Гутя замялась, она почему-то думала, что у Сазона хватит вежливости хотя бы на то, чтобы не держать даму на площадке. Но, похоже, все правила приличия, которым детей учат с детства, прошли мимо человека с бородой лопатой.
– И чего? – продолжал допытываться мужик, ковыряясь спичкой в зубах.
– Да ничего! – не выдержала Гутя. – Вы мне войти-то дайте! Или боитесь слабую женщину в дом впустить? Не бойтесь, не трону!
Мужик хмыкнул и посторонился.
– Так бы сразу и сказала – хочу, мол, войти, а то кричать давай…
Гутя прошла в комнату и огляделась. Зря она сюда вошла, погорячилась. Лучше бы там, на лестничной площадке, на свежем воздухе… В комнате у Сазона дышать было абсолютно нечем. На маленьком журнальном столе валялась газета с остатками чего-то съестного, и этот натюрморт смердел невыносимо. Между тем, судя по обстановке, здесь жила вполне обеспеченная семья. Нет, здесь ничего не было роскошного и богатого, но мебель стояла еще достаточно новая. Видеодвойка, жалюзи на окнах какой-то небывалой расцветки, телефон с определителем. И везде толстый слой пыли, жирные следы чьих-то пальцев, потерявший цвет от грязи ковер.
– Так ты чего хотела? – подождав, пока гостья осмотрится, спросил Сазон.
– Я у вас вот что хотела спросить… Вы же друг Псова Назара Альбертовича? – начала Гутя, но мужчина ее строго прервал.
– Не друг, знакомый. Называйте вещи своими именами.
– Хорошо, вы знакомый Псова, а с ним случилось большое несчастье. Мне сообщила одна знакомая…
– Минуточку подождите, там кто-то меня на лестнице… Сейчас… Минутку…
Сазон не успел договорить. Он еще несколько секунд прислушивался, а потом выскочил в подъезд. Почти сразу же там раздался его бас, потом послышался топот, и все стихло. Гутя осталась ждать. Она даже не могла позволить себе сесть – все было настолько заляпано, что пришлось бы дома весь вечер отчищать пальто.
Время шло, а Сазон все не появлялся. Интересно, что он там такое мог услышать на площадке? Гутя осторожно высунула нос из двери – никого. Она вернулась в комнату. Еще подождала. Неожиданно в коридоре послышались шаги, потом дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина. Она стремительно вошла в комнату и направилась сразу к Гуте.
– Что вы делаете в моей квартире?! – сурово спросила она. – Кто вы такая?! Вы воровка?! Вы пришли меня грабить?! Сейчас я вызову милицию!
Женщина кинулась к телефону и стала набирать номер. Скорее всего «ноль два».
– Что вы делаете? Вы что, на самом деле вызываете милицию? Я же жду вашего мужа! – возмутилась Гутя. – Он мне сказал, что сейчас вернется, вышел в чем был – в майке и штанах, и вот уже второй час его нету.
Женщина бросила трубку и плюхнулась на диван. Она была уже не молодая, с длинным и неглупым лицом, волосы были убраны в маленькую кочку, морщины тщательно замазаны. И еще она была чудесно одета. Гуте даже стало немного жалко, что дама прямо на грязный диван садится в таком замечательном пальто.
– Что вы мне говорите? Какого мужа вы ждете? Я сама его жду уже восемнадцать лет. Он вышел от меня еще в пору моей первой молодости и до сих пор где-то задерживается. Смею думать, что не на работе. Что вам надо?
Гутя, все еще не решаясь сесть, переминалась с ноги на ногу возле дивана.
– Мне нужен Сазон. Я пришла, позвонила, он мне открыл, а потом…
– Подождите, какой Сазон вам нужен? – через очки устало взглянула на гостью женщина. – Вы хоть понимаете, что никакого Сазона здесь нет и никогда не было. И вообще вы серьезная женщина, а несете какую-то околесицу! Сазон – это что – имя, кличка? Если имя, то должна еще быть и фамилия, отчество! Если кличка… Если кличка, то это вообще ко мне не может иметь никакого отношения, у меня, знаете ли, квартира, а не притон.
Глядя на «образцовый порядок», Гутя не стала бы так утверждать.
