– Значит, было что-то, – без улыбки сказал Пашка. – Раз он рискнул за ними в чужую квартиру влезть. Вопрос: как он вообще узнал, что эта папка здесь?
– Не знаю. Я никому не говорила. Даже наши, по-моему, не знали… – Юлька забегала из угла в угол. – Ну да, я ее засунула в рюкзак, чтобы выбросить, никто и внимания не обратил… Она еще еле запихалась, наружу торчала!
– Торчала, говоришь? – Пашка нахмурился. – Значит, вор мог увидеть, что ты ее вынесла. Значит, в тот день он где-то рядом был. Может, возле квартиры, возле подъезда… Вы не видели?
– Пашка, мы ничего не видели, – честно ответила Полундра. – Мы торопились, чтоб в кино успеть. Мало ли кто там возле подъезда тусовался… Теперь-то как узнаешь? И на фига человеку понадобились старые бумаженции? Если они такие уж ценные были – почему он их теряет повсюду? У нас – конверт, в офисе – письмо с открыткой…
Пашка только пожал плечами. Юлька, помолчав, шепотом сказала:
– Как хочешь – первым делом завтра выясни, что там за соседи за стеной! К которым дверца ведет! Может, у вас там взвод гангстеров засел, а вы с пацанами и не знаете! Тоже мне, «корсары»!
На следующий день, после обеда, в офисе фирмы «Сетевые корсары» ругались Пашка и Соня:
– Королева моя, я тебя все равно к соседям одну не пущу! Может быть, там бандиты обитают! Или психи какие-нибудь!
– Во-первых, Полторецкий, я в твоем разрешении не нуждаюсь! Я хожу куда хочу, без твоей письменной санкции! Во-вторых – зачем нам вваливаться к соседям вдвоем? Только зря людей напугаем! Тем более если там глухая бабулька!
– А если не бабулька, а шизик с автоматом Калашникова?! Который никого не слышит, кроме зеленых человечков, которые у него в голове в футбол играют?!
– Тогда я скажу, что ошиблась квартирой! Мне скорей поверят, чем тебе! У тебя ужасно наглый вид, это возбуждающе действует на параноиков! И вообще, Полторецкий…
Высказаться Соня не успела: в дверь позвонили. В офис вошли двое молодых людей в спецовках. Один из них восхищенно уставился на Соню, которая сердито приглаживала перед зеркалом облако черных кудрей, а другой повернулся к Пашке:
– Фирма «Агент 007», замки менять! Делали заявку?
– Делали, ребята, проходите, начинайте. – Пашка недобро покосился на рабочего, который не мог отвести глаз от Сони. – Сонечка, звезда моя, ИДИ ОТСЮДА! Быстрей-быстрей, ты уже опаздываешь! А ты, «ноль-ноль-семь», закрой рот! Ты работать сюда пришел или чужих девушек разглядывать?! Джеймс Бонд фигов!
Стараясь не рассмеяться, Соня выскользнула за дверь офиса.
Стоя на тротуаре у подъезда, она удивленно смотрела на окна. Форточка квартиры на первом этаже была открыта. Из нее доносился отчаянный детский рев. Глухой старушкой там явно и не пахло. Поколебавшись, Соня все же решила зайти.
Дверь открылась сразу же после звонка. За ней оказалась девочка лет семи, до ушей перемазанная кашей.
– Почему ты открываешь дверь, не спросив, кто там? – строго сказала Соня. – Взрослые дома есть?
Девочка завопила в глубину квартиры, перекрикивая детский плач:
– Мама-а-а-а! Это тебя!
Послышалось шлепанье босых ног. В коридор выбежала растрепанная молодая женщина в кое-как запахнутом халате. На руках у нее верещал младенец.
