Хотя, если разобраться, потеря мужа для тещи значит очень многое: она ведь уже забыла, когда в последний раз работала где-то. Эдуард Борисович предлагал супруге место в своей фирме – хотя бы ради будущей пенсии, но Бронислава Витальевна отказалась, даже зная, что муж не заставит ее ходить в офис. На его предложение она ответила, что ей рано думать о пенсии. Да и теперь, оставшись одна, женщина вряд ли начнет думать о трудоустройстве. Во-первых, нет необходимости, она далеко не бедна, а во-вторых, у нее есть дочь и зять, которые всегда помогут. Хотя поможет именно зять, ведь дочь тоже не работает.
Алексей предложил своему отцу перебраться в «Сименко интернешнл». Тот поблагодарил, но сразу отказался, сказав, что фирма справляется и без него. К тому же вакансии там нет, все люди давно работают на своих местах, а для него придется создавать новую должность и придумывать новые обязанности, которые никому не нужны. И потом, все будут знать, что он – отец генерального директора, а потому на особом положении – в коллективе может создаться напряженная атмосфера. Ну и кому это надо?
Леша настаивать не стал. А про себя подумал: возможно, отец просто не захотел быть в подчинении у сына. Что ж, его право.
Тогда Верещагин предложил работу жене. Ему хотелось, чтобы она постоянно была рядом – у нее появится какое-то дело, причем общее с мужем, которое можно будет обсуждать дома, советоваться, принимать совместные решения. У Регины будут цель и интерес к жизни, она отвлечется от грустных мыслей, свыкнется с мыслью о том, что отца больше нет, и вместе с мужем продолжит его дело. Ей не придется сидеть целыми днями дома, болтая по телефону с подругами, выбираясь лишь в парикмахерскую, в дорогие магазины и на встречи с подругами в какой-нибудь ресторанчик, чтобы поговорить о том, что давно уже обсудили по телефону.
Когда он впервые сказал Регине о своем желании, та равнодушно пожала плечами и спросила:
– Зачем? Ты ведь и без меня справляешься прекрасно.
Через день Алексей вернулся к разговору, и она, не отрываясь от телевизионного экрана, на котором канал «Fashion» транслировал очередной, зимний показ мод, кивнула:
– Хорошо, если тебе это надо, я согласна.
Но на следующее утро Верещагин уехал на работу, как и в предыдущие дни, один.
Глава 12
После крещенских морозов наступила оттепель. Поначалу столбик термометра поднялся до отметки минус пять, а потом, осмелев, и вовсе перевалил на плюсовую шкалу. Светило солнце, с крыш капало, и некоторые чрезмерно доверчивые специалисты стали убеждать с экранов телевизоров всех остальных граждан, что глобальное потепление добралось и до нашего региона. Но опытные портовые служащие не верили в преждевременное наступление весны, потому что ранней навигации в принципе не бывает.
Работы в офисе было немного. Сотрудники, разумеется, изображали трудовой энтузиазм, но Верещагина это не трогало – дела-то все равно не было. Однажды он позвонил Бачиеву, но трубку снял Али, который на вопрос, будет ли в этом году поставка хлопка, ответил уклончиво: «Возможно».
Через день Али позвонил сам. Вероятно, он доложил Бачиеву о том, чем интересовался Алексей, и тот распорядился дать более полную информацию. Али извинился за предыдущий короткий разговор, объяснил, что в тот момент не мог говорить, потому что у него как раз были переговоры. Затем сообщил: в Узбекистане самая настоящая весна, все расцветает, особенно девушки, а поставки хлопка будут обязательно. Возможно, даже в бо́льших объемах. А перед тем как попрощаться, пригласил в гости.
Известие о новом вероятном сотрудничестве порадовало Алексея, хотя и не особенно. Почему-то он и не сомневался, что именно так и будет. Можно было бы уже сейчас заключать договор на фрахт, но предстояло еще согласовать с узбеками график отгрузки, а значит, в Узбекистан надо лететь не просто так, для отдыха, а для работы. Верещагин размышлял об этом, направляясь домой – в городскую квартиру, куда они с Региной вернулись на днях. Особо не спешил – зимний, но похожий на весенний день радовал солнцем, за окном «Пассата» мелькали счастливые, радующиеся теплу люди и грязные от растаявшего снега автомобили.
Поток машин замер перед очередным светофором, правая полоса была свободна, и Алексей вырулил туда, предполагая, что успеет к зеленому сигналу, чтобы первым уйти с перекрестка. Невольно посмотрел на тротуар и увидел девушку, которую окружили трое парней, стоявшие слишком близко, словно прикрывая ее своими телами. Верещагин уже проскочил мимо, но в последний момент, увидев, что один из троицы схватил девушку за воротник дубленки, резко затормозил и сразу включил задний ход, едва не столкнувшись со следующей за его «Пассатом» машиной. Выскочил наружу и кинулся на тротуар. Теперь у него не было сомнений, что к девушке пристали уличные грабители. Когда Алексей подбежал, девушка уже лежала на мокром асфальте, один из парней стаскивал с нее коротенькую дубленку, второй держал маленькую дамскую сумочку и рылся с ней. Всем им на вид было едва ли больше восемнадцати, и у всех одинаково выбриты головы.