– Но вы поймите! Я не ворвалась к вам, ломая двери! – начала она уже кипятиться. – Не вскрывала ваш замок, мне открыл мужчина! И он совершенно свободно здесь себя чувствовал. И потом, его-то как раз не удивило, что мне нужен Сазон. Он не спросил, имя это или кличка. Он сразу признался, что Сазон – это он и есть! А сами вы кто?
Такого хамства хозяйка квартиры не ожидала. Она молча достала паспорт и сунула его прямо Гуте в нос. В паспорте красовалось длинное лицо дамы и было четко пропечатано, что это Данилова Полина Андреевна.
– Вам прописку показать? – спросила Данилова и развернула страницу с пропиской.
Гутя внимательно посмотрела запись, но это ей не дало ровным счетом ничего – она ведь дом нашла только по словесному описанию Инночки. Как называется улица, какой номер дома и квартиры, ей было совсем неведомо. Хотя нет, номер квартиры она успела разглядеть – пятьдесят семь, и в паспорте стояла такая же квартира. Гуте куда интереснее было посмотреть страничку с именем мужа, но Данилова Полина Андреевна с перекошенным лицом убрала паспорт в сумочку и повернулась к Гуте.
– Хорошо, я поверю, что вы не врывались в мой дом с преступными намерениями. Идите домой… или куда хотите, только уходите. Мне надо отдохнуть, я страшно устаю на работе.
– А где вы работаете? – невинно спросила Гутя.
– А где ваше удостоверение? – вопросом на вопрос ответила Полина.
– Ка… Какое удостоверение вы имеете в виду?
– Ну как какое? Вы же уже потихоньку начали меня допрашивать, или я что-то путаю?
– Нет, ну что вы! Вам это показалось. Я… честное слово, я даже в мыслях такого не держала, – принялась заглаживать промах Гутя.
– Я рада. Честное слово, рада. Терпеть не могу сыскарей, вы уж простите. Ну и как, вы, слава богу, уходите или, не дай бог, остаетесь?
Гутя поджала губы, высокомерно хмыкнула и вышла.
Ситуация оказалась более чем странной.
Варя не стала просить мужа довезти ее до Квадратного переулка. Она выскочила из машины возле офиса, помахала мужу ручкой и, едва родной «жигуленок» скрылся из виду, тут же поймала такси.
– Мне на Квадратный, четыре.
– А это где ж такой? – призадумался водитель.
– Не знаю, посмотрите по карте. Я там ни разу не была.
Квадратный переулок оказался поблизости от места работы Фомы. А дом четыре и вовсе вплотную примыкал к зданию поликлиники.
– Ишь как устроилась, – шипела Варька, вылезая из такси.
Теперь надо было узнать, где находится квартира сто семьдесят один. Побродив возле подъездов и изучив все маленькие таблички с номерами квартир, Варька вскоре уже точно знала, где живет разлучница. Подниматься к ней не имело смысла, но и толкаться возле подъезда тоже ей не улыбалось. Ирка Серова, может быть, уже давно ушла. Или, наоборот, только заявилась, и теперь Варе придется торчать здесь до первых петухов. И все же удача сегодня решила погладить Варю щедрой рукой по голове.
– Ира!! Ир!! – внезапно раздалось прямо за Вариной спиной.
Парень в круглой маленькой шапочке и в огромной куртке задрал голову вверх и звал неизвестную Иру. На балкон тотчас же выскочила сама Серова.
– Чего орешь? Сейчас, оденусь и выйду! – гаркнула она на парня.
– Ну тогда сама добираться будешь, поняла? Мне некогда тебя ждать, там уже все собрались!
– Мотай, я сама доеду! – распорядилась Ирка и с балкона исчезла.
Варя немедленно затаилась за трансформаторной будкой. Сейчас главное – не пропустить Серову. Интересно, куда это она собирается? Вот ведь жизнь у человека – ни работы, ни заботы, и чем только занимается целыми днями? Вот и сейчас. Ее уже давно ждут, а она все еще не думает выходить.
– Привет, Санина! – раздалось позади Вари.
– Я не Санина уже, а Неверова, – поправила она кого-то и только потом оглянулась.
Перед ней стояла свежая, накрашенная и пахнувшая парфюмерным магазином Ирка.
– Ты чего здесь торчишь? Ждешь кого?
Варька принялась изображать заблудшую овечку:
– Ой, Ирочка! Как же здорово, что я тебя встретила! Я, понимаешь, по работе здесь… У вас поблизости нет поликлиники? У меня к ним письмо, а где эту поликлинику искать, ума не приложу. Слушай, а ты чего здесь?
