширились глаза.
— Сто восемьдесят. Если переводить на наши деньги, то выходит почти шесть с половиной миллионов рублей.
— Это что же у тебя за работа?
— Я телохранитель, ты же знаешь.
— Да за такие деньги у нас в районе можно и дом построить, и магазин открыть.
Николаев встал, потянулся и спросил:
— Тебе в Москве плохо?
— Хорошо, но наши отношения?.. — Екатерина подошла к Роману.
— Что наши отношения?
— Знаешь, как хочется, чтобы была семья, дети?
Николаев покачал головой:
— Да, оно, наверное, очень хорошо, но говорить об этом рано.
— Но мы же нормально уживаемся, Рома. На селе нас уже поженили! Ленка Гусева письмо прислала. Отец по пьянке ляпнул где-то на сходе, что мы расписались и живем вместе, так по Шанино эта весть разлетелась быстро. Теперь народ свадьбы ждет, гулянки.
— Ну, Петрович, ну, балабол!
— Но ведь реально так оно и есть, не считая росписи. Живем в одной квартире, спим вместе.
— А как же любовь, Катя?
— Я тебе по-прежнему безразлична?
— Нет, но чувства свои любовью назвать не могу.
— Да, ты ведь сам признавался, что не знаешь, что такое любовь.
Николаев обнял женщину, сомнения которой прекрасно понимал.
— Не торопи меня, Катя. Как почувствую, что люблю, сразу же сделаю тебе предложение.
— А не почувствуешь, выгонишь на улицу? Поразвлекаешься вволю, насытишься, а потом скажешь: «Извини, Катька, шла бы ты подальше. Нет и не будет у меня к тебе никакой любви».
— Ты вправе прекратить наши отношения. На улице не останешься, квартиру сниму хорошую, работу не потеряешь. А там, глядишь, и встретишь того, кто рухнет к твоим ногам. Буду только рад.
— Мне никто, кроме тебя, не нужен.
— Тогда не торопи и не заводи, пожалуйста, подобного разговора. По крайней мере, старайся делать это не так часто, как до сегодняшнего дня.
Екатерина вздохнула и спросила:
— А что мне еще остается?
— У тебя есть выбор. Я приму его.
— Он уже сделан. Принимай.
Николаев прошел в ванную, умылся, закурил на кухне. В это время сработал его сотовый телефон. На дисплее высветилась буква «С».
— Да, командир?
— Дома?
— Так точно!
— Подходи к пивному бару, разговор есть.
— Понял, через десять минут буду.
Вечером бар был заполнен, однако около Седова никто не сидел. Видимо, владелец заведения знал, с кем имеет дело.
Николаев присел рядом и окликнул официанта:
— Парень, две кружки.
— А если надо срочно ехать куда-то? — спросил Седов.
— Ты предупредил бы об этом заранее.
— Тоже верно. Ладно, сегодня еще можно побаловаться пивом.
— А что завтра?
— Завтра начнем второй этап работы.
— Удалось установить местонахождение лаборатории?
— Да. Это особняк, арендованный на год господином Быстровым в деревне Нижняя Пада.
— Нижняя Пада? — переспросил Николаев. — Это же сразу за Кольцевой?
— Точно, рядом с все тем же загородным шоссе. Но по наркоте спешить не будем, в первую очередь отработаем девушек, которых Фрол готовит к отправке в Европу.
— Что значит отработаем? Разнесем вдрызг место их содержания?
— Нет. Посмотрим за ним. Белка дала интересные показания. Где-то дней за пять до отправки основного груза приезжает какой-то иностранец, чтобы посмотреть на девиц.
Официант принес пиво, Николаев сделал два больших глотка и спросил:
— Карл?
— Нет. Карл такой мелочью интересоваться не станет. Думаю, что его представитель в России, возможно, тот самый человек, который перевозит наркоту через границу.
— Дней за пять?
— Это не точный срок. Иногда он приезжал раньше или позже на два-три дня.
— А как их отправляют, Белка не рассказала?
Седов улыбнулся и ответил:
— Рассказала. Грамотно переправляют. Не скопом, по одной. В группе пять-шесть девочек. Летят они в разные страны, хотя и в один день. Для страховки каждую из них сопровождает боец Фрола. Документы у девиц в порядке, ничего лишнего они с собой не берут, так что проблем с таможней или погранцами не возникает.
— А кто их встречает?
— Это неизвестно. Белка не в курсе, да и нам на данный момент знать совершенно необязательно. Подготовленную группу, как и партию наркоты, мы из Москвы не выпустим. Возврат девушек, отправленных за кордон ранее, в задачу отряда не входит. Этим займутся другие службы.