– Вы из турфирмы?! – и, не дожидаясь ответа озадаченной Сони, женщина раскричалась на всю лестничную клетку: – Ну сколько можно сюда ходить?! Что я могу поделать?! Он маленький, у него животик болит! До десяти вечера имеем право шуметь! Хоть участкового вызывайте, хоть пожарных! Могу вам справку от педиатра показать! Что я с ним могу поделать – удушить, что ли?! Вот вырастет – тогда и будет вам тишина! Я сама уже неделю не сплю, чего вы от меня хотите?! Все утро до туалета дойти не могу, с рук его спустить, а вы…
Ее крики прервало отчаянное шипение на кухне.
– Мам, молоко убежало! – объявила девочка.
– О господи-и… – простонала женщина, и стало очевидно, что молодая мать сейчас расплачется. «Какое счастье, что Полторецкий сюда не пошел!» – подумала Соня. Вслух же она сказала: – Если хотите, я подержу маленького, а вы там на кухне… поймайте молоко. И в туалет сходите.
– О-о, спасибо огромное! – обрадовалась женщина. – Вы минуту продержитесь? Аня, принеси тете стул! Я сейчас, сию минуту!
Она исчезла на кухне. Аня приволокла табуретку, бухнула ее на пол и уставилась на Соню. Младенец орал как резаный.
– Пожалуйста, потише, – испуганно попросила его Соня, наспех вспоминая, как нужно обращаться с маленькими детьми. Опыта в этом деле у нее не было никакого.
– Может, ему спеть? – неуверенно спросила Соня у девочки. – Мама ему поет?
– Не… говорит, что не умеет, – шмыгнула носом Аня.
– Уж вечер, облаков померкнули края… – вполголоса начала Соня первое, что пришло ей в голову: дуэт Полины и Лизы из оперы «Пиковая дама». – Последний луч зари на башнях догорает…
Внезапно наступила тишина. Младенец умолк. Из-под чепчика на Соню смотрели огромные синие заплаканные глаза. Аня тихо ахнула. Приободрившись, Соня профессионально взяла дыхание и продолжила:
– Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угаса-а-ает…
Через двадцать минут в квартире царили тишина и покой. Малыш, которому поменяли памперс, спал в кроватке спокойным и мирным сном. Соня, стоя у кроватки, заканчивала арию Татьяны из «Евгения Онегина»:
– Пускай погибну я, но прежде
Я в ослепительной надежде
Блаженство новое зову-у-у… Катя, Катя, он спит!
– Слава богу! – в дверях показалось счастливое лицо хозяйки квартиры. – О-о, Соня, какое же вам спасибо! Мне в голову не приходило, что от ЭТОГО можно заснуть!!! Что это вы пели? Оперу? Вы певица?! Настоящая, из театра?!
– Просто студентка консерватории, – скромно сказала Соня. – И с моей стороны это ужасное нахальство – браться за арию Татьяны! У меня незрелый голос, и совсем не та тональность, и контральто, а там нужно колоратурное сопрано… или хотя бы лирическое!
– Господи, да какая разница?! – всплеснула руками Катя. – Артемка же ЗАСНУЛ! Понимаете – сразу заснул! А я с ним уже неделю мучаюсь! Никакое укачивание не помогало!
– И вы ни разу не попробовали спеть?! – поразилась Соня, проходя за хозяйкой на кухню.
– Но я же не умею! У меня ни голоса, ни слуха! Когда я петь пробую, Артемка еще сильней орать начинает! От страха, наверное… А у вас так здорово получается!
– Попробуйте ставить ему диски, – предложила Соня. – Вот, смотрите, у меня есть в сумочке… «Неаполитанские песни» и «Арии из популярных опер». Может быть, из Артемки вырастет знаменитый тенор!
– Знаменитый бандит из него вырастет! – убежденно сказала Катя, торопливо моя посуду в раковине. – У меня уже сейчас из-за него крыша едет! Анька в этом возрасте ребенок как ребенок была, от телевизора в две минуты засыпала, а этот…
– Повышенная нервная возбудимость – признак артистической натуры, – улыбнулась Соня. – Я уверена – Артемка станет музыкантом! Вы еще гордиться будете!
