Альберт побледнел. Стало трудно дышать, а по спине стекла струйка холодного пота.
«Этого не может быть, – сказал себе Альберт. – Это просто смерчи». Альберт где-то читал, что над морем часто случаются смерчи, но видеть их своими глазами ему не доводилось.
Решив, что странные очертания всего лишь игра воображения, Альберт закрыл глаза, медленно досчитал до пяти и снова их открыл. Человеческие фигуры никуда не исчезли. Теперь они были у самого берега. Почти не сознавая, что делает, Альберт повернулся и побежал. Его охватил страх, такой всепоглощающий, какого он никогда не испытывал. Сердце бешено колотилось. На бегу он пытался припомнить, выходят ли смерчи из моря на берег?.. Вроде бы нет. Что-то мешает им это сделать. Но что? Перепады давления? Или какие-нибудь «нисходящие потоки воздуха»?.. Альберт ничего не понимал в физике. Но что будет, если ОНИ ВЫЙДУТ?
Пробежав метров двадцать, Альберт оглянулся. Брови взлетели вверх от изумления, а в цыганских глазах мелькнул ужас. Черные фигуры вышли из воды и теперь, дрожа и корчась, словно в судорогах, с угрожающим гулом неслись по пляжу.
Альберт снова побежал. Гул за спиной становился все громче. Альберт бежал изо всех сил, в надежде увидеть кого-нибудь из постояльцев и позвать на помощь. Однако берег был пуст. Сигарета выпала у Альберта изо рта. С непривычки он стал задыхаться.
Пробежав еще несколько метров, Альберт споткнулся о круглый голыш и упал. Он заткнул руками уши и вжался животом и грудью в камни. Гул стал затихать и отдаляться. Но лишь спустя минуту Альберт решился приподнять голову и оглядеться.
От смерчей (а теперь уже Альберт не сомневался, что это обыкновенные смерчи, по странному стечению обстоятельств принявшие облик человеческих фигур) не осталось и следа. По всей вероятности, они пронеслись мимо и, добежав до края бухты, снова ушли в море.
– Альберт? – услышал он девичий голос.
Альберт взглянул вверх и увидел перед собою Настю.
– Вы чего тут? – удивленно спросила она.
– А?
– Что вы тут лежите?
Альберт поднялся на ноги, надел на голову упавшую шляпу и отряхнул костюм.
– Ты их видела? – спросил он.
– Кого?
«Смерчи», – хотел сказать Альберт, но вовремя остановился. Что, если смерчи видел он один? Пожалуй, эта девочка может поднять его на смех. Альберт совершенно не выносил, когда над ним смеялись.
– Я заметил тут редких птиц, – сказал он, импровизируя.
Настя вздохнула:
– Я ничего не понимаю в птицах.
– Зря. – Альберт осмотрелся. – Не скажу, что птицы – совершенные создания, но одно знаю наверняка: они гораздо симпатичнее большинства людей.
– Может быть. – Настя с любопытством вгляделась в смуглое лицо продюсера и вдруг спросила: – Альберт, а вы цыган?
– Почему ты так решила?
– У нас в классе учился мальчик по фамилии Алмазов. Он был цыган.
Альберт улыбнулся, сверкнув безукоризненно белой полоской зубов.
– Видишь ли, в моем происхождении есть много таинственного. А тайна потому и тайна, что не станешь раскрывать ее каждому встречному-поперечному. Но если мы с тобой подружимся… – Альберт вынул из кармана портсигар. – Хочешь сигариллу?
– А что это? – заинтересовалась Настя.
Альберт достал из портсигара две черные сигареты, одну протянул Насте, а вторую вставил в рот.
– Сигарилла – это маленькая сигара, – объяснил он.
Настя взяла сигариллу и повертела ее в руках.
– Красивая, – сказала она.
Альберт усмехнулся и чуть прищурил черные глаза:
– Попробуй.
– А вы маме не расскажете?