– Так я здесь живу, – пояснила Ирка и внимательно присмотрелась к бывшей однокласснице. – А чего это ты плутаешь? Вот ведь поликлиника, неужели тебе муж не сказал? Или ты не знаешь, где работает твой любезный? А-а-а, понимаю, ты его стережешь! Правильно, он у тебя видный, за ним нужен глаз да глаз.
Варька немного пришла в себя и во всю ширь развернула «театр одного актера».
– Что ты говоришь?! Ты здесь живешь? Вот в этой махине? Я представляю, какая там планировка! Чего ты про мужа-то сказала? Он в этой поликлинике работает? Ну что за человек! Я ему вчера все уши прожужжала, что мне надо в поликлинику письмо отвезти, а он даже словом не обмолвился, что это к ним! – и, доверительно понизив голос, сладко запела: – Ты себе не представляешь, он у меня как ребенок. Это он специально придумал, чтобы я к нему на работу заявилась. Ну сказал бы, что письмо нужно отдать главврачу – никакой романтики, а тут… А, кстати, откуда ты знаешь, что мой муж видный? Ты что, видела его? А чего это у тебя так глаза разгорелись? Неужели ходила к нему? А-а-а, понимаю, у тебя теперь ухажеров не густо и ты кидаешься на женатых, да? Слушай, хочешь, я своей маме скажу, она тебе какого-нибудь неказистого мужичка сыщет?
Такого унижения Ирка стерпеть не могла.
– Неказистого мужичка? Да ты шутишь! Пойдем! – Ирка рванула Варьку за рукав. – Ну пойдем. Чего ты! Я тебя кое с кем познакомлю.
Варя пожала плечами и последовала за Иркой Серовой.
Идти пришлось почти остановку, но все это время у Ирки не закрывался рот, и Варька думала, как же это она так нелепо влипла. И потом эти высказывания Серовой о том, что Фома видный… Нет, не врала Ленка, наверняка что-то там такое у Фомы с Иркой было.
– Ну не куксись, уже пришли.
Ирка по-свойски толкнула дверь, и они оказались в темном, вонючем подъезде. На втором этаже им открыл двери худенький мужичок в черном одеянии.
– Ирина? Проходи, тебя уже заждались. А это кто с тобой?
– Это моя подруга. Проходи, Варя, не стесняйся.
Варя не стеснялась, она просто не хотела проходить. Но Ирка дернула ее за руку и потащила по комнатам.
– Смотри, классно, да?
Ничего классного Варя не увидела. Большая, просторная квартира казалась еще более просторной из-за отсутствия мебели. В одной комнате горел экран огромного телевизора, и возле него прямо на полу расположились несколько подростков. На экране мужчины и женщины вытворяли такое, от чего у Варьки моментально запламенели щеки…
– Это, представь, домашний кинотеатр! – восхищенно пояснила Ирка и потащила Варьку дальше.
В следующей комнате парень с девчонкой прилипли друг к другу губами и, казалось, заснули.
– Здесь у нас клуб знакомств, а еще есть помещение, где компьютерные игры.
И правда – еще в одной комнате раздавались характерные звуки и возле четырех компьютеров сидела целая свора ребятни.
На кухне компания мужичков восседала за столом возле бутылочки, и не одной. Серова не стала здесь ничего комментировать, в ванной тоже кто-то шуршал, и даже туалет был занят.
– Я не понимаю, а ты-то чего здесь потеряла? – уставилась на Серову Варька. – У тебя что, дома телевизора нет? Или ты подпольный хакер?
Ирка прошла в свободную комнату, где в углу валялось несколько гантелей и посреди потолка был вбит крюк.
– Видишь, это спортивная комната. Знаешь, сколько сюда мужиков вечером приходит… А вообще здесь классно. Никто не шумит, над ухом не долдонит, занимайся чем хочешь. Наши сейчас за пивом поехали, через час приедут, тех, с кухни, выпрем и будем отрываться по полной. У нас здесь каждый вечер выкуплен, так что никого, кроме нашей компашки, не будет. А меня специально пораньше отправляют, чтобы я эту толпу разгоняла. Сейчас я перекурю, и ты мне поможешь, идет? А потом посидим вместе с нашими.
