Кстати, именно два огромных стада байбьюков я сразу заметил у дальней окраины каверны. Но те стояли на месте, мирно выпасая себя, любимых, в обильных зарослях местного кустарника и мха. В любом случае они на ближайшие часы ни для кого опасности не представляли.
Видел я всё прекрасно и уже благодаря только этому мог передвигаться, как мне удобно, и творить, что только пожелаю. Ну и попутно со всем тщанием высматривал, как же ведётся осада. Как таковые войска в линии или хотя бы сплошной толпой не стояли, и непосредственно на штурм всей массой никто не шёл. Барабаны не стучали, знамёна не реяли, а полководцы мечами не указывали лихой кавалерии, откуда и как наносить удар. Да и вообще, если разобраться, вокруг располагалось не более трёх, максимум четырёх сотен когуяров. Посчитать их было сложно из-за постоянного движения: кто-то приезжал, кто-то перемещался к соседям, а кто-то, отсалютовав на прощание товарищам, отправлялся в сторону Иярты. Вахтовый метод, что ли? Сутки через трое? Причём трое – у себя дома? Или выходные здесь – святое дело? Весь видимый мною бедлам скорей напоминал некое развлечение, пикник или принудиловку в самом нелицеприятном её уразумении.
Одни – веселились. Именно в прямом понимании этого слова. Кушали за походными столиками, пили спиртные напитки (гнатар здесь тоже делали, хотя мой друг по малолетству его никогда не пробовал), пели песни, а потом устраивали завлекательные скачки. На этих скачках пять или шесть всадников на серпансах выстраивались в линию, разгонялись и с довольно приличного расстояния метали по нескольку дротиков в сторону укрывающихся за перилами балконов людей. Причём ближе чем на тридцать пять, тридцать метров никто из отчаянных копьеметателей не приближался.
Почему не приближался? Трудно было сразу понять. Хотя на первый взгляд имелось простое объяснение: защитники тоже отвечали бросками копий и дротиков. Запросто могли убить. Могли, но… На таком расстоянии серпансы невероятно легко и небрежно отбивали передними лапами всю смертоносную сталь, которая летела в их лихих, разудалых и страшно весёлых владельцев.
Затем атакующие возвращались к столам, спешивались и вновь присоединялись к пиршеству. А их через какое-то время на линии атаки сменяли товарищи на свежих скакунах. Эти все, напомню, веселились. И про них Хруст Багнеяр сказал с некоторым презрением:
– Бездельники! Мухоморная знать! Кичатся древностью своих родов, хвастаются, что они дворяне, и во всём поддерживают кардиналов с шаманами. Но их мало, и никто их не жалует из народа, а уж тем более не любит.
Вторая категория воинов, и этих было больше всего, тренировалась, отшлифовывая воинское мастерство непосредственно на поле боя. Под руководством ветеранов к замку мчались пятёрками или десятками молодые воины, с чётко выверенной дистанции метали дротики и, слаженно развернувшись, отходили назад. Порой и большими группами отрабатывали взаимодействие между собой. Причём необязательно поблизости от башни, просто в пределах её видимости. Но в любом случае это защитников нервировало и постоянно напрягало.
Про них мой гид поведал, что это и есть самая элита воинского контингента когуяров. Отряды, пусть и независимые, собираются вместе во время войны и выполняют обязательные наущения гаузов по уничтожению любых людей, которые осмелились приблизиться к Иярте. Но делают это самостоятельно, под командованием выборных командиров, которых избирают именно ветераны.
Ну и третий контингент, которых я выделил отдельно от непонятных кучек и малых групп, – это те самые подневольные воины, которых заставляли не просто воевать как остальные, а достаточно сильно рисковать при этом и выполнять самые тяжкие общевойсковые обязанности. Знал я уже и о статусе подобных воинов: это те, кто не имел собственного серпанса и оружия или задолжал храму слишком много за излишние порции продуктов или необходимого в быту товара. Ими уже командовали шаманы и кардиналы, коих я сумел рассмотреть более чем отлично.
Первых было больше, целых семь особей. Они невероятно сильно выделялись от обычных когуяров своими нарядами. Причём отличались в самую худшую сторону. Да и вообще понять не могу, у шаманов это чисто ведомственное мышление? Или у них потомственная тупость в этом плане? Потому что данная семёрка была выряжена в такую несуразицу свисающих безалаберно кож, тканей, ремней и плетёных косичек из разного материала и всевозможной толщины, что даже психически ненормальные маньяки-фетишисты им обзавидовались бы. Представляю, как всё это скопище вещей пропитывается потом и затем неимоверно смердит. Даже не удержался и уточнил:
– А от ваших шаманов сильно неприятный запах исходит?
