Ту-16К-11–16 был единственным из тяжелых авиационно-ракетных комплексов, применявшихся в реальных боевых действиях. Судя по зарубежной печати, в октябре 1973 года египтяне 27 раз (по другим данным, 82) пускали ракеты КСР-2 и КСР-11 по израильским объектам, но лишь две из них достигли целей – РЛС и полевой базы снабжения. Остальные сбили истребители. Следует отметить, что экспортные КСР-2, работавшие лишь на одной частоте, дорабатывались не без настояния оперативного отдела штаба авиации ВМФ. Сообщалось даже об уничтожении над Средиземным морем пары Ту-16.
В соответствии с августовским 1962 года постановлением правительства началась разработка очередного комплекса Ту-16К-26 с двумя ракетами КСР-5, предназначенными для поражения надводных кораблей водоизмещением свыше 10 000 тонн.
КСР-5 (вес снаряженной – 3952 кг) запускалась на высотах от 500 до 11 000 метров, при этом маршевый участок полета проходил на 20 000 метрах. Большая дальность (по сравнению с КРС-2) захвата цели головкой самонаведения на автосопровождение резко улучшила боевые возможности оружия и снизила вероятность поражения носителя зенитными средствами противника. Дальность же полета ракеты при пуске с максимальной высоты доходила до 280 км.
На создание (началось в 1965 г.) нового комплекса ушло семь лет, и в декабре 1969 года Ту-16К-26 приняли на вооружение. В носители ракет переделывались бомбардировщики Ту-16А и Ту-16К-16. Причем последние с доработанным «Рубиконом» могли использовать и ракеты КСР-2. Впоследствии, в связи с переходом авиации к действиям на малых высотах, появилась модификация КСР-5Н.
Ракетоносец Ту-16К-26 с ракетами КСР-5
Дальность модифицированных КСР-5 была значительно выше возможностей РЛС носителя и не позволяла полностью использовать потенциал крылатых ракет. В связи с этим в районе грузового отсека самолета установили РЛС «Рубин» с антенной от поисково-прицельной станции «Беркут» с дальностью обнаружения целей до 400 км. Успех превзошел все ожидания, но переоборудовали под новый радар лишь двенадцать носителей.
В феврале 1964 года началась разработка системы К-26П с противорадиолокационной ракетой КСР-5П. В ее носители дорабатывали Ту-16К-11–16, сохранившие станцию радиотехнической разведки «Рица». Чувствительность ГСН ракеты КСР-5П была такова, что она захватывала цели на удалении до 400–450 км (практически радиогоризонт). Очередной комплекс получил обозначение Ту-16К-26П и с 1973 года стал поступать в морскую авиацию.
Год спустя после начала разработки КСР-5 вышло постановление правительства о дооснащении ею комплекса Ту-16К-10, первоначально получившего обозначение Ту-16К-36, но это название так и не прижилось. Дооснащение носителей развернулось с мая 1964 года, при этом дорабатывалась РЛС ЕН и устанавливалась аппаратура «Венец».
На вооружение комплекс приняли под обозначением Ту-16К-10–26. В дополнение к штатной ракете К-10С/СНБ (встречается обозначение К-10СД) под крылом носителя на балочных держателях разметили две КСР-5. В 1970-е годы это был самый сильный авиационный противокорабельный комплекс. Одновременное применение маловысотной К-10 и высотных КСР-5 значительно усложнило задачи, стоявшие перед обороняющейся стороной, и повышало вероятность поражения целей. Хотя радиус действия комплекса снижался до 700–800 км.
Доработанный ракетоносец под бомбовое вооружение получил обозначение Ту-16К-10–26Б. На авиаремонтных предприятиях авиации ВМФ на самолет-носитель под крылом и фюзеляжем установили 12 бомбодержателей для бомб калибра от 100 до 1500 кг общим весом 9000 кг. Бомбометание осуществлялось с помощью примитивного оптического прицела ОПБ-1РУ.
С появлением Ту-16К-10–26Б экипажам морской авиации пришлось вернуться к почти забытому искусству бомбометания. К началу 1970-х в боевом составе морской авиации насчитывалось свыше 250 ракетных противокорабельных комплексов.
Видимо, именно этот комплекс состоял на вооружении 570-го морского ракетоносного авиаполка, заместителем командира по летной службе которого был М. Ковбасенко, впоследствии шеф-пилот завода № 22. В связи с этим представляют интерес его воспоминания, связанные с боевой работой полка:
«Задачей полка было нанесение ударов по кораблям и портам вероятного противника. Основными целями считались авианосные соединения США. Для поражения ударного авианосца достаточно одной ракеты с ядерной боевой частью, но чтобы донести ее до цели и поразить ее, планировалось поднимать до трех полков. Главное, дойти до цели на высоте 8–10 км, захватить ее радиолокационным прицелом и пустить ракеты на дальности 300 км, да еще «подсвечивать» авианосец до сближения не менее 100 км. Практически все мы в случае военного конфликта были бы смертниками.