Альберт покачал головой:
– Нет. Давай так: я никому не скажу, что ты курила, а ты – о том, что видела меня ползающим на брюхе по пляжу. Идет?
Настя улыбнулась и кивнула:
– Идет.
– Ты отличная девушка! – сказал Альберт и чиркнул зажигалкой.
Настя прикурила от дрожащего на ветру язычка пламени, втянула в себя дым и закашлялась. На глазах у нее выступили слезы.
– Крепкие!
– А ты не затягивайся, – посоветовал Альберт. – Наслаждайся вкусом и ароматом.
– Хорошо. – Настя набрала дым в рот и снова закашлялась. – Не получается.
– Ничего, натренируешься. Держи! – Альберт протянул ей еще две черные сигареты и улыбнулся. – Выкуришь, когда будет возможность.
– Ох, ты! Здорово! – Настя спрятала сигареты в карман джинсовой курточки. – Спасибо!
– Не за что. Прогуляемся?
– Давайте.
Манеры Альберта были столь ненавязчивыми, голос столь мягким, а улыбка столь обворожительной, что уже через пять минут Настя раскрывала перед ним душу.
– Она сказала, что собирается воевать с богатыми, понимаете? И что для этого идет во власть!
– Возможно, так и есть, – заметил Альберт.
Настя фыркнула:
– Вранье! Как она собирается воевать с богатыми, если у нее самой на пальце кольцо с бриллиантом в четыре карата?
Альберт выпустил облачко бледно-голубого дыма.
– Четыре карата – это много, – согласился он. – Но даже если она продаст кольцо, вырученных денег все равно не хватит, чтобы накормить всех городских бродяг.
– Как раз хватит! – возразила Настя. – Это старинное кольцо. Один мамин приятель предлагал ей за него новенькую спортивную машину.
– Вот как? – Альберт поежился. – Становится холодно. Знаешь что, ты иди в отель, а я еще немного поброжу.
– Зачем?
– Во время прогулок мне в голову приходят дельные мысли.
Настя улыбнулась:
– Даже если вам на голову сыплется град?
– Тем более когда сыплется град, – тоже улыбнулся Альберт.
Они остановились возле мыса.
– Мы еще увидимся? – спросила Настя.
– Конечно.
Настя улыбнулась, махнула ему ладошкой и зашагала к отелю. Альберт посмотрел ей вслед, затем перевел задумчивый взгляд на море. В голове у него вертелись две мысли. Первая была связана со странными смерчами, вторая – со старинным кольцом, о котором рассказала ему девочка.
Вторая мысль была приятнее и перспективнее, поэтому он остановился на ней.
Глава 2 Странности
1В висках стучало, затылок ломило, к горлу подкатывала легкая тошнота. Опять эта чертова мигрень. Теперь до самого вечера покоя не будет.
Татьяна Михайловна Быстрова взяла со столика глиняную бутылку с испанским джином, плеснула в стакан и залпом выпила. Затем посмотрела на часы, чтобы определить, сколько же она проспала. Полчаса. Всего-то.
Скрипнула входная дверь, и секунду спустя в комнату вошла Настя.
– Где ты была? – хрипло спросила ее Татьяна Михайловна.
– Ты сама знаешь. Наверняка подглядывала за мной из окна.
«Боже, и когда эта маленькая стерва перестанет мне хамить?» – с тоской подумала Татьяна Михайловна. А вслух сказала:
– Что это за парень торчал у твоего стола?
– Новый постоялец.
Настя рухнула в кресло, сбросила туфельки и положила ноги на журнальный столик. Быстрова взяла стакан и поднесла его к губам. Натолкнувшись на пристальный взгляд дочери, нахмурилась и поставила стакан обратно на столик.
– Мне он не понравился, – сказала Татьяна Михайловна. – Мне не нравится, что ты болтаешь с незнакомыми мужчинами.
