А могли и не договариваться. Ирсанов мог провернуть все самостоятельно. Ведь, чем больше участников, тем на большее число частей награбленное делить придется.
Еще в начале вечера, не зная о хранящихся в сейфе гостиницы Марининых деньгах, я обратила внимание на нетипичное для Ирсанова поведение. Обычно сдержанный и немногословный, он сидел в баре, пил водку (!!!) и вел себя излишне шумно.
Как будто праздновал что-то. Может, он уже на тот момент чужую собственность мысленно себе присвоил? С чего такая буйная радость?
Но пьянка в баре – лишь косвенное подтверждение его вины.
Есть кое-что посерьезнее.
На момент прихода к Марине грабителя была снята охрана у входа в гостиницу. Просто куда-то отозвана. А так не бывает. Никогда вход не остается без охранника. Никогда.
Даже в те редкие случаи, когда им надо было в туалет сбегать, охранники нас просили за входом посмотреть.
Почему в этот раз на входе никого долгое время не было?
Я вижу только один вариант ответа на этот вопрос. Чтобы некому было Марину защитить. Когда мы выходим из гостиницы, обычно охрана за нами наблюдает, пока мы в их поле зрения.
Охрана была отозвана слишком уж в нужный для грабителя момент.
На это нельзя не обратить внимания.
Странное совпадение.
По прошествии нескольких дней эта история стала подзабываться. Рабочие будни вошли в привычное русло.
Но увы… кое-кто успокоиться не мог.
Это был Валера-обменщик. Не знаю, зачем ему это было нужно. То ли хотел обнаружить обставившего его человека, то ли желал от себя подозрения отвести – если ищет грабителя, значит, вроде как не виноват ни в чем.
Как бы то ни было, к нам в гостиницу от него пришел милиционер. Я об этом узнала, выходя с заказа из одного номера, направляясь в другой. Меня там ждал постоянный клиент, незадолго до этого позвонивший.
Идя по коридору, я взяла зазвонивший телефон в полной уверенности, что это ожидающий мужчина хочет меня поторопить. Каково же было мое удивление, когда я услышала взволнованный голос Светика:
– Ты уже вышла из номера? Спускайся срочно вниз.
Ну вот еще!
– Светик, я сейчас на заказ иду, меня там человек уже полчаса ждет.
Она не успокаивалась:
– Очень срочное дело, спустись. Не телефонный разговор.
Что-то в ее интонации говорило – дело нешуточное. Делать нечего. Ждали меня полчаса, могли и еще пять минут подождать. Я поспешила к лифту.
Спустившись вниз, я обнаружила странную картину. Из всех девочек присутствовала только одна Светик. Слегка взъерошенная и взволнованная.
Дальнейший разговор немного прояснил, что же здесь случилось и зачем понадобилась я.
В мое отсутствие появился некий мужчина, сунувший всем в нос ментовскую корочку и забравший трех девчонок в отделение. Светик осталась, так как ему нужны были только те, кто присутствовал на работе в день ограбления Марины. Я ему тоже была нужна. В приказном тоне мне было сказано выехать по такому-то адресу. Иначе девчонок несколько суток не выпустят.
Ехать мне, естественно, никуда не хотелось. Терять деньги из-за какого-то мудака (мужчина в номере меня вечно ждать не будет).
С другой стороны – девочек тоже не бросишь. Скрипя зубами, я позвонила клиенту, объяснила, что возникли форс-мажорные обстоятельства. Сейчас подойти не смогу, а, насколько задерживаюсь, сама не знаю. В подробности вдаваться не стала (ни к чему это), но перед человеком мне было неловко, потому что выглядело это как неумелое вранье. Он вполне мог решить, что я продлеваюсь с другим клиентом.
Выданный мне адрес совсем меня не порадовал. Это было то самое отделение с дурной славой, встречи с которым я избежала чудом несколько лет назад. Плюсом можно было считать телефонный номер мобильного этого мента, забравшего девчонок. Он оставил его на всякий случай.
Взяв бумажку с написанным номером, я отошла подальше от народа и позвонила домой своей сестре:
– Привет, извини, что так поздно звоню. Я в трудной ситуации, мне надо ехать в милицию. Чем дело закончится, я не знаю. Диктую тебе номер мента, который меня забирает. Если я не отзвонюсь утром, значит, у меня проблемы. Этот человек – последний, кто меня видел. Ищите через него. Когда подъеду к отделению милиции, еще раз позвоню, скажу его номер.
Благо сестра в курсе моей профессиональной деятельности, этого короткого звонка было достаточно.