– А что это вообще такое? Это секта какая-то? – не понимала Варька.
– Да ты с ума сошла! Это просто… ну, можешь считать, что это дом культуры, только карманный вариант. Здесь хозяйка – Елизавета Николаевна – так придумала себе на жизнь зарабатывать. А чего, классно, между прочим. Палец о палец не ударяет, а денежки каждый день получает немалые. На хлебушек с икоркой хватает. У нее одни только компьютерные игры сколько стоят. Набалдашник такой блестящий видела? Так вот, это к виртуальным играм. Ты что! Деньги прямо сами в эту хату ломятся! А мы по вечерам хату снимаем. Сама понимаешь, кому охота у себя каждый день кодлу собирать, потом порядок наводить замучаешься, а здесь супер!
– Так, а ребятишки? Они же по тому телевизору такую похабщину смотрят…
– Ой, ну ты прям как дите! Между прочим, Елизавета специально включает такие фильмы, которые больше всего хотят зрители. По их заявкам, между прочим. А уж какой там зритель, ей некогда разглядывать. И вообще уже подсчитано, что легче всего выкачиваются деньги из молодняка – от восьми до шестнадцати. Ну ладно, пойдем разгонять, а то наши придут.
Варька не хотела никого разгонять. Она сидела на подоконнике и слушала, как Ирка звонко переругивается с пьяненькими мужичками, орет на пацанят и пытается оторвать парочку друг от друга. Не дожидаясь прихода «своих», Варя незаметно выскочила из дверей и бегом припустила вниз. Нет, так, чего доброго, пока блюдешь честь мужа, свою собственную растеряешь. Интересно, а Ирочка мечтала отдаваться любовному порыву с Фомой вот в этих самых хоромах? Если так, то можно себе представить, от какого падения Варя только что уберегла супруга. Или еще не уберегла?
Толик стоял навытяжку перед своим непосредственным начальством и получал нагоняй.
– Сколько раз тебе говорить – у нас совершенно нет времени!! – орал Худоногов, брызгая слюной. – Столько дней прошло, а у нас что? Воз и ныне там?!! Что ты успел сделать? Отчитывайся!
– Я… Как вы и велели… Я внедрялся в семью Неверовых, – послушно рапортовал Толик.
– Ну? Внедрился?
– Внедрился. Только дальше дело никак не продвигается. Пока.
– Почему?!! Нельзя же быть таким тупоголовым!! Ты проваливаешь все, что я планирую! С самого начала все пошло кувырком! Ну, ладно, я могу понять, в первый раз у тебя не вышло, во второй раз сорвалось, а теперь-то чего?! Ты что-нибудь узнал?!
Толик переминался с ноги на ногу и мысленно уже столько наговорил шефу, что тот давно скончался бы от инфаркта, если бы услышал хоть часть.
– Я пока еще ничего не узнал. У них совершенно невозможно остаться одному.
– Значит, оставайся вдвоем с этой… как ее… толстуху-то…
– Аллочка.
– Да хоть с Аллочкой, хоть с палочкой! Я же тебе говорил, от Неверова, от Фомы надо избавляться, и как можно быстрее. Все у него узнать и избавиться. Если еще не поздно! А то, глядишь, он и сам все разнюхает! Ведь он же врач!
– Я и так пытался избавиться, тормоза нарушил, а они чуть меня в эту сломанную машину не усадили. Пришлось самому же исправлять, – жаловался Толик.
Худоногов схватился за голову.
– Зачем?!! Зачем ты хотел его прикокошить, если мы еще ничего толком не знаем?! Я же тебе толкую – сначала надо из него все вытрясти! А если он это хранит не дома? Неужели трудно понять: узнал – избавился, узнал – избавился… Можешь не у него самого узнать, у его жены, тещи, тетки, черт бы тебя подрал! Но только шевелись!! Нет, я тебя уволю, – без сил опустился на диван Худоногов. – Выгоню из офиса к чертям собачьим.
– Не выгоните. Это, между прочим, никакой не офис, а моя квартира, – хмуро огрызнулся Толик.
Худоногов молчал. Он думал. Все катилось в пропасть, а от этого придурочного Толика ни толку, ни проку. Надо самому браться за дело. Не хочется руки марать, да, честно говоря, теперь от недоделанного помощника никуда не деться. Он очень нужен. Но кто бы еще сказал, где взять время!