– Жутко! – одним словом выразил своё отношение к вопросу с омерзением зашевеливший усами Багнеяр.
– А от кардиналов?
– О-о! Там совсем наоборот… От них идут странные, дурманящие ароматы, – фыркнул мой гид. – Сами кардиналы утверждают, что приятный запах им придаёт купание в храмовых источниках. Есть сказки, легенды, что раньше так приятно мы все пахли. Только секрет такого действа утерян, а храмовники утверждают, что эта благодать им даётся свыше, помимо всякой на то личной воли. Якобы за истинное и правильное служение всему народу.
Я только хмыкнул, присматриваясь к одному из двух как раз сейчас видимых мне кардиналов.
Скорей всего и здесь – голая ложь. Подобным служителям и не такие действия присущи, лишь бы доказать свою значимость, исключительность и претендовать на особые льготы по всем остальным позициям. Ко всему, секрета могло и не быть, потому что кардиналы щеголяли затянутые от ушей до кончика хвоста в сплошные одежды из кожи скользких зайцев. Ну и тремя особо яркими вставками на них пестрели полоски из шкурок мохасиков. Зная о свойствах уникальной кожи, я не сомневался, что при желании и запах будет при таких одеждах вполне приятный.
А вот наличие шкурок мохасиков меня сильно обеспокоило. Будь их больше, чем три, носящий их когуяр свалился бы с ног от одурманенного состояния. Знаю, на себе испытывал, когда занимался опытами со сбором местного электричества. Но вот что случится, если шкурок будет мало? Да ещё и расположить их в строго определённом порядке? Я ведь до такого не додумался, но как раз в этом действе и могут заключаться некие невероятные выгоды. Так, к примеру, обладатели шкурок могут накапливать в себе именно нужную энергию, именно в нужном количестве, а потом и использовать её для конкретных действий.
– Слушай, а ваши кардиналы круглыми молниями не швыряются? Ну, как мохасики?
– Не слышал о таком, – признался Хруст. – Хотя про них разное рассказывают и утверждают, что никакой воин в открытом поединке с кардиналом не справится.
– О как! – воскликнул я, удерживая руками спадающую мне на глаза складку одеяла. – Всё-таки пользуются тайнами электричества для одурачивания простого народа! Кто бы сомневался…
Так как я не спрашивал, а просто констатировал, да ещё и не совсем понятно, то мой друг промолчал. А я, взяв себе на заметку особую опасность при схватке с таким противником, отправил серпанса ближе к той самой группе подневольных, которыми командовали шаманы. Так как вокруг той группы по дальнему периметру скопилось десятка два банальных зевак из числа свободных воинов, то и Багнеяр вполне спокойно затерялся среди них, не особо привлекая к себе внимание.
Там происходило самое интересное: велись некие приготовления для использования тарана. И собирались его использовать несколько странным способом, но от этого не менее действенным. Толстенное металлическое бревно с острым наконечником устанавливали на четыре стоящих в колонну серпанса. И направляли острие прямо в наружную округлость одной из угловых башен замка. Сомнений не возникало: один всадник может разогнать скакунов до нужной скорости, командуя ими с тыла, на том же расстоянии в тридцать метров. А чтобы ценнейший таран ненароком не свалился на землю при ударе да там и не остался под прицелом копий защитников, к нему по сторонам привязывались многочисленные (по десять с каждой стороны) верёвки. Длинные верёвки, метров по пятьдесят каждая. Противоположные концы этих растяжек на своих серпансах крепили всадники, стоящие колоннами на дальних флангах. Упадёт таран, они его тут же выволокут обратно, сами при этом не рискуя попасть под град дротиков и прочего метательного оружия защитников.
А чем может быть опасен удар тарана бетонным стенам необычайной прочности? Да именно самой попыткой разрушения, непосредственно первой трещинкой. Потому что теория Дна утверждала: любая попытка пробить лишнюю дверь или окно в стенах башни либо замка может привести к его разрушению.
И эту аксиому никто и никогда не опровергал.
Но хуже всего это факт моего бессилия перед началом уже готовящегося акта. Практически у шаманов и вояк уже всё было готово к нанесению первого удара. А как им помешать прямо сейчас – никак сообразить не мог. Оставалось только, бессильно сжимая кулаки, наблюдать из своего багажного отделения. Прозвучал громкий крик одного из шаманов, и вся взаимосвязанная группа стала набирать скорость в сторону замка. Конечно, одна башня, ещё и не сразу рухнувшая, не создаст защитникам больших проблем в обороне, но определённые сложности в любом случае возникнут.
