– Явился! – Гришаев театрально вскинул руки к потолку. – Ну что ты за фрукт, Полунин? Почему вокруг тебя постоянно вьются какие-то неприятности? Посмотри, что ты устроил в центре города? Прямо западный берег реки Иордан!
– Я устроил? – зло переспросил Владимир. – Это значит, я сам попросил, чтобы меня расстреляли? Новый способ самоубийства придумал?
– Ну, не ты! Ну, из-за тебя, – стушевался заместитель прокурора губернии и, наткнувшись на колючий взгляд Полунина, смутился еще больше. – Ладно, извини. Мне головомойку устроили, а я на тебе сорвался... Кто это был? Только не говори, что не знаешь!
– Скажу, – огрызнулся Владимир, но тут же смягчил тон: – Есть у меня подозрения. Но, чтобы подтвердить их или опровергнуть, мне нужно переговорить с одним человеком. Устрой мне встречу с Ильей Черновым.
– С ке-ем? – Гришаев едва не подскочил на своем кресле. Его глаза широко раскрылись, и в них было столько удивления, что Полунин не решился повторить свою просьбу.
– Милок, ты опоздал! – с нажимом продолжил тот. – Я бы и сам с ним поговорил, но боюсь, что апостол Павел нам на земле встречу не организует. А к нему в резиденцию я еще не тороплюсь!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Владимир, догадываясь, что именно услышит в ответ.
– Только то, что упомянутый тобою Чернов два часа назад найден мертвым на обочине пригородной дороги, – проговорил Гришаев. – И у следствия большие подозрения насчет того, не семейка ли Либерзонов этому посодействовала. Боюсь, у твоих друзей начинаются настоящие неприятности!
Владимир несколько секунд молчал, переваривая услышанное. Собственно говоря, подобное развитие событий Полунин предугадать никак не мог. Все-таки на слушании в арбитражном суде торгово-промышленной палаты Чернов был свидетелем Бережного, подтверждая его показания. И устранять его Станиславу вроде бы не было никакого смысла.
Но еще меньше логики в убийстве Чернова можно было найти, если представить, что сделали это Либерзоны. Признание Ильи в соучастии в афере против Виктора было им нужно, как воздух. Именно об этом Полунин и сказал заместителю прокурора.
– Ты, Володя, похоже, не совсем понимаешь ситуацию, – усмехнулся Гришаев. – Чернов, может быть, и нужен был Либерзонам, но только молчащий. Все показания Бережного об угрозах Виктора в его адрес и отказе этого папенькиного сыночка выполнять обязательства по контракту подтверждает только Чернов. А если доказать их не удастся, то дело из разряда уголовного превратится в сугубо экономическое. Либерзоны, конечно, лишатся своего магазина, оптовых фирм, квартиры и всего прочего, но посадить их будет уже трудновато. Да и штрафные санкции будут значительно мягче...
– Но ведь если бы Чернов подтвердил, что аферу затеял Бережной, а не Виктор, то Либерзоны выигрывали бы дело? – перебил Владимир. – Разве не так?
– Может, и так, но это только твои домыслы. Причем бездоказательные...
Полунин понял, что спорить с Гришаевым бесполезно. Пока не появятся какие-нибудь факты, хотя бы косвенно изобличающие Бережного в организации аферы против Либерзона, убедить в чем-то следствие не получится. И Владимиру ничего другого не оставалось, как попрощаться с Гришаевым и уйти.
Вернувшись в машину, Полунин попросил водителя отвезти его на междугородный переговорный пункт. Теперь многое мог решить звонок Мирону.
Отправляясь в турне вокруг Европы, Владимир не взял с собой сотовый телефон, поскольку не видел в нем необходимости. Покупать трубку в Тарасове для одного-единственного звонка смысла не имело. Поэтому и звонить пришлось из кабинок «междугородки».
Можно было, конечно, воспользоваться тем сотовым, что Пепел держал в машине, но Полунину не хотелось этого делать. У него не было уверенности, что в трубке не стоит «жучок» или ее волна не прослушивается. А Владимир не хотел, чтобы кто-нибудь в этом городе знал суть его разговора с Мироном. Поэтому с «трубки» из машины он позвонил только Пеплу.
– Чернова можешь не искать, – проговорил он, едва Горелов ответил на звонок. – Он уже загорает в морге.
– Я уже знаю. Сам только что собирался тебе позвонить – пробормотал Пепел. – Чем-нибудь еще могу помочь?
– Ищи Мороза, а там посмотрим, – ответил Полунин и отключил связь.
* * *
От здания прокуратуры до междугородного телефонного пункта нужно было ехать около десяти минут. Не так уж много! Но вполне достаточно для того, чтобы Полунин смог привести в порядок свои мысли и решить, что же говорить Мирону.