Закончив разговор, я пошла собираться. Охрана суетилась вокруг, один даже предложил довезти меня до пункта назначения. Отказываться я не стала.
Доехали быстро, минут за десять. Взявшись за ручку входной двери, я на какой-то момент почувствовала, что совершаю глупость. Добровольно в такую х…ню лезу (по-другому и не скажешь).
Оказавшись внутри, я увидела небольшую будочку, в которой сидела девушка в милицейской форме, активно общающаяся с рядом стоящим молодым человеком, судя по одежде, тоже милиционером.
Подойдя к ним, я прервала их оживленную беседу:
– Час назад к вам привезли трех девушек из гостиницы «Русь». Мне надо к ним. Куда я должна подойти.
Нехотя оторвав свой взгляд от собеседника, девушка мне сообщила:
– К нам никого не привозили.
Я ожидала какого угодно ответа, только не такого:
– Как не привозили? Из гостиницы «Русь»?
Продолжение беседы вводило меня во все больший ступор.
– Это не наш участок, вам надо в другое отделение подъехать.
Записав адрес и номер нужного отделения, медленным шагом я двинулась к выходу. Я даже начала сомневаться в своих умственных способностях. Видимо, предыдущая моя встреча с правоохранительными органами произвела на меня такое неизгладимое впечатление, что меня переклинило, и я, как преступник, повторно пришедший на место преступления, вернулась на место, оставившее в душе сильный след.
Именно так я о себе и подумала. Дурная башка.
Уже перейдя на другую сторону дороги и приготовившись ловить машину (охранник уже уехал), я снова достала выданный мне листок. Прочитала адрес.
Смотрела на него, как баран на новые ворота.
Все с моей головой в порядке. И приехала я туда, куда было указано. Почему же девушка из будки ничего не знала? Да и «Русь», как выяснилось, не относится к их участку?
Вывод напрашивался только один. Дело ведется неофициально по чьей-то личной инициативе.
Набрав телефонный номер, указанный на листке, я спросила:
– Здравствуйте, могу я поговорить с Олегом?
– Я вас слушаю.
– Меня зовут Света, я из гостиницы «Русь». Стою возле вашего отделения. Внутри мне сказали, что никаких девушек к ним не привозили, и направили в другое отделение. Мне ехать туда?
Чувствовалось, что мужчина слегка взмылен, голос звучал неровно:
– Никуда не уезжай. Снова зайди, скажи, что к Олегу (уже не помню точно) в 32 кабинет. Поднимись на третий этаж и жди меня. Я скоро подъеду.
Испытывая чувство дежавю, я двинулась обратно. Возле будки никаких проблем не возникло, меня спокойно пропустили. Даже документов не спросив.
Вспоминая это, я думаю, а что, если бы я была террористкой? Поднимаясь по лестнице, я лицезрела совершенно пустое здание. Заходи куда хочешь и закладывай, что пожелаешь.
Добравшись до указанного этажа, я наткнулась на неожиданное препятствие. Дверь этажа была закрыта. На ключ. Подергав ее и поняв, что не смогу открыть, я присела на ступеньку и стала ждать.
Ожидание длилось недолго. Из глубины лестничного колодца послышались торопливые шаги, и уже спустя несколько секунд передо мной появился невысокий мужчина плотного телосложения.
Поздоровавшись, я встала.
Открывая дверь, Олег внимательно меня рассматривал. Освещения практически не было, не знаю, что он там мог разглядеть. Хотя кое-что выделялось и в темноте.
Олег заметил мою прическу:
– Ничего себе! И сколько их у тебя?
Дело в том, что на тот момент мои волосы были заплетены в африканские косички.
Поняв, что разговор начинается в дружеском ключе, я решила поддержать этот настрой:
– Ровно 139. Я подсчитала.
Дверь открылась, и мы вошли в широкий коридор. Кабинеты и скамейки вдоль стен. На скамейках на расстоянии метров десяти друг от друга сидели девчонки. Чтоб не переговаривались, видимо. Лампочки светили тускло, обстановка выглядела зловеще и мрачно. Девочки смотрелись не лучше. Лица были испуганные.
Ох, как мне все это не нравилось.
Олег уже открывал дверь кабинета. Распахнув ее передо мной, он поинтересовался:
– Ну и как мы будем общаться?
Враждовать я не видела смысла, поэтому ответила честно:
– Я всегда готова к сотрудничеству.
Ответ явно произвел впечатление, Олег даже заулыбался:
– Проходи, присаживайся.
Небольшое помещение. Шкафы, заваленные папками. Письменный стол, полный рабочего беспорядка. Между канцелярских принадлежностей я заметила знакомые мобильники девчонок. Естественно, выключенные. Мой мобильник Олег забирать не стал. Наверно, понимал, что контролировать меня поздно. У меня имелась куча времени сделать звонок.