Учебные пуски проводились в Татарском проливе, а типичным маршрутом было направление на Курилы, потом летели на восток, дозаправлялись, получая в воздухе до 10 тонн керосина, и заходили с востока на Японию, проводя разведку и стараясь остаться незамеченными. Постоянно ходили по Охотскому морю до Камчатки, потом летели вдоль Курил в поиске кораблей. Мы обязаны были их сфотографировать (стрелок), зарисовать (радист) и визуально опознать – это делал командир или второй пилот. Приходилось снижаться до нескольких десятков метров. Летали на разведку обычно парой – одиночные полеты после пропажи Ту-16 запретили.
При мне в полку случилась только одна авария: при посадке Ту-16 попал в торец ВПП. Машина переломилась и сгорела за 30 минут, но экипаж успел покинуть ее».
По воспоминаниям летчика-испытателя НИИ ВВС Е.А.Климова, в институте отрабатывалась методика использования ЖРД крылатых ракет (какой именно, уточнить не удалось) в качестве ускорителя в случае отказа на взлете одного из ТРД.
Несмотря на эпизодическое боевое применение, Ту-16 были больше оружием сдерживания, и вся служба летных экипажей ракетоносцев морской авиации больше касалась отработки различных упражнений, тренировочных полетов и, изредка, демонстрации боевой мощи. И здесь также не обходилось без летных происшествий.
Первая катастрофа Ту-16К (конкретный тип самолета неизвестен), видимо, произошла 6 сентября 1976 г. При заходе группой на полевой аэродром ночью, из-за усложнения метеообстановки и ошибок руководителя полетов, экипаж потерял ориентировку, и после полной выработки топлива самолет упал в Белое море. Экипаж по приказу с земли катапультировался, но в живых остался лишь штурман-оператор В.Смагин. Через несколько лет на берег выбросило останки командира корабля А. Успенского, в шлемофоне, спасательном жилете и опутанного обрывками парашюта. Второго пилота, Е.Добронравова, и прапорщика Воронцова так и не нашли. Первого штурмана обнаружили застрелившимся в надувной лодке, а стрелка – в море, он погиб от переохлаждения…
Ночью 25 января 1978 года произошла необычная, в полном смысле этого слова, катастрофа. У заправщика Ту-16З, пилотируемого командиром корабля капитаном Н.С. Хацкалевым и взлетевшего с аэродрома Пристань на высоте 8–10 метров и скорости 310 км/ч, после уборки шасси отказало управление самолетом в канале тангажа. Самолет резко перешел в набор высоты, но, отклоняя триммер руля глубины, летчики вывели машину в горизонтальный полет на 1000 метров, а затем набрали еще 2200 метров. О происшествии экипаж подробно доложил руководителю полетов.
Наступила продолжительная пауза – никто не желал брать на себя ответственность в подобной обстановке. Каждый начальник, опасаясь оказаться крайним, старался уклониться от принятия решения. Доложили в штаб авиации ВМФ, а затем главнокомандующему ВМФ. Для имитации коллективной ответственности командующий авиацией ВМФ организовал консультацию с представителями ОКБ А.Н.Туполева и службы безопасности.
Знатоки долго рядили и вспомнили случай посадки истребителя с отказавшим управлением. Это стало основанием для рекомендации произвести посадку. Главнокомандующий ВМФ, не будучи летчиком, но обладавший здравым смыслом, высказал мнение, что экипажу следует покинуть самолет, используя индивидуальные средства спасения, а машину направить в сторону моря. При этом учитывалось, что Ту-16 почти вылетал ресурс и в ближайшее время подлежал списанию. Но высокое собрание все же рекомендовало произвести посадку, что совпадало и с мнением летчика. И это в обстановке, когда любой специалист, даже не очень сведущий в аэродинамике, мог заранее предсказать исход попытки посадить тяжелый самолет с отказавшим управлением в темное время суток.
Посадку аварийного Ту-16З разрешили на аэродроме Хороль с взлетно-посадочной полосой длиной свыше 3000 метров. Заход на ВПП прошел нормально, но с высоты выравнивания машина неожиданно перешла в набор высоты с углом тангажа 70–80 градусов. Затем она накренилась влево, развернулась и под углом 10–20 градусов и с креном 20 градусов столкнулась с землей и взорвалась. Весь экипаж погиб.