Владимир по-прежнему не хотел оказаться должником кого бы то ни было из людей его не слишком законопослушного прошлого. В свете происшествий последнего дня желание начать жить новой жизнью, далекой от мира преступных разборок, только укрепилось в его душе. Но теперь, после смерти Чернова, Владимир плохо представлял, чем может помочь Либерзону.
Продумывая варианты своих действий, способные помочь суду изобличить Бережного, Полунин строил все вокруг Чернова. Только его показания о сговоре могли быстро и безболезненно снять обвинения с Виктора. Но теперь рассчитывать на это не приходилось. Чернов был мертв. А с ним умерла и надежда решить существующую проблему «малой кровью». Кровь уже пролилась, и, если судить по той сумме, что стояла сейчас на кону, смерть Чернова может быть не последней.
Владимир ломал голову, пытаясь придумать, как взять Бережного за жабры. В том, что именно этот человек устранил опасного для себя и ставшего теперь ненужным соучастника, Полунин ничуть не сомневался. Как не сомневался и в том, что доказать причастность Бережного к смерти Ильи сейчас вряд ли удастся.
Оставалось только одно – найти человека, который «навел» Бережного на семью Либерзонов. Только вот Владимир не представлял, как это можно сделать. Полунин совершенно не знал Бережного. Не имел представления о его окружении и связях. А для того чтобы установить это и попытаться найти наводчика, потребуется, может быть, не одна неделя. А таким временем Полунин не располагал.
Мирон, конечно, обязан ему за спасение своего сына. Он – вор в законе и действовать будет «по понятиям». То есть, сдержит свое слово и выполнит любую просьбу Полунина, которую в состоянии будет исполнить. Но Владимир сомневался, что Мирон станет, а главное, сможет отыскать в окружении Бережного нужного Полунину человека.
Это следовало поручить кому-то другому. И Владимир решил, что лучшей для такого дела кандидатуры, чем Славка Болдин, найти он не сможет. У парня, конечно, еще ветер в голове шумит. Но в чем-чем, а в сообразительности и исполнительности ему не откажешь.
Полунин решил позвонить Славке после разговора с Мироном. Цель этой беседы – выяснить, что за люди пытались похитить сына крупного московского авторитета, а потом и отомстить Владимиру, помешавшему осуществлению их планов. Большего ничего от Миронова Полунин не хотел. С остальным он разберется сам. И именно для этого Владимир собирался на несколько дней задержаться в Тарасове.
Да и для разоблачения аферы Бережного здесь тоже была одна зацепка. Маленькая, но отметать ее не стоило.
Бережному здорово помогло то, что тарасовские банки отказались кредитовать Либерзона. Было абсолютно ясно, что без внешнего давления на банки тут не обошлось. А это означало, что Бережной входил в контакт с кем-то из администрации губернии. Причем, может быть, и не с одним человеком.
Полунин прекрасно понимал, что следствие ни за что не возьмется разрабатывать эту версию. И отнюдь не из-за того, что побоится оказаться под прессом давления высоких руководящих чинов. Напротив, выявить коррумпированное лицо в администрации не отказался бы никто. Но, чтобы заставить следствие заняться проверкой чиновников, нужны были более веские аргументы, чем имелись у Полунина.
Тарасовские банки, объясняя свой отказ Либерзону в кредитовании, приводили, в основном, один и тот же простой довод. Они утверждали, что у Виктора нет достаточного количества имущества, чтобы гарантировать выплаты по кредиту. Да и под обеспечение торговых сделок кредиты давать невыгодно.
Звучало все это вполне логично и обоснованно, если бы являлось непреклонным правилом. На самом деле банки не раз в подобных случаях кредитовали Либерзонов. И делали это охотно, поскольку знали, что получат назад свои деньги сполна и в срок. Репутация у Изи и его фирмы в финансовых кругах была безупречной. Именно поэтому Виктор так легко пошел на сделку с Бережным. На получение кредита он был вправе рассчитывать. Однако денег Либерзону не дали. А затем у Виктора просто не было времени, чтобы суметь что-то предпринять.
Для начала Полунин собирался выяснить, с кем из администрации общался Бережной. Владимир рассчитывал на то, что сможет отыскать в окружении этих чиновников человека, недовольного своими боссами. Такие люди есть всегда и везде. Нужно только суметь заинтересовать их рассказать о нужных фактах. А для этого у Полунина был один веский аргумент, срабатывающий почти всегда и везде – деньги!