– Он не незнакомый. Его зовут Альберт. Он тебе понравится, когда ты с ним познакомишься.
Быстрова фыркнула.
– С чего это я буду с ним знакомиться?
– Он красив и молод. К тому же жгучий брюнет. А ты всегда неровно дышала к жгучим брюнетам.
Татьяна Михайловна взяла стакан и посмотрела поверх него на дочь.
– Почему бы тебе не заткнуться, милая? – проговорила она.
Настя пожала плечами:
– Да пожалуйста. Ты сама устроила допрос.
Татьяна Михайловна допила джин и поставила стакан на столик. Потом она откинулась на спинку дивана и простонала:
– Боже… Эти головные боли меня когда-нибудь доконают. Настя, будь добра, принеси из ванной аспирин.
Настя вздохнула и поднялась с кресла.
– Вечно ты меня гоняешь, – пробурчала она, шлепая босыми ступнями по паркетному полу.
В ванной Настя сполоснула лицо, посмотрела на свое отражение в зеркале и процедила сквозь зубы:
– Ненавижу ее.
Настя оглянулась на дверь и достала из кармана крошечный стеклянный флакончик с белым порошком… Когда дело было сделано, девочка запрокинула голову и блаженно прикрыла глаза.
«Она ведет себя отвратительно, – проговорил недовольный голос у нее в голове. – Тебе должно быть за нее стыдно».
Настя нахмурилась.
«Но она моя мать».
«Тем более. Ты должна помочь ей. Если не ты – никто не поможет».
«А если она НЕ ВЫЖИВЕТ? Если она УМРЕТ?»
«Пока будешь колебаться, время уйдет. И тогда ты точно потеряешь ее навсегда».
– Настя! – окликнула мать из гостиной.
Настя вздрогнула.
– Нельзя ли побыстрее?
– Да, мама!
Настя достала из кармана джинсов комочек из свернутой в несколько раз салфетки и развернула его. Три белые таблетки. Совершенно безобидные с виду. Выглядят как заурядный аспирин.
«Настюха, никогда не принимай больше половины таблетки за раз. Снесет крышу напрочь – на место уже не встанет».
Как же они называются? Какой-то тринитрогидрострихнин… Или еще чего похуже. Хотя Глеб, знакомый студент с химфака МГУ, называет их просто и красиво – «таблетки радости».
– Дочь, ты оглохла? – донесся из комнаты капризный голос матери. – Тащи сюда этот чертов аспирин!
– Сейчас!
Настя спрятала «таблетки радости» в кармашек джинсов, схватила с полки аспирин и вышла из ванной.
2Выйдя из номера, Анна захлопнула дверь и повернулась, чтобы идти к лифту. Вдруг глаза ее широко распахнулись. На углу коридора она увидела высокую, худую фигуру в длинном мокром плаще. Мужчина стоял в профиль, но Анна узнала его. Бледное, изможденное лицо, черные волосы.
– Простите! – окликнула Анна.
Незнакомец вздрогнул и быстро повернул голову.
– Мне нужно с вами поговорить! – сказала Анна и, сжав в пальцах ключ от замка, зашагала к нему.
Взгляд парня стал недовольным, почти сердитым. Он отвернулся и быстро свернул за угол.
Анна дошла до угла коридора и тоже свернула. На лице ее отразилось недоумение. Никакого парня в коридоре не было. Впереди маячил белый фартук горничной, катившей по коридору тележку.
– Чертовщина какая-то, – растерянно прошептала Анна. Она хлопнула себя по пустым карманам курточки и горько усмехнулась. «Ни таблеток, ни спиртного. Этот «здоровый образ жизни» доконает меня раньше, чем коктейль из веронала и мартини».
Она повернулась, чтобы идти, и вдруг услышала голоса, звучащие за углом. Анна подошла поближе и прислушалась. Говорили двое. Женский голос, судя по всему, принадлежал горничной, второй – хозяину отеля.
