Городская фэнтези — 2006: Фантастические повести и рассказы
Андрей Уланов Беженец
Так отвратительно в России по утрам…
Телефон пиликал с наслаждением бывалого инквизитора — громко, заливисто, выплевывая из своих электронных потрохов одну пронзительную трель за другой. Проклятье… какому кретину взбрело в голову установить именно эту мелодию?
Ах да… ему самому…
Протянувшаяся рука смела с низкой тумбочки часы, едва не отправила вслед полупустую чашку и наконец нащупала источник раздражения. Правда, поднести невесомую пластиковую игрушку точно к уху удалось лишь со второй попытки.
— На связи.
— У нас засечка.
По идее, у лежащего на кровати после этих слов остатки сна должны были улетучиться наносекунд за двадцать. Однако этого отчего-то не произошло — мысли продолжали ползти по извилинам все в том же улиточном темпе.
— Я при чем?
— Ты поедешь на осмотр.
А вот при этих словах тонус явно повысился — человек с телефоном резко сел.
— Какого… в списке же еще двое впереди!
— Васильченков на «цоколе», а Пека вчера днем улетел в Красноярск, — с ноткой сочувствия поведала трубка. — Так что… Да ты не психуй так, Леха. Обычная засечка, ничего, — в трубке явственно хихикнули, — сверхъестественного… для нас. Составишь отчет — и свободен.
— Кто со мной будет?
— Прапорщик Шептало. Он за тобой заедет двадцать минут через.
— Ясно… Документы какие брать?
— Наши, конторские. — В трубке хихикнули снова. — Ну и еще чего-нибудь… класса второго возьми для прикрытия, чтобы лишний раз грозным выменем… гы… народец не пугать. Лучше ментовские — тебе ж, лейтенант, с людями общаться, а людишки у нас в провинциях темные и ФАПСИ с «Педигри» запросто перепутают.
— Понял.
— Ну и лады. Координаты я сейчас скину эсэмэской, а насчет вертолета уже распорядились…
* * *Они остановились, не доехав до «точки» примерно полкилометра. Вышли из машины. Потрепанный «Ниссан Патрол», с виду обычная машина не самых преуспевающих фирмачей и бандитов средней руки. Форсированный же движок, стоящий дороже каждого второго из местных авто, заметен, понятное дело, не был. Равно как и иные… отличия.
Лейтенант почти сразу надел широкие зеркальные очки, чем вызвал у своего спутника едва заметную усмешку…
— Агент Смит…
— Агент Купер…
Шутка была, что называется, для своих — несколько лет назад их «контору» пытались окрестить «русскими икс-файлами», на что один из ее руководителей ехидно заметил: сходство примерно такое же, как между формулой Планка и излюбленным логотипом российских заборов.
Затем лейтенант вытащил из бардачка черную коробочку GPS и, полминуты поколдовав с ней, мотнул головой в сторону квадратного красного здания, украшенного — или, в зависимости от уровня эстетического воспитания наблюдателя, изуродованного — гирляндой неоновых трубок, в сумме образующих надпись «Спутник».
— Туда.
— Далеко?
— Не очень.
Прапорщик повел плечами, озабоченно покосившись при этом влево — стильные «асфальтовые» костюмы шились по спецзаказу, но устроившийся до поры в кобуре под мышкой табельный «ПБ» был предметом отнюдь не малогабаритным.
Метрах в ста за «Спутником» лейтенант, оглядевшись, потянул было из кармана мобильник — и замер, озадаченно-злобно уставясь на мигающую надпись «Идет поиск сети».
— А все потому, что дерьмо эти «Сименсы», — ехидно заметил прапорщик, снимая с пояса свой телефон. — Не то что моя старушка… Да, Василич… на месте… почти. Давай наводи нас… угу, вижу. Как ты сказал? Не, слышимость нормальная, просто я не врубаюсь… А, все, увидел… Здесь это было, — заявил он полминуты спустя, указывая на участок асфальта, на первый взгляд ничем особым не выделявшийся. — Ну, плюс-минус пара метров.
— Допуски были сделаны минимальные, с точностью до плюс-минус лапоть, — тихо пробормотал лейтенант, снимая очки и опускаясь на корточки. То же самое секундой позже проделал его напарник.
Цепкий тренированный взгляд медленно прошелся по серой шершавости асфальта, привычно фиксируя бумажные обрывки, окурки, камни, рваный кулек… то, что на сухом языке этих двоих называлось «детали места происшествия и их взаимное расположение».
— Снимать будешь?
— Надо бы…
— А по мне, так не стоит, — задумчиво сказал лейтенант. — Только пленку зря тратить.
— У меня ж цифровик.