— Это неизвестно. Белка не в курсе, да и нам на данный момент знать совершенно необязательно. Подготовленную группу, как и партию наркоты, мы из Москвы не выпустим. Возврат девушек, отправленных за кордон ранее, в задачу отряда не входит. Этим займутся другие службы.
— Так где содержат девочек?
— Не поверишь, в офисе Фроленко.
— Не понял. Там не так много помещений, сотрудников, охраны, на виду практически все.
— Не совсем так. В здании есть подвал.
— Девочек содержат как узниц? Но это же глупо.
— Их содержат так, что любой отель позавидует. Подвал оборудован по последнему слову архитектуры, дизайна и техники. Даже бассейн есть с морской водой.
Николаев погладил подбородок и спросил:
— И где же вход в этот подвал?
— По проекту — сразу из холла, но здание в свое время подвергли реконструкции, совсем незначительной, касающейся только подвала. Теперь выходить из него приходится через старую котельную.
— Это под навесом, рядом с тыловой дверью?
— Да. Очень удобно, кстати. Подогнали автобус, спокойно вывели из подвала девушек, усадили на места и вывезли в аэропорт.
— Белка знала об этом?
— Да. Однажды с ней в подвале развлекался Сеня Мореман. Это было как раз перед отправкой очередной партии. Вот Белка и увидела там апартаменты, а в них и девиц, которых на следующий день вывезли в Шереметьево.
Николаев допил пиво и осведомился:
— Значит, нам нужен тип, который приезжает смотреть девиц?
— Именно так.
— А зачем он смотрит их? Какая ему разница, кого Фрол отправит за границу? Главное, наркота, а не шлюхи.
— Такой вопрос, Рома, мы зададим этому иностранцу, если, конечно, нам удастся взять его с поличным и доказать, что он действительно причастен к трафику эферина.
— Моя задача?
— Быть при Фроле, исполнять его приказы. Теперь ты у него в фаворе. Может, повышение предложит. Скажем, должность начальника службы безопасности.
— Если она вообще есть в штате фирмы.
— Должна быть. Таким крутым особам, как Фрол, охрана необходима как воздух.
— И что? Мне соглашаться?
— Конечно! Зарабатывай деньги, пока есть возможность. Кстати, как у тебя дела с Екатериной?
Николаев вздохнул и ответил:
— Не знаю, командир. Вроде она хорошая, хозяйственная, чистюля, особо не надоедливая, в постели вполне подходит, но есть между нами какая-то межа, перейти которую не могу.
— Не любишь, значит.
— Сам не знаю, что делать. Жить с ней не в тягость, напротив, тепло и уютно, а вот представить ее в качестве жены не в состоянии.
— Понятно. Хреново, Рома.
— Да, ничего хорошего. Екатерина-то точно страдает. Она не заслуживает подобного отношения к себе. В общем, с семейной жизнью, если так можно назвать наши отношения, полнейшая непонятка. Посмотрим, что будет дальше.
Глава 9
В 6.30 вторника, 13 ноября, Николаев, стараясь не разбудить Екатерину, привел себя в порядок, оделся, выпил чашку кофе с бутербродами, приготовленными вчера, и вышел из дома. Служебная «Ауди» стояла на своем месте, у тротуара, в зоне действия знака, запрещающего остановку.
Он благополучно проехал по городу и подвел машину к воротам усадьбы Фрола. Охрана беспрекословно пропустила его. Николаев остановил «Ауди» на площадке рядом с особняком и вышел на улицу.
Сегодня было прохладно. Ночью шел дождь, сейчас дул северный ветер, несильный, но холодный, насквозь пробивающий пальто. Выкурив сигарету, он вновь сел в машину, как оказалось, ненадолго. Без пяти восемь из особняка вышел Глеб Сегин. Николаеву опять пришлось выходить из уютного салона.
— Привет, Глеб!
— Привет, — ответил один из личных охранников Фроленко, поежился и заявил: — Черт, хреновая нынче погода, да, Роман?
— Ничего хорошего.
— Сейчас только водку пить у камина.
— Почему водку и обязательно у камина? — Николаев улыбнулся. — Я бы не отказался от коньячка с лимоном, да в баньке, в обществе Белки. Кстати, ее взяли?
— Ни хрена. Исчезла шлюха, словно сквозь землю провалилась. Всю ночь ребята искали. Все места, где она могла укрыться, перевернули, но без толку.
— Может, успела свалить из Москвы?
— Аэропорты, вокзалы проверяли.
— Этого можно было и не делать. Если Белка решила уносить ноги из столицы, то наверняка под видом плечевой. Подставилась какому-нибудь дальнобойщику, а тот в ночь увез ее за сотни верст от Москвы. Могла и на электричках уйти.
— Плохо, что ты не взял ее на хате дружка Ботаника.