Понимая, что в такой момент уже не до разговоров, Леша ударил сначала того, кто обыскивал сумку, потом второго, снимавшего дубленку, – оба они, не ожидавшие нападения, полетели на землю. Третий отскочил в сторону, вытаращил испуганно глаза и заорал:
– Ты че, охренел? Не видишь, что это чурка?
Верещагин шагнул к нему и прошипел:
– А ну брысь отсюда!
Парень бросился бежать, а следом и другой, зажимая рукой разбитый нос. Последний налетчик делал попытки встать – опирался на руки, но снова падал, его лицо было в крови.
Верещагин помог потерпевшей подняться с тротуара, потом подхватил с земли ее сумочку и протянул девушке.
– Не ушиблись?
Та молча потрясла головой, испуганная только что произошедшим.
Перед Алексеем стояла совсем девочка, школьница лет пятнадцати, если не младше. У нее были темные волосы и восточные глаза.
– Рахмат, – прошептала она.
– Не за что, – ответил Верещагин на узбекском. – Мне обидно, что на свете есть такие дураки.
Он показал на бритоголового парня, который, немного придя в себя, начал на четвереньках отползать в сторону.
– Всего равно спасибо, – сказала спасенная уже по-русски. – Никто ведь не подошел, только вы.
– Просто я успел первым.
Алексей посмотрел на прохожих, люди проскакивали мимо, не обращая на них внимания. Девушка присела на корточки и начала собирать высыпавшиеся из сумочки вещи. Верещагин наклонился и стал ей помогать. Увидел совсем рядом ее тоненькие, обтянутые джинсиками ножки, и отвернулся.
– Вы давно здесь? – продолжил разговор по-узбекски.
– Третий год. Я студентка университета.
Алексей удивился: трудно было поверить, что этому хрупкому созданию уже двадцать.
– И как же родители отпустили вас одну так далеко?
– Папа сам учился в Ленинграде и хотел, чтобы я именно в Питере получила образование. А потом, хотя меня здесь и считают… – она сделала паузу, чтобы не повторять грубое слово, – дома-то я не узбечка. У меня мама русская.
– Приехали бы с мамой.
– Мама умерла, – вздохнула девушка, – уже давно.
– Простите…
Она посмотрела на Алексея и добавила:
– А папа в прошлом году.
Надо было что-то сказать, и Верещагин, выпрямляясь, предложил:
– Давайте я вас подвезу, сегодня у меня много свободного времени.
Незнакомка спорить не стала, сообщила только, что живет на Васильевском в общежитии университета.
Пришлось проезжать перекресток и за ним развернуться, чтобы двинуться в обратном направлении.
– Мой папа окончил химический факультет и аспирантуру, – продолжила пассажирка. – Познакомился здесь с мамой, они поженились, а потом уехали. Я родилась уже там, в Узбекистане.
– Сколько вам еще учиться предстоит? – поинтересовался Алексей.
– Нисколько, – тяжело вздохнула девушка. – За учебу платил отец. После того, как он умер, за один год необходимую сумму внесли родственники, но теперь отказались, сказали, что я им и так много должна, велели вернуться. Конечно, я хотела бы остаться и продолжить учебу, только ведь дорого очень, столько не заработать.
– Если хотите, я оплачу учебу, а вы будете трудиться в моей фирме: сейчас как раз требуется специалист по узбекскому языку.
– Вы и сами специалист по узбекскому, – улыбнулась собеседница и покачала головой. – Родные не поймут. Если приказали возвращаться, значит, надо так и сделать, ведь я им и в самом деле должна.
– А если вас решат выдать замуж? Найдется какой-нибудь человек, который придет и попросит вас в жены, заплатит назначенный калым, и родственники согласятся, чтобы вернуть деньги, заплаченные за год вашего обучения.
Девушка рассмеялась.
– Во-первых, за меня много не дадут, потому что я русская, да еще и образованная, по тамошним понятиям. А во-вторых, старая уже. Самые дорогие невесты – девочки, которым от двенадцати до пятнадцати лет, не умеющие ни читать, ни писать, зато знающие, что мужу нельзя возражать.
– Зато вы – красивая.
Пассажирка смутилась, но ответила:
– Это не главное. Самое большое украшение узбекской женщины – послушание.