– Я много раз просил не вступать в разговор с клиентами. Неужели это непонятно?
– Я не вступала.
– Осторожнее, милая. Я терпеть не могу, когда мне врут.
– Но я не… – Горничная всхлипнула. – Этого больше не повторится. Честное слово.
– Надеюсь, что это так. Иначе мне придется подвергнуть вас жестокому наказанию. Вы все поняли?
– Да. Я поняла, но…
– Что еще?
– Рувим Иосифович, на вашем месте я бы тоже была осторожнее…
– Что это значит? О чем ты говоришь?
– Я говорю о… некоторых ваших родственниках. И о вашей большой любви к ним. И о том, что вы заплатили мэру, чтобы он не сносил старый маяк.
– В этом нет ничего странного. Я не хочу лишать своих постояльцев великолепного вида. Без маяка пейзаж станет скучнее.
– Да, но некоторые ваши родственники…
– Еще слово, и я перейду от угроз к действиям, – сухо проговорил хозяин отеля. – А если вы вздумаете распространять сплетни, вышвырну на улицу с «волчьим билетом». Работайте.
Шаги хозяина отеля мягко застучали по ковровой дорожке. Анна отошла с дорожки и прижалась спиной к стене. Вывернув из-за угла, Грач остановился и удивленно взглянул на Анну.
Она улыбнулась:
– Добрый день! Мы с вами уже встречались. В баре, помните?
Хозяин отеля прищурил черные с набрякшими веками глаза.
– Вы та самая девушка, которая не пьет шампанского?
– Та самая, – кивнула Анна.
– Я вас помню. – Грач тоже улыбнулся, но в улыбке его не было ничего приятного. – Хорошо устроились?
– Нормально.
– Я рад.
Грач хотел уже пройти дальше, но Анна заговорила снова:
– А вы, я вижу, строгий хозяин!
Грач замер. Искоса взглянул на Анну одним глазом.
– Не понял.
– Я слышала, как вы разговаривали с горничной.
Рувим Иосифович повернулся к Анне, сунул в рот трубку, но, вспомнив, что она не раскурена, вынул.
– Вы просто не знаете здешний народ, – спокойно сказал он. – С ним иначе нельзя. Дашь хоть малейшую поблажку – сядут на голову.
– А вы правда запретили сносить маяк?
Грач чуть прищурил темные глаза и спокойно ответил:
– Правда. Дед моей почившей жены работал когда-то на маяке смотрителем. Этот маяк – своего рода реликвия.
– Но его все равно рано или поздно снесут.
– Разумеется. Но я бы хотел, чтобы это случилось только после моей смерти. Если я однажды подойду к окну своего кабинета и не увижу его, то очень сильно расстроюсь.
«Надо же, какой сентиментальный, – с удивлением подумала Анна. – А с виду и не скажешь».
– А вы сами не здешний?
Грач покачал головой:
– Нет.
– А откуда?
– Мне бы не хотелось об этом говорить, – проговорил он холодно. Поняв, что слегка перегнул палку, Грач резко сменил тему разговора: – Вы уже обедали в нашем ресторане?
– Нет, но собираюсь, – ответила Анна.
Анна уставилась на руки хозяина отеля, обтянутые бежевой тканью перчаток. Их безукоризненная чистота почему-то была Анне неприятна.
– У нас отличный повар, – отчеканил Рувим Иосифович. – Советую вам заказать пасту с морепродуктами или говядину по-флорентийски. Это его коронные блюда.
– Спасибо. Обязательно закажу.
Грач, явно желая поскорее свернуть разговор, но не зная, как сделать это вежливо, сказал:
– Передайте метрдотелю, чтоб сделал вам пятидесятипроцентную скидку на любое блюдо.
Анна вскинула бровь и холодно поинтересовалась:
– За что такая честь?
Тон Анны чуть смутил Грача.
– Ну… – Он пожал грузными плечами. – Вы же отказались от шампанского. А я не люблю оставаться в долгу. Всего доброго.