– Если доживу… – вздохнула измученная мать будущей знаменитости. – Вы меня простите ради бога, что я так на вас накинулась в дверях… Но просто уже никаких сил нету! А эти, из турфирмы наверху, как будто вообще ничего не понимают! Или у них ни у кого своих детей нет?.. Ходят без конца и жалуются: «Успокойте своего ребенка, он нам не дает нормально с клиентами общаться! Мы из-за него телефонных звонков не слышим!» Если такие нежные, то нужно было свою контору заводить не в жилом доме, а в офисном центре! Что я могу с ребенком-то поделать? Вот за стенкой сосед – тот просто золото был! Никогда не жаловался! И сам не шумел! Как жаль, что он умер… И эти, новые, въехали, компьютерщики какие-то… тоже очень порядочные! Ремонт делали – так хоть бы раз мне детей разбудили! Вообще ничего не было слышно!
– Катя, а вы уверены? – осторожно спросила Соня. – Дело в том, что я как раз из этой компьютерной фирмы… секретарша босса… Наоборот, мы очень боялись, что замучили своим ремонтом всех соседей! И к нам тоже приходили ругаться из этой турфирмы, им очень мешал шум!
– Правда?! – поразилась Катя. – А у нас совсем ничего не было слышно! Вот это да! Как такое может быть?
– В самом деле… – только сейчас Соня подумала о том, что и у Пашки в офисе ни разу не было слышно Артемкиного рева. – Надо же, какая странная звукоизоляция в этом доме… А вы давно здесь живете? Всех соседей знаете? Я потому спрашиваю, что у нас после ремонта остались вещи прежних хозяев. И мы боимся выбросить, потому что это старинные книги. Может быть, в Москве остался кто-то из родственников?..
– Все за границей, – уверенно сказала Катя, бухая на плиту кастрюлю с бульоном. – Боже мой, неужели получится суп сварить? Анька у меня неделю на одной китайской лапше, ничего больше не успеваю… Да и не любил Лев Венедиктович никаких родственников! Он, кажется, ученый был, историк или искусствовед. Последние дни к нему только Артур захаживал, да и то…
– Артур? – заинтересованно переспросила Соня. – Значит, все-таки родственник имелся?
– Это не родственник, – Катя бросила в закипающий бульон ложку соли и принялась чистить картошку. – Я точно знаю, потому что однажды и к Скобину, и к нам зашли подписать какую-то бумагу – из домоуправления насчет замены труб. А Артур как раз был у Льва Венедиктовича и не стал ничего подписывать, потому что не имел права!
– А сам хозяин?..
– И Лев Венедиктович ничего не подписал. Сказал, что в домоуправлении одни жулики сидят и он им заработок обеспечивать не намерен. Тем более что старые трубы были очень даже хорошие! Мы вот с мужем послушались, дураки такие, поменяли – и теперь в ванной постоянно течет! Я уже замучилась тазики подставлять!
– Значит, этот Артур…
– …просто какой-то мальчик! Может быть, студент… Совсем молодой, лет двадцать, наверное! Такой симпатичный, на красивого кавказца похож! Очень часто приходил, и Лев Венедиктыч всегда ему радовался! Скучал, наверное, один… Соня, вы, пожалуйста, пейте чай и печенье берите! Я без вас просто не знаю, что бы делала!
Соня взяла шоколадное печенье:
– Спасибо. Катя… а в последнее время вы этого Артура не видели?
– Нет. С тех пор как умер Лев Венедиктыч – ни разу. А зачем ему теперь приходить?.. Ой! Ой! Кажется, Артемка просыпается! Соня, РАДИ БОГА! Я же только картошку начала чистить!!!
Из соседней комнаты послышалось недовольное попискивание, и Соня ринулась туда.
– Полторецкий, я никогда в жизни не заведу детей! – убежденно сказала она часом позже, обессиленно падая в офисное кресло. – Ни за что! И не проси! Даже речи не заводи! Если хочешь в дом младенца – придется тебе жениться на другой женщине! Девочки, Сергей, что тут смешного?