Прямо напротив стола стояли стулья.
Олег уже усаживался за стол. Для удобства общения я выбрала место прямо напротив него. Глаза в глаза. Села, приняв расслабленное положение. Не вызывающе вальяжное, а как бы говорящее: «Мне хорошо, и я приятно провожу время». То есть никаких скрещенных рук и ног. Одна рука лежит на ноге, другая слегка отставлена.
Не сомневаюсь, что язык жестов они изучают.
Олег положил локти на стол и вперился в меня взглядом. Я тоже смотрела на него, ожидая начала. Немного помолчав, он приступил к делу:
– Давай рассказывай.
Я даже улыбку не смогла сдержать. Чисто ментовская примочка. Не зная уровень моей информированности, не задает вопросов. Мол, сама начнешь болтать, и там видно будет, что у тебя спрашивать.
На тот момент я уже не изображала спокойствие. Оно наступило само собой, после того как мы остались вдвоем за закрытой дверью. Мне все сказал его взгляд. Можете считать, что у меня мания величия. Но это был взгляд мужчины, для которого я являлась недоступной женщиной. Женщиной, которой он недостоин и которую ему никогда не получить.
Когда на меня так смотрят, я знаю, что мужчина будет стараться произвести хорошее впечатление.
Волнение как рукой сняло.
– Вы не хотите мне вопросы задавать? Тогда я бы точнее вам все рассказала…
Олег отрицательно помотал головой.
Хорошо… будем играть в ваши игры.
– Я так понимаю, вас Маринины доллары интересуют.
Вопросительно посмотрела на него. Олег одобрительно кивнул. Мол, правильной дорогой идешь. Я продолжала:
– Честно говоря, мне совершенно непонятна причина вашего интереса. Небольшой инцидент имел место быть, но ведь все остались при своих? Деньги не украли, ничего страшного не произошло.
Чувствуя к себе симпатию, я позволила вольность:
– Почему вы это расследуете?
Выждав театральную паузу, Олег выдал:
– Потому что на самом деле деньги украли.
Опаньки!
Вот это новость! Удивилась я искренне, чуть рот не разинула:
– Серьезно? Как так?
Новость меня ошарашила. А я-то понять не могла, почему весь сыр-бор начался. Тогда все на свои места встает. Повод есть.
– Но Марина нам сказала, что попытка грабежа окончилась неудачей. Мы ей даже посоветовали на всякий случай деньги в сапоги спрятать.
Почему она нас обманула? Из чувства недоверия, что кто-то из нас этот грабеж организовал? Поздновато она решила конспирацию соблюдать.
Я даже слегка расстроилась. Раз она мне не сказала об этом (мы были в близких отношениях, я знала много ее секретов), значит, и меня посчитала вероятным кандидатом для этого преступления.
Стало грустно.
Видимо, сделав свои выводы, Олег начал задавать вопросы:
– Кому Марина показывала деньги?
В каком часу это произошло?
Кто выходил из-за стола?
На все вопросы я отвечала не лукавя. В стопроцентной уверенности, что никому из девочек мои ответы не повредят. У всех было алиби. От стола никто не отходил, значит, возможности позвонить и организовать ограбление втихую не имелось.
Олег поинтересовался, нет ли у меня своей версии, кто бы мог это сделать.
Вот уж чего я не собиралась делать, так это откровенные беседы с ним вести. Версия у меня была, вот только озвучивать ее я не собиралась никому, кроме Марины.
Тем более ему.
Преданно глядя на него (он такой классный, что мы уже вроде как друзья), я сказала:
– Знаете, вы меня в начале разговора так ошарашили. Я-то думала, что все в порядке, а оказывается, я много о чем даже не догадывалась. Честно говоря, я и подумать-то ни о ком плохо не могу. Вроде как все свои.
Боюсь, слишком много людей об этих деньгах знали.
Не знаю, удовлетворился ли ответом Олег, но, покончив с этой темой, он перешел к другому:
– Какой у вас ценник?
Не думаю, что для него это была тайна. Видимо, начиналась прелюдия к чему-то более серьезному.
– Часик – сто долларов, если в рублях – две восемьсот.
Темп беседы убыстрялся.
– Какой процент остается тебе?
– Половина.
– Куда остальные деньги идут?
– Я отдаю их старшей.
– А она какой процент из этой суммы оставляет себе?
– Я не знаю.
– Кто у вас крыша, сколько они берут?
– Я не знаю.
На последних ответах я уже нагло врала. Олег, не будучи идиотом, естественно, это почувствовал:
– Не может быть, чтобы ты этого не знала.
