– У тебя температура, наверное, под сорок! Нэнормальный человек… А рука!.. Дай я посмотрю! Я очень осторожно посмотрю, я умею! У меня брат в Службе спасения работает! Юля, помоги снять с него свитер… Только потихонечку, чтоб не больно…
– Нечего смотреть, сломана она, – отозвался, морщась от боли, Артур. – Я же чувствую…
– И ты здесь третий день? – тихо спросила Натэла. – Со сломанной рукой, с температурой, без света и воды?
– Я пробовал идти дальше, – Артур закрыл глаза. – Но там, в конце хода – решетка. Железная. Новая почти.
– Еще бы, если там – выход к Кремлю… – буркнул Атаманов. – Ладно, девчонки, надо как-то выбираться. Артур, ты встать можешь? В дыру пролезешь? Мы поможем.
– Пролезу, – Артур встал на ноги. Тут же покачнулся и прислонился к стене. Хрипло, не открывая глаз, спросил: – Вы вообще кто? Откуда взялись? Как узнали? Вас Кирпич послал?
– Сам ты кирпич недоделанный! – обозлилась Полундра. – Мы, пока тебя вычислили, чуть с ума не свихнулись! Ты зачем в нашу квартиру залез?! Мы с дедом тебе бы сами все отдали! Нам чужого не надо! И книги все скобинские у Сола Борисыча сохранились! Ты Либерею ищешь, да?!
Темные глаза Артура широко открылись, но он не сказал ни слова.
– Юля, оставь его в покое! – скомандовала Натэла. – Ему еще идти до Солянки! Парни, помогите! Возвращаемся! И Белке надо позвонить, пока она там бригаду МЧС не вызвала!
Путь назад оказался неожиданно быстрее, хотя с Артуром пришлось повозиться. У парня кружилась голова, мутилось сознание, он то и дело прислонялся к стене: переждать дурноту. В конце концов Атаманов и Батон передали свои рюкзаки девчонкам и принялись с двух сторон поддерживать раненого. Только тогда дело пошло быстрее.
– Точно: сотрясение мозга… – ворчала Натэла. – Все симптомы есть… Как только вылезем – сразу же в травмопункт!
– Откуда ты это знаешь? – тихо спросил ее Атаманов. – И про перевязки, и про симптомы?
Натэла сердито сверкнула из темноты глазами:
– На уроках ОБЖ не играю в телефон, как некоторые! Вот и все!
Полундра хихикнула. Атаманов предпочел промолчать.
– А что, интересно, там, за завалом? – поинтересовалась Полундра, когда они подошли к развилке. Черная нора загадочно вела влево. – К Москве-реке выход? Артур, ты-то точно знаешь!
В ответ – молчание.
– Почему ты один по подземелью лазил? – пропыхтел Атаманов. – Диггеры обычно поодиночке не шляются. Прикинь, что бы было, если б мы тебя не откопали?! Кто-нибудь хоть знает, где ты застрял? Родаки, кореша? Как это может быть, что человек пропадает – а никому дела нет?
Артур снова не ответил. Видимо, ему в самом деле было тяжело говорить. Натэла сердито толкнула Атаманова в бок, и Серега нехотя умолк.
И вот впереди – знакомая ниша с веселым скелетом в наушниках. Проходя мимо него, Артур криво усмехнулся:
– А, Сильвер…
– Это твой друг? – испуганно спросила Натэла. Заметив усмешки пацанов, смутилась и поправилась: – Это ты его сюда посадил?
– Я, – Артур искоса взглянул на девочку. – Чтоб всякие… вроде вас… нос не совали.
– Ну и дурак! – огрызнулся Атаманов. – Твой скелетон – для детского сада, а не для реальных пацанов! Чего его пугаться-то? Кости, они и есть кости, не кусаются…
Полундра с энтузиазмом поддакнула, напрочь забыв, как при виде Сильвера в наушниках чуть не лишилась сознания. Оставалось идти около пяти минут, и ее фонарь снова начал мигать.