Для начала Полунин собирался выяснить, с кем из администрации общался Бережной. Владимир рассчитывал на то, что сможет отыскать в окружении этих чиновников человека, недовольного своими боссами. Такие люди есть всегда и везде. Нужно только суметь заинтересовать их рассказать о нужных фактах. А для этого у Полунина был один веский аргумент, срабатывающий почти всегда и везде – деньги!
Человека, обиженного начальником, довольно легко разговорить. Если он дорожит своим местом, то обычно воздерживается от резкой критики шефа. Но если убедить этого человека в безопасности и финансовой выгоде, то информацию от него очень легко получить. Вот таких людей Полунин и собирался найти. Но не сегодня!
Владимир слишком устал от всего пережитого за день и чувствовал, что находится на грани эмоционального истощения. Кроме того, день уже близился к вечеру, и начинать поиски сегодня не имело смысла. Полунин собирался ограничиться лишь звонком Мирону, а затем вернуться в «Светлану», чтобы забрать сына и поехать к Киму отдохнуть.
К тому же в лесной сторожке старого корейца, вдали от городской суеты, Полунин надеялся почувствовать себя в безопасности. Владимиру уже приходилось однажды, после смерти Анны, пару месяцев скрываться в доме Кима. Там его никто ни разу не потревожил. Вот и сейчас Полунин надеялся спокойно отдохнуть и забыться от всех тревог, свалившихся на его голову за последний день. Но сначала – разговор с Мироном.
* * *
Водитель Пепла, «прикомандированный» на этот вечер к Полунину, остановил «Мерседес» прямо около дверей междугородного переговорного пункта, заняв почти половину тротуара. Сделал это он под носом сотрудника ГИБДД, но тот и ухом не повел, демонстративно отвернувшись в противоположную сторону. Полунин усмехнулся этому и вышел из машины.
«И ты хочешь теперь вот на такое правосудие опираться?» – задал сам себе вопрос Владимир и, раздосадованно махнув рукой, вошел в переговорный пункт.
Оставив в залог кассиру сто рублей, Полунин взял номерок и пошел к нужной кабинке. Он набрал московский номер Мирона и принялся ждать звонка, не решившись опуститься на шаткий стул. Места в кабинке было мало, и Полунин побоялся, что несгибающейся раненой ноге здесь просто не уместиться. Впрочем, ждать пришлось недолго.
– Да! – услышал Владимир грубоватый голос крупного московского авторитета.
– Мирон, это Седой, – представился Полунин. – У меня к тебе есть пара вопросов.
– А-а! Рад тебя слышать, – голос Миронова изменился. – Ну, что? Передумал насчет моего предложения по акциям? Еще не поздно!
– Нет, тут все остается по-прежнему. Меня интересует другое, – ответил Владимир. – Кто пытался похитить твоего сына, Мирон?
– А тебе какая разница? – вор в законе явно удивился этому вопросу. – Ты мне помог, конечно. Спасибо тебе. Но тебя это дело не касается...
– Касается! – перебил его Полунин. – Похоже, эти же люди пытались меня сегодня убить!..
– Что-о? Ну-ка, расскажи подробнее.
Полунин в подробности углубляться не стал, а коротко поведал московскому авторитету о том, как в него стреляли, и поделился информацией, полученной от Пепла. Мирон слушал его, не перебивая, а когда Владимир закончил говорить, к великому удивлению Полунина, облегченно вздохнул.
– Ну и напугал ты меня, Седой! – рассмеялся он в трубку. – Я-то думал – все, война началась, а тут ерунда такая...
– Ни хрена себе, «ерунда»?! – взревел Полунин. – Мне чуть башку не отстрелили, а тебе «ерунда»? Ты базары-то фильтруй!
– Я-то фильтрую, – усмехнулся Мирон. – А вот ты вообще не понимаешь, что гонишь...
Вор в законе коротко объяснил Полунину, в чем подоплека дела. Оказывается, авторитет Мирона с недавних пор стал подвергаться сомнению. Несколько молодых «отморозков» чинили беспредел на его территории, и Мирон никак не мог с ними разобраться. Парочка воров, поменьше его рангом, пытались сместить Мирона. А когда он отказался добровольно уйти, решили захватить его сына, чтобы использовать как аргумент.
Когда Полунин помешал этому, Мирон устроил серьезные разборки, а затем созвал воровской сход. Приехали многие крупные авторитеты страны, и проблема решилась миром. Тех двоих воров призвали к порядку. Причем Мирон особо настаивал на том, чтобы никто из них не смел трогать Полунина. И воры дали в этом свое слово.