Лейтенант неопределенно хмыкнул и, качнувшись вперед, осторожно, упершись подушечками указательных пальцев в торец и грифель, оторвал от асфальта тонкий золотистый карандаш. Мигом позже карандаш уже очутился в подставленном прапорщиком пакетике.
— Думаешь, клиент обронил? — хмыкнул прапорщик.
Лейтенант пожал плечами.
— Жаль, погода сухая, — сказал он, разгибаясь.
— А что б мы имели с сырости?
— Следы. Ну или протектор…
— Тоже верно.
Мимо них медленно прошуршал старый «двестивосьмидесятый» «мерин». Высунувшийся в боковое окно бритый браток недоуменно уставился на мужика в дорогом костюме, сидевшего на корточках в метре от края проезжей части и разглядывавшего дорогу перед собой с таким вниманием, словно посеял минимум бриллиантовую запонку от Картье. Он даже хотел было скомандовать сидевшему за рулем притормозить, но тут прапорщик поднял голову — и от его взгляда грозу шести привокзальных киосков враз пробрал озноб…
— У тебя сегодня крыша какая? — негромко спросил Алексей, провожая взглядом серый с ржавыми потеками багажник «мерина».
— Ментовские, отдел особо тяжких.
— Местный?
— Нет, московский, — прапорщик отрывисто хохотнул, — мы ж их не на принтере печатаем… а заранее кто знает, в какую дыру нестись придется. Ну а столица — она и в Африке столица.
— Угу. Не поспоришь.
— А у тебя?
— Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
— Ни X… себе! — неожиданно удивился прапорщик. — А что, у дури законный оборот бывает?
— Видимо, да. — Лейтенант медленно обвел взглядом выстроившиеся вдоль улицы коробки домов. — Ну, как делить будем — кто направо, кто налево?
— Да мне, — равнодушно отозвался прапорщик, — в общем-то по фигу.
* * *На большинство звонков не отзывался никто — рабочий день, время, не очень-то располагающее к домоседству. Лейтенанта это устраивало — те, кто его интересовал, в большинстве своем на работу не ходили. Уже не ходили… или в крайнем случае еще.
— Хто тама?
— Милиция, — отозвался лейтенант, привычным жестом поднося распахнутые корочки к выпуклости глазка. — Откройте, пожалуйста, я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Ходют тут, ходют, — раздраженно прошамкал старческий голос за дверью. — Всякие. А эта… ордер у табе есть? Без ордеру не пущу.
«А адвокат из Чикаго тебе не нужен, карга старая? Насмотрелась сериалов…» — раздраженно подумал Алексей, но, продолжая удерживать на лице фирменную приклеенную улыбочку, примирительно произнес:
— Ну что вы, право, гражданка, какой ордер? Я ведь не с обыском пришел.
— А пошто?
— Плановый сбор информации. Гражданка, может, все-таки пустите меня, а то неудобно как-то через дверь разговаривать?
— Ходют тут всякие, — судя по раздававшемуся за дверью звону и лязгу, по количеству запоров этот шедевр местных слесарей вполне мог поработать люком на атомной подлодке, — открывай им…
Дверь наконец приоткрылась, и вырвавшаяся на лестничную клетку волна тяжелого нафталинного аромата заставила лейтенанта отступить.
— Проходь!
За дверью была тьма, нарушаемая лишь шуршанием шлепанцев да четким кап-кап-кап, доносящимся откуда-то справа.
— Что, лампочка перегорела?
— Економим мы.
Лейтенант покосился на выставленные вдоль стены обувные пары — кроме расхоженных до потери формы туфель, там явно присутствовало несколько пар обуви, не принадлежащих старухе, — и мысленно посочувствовал людям, вынужденным делить жилплощадь с реликтом эпохи динозавров. Раскольникова бы сюда…
— Сюды.
«Сюды» означало трехногий табурет на кухне. Этот трехножка, шаткий светло-коричневый столик, возле которого табурет стоял, да еще, пожалуй, давно уже не мытая четырехконфорочная газовая плита, как мысленно констатировал «агент Купер», отлично сочетались со старухой, но чрезвычайно плохо — со всей остальной кухонной обстановкой начиная от подвесных шкафчиков и заканчивая импортными моющимися обоями и столь же не российским огромным белым айсбергом в углу, до поры до времени притворяющимся обычным холодильником «Бош».
— Документы покажь.
— Я ж их вам недавно показывал, — протягивая старухе корочки, сказал Алексей.
— А через тую дверную гляделку шиш чего углядишь, — бойко парировала старуха, извлекая откуда-то из-под шали очки. — Ну-кось… старший… е-е-е… лейтенант… е-е-е… хорода Москвы… Это что ж, ты к нам из самой столицы пожаловал?
— А через тую дверную гляделку шиш чего углядишь, — бойко парировала старуха, извлекая откуда-то из-под шали очки. — Ну-кось… старший… е-е-е… лейтенант… е-е-е… хорода Москвы… Это что ж, ты к нам из самой столицы пожаловал?
