В лесную сторожку приехали только Либерзон-старший и Полунин с Антоном. Изя, опасаясь, что Владимир не сдержится и начнет отчитывать Виктора, чем испортит и себе, и всем отдых в лесу, не взял своего сына с собой. Он лишь отобрал у него машину и велел сидеть дома, не высовывая за порог и носа. Виктор поворчал, но перечить не стал.
Ким уже был наслышан о том, что случилось днем с Полуниным, однако выражать соболезнования и расспрашивать о происшедшем не стал. Еще год назад, когда Владимир скрывался у него, тактичный кореец понял, что к этому человеку приставать с расспросами бессмысленно. Полунин сам скажет то, что посчитает нужным, и тогда, когда это ему потребуется.
Собственно говоря, они неплохо ладили друг с другом, проведя в не слишком просторной сторожке два месяца вместе. После расставания и у Полунина, и у Кима остались приятные воспоминания об этом времени. Если только в первые месяцы после гибели жены Владимир вообще что-нибудь мог назвать приятным!..
Полунин выбрался из машины и, прежде чем подойти к Киму и поздороваться, огляделся вокруг. В хозяйстве корейца почти ничего не изменилось, как вообще мало что меняется вдали от суеты городов. Сельский быт не терпит суетливости. А жизнь Кима иначе как сельской назвать было нельзя.
Кореец по-прежнему целые дни проводил, поддерживая в порядке свое небольшое хозяйство. Он разводил кур и свиней, выращивал на огороде позади сторожки массу различных овощей и, как и год назад, занимался рыбалкой.
– Мало что изменилось, да? – спросил кореец, подходя к Владимиру. Тот протянул ему для приветствия руку.
– Да, – улыбнулся Полунин. – Ты словно в ином мире живешь!
– Мир один и тот же для всех, – возразил Ким. – Только каждый сам определяет, как его воспринимать. Суета порождает душевное смятение, а покой дает возможность самосозерцания и наполняет жизнь гармонией. Мне торопиться некуда. А вот вокруг тебя, как и раньше, красные флажки?
– Ты прав, – грустно улыбнулся Владимир, вспомнив разговор годичной давности.
Тогда, услышав близкий вой волка, Ким рассказал, как зимой люди охотятся на этих хищников, используя красные флажки. Полунину это показалось символичным, и он невольно сравнил себя с загнанным в ловушку одиноким волком.
Уезжая тогда от Кима, Владимир думал, что раз и навсегда прорвался через ограждение из красных флажков и ушел в спасительные просторы леса. Но оказалось, что это не так. Снова звучат вокруг выстрелы, и вновь Полунину нужно куда-то бежать. Только в этот раз Владимир совершенно не понимает, кто за ним охотится и куда его гонят!
Полунин вспомнил, как долго после того разговора годичной давности он вглядывался в ночь, словно пытаясь увидеть во тьме охотников, сопровождаемых сворой собак, и красные флажки, преграждавшие ему путь. Однако вместо этого видел лишь изрешеченную пулями Анну и мальчика на заднем сиденье, испуганно сжавшегося в комок.
Сейчас это видение вернулось вновь, и Полунин ощутил боль непоправимой утраты.
Он обернулся, словно желая проверить, рядом ли сын, и волна нежности к мальчику окутала его с ног до головы – Антон стоял около свинарника и щекотал соломинкой нос большой хрюшке. Свинья почти по-человечески чихала, отдергивала голову, а затем снова тянула пятак к соломинке. Антон смеялся.
– Володя! – отрываясь от разговора с Кимом, позвал его от машины Либерзон. – Водочку сразу брать или оставить пока в машине?
– Ты, главное, пиво не забудь, – отрываясь от грустных дум, засмеялся Полунин. – Я давно собирался в настоящей баньке с пивком попариться, да все недосуг. Оставишь в машине пиво, Изя, побежишь за ним из бани голышом!
– А что? – пожал плечами Либерзон. – Из женщин тут только куры. Так чего мне стесняться?
Мужчины посмеялись и пошли в дом...
Глава седьмая
Славка Болдин воспринял просьбу Полунина покопаться в окружении Бережного почти с восторгом. В отличие от Шакирыча, чувствовавшего приближение старости и поэтому стремившегося к тишине и спокойствию, и Полунина, после гибели жены безуспешно стремившегося уйти от конфликтных ситуаций, Славка по молодости лет жаждал приключений и не знал, куда деть свою кипучую энергию.
Полунин позвонил ему рано утром, на следующий день после отдыха у Кима. Дома Болдина не оказалось, и Владимиру пришлось перезванивать ему в офис автосалона. Полунин не любил ходить вокруг да около, поэтому сразу кратко изложил другу суть дела, умолчав, впрочем, о покушении на себя. Болдин слушал, не перебивая, а затем весело проговорил:
– Без вопросов, Иваныч! А конкретно ты что рассчитываешь найти?