Тупо отпираться было некрасиво. Отказ с объяснением причины всегда выглядит уважительнее, чем просто слово «нет». Поэтому я дала свое видение картины:
– Олег, поставь себя на мое место. Представь, вот ты отдаешь деньги старшей и начинаешь ее расспрашивать: «А сколько ты денег себе берешь? А какой процент отдаешь крыше? И вообще, кто у нас крыша?»
Я испытующе на него посмотрела. Мой собеседник являл собой само внимание.
– Как ты думаешь, Олег, после таких вопросов ко мне какая будет ответная реакция? Лично я больше чем уверена – очень негативная. Зачем тебе, девочка, это надо? Ты с какой целью интересуешься?
Олег разглядывал меня как неведомую зверушку. Во взгляде сквозило удивление. Я продолжала:
– Те деньги, которые я старшей отдаю, мне ведь их все равно не видать. Так какая мне разница, как их между собой другие люди делят? Я с этого ничего иметь не буду. А вот лишние вопросы могут отношения испортить. Как ты думаешь, никого не насторожит, зачем я дележкой денег интересуюсь? Поэтому я и не любопытствую лишний раз. Меньше знаешь – лучше спишь.
Мы сидели напротив друг друга и молчали. Складывалось такое впечатление, что мы в шахматы играем, только без фигурок и доски.
Кто кого?
Конечно, я знала ответы на поставленные вопросы. Не хотела говорить по одной-единственной причине – экономической. Если на данный момент зарабатываемые деньги делились на три части (охрана + старшая + девочка), то потом все могло измениться. Если Олег узнает, что никакой серьезной крыши у нас нет (охрана – это ничто), то нам потом еще и ментов кормить придется.
Поэтому я и не стала блистать осведомленностью.
Не знаю, поверил ли мне Олег. Скорее всего, нет. Выглядел он парнем неглупым.
Исходя из каких-то своих соображений, дальше он меня расспрашивать не стал. Мы остановились на том, что я передам ему распечатку Мегафона своих телефонных звонков в день происшествия.
Выйдя из кабинета, я села на скамеечку и стала ждать, когда же он закончит с Мариной, чтобы вместе поехать домой.
Пошепталась с девочками. Он у всех спрашивал одно и то же. И мы (умницы) все говорили одну и ту же версию.
Тем временем из его кабинета слышались крики:
– Ты почему всем врала, что деньги не украли!!!
Нашел до чего докопаться. Что считала нужным – то и говорила. Это ее право.
Марина вышла от него зареванная, со шмыгающим носом и красными глазами. Провожая нас, он раздал девочкам отобранные телефоны, еще раз напомнив о распечатках.
Со мной распрощался очень дружески, чуть ли не расцеловавшись. Глядя на его поведение, я еще раз удивилась скорости его переключения из одной роли в другую. Как говорят в американских фильмах, для успешной работы пары специалистов один должен изображать плохого полицейского, а другой хорошего.
Ну а здесь сверкал самородок.
Только что был злодеем и уже через мгновение готов ручки целовать и сумочку подать.
Талант.
Вроде ничего страшного не произошло, но, выйдя из здания, я вздохнула с огромным облегчением. Так, словно удавку с шеи сняла.
Через пару дней мы встретились с Мариной в метро на Восстания, я передала ей распечатку. Кстати, нет худа без добра. До этого инцидента я совершенно не знала, что можно вспомнить свои звонки за любой день. В последующем мне это здорово помогло восстановить некоторые номера при потере телефона с сим-картой.
Для Марины эта история окончилась следующим образом. Ее уволили с должности старшей и вообще из гостиницы. Причем уволил именно тот человек, которого я подозревала в совершении грабежа.
Ирсанов.
Самое смешное, что через некоторое время он сам потерял свою должность. И именно через ментов. К нему обратился проживающий мужчина и попросил помочь пригласить проституток. Хорошо, что Ирсанов погнался за деньгами и пригласил не основной состав, а кого-то из дружественного салона на выезд.
У них же ценник ниже, чем у нас, соответственно, ему прибыль шла больше.
Так как деньги брали девочки, для перестраховки от благодарного заказчика Ирсанову была всунута в руки купюра номиналом в тысячу рублей.
Естественно, помеченная.
С ней-то его и взяли под белы рученьки.
Наглядный пример, чтобы поверить в закон кармы воздаяния за прошлые поступки.
Случается, что милиционеры приходят в качестве обычных клиентов. Они же тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Свою профессию стараются не афишировать, но каким-то шестым чувством мы догадываемся, с кем дело имеем.