Дни неслись, точно собаки за резиновым зайцем, а ничего про несчастного Псова так и не удалось узнать. Теперь уже даже милиция не вызывала Неверовых в качестве свидетелей, видимо, дело об убийстве Псова удалось затолкать в архив или еще куда, с глаз долой, не дремали только те, кого это непосредственно касалось, – Неверовы. Сегодня Фома ехал к следующей жертве любвеобильного Псова. Он еще с утра созвонился с Шаталовой Ольгой Наумовной и теперь уже подъезжал к нужному адресу.
Ольга Наумовна оказалась сорокалетней женщиной с короткой стрижкой, живыми мальчишескими глазами и с огромной псиной у дверей. Псина, черный дог по кличке Кардинал, вела себя соответствующим образом.
– Привет! – воскликнула Ольга, как-то язык не поворачивался величать ее Наумовной. – Ты – Фома, точно?
Дог глухо рявкнул, будто спрашивали у него.
– Проходи, – не дожидаясь ответа, потащила Ольга Фому в комнату. – Садись и рассказывай.
Вообще-то Фома прибыл затем, чтобы рассказывали ему, он-то надеялся сидеть и слушать, но хозяйка выглядела настолько убедительно рядом со своим Кардиналом, что гостю ничего не оставалось делать, как смущенно лопотать:
– Понимаете, у вас был один знакомый, Псов, вы не помните такого?
– Ну как же, припоминаю, и что?
– Так вот, с ним случилось несчастье – его убили. А я расследую это дело. Вот и хотел узнать у вас поподробнее, что это за человек, какие у него особенности… были… Вы не могли бы мне рассказать?
Ольга махнула рукой, а пес тут же махнул ушами.
– Да там и вспоминать-то нечего. Мы с ним недолго… как бы это выразиться… недолго дружили. Не похож он на мужчину моей мечты, прямо скажу. Какой-то серенький, осторожный, каждого шороха пугался… вы себе не представляете, сколько раз он ко мне приходил, ни разу даже пиджака не скинул! И все время вздрагивал.
– А может быть, он боялся вашего Кардинала? – предположил Фома. Ему пришло на ум, что если бы он приходил к Ольге на свидание, то опасался бы не только раздеваться, еще бы и фуфайку сверху напялил, так сказать, для уверенности. – Тут уже лишний раз не пошевелишься.
Ольга неожиданно рассмеялась. Кардинал ее легкомыслия не одобрил и тихонько гавкнул – с незнакомыми мужчинами хозяйке следовало бы вести себя более серьезно.
– Ой, и не говорите! Назар с Кардиналом никак не могли найти общего языка. У них даже конфликт произошел. Ну, понимаете, Псов быстро сообразил, что на диван ему садиться не следует, это Кардинала диванчик. И кресло вот это тоже. Он и не садился. А тут, что на него нашло, взял, да и плюхнулся в любимое кресло собачки. Я его, между прочим, предупреждала, не садись вот сюда, сюда, сюда и сюда, можно на стул, никогда не ошибешься, Кардинал не уважает стулья. Но, видимо, Псов тоже стулья не уважал, ну и забылся. Что тут началось! Нет, вы не подумайте, у меня собака воспитанная, Кардинал не стал кидаться на Назара, он просто залез прямо на него. Ну, то есть он хотел сесть в кресло, а уж коли то было занято, то бедной собачке ничего не оставалось делать, как умоститься на коленях у гостя. Честно скажу, Псов только чудом выжил. Он сначала начал задыхаться, потом у него губы затряслись и посинели… в общем, жалкое зрелище… Он после этого ко мне дня четыре не появлялся. Потом, конечно, пришел. Потом у них с Кардиналом начали отношения налаживаться. Но однажды… Псов пришел как обычно, вечером, я его встретила, мы поужинали все втроем, и Назар стал что-то тихонько мне говорить. Я уже не помню точно, какую белиберду он нес, он всегда говорил тихо в присутствии Кардинала. Однако мой воспитанный пес решил не подслушивать, он просто ушел. На время. А потом так расшалился. Подбегал к Псову, тыкался ему в ноги, припадал на передние лапы, подпрыгивал. В общем, я таким Кардинала давно не видела. Я почувствовала несказанное облегчение – ну, наконец-то нашелся мужчина, который приглянулся моему мальчику.