– Мне нужен человек, который навел Бережного на Изю, – терпеливо разъяснил Славке Полунин. – Я пока не знаю, что мне это может дать, но все началось именно с наводки. Если найдем нужного человека, то у нас появится хоть какая-нибудь возможность помочь Либерзону.
– И как я должен это сделать? – Владимир почувствовал, что Болдин улыбается, и потерял терпение.
– Слушай, Славик, ты уже не маленький мальчик, а я тебе не классная руководительница! – рявкнул он в трубку. – Сам что-нибудь придумай. Побывай в офисе Бережного, пообщайся с людьми. Узнай, с кем он встречался перед отъездом в Тарасов, в конце концов! Поработай!
– Да ты не обижайся, Иваныч, – Болдин был немного удивлен такой реакцией Владимира на свой вопрос. – Все сделаю как надо. Я ведь и спрашивал только для того, чтобы не ошибиться потом. А то, может, ты просто хочешь, чтобы я там кого-нибудь ласково утюжком погладил?
– Вот этого не нужно, – усмехнулся Полунин. – Сделай все по-человечески, а я буду ждать твоего звонка. Желательно, чтобы ты успел что-то найти до начала суда, по крайней мере, за пару дней.
Полунин положил трубку, поднялся со стула и вышел из кабинки в зал междугородного переговорного пункта. Нога все еще доставляла немало неудобств, но болела уже не так сильно, как вчера. Даже начала сгибаться. Владимир теперь передвигался намного уверенней, хотя с клюкой расставаться не спешил, боясь разбередить рану.
Зато он отказался от услуг водителя Пепла. Владимир решил, что с него достаточно помощи местного авторитета. И если он и дальше собирается пытаться строить свою жизнь по-новому, то сейчас пришло самое время окончательно рвать все свои связи с преступным миром.
Вчера Владимир даже решил отказаться от своего нежелания сотрудничать с милицией и дать следователю наводку на Мороза. Но, подумав, отказался от этой мысли. Самому Полунину было абсолютно ясно, что Морозу его просто заказали. Поскольку Владимир с Морозом не встречался никогда и, соответственно, конфликтов не имел.
Но как объяснить это в милиции, если Полунин и сам не мог понять, кому понадобилось его убивать?! Да к тому же и Пепел непременно откажется от своих слов о Морозе, если его вызовут в милицию. А кроме этого, Полунин против Мороза ничего не имел. Он бы даже не узнал его на очной ставке, если бы соврал, что видел, кто в него стрелял!
Улыбнувшись своим крамольным, с точки зрения любого из его приятелей, мыслям о сотрудничестве с милицией, Полунин вышел из переговорного пункта и пошел через рынок к стоянке такси.
Машины останавливались в конце площади, чуть дальше цирка. Увидев афишу нового представления, Владимир подумал, что не мешало бы сводить сюда сына. Мальчишка много интересного увидел за время их путешествия, но вот в цирке так и не был. И Полунин решил, что посещением цирка поставит точку в своем круизе. Потом они с сыном вернутся домой и попробуют научиться жить без Анны.
Сегодня Полунин оставил Антона под присмотром Кима. Хотел забрать сына с собой в город, но кореец предложил оставить паренька у него, чтобы не обременять Полунина лишними заботами. Увидев просящий взгляд Антона, отец разрешил ему остаться.
Все-таки Ким снова был прав. У него в сторожке мальчику будет веселее, чем в магазине у Либерзона под присмотром чужих людей. Да к тому же и безопаснее. Об их дружбе с Кимом, кроме Изи, никто не знал. Значит, и искать мальчишку здесь никто не будет, если даже киллеры решатся отыграться за вчерашний промах.
Полунин подошел к стоянке такси и сел в первую попавшуюся «Волгу» с шашечками на боку. Владимир собирался съездить в администрацию и навестить Андрея Игнатьевича Вострикова, занимающего сейчас пост одного из вице-мэров Тарасова. Как дальше развернутся события, Полунин не знал, а заново искать после встречи подходящую машину он не хотел. Поэтому и договорился с таксистом о почасовой оплате, а не о разовой, как это был принято в городе.
Владимир Вострикова видел только однажды. Несколько лет назад Полунин, думая, что страдает смертельным недугом, решил отомстить тем людям, что отправили его в тюрьму, и поехал в Тарасов из города, где остался жить по окончании срока заключения.
Именно тогда ему случайно удалось разоблачить крупную аферу, разворачиваемую вокруг одного из банков. После действий Полунина несколько высокопоставленных чиновников лишились своих кресел, а Востриков, наоборот, пошел вверх. Друг другу их тогда представил Гришаев, который и вел дело об афере, распутать которое помог Владимир. После знакомства они с Востриковым обменялись парой фраз, и Андрей Игнатьевич поблагодарил Полунина за помощь в изобличении коррупционеров.