— Из столицы, — подтвердил лейтенант.
— Далеко забрался.
— Да уж, не близко, — согласно кивнул «агент Купер», выкладывая на стол диктофон.
— Эт еще что? — обеспокоенно дернулась старуха.
— Это вместо блокнота, чтобы возни меньше было.
— Магнитофон, что ль? Их ты, кроха какая… импортный небось, — завистливо вздохнула старуха. — Видать, хорошо вас там снабжають, в столицах-то…
— Так ведь и работы у нас, в столицах, куда больше. Вы, гражданка…
— Галина Никитичная, — произнесла старуха, особо выделив «я» в окончании отчества.
— Вы, Галина Никитичная, новости-то по телевизору смотрите?
— Ужасы сплошные в том телевизоре, — проворчала старуха. — Как не включишь — то наводнение, то землетрясение, то теракт…
— Вот-вот, — поддакнул Алексей. — А не будь нас…
— Ты ж вроде не по этой… которые террорюг ловят…
— Так ведь оно по-всякому бывает, — лейтенант перешел на доверительный шепот, — Галина Никитичная. Сегодня он кило героина привез, а завтра и взрывчатку тем же путем потащит.
— А может, он ее уже привез! — Шепот старухи оказался еще более визгливым, чем предполагал лейтенант. — Я давно за ним следю, с осени еще, аккурат как он у Любки комнату снял!
Следующие пятнадцать минут лейтенант старательно выслушивал подробнейший отчет о последних девяти месяцах жизни азербайджанского торговца фруктами, который, если поверить в сообщаемые Галиной Никитичной сведения хотя бы на четверть, был куда более опасным международным террористом, чем вся Аль-Каеда с Аль-Джазирой в придачу. Хранимого им в квартире арсенала по крайней мере должно было хватить на вооружение двух-трех мотострелковых дивизий, а уж количество находящихся там трехлитровых банок с красной ртутью и вовсе не поддавалось никакому подсчету.
Пожалуй, мысленно усмехнулся «агент Купер», захоти он и впрямь арестовать этого страшного Камаза Отходовича, то свободных от уже ведущихся контртеррористических и миротворческих операций частей Российской армии могло бы и не хватить. Разве что у американцев поддержки попросить.
Он живо представил себе плывущий по Москве-реке атомный авианосец «Честер Нимитц», с огромным трудом сдержал рвавшийся наружу приступ хохота… и едва не пропустил главное.
— …а ночью-то сегодни… лежу я, сердешко пошаливает, потому, значит, валокординчик под язык, и вдруг за окном ка-ак ударит! Чисто гром, да только грозы и в помине нет на сто верст, уж я-то со своими косточками не ошибусь, любой дождик за полдня в суставах аукается. Бросилась к окну, гляжу — батюшки-светы, посредь улицы по асфальту молнии так и пляшуть, так и прыгають, выгибаясь, здоровущие такие, синие, а посреди улицы — стоить!.. Точно говорю, ето он со светофором нашим учинить чего-то пытался.
— И долго эти молнии… прыгали? — деловито спросил «агент Купер».
— Долго, долго, — закивала старуха, — минут шесть, никак не меньше.
— Сколько? — враз севшим голосом проговорил Алексей.
— Я ж говорю, минут шесть, а то и того дольше. — Слова Галины Никитичны звучали словно издалека… или сквозь беруши. — Я ж как с кровати-то вскочила, на часы гляжу, они у меня на тумбочке рядом, електронные, специально, чтоб ночью глядеть, цифирьки светятся. Три часа семнадцать минут было, как сейчас помню, я еще подумала, батюшки-светы, да что ж это такое, где ж это видано, чтоб посредь ночи эдакое непотребство…
«Шесть минут, — огромным ночным мотыльком билось в голове лейтенанта. — Шесть минут». Шесть минут — здесь вам не тут… это уже не мелочь, не рутина.
— …я уж в милицию звонить хотела, гляжу — подруливает к нему, значит, машина, он мигом внутрь нее — шасть и сразу ходу, моргнуть не успела, как и след простыл.
— А машину вы хорошо запомнили? — спросил лейтенант.
— Запомнить-то запомнила, — поскучнела старуха. — Токо не разбираюсь я в иномарках ентих. Понавезли, понимаешь, всяких чероков и хюндаев… То ли дело в прежние времена: ежли не «жигуль», то уж точно «Москвич», потому как с «Волгой» или «Запорожцем» даже я без очков не спутаю.
— Ну а хотя бы примерно, Галина Никитичная? Цвет, размеры?