Впереди уже замелькали ведущие вверх ступеньки. В полумраке компания поднялась по ним, Натэла толкнула дверцу – и по глазам ударил яркий свет из окна офиса. Сразу же его заслонило взволнованное лицо Белки:
– Наконец-то! Я чуть с ума не сошла! Вас больше четырех часов не было! Хорошо хоть, что звонили! А… что это там у вас?!
– Принимай раненого, Гринберг, – пропыхтел Атаманов, вылезая первым. – У, как тут тепло-то! Артур, давай! Тут всего ничего осталось, поднажми! Батон, помоги! Девчонки, подпихивайте снизу!
Общими усилиями раненый был вытянут на поверхность. Последними из подземного хода выбрались Юлька и Натэла. И как раз в это время открылась дверь офиса и внутрь вошли Пашка с испуганной Соней.
– У нас что – опять ограбл… – Пашка умолк на полуслове, узрев грязных, перемазанных глиной ребят, рюкзаки и облепленную грязью саперную лопатку. Соня, ахнув, прислонилась к стене:
– Боже мой… Боже мой, так я и знала!
– Соня, ты только не волнуйся! Я туда не лазила! – бодро сообщила Белка. – Я на связи сидела!
– И никаких тараканов там нет! – поспешил заверить Батон. – И крыс-мутантов тоже! Ни одного самого вшивого червячка не нашли!
– И никого из нас не съели! – закончил Атаманов. – Не укусили даже!
Соня, взявшись за голову, мученическим взором посмотрела на Пашку. Тот, усмехнувшись, пожал плечами:
– Я тебе говорил, королева моя… Если эти дети решили куда-то пробраться – им там хоть Кинг-Конга пообещай, хоть дементора, хоть кикимору болотную. Все равно влезут, раскопают и на веревке эту кикимору тебе притащат! Ну, вон и привели… Юлька, кто это там у вас?
– Пашка, наверное, нужно «скорую» вызвать, – серьезно сказала Полундра, стараясь поудобнее устроить Артура в крутящемся офисном кресле. – Он два дня под землей просидел, у него рука сломана и, кажись, сотрясение мозга.
– Не надо «скорой», – хрипло отказался Артур. – Ничего страшного.
Секунду Пашка молчал. Затем коротко сказал:
– Я сейчас подгоню машину. Поедем пока к нам, на Восточную, тут близко. Тебя, брат, все равно осмотреть надо… а дальше видно будет. И не спорь давай! И так ничего хорошего не вышло!
Артур, морщась от боли, попытался было возразить… но в это время снаружи, с лестничной клетки, загремели торопливые шаги. В офис ворвалась высокая брюнетка в камуфляжном костюме и с огромной сумкой за плечами. В руках у нее была зачехленная короткая лопатка, у пояса висел огромный фонарь и катушка провода. Зеленые узкие глаза сумрачно осмотрели всю компанию, и Полундра ахнула первой:
– Ой… Росомаха!
Неприязненный взгляд мельком скользнул по ней.
– Мне нужен хозяин фирмы «Сетевые корсары»! И быстро! – отчеканил резкий голос. – Кто из вас будет?..
И в это время Росомаха увидела сидящего на полу Артура. И ахнула не хуже Сони. И, прислонившись к дверному косяку с закрытыми глазами, процедила сквозь зубы:
– Ну, жив, что ли, бурилка? Дур-рак…
И заплакала, съехав по стене на пол.
Через полчаса вся компания была уже на Восточной, в квартире Полторецких. Натэла привычно двигала сковородками на кухне, готовя для всех тушеное мясо по-аджарски, и кричала в комнату:
– Ничего не рассказывайте без меня! Мне еще шесть картошек осталось начистить! И каша для Артура сейчас будет, ему жареное пока нельзя!
Из ванной, куда Росомаха утащила Артура, слышался шум воды, звяканье каких-то инструментов и такая ругань, что сидевшая в кресле Соня морщилась:
– Ужас какой-то… Как пьяный грузчик! Девушка еще! А здесь дети!
– Она не девушка, а диггер, – отмахнулся Пашка. – А эти твои дети сами такое могут завернуть, что… Правда, Серега?