Компания Полундры, примчавшаяся на Солянку пять минут назад, тихо хихикала. Самой Юльки не было: она умчалась к метро сделать по просьбе брата ключи к новому замку. Требовалось четыре экземпляра: по одному для каждого из «корсаров» и один на всякий случай.
– Как прикажешь, королева моя! – согласился Пашка, не отводя глаз от монитора. – Без детей так без детей… И что тебя довело до таких мыслей?
Выслушав рассказ невесты, он нахмурился:
– То есть что же это получается? Мы с этим… Артемкой шумим каждый в своем офисе – и друг друга совершенно не слышим? А весь верхний этаж при этом нас слышит прекрасно?
– Выходит, так, – растерянно подтвердила Соня. – Откуда такая хорошая звукоизоляция между квартирами? Может быть, там очень толстая кирпичная кладка?..
– Нет там вообще никакой кладки! – напомнил Пашка. – Ты же сама вчера видела! Дом – девятнадцатого века! Он вообще не кирпичный! Толстые бревна и штукатурка! Нам поэтому и разрешения на капитальный ремонт не дали: чуть стену тронешь – она и завалится! Тут дело, думаю, в другом… Я этой ночью полазил по историческим форумам и еще кое-где… Рылся и насчет Скобиных, и насчет Отешецкого И.Я. – того, который с конверта.
– И что – нашелся Отешецкий?! – обрадовалась Полундра, которая с грохотом ворвалась в офис, потрясая связкой ключей. – Фамилия-то редкая!
– Это точно… – Пашка бешено стучал по клавиатуре. – К тому же мне нужен был именно московский житель – на конверте указано «Москва»! И примерно ровесник нашего скопидома Скобина – раз они переписывались. И смотрите, что у меня получилось! Единственный на всю Москву Отешецкий Иван Ярославович, 1921 года рождения, прописан был здесь неподалеку! На Таганке! Котельнический переулок! Причем прописан всю жизнь, я специально все архивы взло… просмотрел! Оказался, между прочим, известной личностью, одним из первых метростроевцев!
– Подожди, Полторецкий, как это? – нахмурилась Соня. – В Москве первую станцию метро пустили в тридцать первом году! Как же этот Отешецкий мог быть из ПЕРВЫХ метростроевцев, если в тридцать первом ему только десять лет было?
– Не знаю, – после паузы озадаченно сознался Пашка. – Но здесь прямым текстом написано: один из первых… Может, что-то перепутали в архиве? Тут дальше сказано, что после метростроя Отешецкий И.Я. был призван на фронт и убит в сорок втором году под Курском, в Котельническом осталась семья его сына… а сейчас живут внук с женой и правнуки! И все тоже Отешецкие!
– Ура, это точно наш клиент! – завопила Полундра. – Пашка, а ты не смотрел, сколько этим правнукам лет?
– Смотрел. Старшему правнуку, А.А. Отешецкому, двадцать один год, и сейчас он служит в армии в Улан-Удэ. А.А.! Вполне может оказаться этим Артуром!
– Где-где он служит?.. – ахнула Белка. – Это же где-то на Байкале! Жуть как далеко!
– Не вяжется, – буркнул Батон. – Кто его во время службы с Байкала в Москву отпустит?
– Дают отпуск всегда! – возразила Натэла, у которой успели отслужить в армии два старших брата и кузен. – Особенно если какие-то семейные обстоятельства…
– Тем более что это единственный подходящий Отешецкий! И имя совпадает! – Полундра воодушевленно забегала по офису. – Нет, парни, как хотите – надо его проверить! Сходить в этот Котельнический переулок и…
– И что, дитя мое? – усмехнулся Пашка. – Кто тебя впустит в квартиру и будет с тобой разговаривать? Между прочим, Отешецкие – многодетная семья, их там семеро обитает! То есть сказать, что мы из собеса и пришли проверять, как им живется, не выйдет: они всех собесовских теток давным-давно в лицо знают! Еще и полицию вызовут!