Именно тогда ему случайно удалось разоблачить крупную аферу, разворачиваемую вокруг одного из банков. После действий Полунина несколько высокопоставленных чиновников лишились своих кресел, а Востриков, наоборот, пошел вверх. Друг другу их тогда представил Гришаев, который и вел дело об афере, распутать которое помог Владимир. После знакомства они с Востриковым обменялись парой фраз, и Андрей Игнатьевич поблагодарил Полунина за помощь в изобличении коррупционеров.
Сейчас Владимир ехал к Вострикову, надеясь, что он помнит ту давнюю историю и его помощь, благодаря которой из политической жизни города исчезли несколько его конкурентов. И Владимир рассчитывал, что Востриков поможет ему узнать, кто именно надавил на банки, чтобы они отказали Либерзону в выдаче кредита.
Впрочем, визит к Вострикову Полунин рассматривал лишь как первый этап своих поисков. Полунин давно привык к тому, что на людскую благодарность в этом мире рассчитывать не приходится. Человеку свойственно быстро забывать хорошее. К тому же Востриков может быть близко связан с теми людьми, что оказали давление на банки. Или даже сам замешан в этом, а поэтому откажется помочь Полунину.
И все же навестить вице-мэра следовало. Хотя бы для очистки совести. А если эта встреча ничего Владимиру не даст, то тогда можно будет попробовать другие пути. Например, соблазнить секретаршу губернатора и в постели попытаться получить от нее информацию!
Подумав об этом, Полунин едва не рассмеялся. Он просто представил, как, не сдержавшись, перекашивает от отвращения физиономию в самый неподходящий момент и портит этим весь хитроумный план. Владимир вспомнил, как в более лирической обстановке на туристическом теплоходе он не смог поцеловать женщину, чувствуя, что предает этим память Анны. А уж оказаться с кем-то в постели, преследуя личную выгоду, и вовсе бы не нашел сил.
И все же Востриков не являлся последней надеждой Полунина в деле разоблачения аферы Бережного. Конечно, вице-мэр мог бы значительно облегчить эту задачу, но и в случае его отказа далеко не все будет потеряно. Полунин еще не знал, как он поступит в случае отказа Вострикова в помощи, но не сомневался, что найдутся и другие пути для решения проблемы. Только бы на их поиски хватило времени до суда!
Попасть на прием к вице-мэру Тарасова оказалось непростым делом. Сначала «цербер» в камуфляже на входе в здание администрации столь тщательно проверял документы Полунина, словно, по крайней мере, пропускал Владимира через границу или надеялся найти добровольное подаяние между страниц.
Затем секретарша Вострикова категорически отказывалась докладывать о приходе Полунина своему шефу, аргументируя это тем, что в списке рабочих встреч его фамилия не значится, а для посещений по личным вопросом сегодня неприемный день. Владимиру пришлось проявить завидную настойчивость для того, чтобы заставить девушку связаться с вице-мэром по селектору.
– Андрей Игнатьевич, тут к вам пришел некто Полунин Владимир Иванович, – доложила она наконец, уступив напору визитера. Выслушала ответ, а затем продолжила: – Я не знаю, он говорит, что вы познакомились с ним в связи с делом Слатковского... Он настаивает, что это личное дело... Хорошо! Будьте добры, подождите, – обратилась девушка к Полунину, закончив разговор с шефом. – У Андрея Игнатьевича сейчас посетитель.
Полунин кивнул и опустился в кресло. Судя по обрывкам разговора секретарши с шефом, Востриков не собирался встречать его с распростертыми объятиями. Из того немногого, что он услышал, Полунину даже показалось, будто вице-мэр вообще с трудом вспомнил, кто он такой.
Впрочем, на фанфары и праздничные фейерверки при прибытии он не рассчитывал. Он лишь хотел обменяться с Востриковым парой слов, чтобы понять, способен ли вице-мэр оказать помощь в деле с Бережным. А затем Владимир хотел пригласить Вострикова в какой-нибудь ресторан и пообщаться в неофициальной обстановке. Если, конечно, вице-мэр окажется предрасположен к разговору.
Какой-то тучный мужчина вышел из кабинета вице-мэра, и следом за этим на селекторе в приемной раздался звонок. Выслушав приказ по телефону, секретарша попросила Владимира пройти в кабинет.
– Здравствуйте, Владимир Иванович! Сколько лет, сколько зим. А вы, я смотрю, по-прежнему импозантно выглядите! – встретил Полунина вице-мэр. – Какими судьбами в наших краях? Соскучились по малой родине, так сказать?