— Большая. — Старуха сосредоточенно разглядывала узор на потертой скатерке. — А цвету… ночь ведь… вроде зеленя… темно…
— Большая темно-зеленая, — повторил лейтенант. — А тип кузова: седан, купе?..
— Ох, говорю ж — не разбираюсси я в ентих иномарках. Седан оно там или «Мерседес»… Хотя не, «Мерседесы» знаю, они завсегда черные, и морда у них приметная. То не «Мерседес» был.
Лейтенант скрипнул зубами, затем чертыхнулся, мысленно, конечно же, и выдернул из нагрудного кармана наладонник.
— Вот, Галина Никитичная, посмотрите, — произнес он полминуты спустя. — Какая больше всего похожа на ту, что ночью останавливалась?
* * *— Вот и моя девчонка сказала — джип, — задумчиво произнес прапорщик.
— Это, конечно, весьма сужает область поиска, — саркастически заметил лейтенант. — От «иксовых» «бээмвух» до «УАЗ-патриота».
Шептало махнул рукой.
— Будем проще, рассудим логически. Улица, где, как принято сейчас неправильно говорить, имел место быть наш «прокол», далеко не центральная. И к магистрали тоже не выходит — вспомни, сколько мы петляли, при спутниковой-то карте. Так что навряд ли сюда мог заехать какой-то случайный проезжий. Ну а в здешних палестинах много темно-зеленых джипов быть не может. Уездный городишко, не «рай внутри МКАД».
— Губернский…
— Что?
— Губернский городишко, — повторил Алексей. — Областной центр как-никак. И потом… если остаточное напряжение в самом деле искрило пять-шесть минут, радиус притяжения запросто мог добить километров на сто.
— Дану…
— Антилопа-гну! Вспомни девяносто седьмой!..
Сентябрьский денек был совершенно не по-осеннему теплый, типичное бабье лето. Но слова лейтенанта ничуть не хуже ледяного шквала заставили прапорщика вздрогнуть.
— Лучше не вспоминать! — тоскливо произнес он. — Такое… До сих пор мурашки по коже. Чудом ведь успели, в последний, считай, момент.
— Ну, можешь еще Владик прошлогодний вспомнить, — пожал плечами лейтенант. — «Прокол» был всего ничего, двухсотграммовая «посылка». А зацепило того матросика за семьдесят километров.
— Что в ней, кстати, было, в той шкатулке? — спросил прапорщик.
— А неизвестно. Ее почти не смотрели — в самолет, на базу, в пятый корпус и в распыл.
— Ну, у нас-то явно не шкатулка и даже не сундучок, — вздохнул прапорщик. — Жизненная форма, причем двуногая прямоходящая.
— И вдобавок разумная.
— Это я бы не торопился констатировать, — сказал Шептало. — Это еще сильно неизвестно. С той стороны могло вылезть всякое.
— Раз двуногое прямоходящее, да еще в одежде — значит, разумное, — возразил Алексей. — А уж есть у него приставка «псевдо» или нет — пусть товарищ полковник определяет или научники. После. Нам-то, сам понимаешь, сейчас лучше из худшего исходить.
— Лучше из худшего — это ты хорошо сказанул, — усмехнулся прапорщик. — Лады. План действий?
— Стандартный. Катим в местную ментовку. Я по дороге связываюсь с начальством и докладываю, в какое именно отверстие на теле афроамериканца мы все вот-вот попадем. По прибытии ты идешь трясти картотеку на предмет темно-зеленых джипов со здешней пропиской, а я, соответственно, попробую выбить информацию по ночной смене блокпостов.
— Думаешь, «гость» непременно ушел по магистрали?
— Сам прикинь шансы, — сказал Алексей. — Если не брать в расчет, что в этот раз к нам пожаловало нечто принципиально новое… семь из десяти, что «гость» первым делом захочет выбраться из города. Причем выбраться как можно дальше. А при таком раскладе хоть джип, хоть танк — скорость по федеральному шоссе и проселочным ухабам различается, сам понимаешь, не слабо.
— Слушай, лейтенант, — с подозрением глянул на него прапорщик. — Ты все это излагаешь с таким видом, будто уже знаешь, кто к нам в теремок пожаловал.
— Знать не знаю, — мотнул головой лейтенант, — но догадочка одна имеется.
— Ну?! — Прапорщик подался вперед. — Давай не томи, колись!
— Эльф!
* * *На шоссе они выехали через сорок минут. Мигалку прапорщик вешать не стал, а просто вдавил педаль газа — и водитель новенькой «трехи» только и успел что разинуть рот, когда потрепанный с виду джип сделал его за какую-то пару секунд.
— Видел? Ну, рожа… как же так? Конфетку у ребенка отобрали…
— Думал, типа черный «бумер» круче яиц, — ухмыльнулся прапорщик. — Ну-ну. Индюк типа тоже думал, что в джакузи.