– Надо подумать, – решила Юлька. – А Скобиных ты тоже по своим базам пробивал?
– Пробивал, – Пашка открыл новый файл. – И, кстати, очень интересно вышло! Непростой дядька, оказывается, был этот наш Скобин!
– Бывший хозяин? – уточнила Полундра. – Этот дед вредный?!
– Не он, а его прадед, Андрей Корнеевич, которому дом принадлежал. Московский купец, из старообрядцев[4], баранками торговал.
– И что в нем было непростого? – пожала плечами Соня. – Баранки квадратные делал?
– Вот зря ты смеешься, звезда моя! Между прочим, очень образованный товарищ был… Тогда между купцами особо грамотных не было – считалось, ни к чему, только торговле ущерб. Расходных книг не вели, все в уме держали или зарубки на двери делали. А наш Андрей Корнеич книги очень уважал. Особенно философские и оккультные. Сам их покупал, историей Москвы много занимался. Здесь у него, на Солянке, собиралось интересное общество… сейчас… Вот! «Любители московских тайн!» Мистики, тогда это модно было. Занимались кладами, сокровищами, тайными ходами… Между прочим, того Скобина родственники тоже не очень-то обожали: считалось, что он колдун, масон и от истинной веры отрекся. А после его таинственного исчезновения все в это окончательно поверили.
– Куда ж это он делся? – хмыкнул Батон. – В трубу на венике улетел и не вернулся?
– Почти что так! В одном из его домов нашли спуск в подземный ход, ступеньки, идущие внутрь… а самого купца нет как нет! Наследники купца за большие деньги нанимали охотников спуститься в этот коридор… но те так ничего и не нашли. Более того, возвращались с диким выражением на лице и клялись, что больше ни за какие деньги в эту дьяволову нору не полезут!
– И что там оказалось – так и неизвестно?
– Похоже, что так…
– Братва! – вдруг тихо сказала Юлька, вскакивая на ноги. – Так это что же выходит… Это выходит, что здесь у нас тоже подземный ход?!
Наступила мертвая тишина. Соня, побледнев, ахнула. Пашка, покосившись на нее, нуверенно сказал:
– Юлька, не факт. Домов у Скобина было четыре, в каком из них тот спуск – неизвестно, я весь Интернет прошерстил.
– Да нет, верняк здесь, – севшим от волнения голосом сказал Батон. – Если кирпичной кладки между стенами нет, а звукоизоляция зашибись, тогда… Ну что там еще может быть, кроме воздушной подушки?! Какой-нибудь колодец! Или ход! И дверца, между прочим, имеется! Которая ведет не к соседям, а…
– …под землю! – торжествующе закончила Полундра. – Ну ни фига себе! Мы, оказывается, тайный ход нашли! Пашка, Пашка, давай скорее панель снимем и посмотрим!
Соня тихо застонала, схватившись за голову. Но Батон с Атамановым ловко перенесли офисный стол, отодвинули провода, и Пашка аккуратно снял многострадальную панель. За панелью открылась уже знакомая всем дверца без ручки и замка. По периметру косяка она была обложена рядом кирпичей. Пашка попробовал расшатать несколько из них – но старый кирпич держался крепко.
– Ну и что с ней делать? – побормотала Полундра, ковыряя пальцем едва заметную щель между дверцей и стеной. – Как открывается-то? Изнутри, что ли, все-таки?
– Как? – нахмурился Атаманов. – Полундра, напряги мозг-то! Если б этот Артур пришел изнутри – как бы он смог панель снять и стол отодвинуть?
– Блин… Он ведь поэтому и наследил так! – завопил Батон. – На улице-то сухо, а там, под землей, сырость всегда! Вот он там и изгваздался! Помните, мы еще удивлялись, что следы только от дверцы к окну идут? А от входной двери ни одного?! Он пришел через дверь, спустился под землю, потом… потом выбрался обратно и слинял в окно! Вот!!! И так торопился, что куртку на кресле забыл!