И эту аксиому никто и никогда не опровергал.
Но хуже всего это факт моего бессилия перед началом уже готовящегося акта. Практически у шаманов и вояк уже всё было готово к нанесению первого удара. А как им помешать прямо сейчас – никак сообразить не мог. Оставалось только, бессильно сжимая кулаки, наблюдать из своего багажного отделения. Прозвучал громкий крик одного из шаманов, и вся взаимосвязанная группа стала набирать скорость в сторону замка. Конечно, одна башня, ещё и не сразу рухнувшая, не создаст защитникам больших проблем в обороне, но определённые сложности в любом случае возникнут.
Наверное, все, кто с этой стороны осады находился, видели начавшийся разгон и замерли, пытаясь не упустить самые интересные моменты.
Как оказалось, не дремали и люди на стенах и балконах. Они заранее заметили приготовления врага и сумели всех удивить, даже меня. Может, и не совсем действенной оказалась их контрмера, но в любом случае сюрприз удался. Когда тарану осталось преодолеть последние шесть-семь метров до стены, сверху на него обрушилось облако горящего жира. Естественно, что верёвки сразу же стали гореть или, по крайней мере, затлели. А тут и удар состоялся. Причём весьма и весьма для стены болезненный: образовалась выемка сантиметров в десять и несколько коротких трещинок, разбежавшихся в стороны от получившегося углубления.
Что характерно, таран не свалился с корпусов серпансов, которые стали сразу же отступать для последующего разгона. Но вот верёвки тлели, а то и горели уже основательно. И, кажется, защитники готовились выплеснуть вниз повторную порцию горящего жира. Молодцы, ребята! Отличная идея! Мне понравилось, явно неадекватное мышление у кого-то!
В итоге главному погонщику пришлось дать сигнал всеобщего отхода на исходные позиции. А за отметкой в тридцать метров от стены и прочие всадники к тарану подскочили, поливая верёвки водой и ликвидируя тление. Но второй удар наносить не рискнули. Да и со стороны кардинала, наблюдавшего за всеми действиями подчинённых, раздался крик:
– Быстрей назад! Убирайте верёвки непосредственно у тарана и крепите их на длинные поводки из проволоки!
Тоже умная сволочь! Хотя мне оставалось только удивляться, почему те же кардиналы не догадались подобным образом уничтожить любое строение на расстоянии пятидневного пешего перехода от Иярты? Ведь тогда никто бы из людей и не двигался в данную сторону, глядя на тотальные руины у себя на пути. Войне конец? Несомненно! Что же тогда мешает? Ха! Ответ прост: без войны и шаманы не смогут добиваться поставленных перед собой целей! Ведь постоянно ущемляя собственный народ, следует денно и нощно пугать его врагом внешним, тогда и можно творить любые беззакония под личиной суровой необходимости.
Как бы там ни было, но вскоре таран опять окажется в действии, и мне мешкать нельзя. Уже собравшись отправлять Росинанта в нужном направлении, я замер, наблюдая за новым событием. Тут постарались те самые вояки, которые прибыли на пикник, а не на войну. Очередная шеренга атакующих так увлеклась бросками копий и дротиков, что один из них глубоко провалился вперёд, оказавшись метрах в двадцати пяти от стен. Тотчас на одном из балкончиков поднялась во весь рост женщина, а тело зарвавшегося метателя обвисло в седле серпанса однозначным и несомненным трупом. Причём погиб он не от попавшего в него дротика или копья. Скакун его всё-таки сдал назад, видимо, руководствуясь последней командой, но владельца это уже не спасло.
А над всем полем сражения из уст тех, кто видел эту дивную смерть соплеменника, вырвалось с выдохом ужаса одно только слово:
– Ведьма!
Тогда как меня поразило совершенно другое.
Я даже вздрогнул, выглядывая сквозь щели между одеялами, настолько фигурка и осанка девушки мне показались сходными с вашшуной Шаайлой. Но, присмотревшись внимательнее, понял, что обознался: данная ведьма в отличие от моей знакомой была невероятно красива лицом. Просто диво, как хороша! И в то же время грозный взгляд воительницы пронизывал злобой и ненавистью настолько мощно, что только полный глупец ринулся бы на неё в самоубийственную атаку.
Стало окончательно понятно, кого и по какой причине больше всего страшатся осаждающие. Наверняка даже ярко разодетые кардиналы, чувствующие себя избранными и непобедимыми в ярких шкурках, не осмелятся пересечь отметку в тридцать метров. Ай, девица-краса! Ай да молодец!