– А ты сам понимаешь, Седой, что значит слово вора, – закончил Мирон свой рассказ. – Кроме того, эта парочка набирает себе сторонников и не собирается отказываться от того, чтобы доказать мою некомпетентность. Поэтому сейчас для них покушение на тебя – это развязывание войны. Не сдержав слово, они потеряют союзников, и тогда я их раздавлю, как клопов! Понимаешь?
– Да, – ответил Полунин, находясь в полном замешательстве. – Но кто же тогда это мог быть? Я больше никому дорогу не переходил!
– Не волнуйся, Седой, я постараюсь выяснить, кто тебя завалить решил, – усмехнулся Мирон. – Если все же это те двое, то им хана! Но им сейчас, наоборот, выгодно с тебя даже пылинки стряхивать. Чтобы, не дай бог, авторитет свой мелкий не подорвать совсем. Так что никто из «серых» в тебя стрелять не мог. Попытаться завалить тебя могли только «отморозки», а уж тут ищи сам. Я тебе в этом не помощник. С самого начала тебе говорили, чтобы с ними не связывался. Они не по понятиям живут...
– Ладно, разберусь, – буркнул Полунин. – Но ведь Мороз не «отморозок». Он из блатных.
– А хер его знает! – фыркнул Мирон. – Ты вон тоже из блатных, да с этими козлами связался. Поищу я Мороза. Тряханем его и все узнаем. Что еще для тебя могу сделать?
– Ничего, – ответил Владимир. – Найдешь Мороза, считай, что мы в расчете.
– Справедливо! – ответил вор, и Полунин повесил трубку. Говорить больше было не о чем.
Владимир вернулся в машину и велел водителю ехать в «Светлану». Откинувшись на заднем сиденье, он пытался понять, что же происходит вокруг него. Мир словно сошел с ума!
Не верить словам Мирона у Владимира не было оснований. Он прекрасно понимал, что такое «жить по понятиям» для воровских авторитетов. Нарушить слово, данное на сходе, и попытаться, вопреки решению остальных воров, устранить Полунина, люди, которым он помешал похитить Миронова-младшего, просто не могли. Но кто же тогда стрелял по машине Владимира?
Полунин один за другим перебирал в уме всевозможные варианты и откидывал их. У него сейчас просто не было врагов, способных пойти на убийство. С Сатаром давно покончено, здесь, в Тарасове, у него был только один враг – Слатковский. Но и он сейчас в тюрьме. А все остальные если и имели на Полунина зуб, то даже морду ему набить ни за что не стали бы пытаться. Тем более стрелять в него! У Владимира оставалась только одна теория. Но она казалась настолько невероятной, что он сам в нее поверить не мог.
Как ни крути, но единственным человеком, которому сейчас мешал Полунин, был... Бережной! Из-за действий Полунина он мог проиграть дело, в которое столько вложил. А если учитывать то, что за два часа до покушения на Полунина Чернов был найден мертвым, то вывод напрашивался сам собой – Владимир настолько близко подошел к доказательствам вины Бережного, что тот решил пойти на все, лишь бы остановить Полунина.
Но все это звучало полным бредом!
Полунин еще мог предположить, что Бережной, получив наводку на Либерзона, обзавелся и информацией о тех людях, кто мог бы вмешаться и попытаться предотвратить аферу. Хоть это и мистика, но отбрасывать такую возможность нельзя. По крайней мере, такая версия объясняет тот факт, что Мороз хотел знать, когда Полунин приедет в город!
Но Владимир никак не мог понять, зачем Бережному предпринимать такие решительные шаги, как устранение Чернова и попытка убийства самого Полунина через несколько часов после его приезда в город? Владимир просто ничего еще не успел предпринять!
Аферу, придуманную Бережным, можно было назвать почти гениальной. Настолько детально все было отработано. Но зато последующие действия совершенно не поддавались никакой логике. И если убийство Чернова еще как-то можно было объяснить, то стрельба по Владимиру казалась совершенно бессмысленной.
Полунин без Чернова вряд ли успевал раскопать какие-либо факты против Бережного до начала суда. Времени оставалось слишком мало. И сейчас попытка его ликвидации совершенно не имела смысла, в отличие от всех остальных поступков Станислава. Вот это и настораживало Владимира, не давая возможность поверить в причастность Бережного к покушению. И все же других вариантов не было!
Полунин раздосадованно шлепнул ладонью по кожаной обивке сиденья. Водитель бросил на него удивленный взгляд в зеркало заднего вида, но от вопросов удержался. Полунин в ответ усмехнулся и закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать.
* * *
Ким встречал гостей на пороге своего дома. Услышав шум приближающейся машины, кореец отложил все дела и вышел во двор. Он был рад предстоящей встрече с Полуниным и не скрывал этого – широко улыбаясь, Ким замахал рукой и спустился по ступенькам.