Владимир был немного удивлен такой встрече. Насколько он мог догадаться по разговору Вострикова с секретаршей, вице-мэр едва сумел вспомнить его фамилию. Что и неудивительно. Но за какие-то несколько минут Востриков успел сориентироваться и даже вспомнил, что Полунин уроженец Тарасова.
Впрочем, причина может быть и не в феноменальной памяти вице-мэра. Причиной того, что Востриков наконец вспомнил человека, добивавшегося у него приема, могла быть внешность Полунина. Ведь довольно редко можно увидеть совершенно седого мужчину тридцати с небольшим лет!
Полунин ответил на рукопожатие и опустился в предложенное ему кресло. Востриков расположился напротив и предложил сигарету, но Владимир отказался, сказав, что уже давно не курит. После этого Полунин вкратце поделился впечатлениями от круиза вокруг Европы и перешел к делу.
– Андрей Игнатьевич, – проговорил Владимир, едва закончил слушать вздохи Вострикова о том, что он жутко завидует Полунину, так как дела не дают ему самому уехать в отпуск. – Я собственно говоря к вам по делу.
– Слушаю вас, Владимир Иванович, – вице-мэр был самой доброжелательностью.
– Дело в том, что вопрос у меня к вам несколько щепетильный, и мне бы хотелось обсудить его в более неформальной обстановке, – Полунин постарался говорить как можно многозначительней. – Например, где-нибудь в ресторане. Не откажетесь поужинать со мной сегодня вечером?
– Вы меня прямо как девушку обрабатываете, – рассмеялся Востриков. – А чем вам мой кабинет не нравится?
– Кабинет меня вполне устраивает. Но не хотелось бы отрывать вас от дел, – пожал плечами Владимир, решив никак не реагировать на шутку вице-мэра. – Ну так что насчет ужина?
– Ну, если вы так настаиваете... Позвоните мне без пятнадцати шесть. Тогда и договоримся о точном времени и месте...
На том и порешили.
Полунин вышел от вице-мэра, так и не сумев понять, удастся ли вызвать на откровенность Вострикова или это бесполезная трата времени. В разговоре с ним вице-мэр был в высшей степени дружелюбен, но вся его игривость казалась Владимиру какой-то неискренней. Словно Востриков надел на себя одну из дежурных масок.
И все же делать какие-то выводы было преждевременно. В своем кабинете вице-мэр мог быть одним человеком, а в хорошей компании за рюмкой водки – совершенно другим. Чтобы проверить это, Полунину не оставалось ничего другого, кроме как ждать.
До шести вечера времени было предостаточно.
Полунин вдруг страстно захотел увидеть тот дворик, где прошла их юность и который рисовал тогда Каширин. Владимир попросил водителя такси, который ждал его на стоянке неподалеку от администрации города, отвезти его в этот двор. И лишь на полдороге к тому месту, где Полунин прожил лучшие годы своей жизни, он вдруг вспомнил, что дворика этого больше не существует!
Еще несколько лет назад, навещая улицу, где он вырос, Полунин нашел там вместо старых привычных домов площадку, расчищенную под новостройку. За это время там уже наверняка выросла современная многоэтажка. А старый тарасовский дворик теперь останется только на картине Каширина.
– Вот тебе и переплетение прошлого с настоящим, – пробормотал себе под нос Полунин, горько улыбаясь. – В этом городе ничего не осталось твоего. Он уже не твое, а чье-то чужое будущее!..
– Что вы говорите? – полуобернувшись к нему, переспросил водитель такси.
– Так, о жизни рассуждаю, – ухмыльнулся Владимир. – Отвезите-ка меня лучше на набережную. И можете быть свободны...
Когда-то давно Полунин обещал Анне, что непременно отвезет ее в свой родной город и покажет самые красивые места в нем. Своего обещания он так и не успел сдержать. И не раз потом горько жалел об этом.
Тарасовская набережная как раз и была одним из тех мест, что собирался показать жене Полунин. И сейчас, вспомнив о разрушенном дворике, разбитых судьбах и ощутив душевную пустоту, он поехал именно туда, чтобы обрести успокоение и побыть наедине с мыслями об Анне.
* * *
– Да нет же, Володя! Говорю тебе – такого просто не могло быть, – горячился Востриков, шлепая ладонью по столу. – Я уже не первый год в администрации и знаю всех, кто имеет какое-то влияние на наши банки. Повторяю тебе, ни к кому из них Бережной не обращался!
Вице-мэр Тарасова и Полунин уже около двух часов сидели в отдельном кабинете ресторана при гостинице «Словакия». За то время, что они провели вместе, оба уже успели выпить на брудершафт и перейти на «ты». И хотя сейчас Полунин и сомневался, что Востриков прав, оснований для того, чтобы им не верить, у него не было. А это только запутывало ситуацию!