– А потому что человеческих слов на вас уже нет! – ответил на это Атаманов. – Это ж надо было придумать – черви с мутантами под землей! И кто бы на такое купился, хотел бы я знать?!
– Я, между прочим, купилась! – честно призналась Белка. – Как представила себе червяка – волосатого вполкомнаты размером… бе-е-е!
Полундра, сидящая на подоконнике, независимо хмыкнула:
– Сказки для детского сада! Книжки надо читать!
– Ты? Книжки?! – притворно ужаснулся Пашка. – И что такого познавательного в комиксах про агента Тайгера нашлось?
– Не в комиксах! А у Стеллецкого! Он ничего про мутантов не писал! – гордо заявила Юлька. – И мы подумали, что…
– Они подумали! – закатила глаза Соня. – А вам не пришло в голову, что за последние сто лет в московскую канализацию было слито столько химических отбросов, что кто угодно мутантом от этого станет?!
– Точно – «мутоген»! – восхитился Батон. – Как в «Черепашках-ниндзя»!
Соня схватилась за голову. А Пашка, взглянув на нее, быстро сказал:
– Звезда моя, как я мог догадаться, что Юлька сделает дубликат ключей?!
– Да об этом нужно было в первую очередь подумать! – рассердилась Соня. – Нашел кому дать в руки ключи! Конечно, они сразу же кинулись искать клад! И ни на минуту не задумались, что там может случиться обвал! Камнем по голове – и все… – Соня содрогнулась. – И сидели бы, как этот Артур, в темноте несколько суток! А я бы за это время умерла от инфаркта!
Зарождающийся скандал прервало появление Натэлы с огромной дымящейся сковородой в руках. Запах из сковороды шел умопомрачительный.
– Все готово! Сережа, пожалуйста, достань тарелки для всех! И зелень помытую возьми в раковине! Белка, принеси хлеб, я уже нарезала! Аджика в холодильнике есть, я видела! Кто голодный?
– Все! – Росомаха вышла из ванной. – Ну ты даешь, сестра! Сама готовишь?!
– Все! – Росомаха вышла из ванной. – Ну ты даешь, сестра! Сама готовишь?!
Натэла только дернула плечом. Установив сковородку на стол, кивнула в сторону ванной и осторожно спросила:
– А как там Артур? Может быть, все-таки в травмопункт?
– Не нужно, – отмахнулась Росомаха. – Я посмотрела. И кость прощупала. Ничего там у него не сломано, растяжение просто сильное и опухло здорово. Кто из вас повязку накладывал, мелкота?
– Я, – встревоженно созналась Натэла. – Что, неправильно?!
– Наоборот, – одобрительно хмыкнула диггерша. – Слушай, ты не в МЧС, случайно, служишь, детка?
– Я – нет, а брат мой служит. – Натэла, которой явно не понравилось обращение «детка», недовольно загремела принесенными тарелками.
– А другой брат – шеф-поваром в «Метрополе»?
– Нэ нравится – нэ ешьте! – отрезала Натэла.
Атаманов решительно встал:
– Вот что, как там тебя… Росомаха! Людям грубить иди в другое место! К Кирпичу своему! Тебя сюда не звали! Я вообще-то могу и полицию вызвать!
– Сережа, успокойся! – привычно воззвала Натэла.
Росомаха с кривой улыбкой подняла ладонь:
– Ладно, пацан, извини… Это у меня нервы болят. Я сама только утром про все узнала…
– Про что – про все? – аккуратненько встряла Юлька. – Про подземный ход? Или про Артура? Или про Либерею?
– Про Либерею я знала, еще когда ты в памперсах рассекала! – Росомаха приподнялась на стуле и рявкнула в сторону ванной: – Эй, студент, иди сюда! Здесь хороший хавчик отвешивают! А еще…
Но тут Натэла шлепнула на тарелку бесстрашной диггерши кусок дымящегося мяса, и Росомаха, застонав, схватилась за вилку.
– Хоть пять минут помолчит… – пробормотала Соня. И громко позвала: – Артур, идите к нам! Остывает же!