Всё-таки отправив Росинанта, куда собирался, и придав ему максимальную скорость, я задумался о своих, пусть и молниями мелькнувших мыслях. Потому что они оказались всё теми же, фривольными. И в чём причина? Что со мной? Или местный климат и в самом деле убирает контроль над сознанием, когда просыпаются некие иные детородные органы и инстинкты? Ведь это странно: только раз издалека увиденная девица мне сразу показалась весьма и весьма соблазнительной. Даже подумалось:
«Мм! Такую прелестницу смело можно и четвёртой супругой в семью вводить! Маслом кашу не испортишь!»
М-да… Ничего о себе плохого думать не хотелось, поэтому я без стыда и без зазрения совести спихнул все мои фантазии, вожделенные фантазии и мечты на Первый Щит и на прижившийся по его вине где-то там у меня во внутренностях груан:
«Точно! Это они из меня животное творят! Это они оба превращают меня в хищника, упивающегося духовной кровью бедных, наивных женщин! Стыд симбионтам за это и позор! Обрушим же на них, дорогие товарищи, всё наше презрение, всё наше негодование и не менее справедливое возмущение…»
Я уже почти себя оправдал, когда меня лапой за голову потормошил Хруст:
– Миха, а куда это мы несёмся? Я уже третий раз спрашиваю…
– Мм?.. Извини, дружище, задумался… А несёмся мы вон туда, к этим стадам байбьюков. Видишь?
Тот уже и сам их рассмотрел, непроизвольно вздрагивая от такого громадного количества монстров:
– Зачем?! Неужели ты решил сейчас заняться сбором груанов?!
– Хм! А ведь ты прав! Вон, с ходу вижу пяток… нет! Десяток сияний! Ай да стадо! Настоящие, реликтовые монстры! Но… – тяжело вздыхая, я достал с груди висящий там свисток, – нам пока от хищников только и требуется, что заманить их за собой в сторону замка. Надо срочно, хотя бы на короткое время снять осаду. В идеале лишить шаманов их тарана… Ну и пообщаемся с защитниками, познакомимся… Хе-хе! Давай, брат, закрывай уши…
После чего начал дуть куда положено. Эх, и веселуха началась! Бедные монстры словно с ума посходили и осатанели! Взбесились почти все и почти сразу! И тут же единым фронтом покатились в мою сторону.
Мало того, преодолев первую сотню метров и взбадриваемые постоянным свистом-гудением в их сторону, байбьюки стали ускоряться. Причём до такой скорости, которую я наблюдал только раз, во время Великого Сражения в долине возле Пяти Проходов.
Естественно, что я ещё посвистел. А потом порадовался, что мой скакун развивает скорость до тридцати километров в час. Ибо преследующие нас монстры двигались со скоростью несколько большей, чем двадцать километров в час, а то и все двадцать пять.
Я-то не сообразил, а вот Багнеяр сразу же подумал о своих соплеменниках:
– Они же все погибнут! Надо их раньше предупредить!
– Всех? – надоумил я его коротким вопросом, ускоряя своего боевого коня до максимума. – Надевай шлем! Опускай козырёк! Заходим справа, там основная группа воинов…
И быстро подсказал, что кричать и кому.
Ушли в отрыв мы легко, и некий запас в минуту у нас оставался. Да и к месту событий успевали вовремя, таран только подготовили к началу второго удара. Прошли сначала по правому флангу всей осады, если смотреть с только что пройденного маршрута, и там Хруст прокричал:
– Уходите к Иярте! Слева накатываются взбешенные байбьюки! – после чего вскинул вверх правую лапу и ликующе заорал: – Меченые возвращаются!
Этого хватило всем когуярам, присутствующим на том фланге. Ветераны рявкнули слова команд, спешенные воины моментально оказались у серпансов, а потом и на высоте, и все, одновременно разворачиваясь, ринулись в верном направлении.
Расстояние и сумрак не позволили тем, кто был на противоположном крае осады, увидеть, чётко услышать и уж тем более правильно понять происходящее. Поэтому мы промчались вдоль крепости, стараясь не пересекать отметку в тридцать метров от стен (мне только помереть от проклятия не хватало!), накатили к группе шаманов и там последовал иной крик:
– Взбешенные байбьюки атакуют с нашего тыла!
Впоследствии мы ринулись к сектору, где проводился пикник:
– Фаланги монстров накатываются справа! – правда, там тоже было добавлено крамольное восклицание: – Меченые возвращаются!
Этих тоже Багнеяр жалеть не собирался. Да и кто любит отребье, которое лебезит перед власть имущими тварями, а собственный народ ущемляет всеми правдами и неправдами? Они сами себя не любят. Так что…