Посадку аварийного Ту-16З разрешили на аэродроме Хороль с взлетно-посадочной полосой длиной свыше 3000 метров. Заход на ВПП прошел нормально, но с высоты выравнивания машина неожиданно перешла в набор высоты с углом тангажа 70–80 градусов. Затем она накренилась влево, развернулась и под углом 10–20 градусов и с креном 20 градусов столкнулась с землей и взорвалась. Весь экипаж погиб.
В аварийном акте по поводу этой катастрофы записано, что летчик допустил ошибку и слишком много взял триммер «на себя», из-за чего самолет перешел на кабрирование. Читая эти строки, так и хочется сказать: «Да не летчик допустил ошибку, а те, кто дал «добро» на эту убийственную посадку».
В этом же году произошла катастрофа Ту-16К капитана Кудряшова. Экипаж спутал крошечный норвежский остров Надежды с американским авианосцем. Они шли на высоте 30 метров в сплошной облачности, а когда прямо по курсу выросла каменная гряда, что-то менять было поздно. Спустя восемь лет в Баренцевом море пропал ракетоносец капитана Ефремова, взлетевший с аэродрома Остров.
Начало эксплуатации боевой машины омрачилось рядом летных происшествий, в том числе и катастроф, связанных как с человеческим фактором, так и с ее врожденными дефектами.
2 февраля 1956 года во время полета в передней кабине самолета № 5202310 из-за чрезмерного насыщения кислородом загорелся воздушный фильтр электрического обогрева передней кабины. В итоге самолет был разбит, а часть экипажа получила серьезные ранения и ожоги.
17 апреля 1956 года на аэродроме Прилуки (Украина) после нормальной посадки на основные колеса разрушилась верхняя часть фюзеляжа самолета (№ 5202703), пилотировавшегося командиром экипажа летчиком 2-го класса капитаном А.Ю. Войтецким, а на пробеге он переломился в районе 20-го шпангоута. При этом погиб второй штурман лейтенант В.П. Белкин.
Учебное бомбометание с самолета Ту-16
Последовавший осмотр 46 самолетов в Прилуках, а также 52 машин, подготовленных к первомайскому параду в Москве, выявил деформацию обшивки фюзеляжей и ослабление заклепок в районе 18–22-го шпангоутов на восьми Ту-16.
Военные потребовали усилить планер, но МАП, не без участия Туполева, сочло посадку развалившейся машины грубой и заявило, что носовая часть фюзеляжа соответствует нормам прочности. Вдобавок Минавиапром потребовал от руководства ВВС дать строевым частям указание не выполнять посадку с повышенным весом. На этом и разошлись, но ненадолго.
6 июля этого же года еще одна авария в 840-м тбап 326-й тбад, чуть не закончившаяся катастрофой, и опять из-за недостаточной прочности фюзеляжа.
В письме П.В.Дементьеву от 14 июля маршал В.А. Судец сообщал: «13 июля 1956 г. в Полтаве 185-й тбап 13-й тбад 43 ВА при посадке произошла катастрофа Ту-16 (командир – капитан Белов). Погибли второй летчик лейтенант Царев и старший воздушный стрелок рядовой Синицын.
МАП по моему представлению сообщило, что к 17 июля в части Дальней авиации высылаются бригады для усиления фюзеляжей…
За шесть с половиной месяцев 1956 г. в Дальней авиации – семь тяжелых летных происшествий, из них – четыре катастрофы (пять произошло с 19 июня 1956 г., не считая большого количества предпосылок к тяжелым происшествиям)».
26 июня 1956 года гибнет машина № 5202808, на которой самопроизвольно отключились двигатели. Жертвами этой трагедии стали шесть человек.
За две недели до этого Ту-16 № 1880701 Дальней авиации из Полтавы, летевший над Черным морем на высоте 12 800 метров, попал в мощный восходящий поток с последующим забросом на 200–250 метров и остановкой обоих двигателей. Самолет сохранил управляемость и был переведен в планирование. На высоте 6000 метров экипажу удалось запустить двигатели и затем, набрав прежнюю высоту, выполнить задание и произвести посадку на своем аэродроме.
На следующий день еще одна предпосылка к летному происшествию, на этот раз в другом полку. Ту-16, обходя кучево-грозовую облачность на высоте 10 000 метров, попал в сильную болтанку с вертикальными бросками до 200 метров. При этом машина не срывалась и сохраняла управляемость, но, выйдя из опасной зоны, обнаружилось выключение правого двигателя, который удалось запустить и благополучно завершить полет.
Все эти предпосылки к летным происшествиям были связаны с природными явлениями, но случалось, когда виновником был человек, и ситуации складывались настолько тяжелыми, что избежать катастроф не удавалось. Так, 17 июня 1957 года второй пилот Ту-16, взявший управление, вывел машину на большой угол атаки с потерей скорости и выключением двигателей. Вовремя заметив ошибку своего помощника, командир корабля Захарьев взял управление и вывел бомбардировщик в горизонтальный полет. После запуска ТРД полет благополучно завершился. Но бывало и хуже.