В ванной перестала литься вода. Вскоре в дверях показался Артур. На нем были Пашкины джинсы и майка с изображением Фиделя Кастро. Его смуглое лицо было землисто-бледным. Эту бледность только подчеркивала трехдневная щетина.
– Садись и ешь кашу, – распорядился Пашка. – Натэлка специально для тебя правильную сварила, на воде. А потом рассказывай. Температура упала? Юлька, принеси ему подушку. Мы тебя, ангел мой, все равно живым не выпустим. Для начала – зачем ты в нашу квартиру пробурился? Чего найти хотел?
– Ничего ВАШЕГО мне было не нужно, – спокойно отозвался Артур, принимаясь за еду. Натэла вполголоса сказала Пашке:
– Дай человеку поесть, а потом допрос устраивай. Он два дня в подземелье голодный просидел!
Артур бросил на сердитую черноглазую девчонку благодарный взгляд и ближе придвинулся к столу.
Артур Сарматов вырос в семье московских ученых-историков. Всю жизнь он слушал рассказы о кремлевских стенах и башнях, о маленьких церквушках в старых переулках, о величественных монастырях, помнивших еще татаро-монгольские набеги. Когда Артур окончил одиннадцатый класс, для него не было вопроса, в какой вуз поступать: он сразу же отнес документы в МГУ на кафедру древнерусского искусства. Особенно привлекали его летописи и книги. Историю загадочной библиотеки Софьи Палеолог Артур знал с детства и страстно мечтал ее отыскать. Его дед, знаменитый профессор Иван Сарматов, в существование Либереи верил мало, но труды Стеллецкого внуку почитать дал. А когда Артур оканчивал первый курс, в университет приехал знаменитый Лев Скобин.
Скобин к тому времени уже почти не преподавал: лишь два раза в год приезжал в университет со своими лекциями о древней Москве. На эти лекции сбегалось пол-университета: студенты прогуливали занятия, набивались в лекционный зал как сельди в бочку, сидели на полу, подоконниках и ступеньках, а в проходах стояли преподаватели и аспиранты. На лекциях древнего старичка в нечищеном пиджаке и допотопных ботинках оживала древняя Москва, открывали свои тайны подземелья Солянки и Чертолья, обнажал таинственные переходы Кремль… Тени царей и монахов скользили по пыльным ступеням. Красавица Елена Глинская со страхом выслушивала предсказания старцев о том, что у нее родится младенец-чудовище – будущий Иван Грозный… Все это было захватывающе интересно.
Однажды после лекции Артур дождался, когда толпа студентов оставит старенького лектора в покое, и подошел к нему вместе со своим дедом-профессором. Двое стариков и юноша долго беседовали в коридоре университета о древних рукописях и манускриптах.
– А вот он мечтает Либерею отыскать, – с усмешкой показал Иван Сарматов на внука. – И я, и отец ему доказываем, что люди поумней его годами искали – не нашли, а Артурчик не отступается!
– И верно делает, – заметил Скобин, внимательно взглянув на смутившегося студента. – Трудно – не значит невозможно! Игнатий Яковлевич Стеллецкий жизнь положил на поиски Либереи – и стоял в двух шагах от величайшего открытия! Если бы не годы… не время… не война! И не эти «слуги народа», будь они неладны! Которые до того только и додумались, чтобы устраивать в древних церквях рабочие клубы и казармы! Сколько всего они перепортили, сколько утрачено безнадежно…
– Лев Венедиктович, это правда, что в последнем томе своих сочинений Стеллецкий описал результаты поисков? – осторожно спросил Артур. – В том самом, который потом бесследно пропал?
– Бесследно, молодой человек, редко что-то пропадает, – заметил Скобин, и в его выцветших глазах зажглась усмешка. – Если найдете время, зайдите ко мне как-нибудь… только напомните ваше имя, а то я могу и не открыть… Поговорим!