— Ты знаешь, почему я этого не сделал.
— Да, знаю, но босс нервничает. Подай ему Белку, да и все тут!
— А чего бояться? В полицию она не пойдет, никого не сольет, не дура, понимает, что башки лишится.
— Если только не подалась к конкурентам босса. Вот чего он опасается.
— Не подастся. Конкуренты выкачают из нее информацию и выкинут на улицу, если не прибьют. На хрена она им сдалась? Белка тоже это понимает.
— Тем не менее ее продолжают искать до сих пор.
Из дома вышел Фроленко. По физиономии босса было заметно, что он провел бурную ночь.
— Здравствуй, Роман!
— Доброе утро, Михаил Семенович.
— Издеваешься? Какое оно доброе?
— Это кому как. Для меня очень даже доброе. Мне сегодня в офисе бабки получать!
— Кому что. Ладно, все готовы?
Глеб доложил:
— Готовы!
— Тогда едем в офис.
Кортеж из трех машин покинул территорию усадьбы и в 9.00 въехал во двор офиса.
Николаев поинтересовался:
— Когда я могу получить свои деньги, Михаил Семенович?
Фроленко раздраженно повысил голос:
— Ты уже достал своими бабками! Все сполна получишь!
— Вчера вы по-другому со мной разговаривали.
Фроленко взглянул в глаза Николаева и прочитал в них недовольство, смешанное со скрытой угрозой.
— Ладно-ладно. — Босс сменил тон. — Идем в кабинет.
Фроленко, Николаев и Сегин поднялись в приемную, где их встретила секретарша.
Ирина заученно улыбнулась, поднялась из кресла.
— Здравствуйте, Михаил Семенович, доброе утро, господа.
— Здравствуй, — за всех ответил Фроленко и тут же спросил: — Быстрова еще не было?
— Нет. Он звонил где-то минут двадцать назад. Его машина стоит в пробке.
— Значит, тебе позвонил?
— Да.
— Как появится, в кабинет.
— Да, Михаил Семенович. Кофе, чаю?
Фроленко повернулся к охране и осведомился:
— Будете что-нибудь?
Николаев и Сегин отказались.
— И мне ничего не надо. Ты, Глеб, проверь офис, — многозначительно, с намеком приказал Фрол Сегину. — А ты, Роман, давай за мной!
Фрол и Николаев вошли в кабинет. Роман прекрасно понимал, что значит приказ босса, только что отданный Сегину. Глеб должен был проверить готовность девушек к смотринам, которые будет проводить некий иностранец.
Фроленко предложил Николаеву присесть на диван, сам устроился в кресле у журнального столика, набрал номер на сотовом телефоне.
— Граф, какого черта ты предупреждаешь об опоздании секретаря? Меня набрать было трудно? Как это недоступен? Я не выключал телефон. Черт, совсем забыл об этой мертвой зоне. Но ты мог перезвонить позже. Что по Белке? Ты понимаешь, чем это может обернуться? Где находишься?.. Минут через пятнадцать? Хорошо, как подъедешь, поднимайся сразу в кабинет. А что у тебя голос такой раздраженный? Ладно, жду. Да, ты созвонился с Эдди? В час? Хорошо. — Фроленко отключил телефон, бросил его на столик, взглянул на Николаева и заявил: — Вчера тебе чутье спецназовца подсказало, где может находиться Ботаник. Что оно говорит в отношении Белки?
— То, что наша красавица еще вчера свалила из Москвы. Бесполезно посылать людей в аэропорты и на вокзалы. Белка наверняка очаровала какого-нибудь дальнобойщика.
— Лучше бы ты пристрелил ее вчера!
— Да? И сейчас сидел бы в клетке местного отделения полиции, а Ботаник давал бы показания. Мне плевать, чем он занимается, но, судя по тому, какой вчера поднялся шум, в вашем бизнесе от него зависит очень многое. Он наверняка знает то, чего не надо доводить до сведения полиции. Но, повторяю, это не мое дело. А по Белке скажу так: чем дальше она свалит от Москвы, тем лучше.
— Но как они смогли спеться? Интеллигент Шестак и шалава Белка?
— А вот в этом, Михаил Семенович, извините, конечно, виноваты вы сами. Неужели на вокзалах мало шлюх? Вы каждый раз могли подкладывать Ботанику другую бабу.
— Ты прав. Но Белка хитра, сволочь. Наверняка это она подбила Ботаника на побег. Сам бы он не решился.
— А что он говорит, если это, конечно не секрет?
— Продолжает отпираться, мол, никакой договоренности с Белкой у него не было. Он, дескать, и сам был удивлен ее внезапным появлением на хате, о которой ей якобы ничего известно быть не могло.