2 марта 1957 года самолет № 6203020 после ночного полета возвратился в зону аэродрома Стрый. После получения команды руководителя полетов «энергично взять высоту круга», командир воздушного корабля в сплошной облачности, зная, что впереди находится гора, преждевременно резко развернулся и с креном 90 градусов врезался в землю.
30 мая на Ту-16 № 6401602 (командир – майор А.С. Лойчиков) самопроизвольно отключился правый двигатель. Снижаясь с 11 300 метров, машина попала в мощную грозовую облачность, потеряла управляемость и вошла в плоский штопор. От удара о землю она взорвалась.
Спустя четыре месяца – снова катастрофа. 4 июля самолет № 6203114 взлетел с аэродрома Орша и, пройдя ближний привод на высоте 20–25 метров, упал. Аварийная комиссия посчитала причиной катастрофы ошибку в пилотировании после отказа одного из двигателей, но более позднее расследование не подтвердило этот вывод. А причина летного происшествия так и осталась невыясненной.
29 января 1958 года самолет № 7401903, взлетевший с аэродрома Советская Гавань, выполнял полет по отработке взаимодействия с истребителями ПВО. После атаки один из МиГ-19 близко подошел к Ту-16, якобы для его сопровождения. Погода была ясная, без болтанки. По словам летчика-истребителя, Ту-16 стал разворачиваться и, перейдя в снижение по спирали с постепенно увеличивавшимся креном, ударился о землю.
10 апреля рассоединение трубопроводов перекрестного питания двигателей привело к гибели Ту-16 № 5202911 и его экипажа.
3 июня около границы аэродрома НИИ ВВС в Чкаловской произошла еще одна катастрофа. Это была суббота, накрапывал мелкий дождь. Самолет-разведчик Ту-16Р авиации Северного флота совершал очередной полет по программе контрольных испытаний. Увидев, что погода начинает ухудшаться, руководитель полетов дал команду командиру самолета капитану В.И. Волкову прекратить выполнение задания и вернуться на аэродром. Завершив последний разворот, тяжелая машина заходила на посадку со стороны города Щелково. В это время небольшой дождь перешел в ливень, снизивший видимость до 50 метров. Была одна надежда – на систему слепой посадки «Глобус». Вот уже промелькнули железнодорожный мост и шоссе старого переезда, но высота оказалась катастрофически малой. Самолет стал цеплять тележками шасси крыши домов деревни Хотово и рухнул в поле за околицей.
В результате катастрофы погиб не только экипаж разведчика, но и восемь местных жителей в своих же домах. А что мог сделать экипаж, когда погодный минимум командира был 500 метров до нижней кромки облаков и видимость не менее пяти километров по горизонту. Вся ответственность за происшедшее легла на командование института.
В том же году, при выполнении четвертого разворота на высоте около 400 метров при заходе на посадку на аэродром Чкаловская, оторвался правый закрылок. Машина с правым креном 45 градусов упала на лес, взорвалась и сгорела…
12 сентября – еще одна трагедия. Самолет № 1882809, взлетевший с аэродрома Мигалово и выполнявший второй полет, после прохода ближнего привода на высоте 60–80 метров накренился влево, зацепился крылом за деревья и… сгорел.
13 октября 1958 года на Дальнем Востоке потеряли машину № 1883218, летевшую на 11 000 метров. Погода была ясная, без болтанки. Но при снижении самолета стал увеличиваться крен, затем он выровнялся, но не надолго, и, перейдя в крутое снижение, под углом 70–80 градусов ударился о землю.
Среди этой статистики имеются и случаи, связанные с потерей управляемости машины. Первое такое происшествие датируется 26 июня 1956 г. В тот день самолет № 5202808, взлетев с аэродрома Полтава, на высоте 11 000 метров в районе Рязани попал в сильные грозовые разряды. Причину катастрофы установить не удалось, но аварийная комиссия предположила, что после остановки обоих двигателей экипаж снижавшегося самолета мог потерять ориентировку. На высоте 500–600 метров тяжелая машина вышла из облачности, но времени на запуск двигателей уже не было…
30 мая 1957 года экипаж самолета № 6401602 выполнял маршрутный полет в составе 36 машин. В сложной метеообстановке на высоте 11 300 метров, следуя в кильватерном строю (интервал эшелонирования 1000 м), при подходе к Грозному Ту-16 резко бросило в сторону с отключением правого двигателя. После сваливания летчик потерял пространственную ориентировку. Спаслась лишь часть экипажа.