Рувим Иосифович вежливо склонил голову, сунул в рот погасшую трубку и удалился – величественный и элегантный.
Анна удивленно посмотрела ему вслед и подумала о том, что так вежливо ее еще никто не «отшивал».
Между хозяином отеля и горничной была любовная связь, в этом нет никаких сомнений. Что, в принципе, неудивительно, учитывая смазливую внешность девушки. Мужчины таких не пропускают.
А, ладно. Не стоит об этом думать. Лучше пойти в бар и выпить бокал мартини.
Анна откинула со лба прядку волос и бодро зашагала к лифту.
3Подходя к барной стойке, Анна стала свидетельницей забавного происшествия. Официант, тот самый, который отказался утром от бутылки шампанского, о чем-то задумавшись, налетел на одного из постояльцев отеля. Поднос официант удержал, но часть какого-то коктейля выплеснулась гостю на рубашку.
– Черт! – выругался постоялец.
Официант засуетился.
– Простите, я все вытру!
Он поставил поднос на барную стойку и, вынув из стаканчика салфетку, принялся тереть ею пятно на рубашке постояльца. Пятно, как и следовало ожидать, не только не исчезло, а разрослось и приобрело замысловатые очертания.
Постоялец посмотрел на пятно, ухмыльнулся и проговорил со злой насмешливостью:
– Да ты художник! Может, принесешь фломастеры и вместе порисуем?
Официант отдернул руку от пятна и растерянно моргнул. Анне стало жалко парня, и она решила прийти ему на помощь.
– Рубашку еще можно отстирать, – сказала она. – Уверена, что здесь есть прачечная.
Постоялец скользнул по ее лицу быстрым взглядом и дернул щекой:
– Да черт с ней, с рубашкой. Переживу. Но если этот болван еще раз на меня что-нибудь опрокинет, я сниму ремень и как следует его выпорю. Слышишь, парень? Поверь мне, я это сделаю.
Анна улыбнулась. Мужчина, конечно, гневался, но гнев его был каким-то напускным.
– Идите, – сказала Анна официанту и легонько толкнула его в спину.
Официант, совсем растерявшись, послушно засеменил в подсобное помещение. Мужчина проводил его взглядом, что-то пробормотал и покачал головой. Встретившись глазами с Анной, едва заметно усмехнулся.
– Меня зовут Анна, – неожиданно для себя представилась она.
– Коренев. Егор.
– Очень приятно. – Ноздри Анны уловили приятный запах парфюма, исходящий от мужчины. – «Кензо»? – спросила она, весело прищурившись.
Коренев слегка покраснел.
– «Дюпон», – ответил он, и Анна не без удовольствия уловила в его резком голосе нотки смущения.
– Я люблю, когда от мужчин пахнет хорошим парфю…
В кармане у мужчины зазвонил телефон.
– Извините, – буркнул он и, на ходу доставая из кармана трубку, направился в сторону холла.
Но не прошло и десяти секунд, как у Анны появился новый собеседник. Рядом с барной стойкой остановился невысокий, щеголевато одетый брюнет. У него было красивое лицо и ярко-алые губы.
– Простите, мне сказали, что вы писатель, – проговорил брюнет бархатистым голосом.
– В некотором роде. А что?
Он улыбнулся.
– Писатели – люди образованные. Поэтому я… Простите, забыл представиться. Меня зовут Альберт. Альберт Алмазов.
– Анна Умнова.
Брюнет поцеловал Анне руку и улыбнулся:
– Очень приятно. Скажите, Анна… в этом районе бывают смерчи?
– Смерчи? – Анна задумалась. – Да, бывают. Как раз в начале осени. А вы видели?
Альберт вздохнул (как показалось Анне – с явным облегчением) и промокнул лоб черным шелковым платком.
– Да. Или что-то подобное. Но ведь смерчи, кажется, бывают только над морем? На суше не появляются?