– Уму непостижимо! – озадаченно сказал дед, когда они с Артуром возвращались домой по вечерней набережной. – Как тебе только это удалось? Напроситься в гости к Скобину – это, Артурчик, за последние пятьдесят лет никому не удавалось! Удивительно недоверчивый и подозрительный субъект! Чем ты только его взял? Неужели своими фантазиями о Либерее?
– Это не фантазия, – упрямо сказал Артур. – Я все равно ее найду!
И на другой день уже стоял у двери квартиры Скобина на Солянке.
В квартире оказалось страшно грязно и захламленно. Столы, шкафы и подоконники были завалены книгами, бумагами, рукописями и научными журналами. Все это покрывал густой слой пыли. Оконные стекла никто не мыл, казалось, со времен Гражданской войны. Обои отставали от стен, обнажая «пирог из времени»: газеты Временного правительства, революционные листовки, бумаги облигационного займа, афиши, снова газеты… На кухне громоздились горы посуды, мусорное ведро было забито, из раковины несло тухлятиной. Пока Артур стоял посреди кухни, растерянно обозревая беспорядок, хозяин рылся в холодильнике:
– Сейчас мы с вами, молодой человек, попьем чаю… если, конечно, он остался… и мне нужно, извините, принять лекарство… Ох! Кончилось, к сожалению!
– Если позволите, я схожу в аптеку, – осторожно предложил Артур. Скобин изумленно посмотрел на него из-под сползших на нос очков. Было очевидно, что таких предложений ему никто не делал уже много лет.
– Но… не знаю, право, удобно ли вас просить, Артур Георгиевич…
– Удобно, удобно! Давайте рецепт!
– Но его еще надо отыскать! Кажется, я его заткнул за зеркало и… нет, не за зеркало, а за икону Спаса Ярые Очи! Тоже нет?!. Да что же это за положение такое… Артур Георгиевич, сделайте милость, посмотрите между стеклами в шкафу…
Рецепт наконец нашелся под бархатной скатертью на столе – вместе с прошлогодним счетом за коммунальные услуги и десятирублевой бумажкой, вышедшей из оборота двадцать лет назад. Артур побежал в аптеку, незаметно прихватив с собой переполненное мусорное ведро. На обратном пути он зашел в супермаркет, купил пачку хорошего чая, банку кофе, печенье и дорогую колбасу. Вернувшись, парень засунул купленное в недра холодильника и старался не улыбаться, слушая, как изумляется хозяин:
– Надо же, какой у меня, оказывается, есть замечательный чай! Ума не приложу – когда я его покупал?.. И даже колбаса?!. Артур, как вы думаете – она не испорченная? Нет? Вы уверены? Тогда я попрошу вас нарезать… за собственный глазомер уже не ручаюсь.
В тот вечер они долго разговаривали. Скобин вспоминал об Игнатии Стеллецком, о его пламенных лекциях, заразивших половину Москвы, о том, как он сам, Скобин, пришел к Стеллецкому пятнадцатилетним мальчишкой («Почти как вы сейчас, Артур!») и отравился навсегда поисками Либереи. Такого интересного вечера у Артура не было никогда в жизни. И гость и хозяин спохватились о времени лишь глубоко за полночь. Прощаясь, Скобин пригласил:
– Вы, Артур Георгиевич, заходите ко мне. Мы теперь хорошо знакомы, будем добрыми друзьями. Звоните два длинных один короткий… это у меня секретный вызов для своих. Прочим не открываю.
С того дня началась дружба между юношей-студентом и старым недоверчивым ученым. Скобин всегда с радостью принимал Артура, и парень понял: старик чудовищно одинок. Никого из его родных и близких не интересовали тайны древней Москвы, никто из них не хотел слушать интереснейших рассказов о летописях и подземельях. Артур же впитывал рассказы старика как живую воду. Скобин вспоминал, как мальчишкой работал на ликвидации церквей, на разборе кирпичных завалов, в которых иногда находились странные и интересные предметы. В назначении этих предметов строители зачастую не могли разобраться и отбрасывали их прочь как ненужный мусор. Скобин был уверен: Либерея есть! Более того: он упоминал о том, что покойный Стеллецкий перед самой смертью нашел-таки легендарную библиотеку!