Дорога оказалась на удивление короткой. Алексей проводил девушку до дверей общежития и напоследок снова предложил ей работу в своей фирме. Но та снова отказалась.
– Я уже билет домой взяла, через два дня улетаю.
Верещагин не стал настаивать, вернулся в свой автомобиль, завел двигатель. А перед тем, как тронуться с места, еще раз посмотрел на вход общежития. Девушка стояла возле дверей. Она помахала ему рукой и улыбнулась.
Звали ее Лариса. Алексей сказал ей, что она красива, и это было действительно так. По крайней мере, сам Леша так подумал. У девушки были темные, но не черные волосы, она не была смуглой и на узбечку походила мало, разве что прической: волосы были заплетены во множество мелких косичек. У нее были большие миндалевидные глаза, цвет которых Верещагин не смог разобрать – серые или голубые, а может, зеленые. Фигурка тонкая и стройная, двигалась Лариса красиво и с достоинством. Да, случайная знакомая была красива. Не так, разумеется, как Регина, вслед которой оборачивались на улицах и на которую вряд ли бы напали уличные хулиганы, но все-таки. И вообще, зачем заплетать волосы на восточный манер, зная, что по городу ходит масса уродов, которых это раздражает?
Алексей ехал домой, спешил к Регине. Но ощущал настойчивое желание вернуться к университетскому общежитию. Один раз он даже остановился, начал пропускать автомобили, чтобы развернуться. Хотелось найти девушку, уговорить ее не бросать учебу. Но поток автомобилей был бесконечным. Леша просидел в машине с полчаса, а потом все же направился домой.
И как раз в этот вечер Регина сама вспомнила, что согласилась работать рядом с мужем. Она же видит, как тот устает. Да и скучно сидеть одной дома.
Регина взялась за дело основательно. Сначала потребовала, чтобы Алексей уволил Кристину и Юлю, потому что две секретарши не нужны.
– Но одна все равно необходима, – возразил Верещагин.
– Тогда выбирай, какая тебе дороже.
Алексей промолчал.
Регина вышла из кабинета и тут же предложила девушкам самим выбирать, кто из них останется. Обе тут же написали заявление об увольнении. Через день Регина привела в офис немолодую женщину, оказавшуюся старой знакомой Брониславы Витальевны. Ей было под пятьдесят, лицо ее всегда оставалось непроницаемым, маленький изогнутый носик делал ее похожей на сову, а для полного сходства с мультяшным персонажем приятельница тещи носила небольшие прямоугольные очки без оправы. Секретарское дело она, вероятно, знала хорошо, потому что, принимая дела у Кристины и Юли, задавала вопросы по существу:
– А где журнал записи входящих звонков?..
– Почему ежедневник руководителя не продублирован на компьютер с подачей звукового сигнала о приближении назначенного времени?..
Кристина и Юля терпеливо все это выслушивали, словно давно знали, что именно так все и случится. Они зашли в кабинет Верещагина попрощаться, покосились на расположившуюся в кресле молодого босса Регину и задерживаться не стали. Та листала какой-то журнал, но когда обе девушки подошли к двери, не отрывая взгляда от блестящих страниц, бросила им вслед:
– Надеюсь вас никогда больше не увидеть.
– И вам не хворать! – пожелала ей Кристина.
Верещагин молчал, а Регина не могла успокоиться:
– Эти две дуры решили, что если они удовлетворяли отца, то им все будет сходить с рук. Давно надо было их вышвырнуть. Что может подумать входящий в приемную клиент, если увидит у дверей руководителя уважаемой фирмы двух шлюх? Как ты мог их обеих терпеть столько времени? Неужели тебе нравятся такие коровы?
– Мне нравишься ты, – ответил он.
И почему-то вдруг вспомнил девушку с миндалевидными глазами.
Глава 13
Следствие по делу об убийстве предпринимателя Сименко стояло на месте. Верещагина никто больше не вызывал и не опрашивал, в офис никто не приходил – скорее всего, в следственном управлении давно поняли, что раскрыть преступление не удастся. Алексей сам позвонил следователю Лаптеву и поинтересовался успехами. Тот ответил, что занимается теперь другими делами, поэтому вряд ли сможет сообщить что-то новое.
И добавил:
– Тем более по телефону.
– Я в конце дня буду проезжать мимо, – сказал Алексей. – У вас есть возможность встретиться со мной?
– Не вижу смысла, – ответил следователь. И тут же обронил: – Сегодня я освобожусь не раньше семи.
На самом деле Верещагин не собирался проезжать мимо. Но в словах Лаптева явно прозвучал какой-то намек, и ему очень хотелось повидаться с ним.
Семи еще не было, а следователь стоял у дверей районного управления и курил. Леша остановил машину и посигналил. Лаптев с невозмутимым видом притворился, будто не понял, кому предназначен сигнал клаксона, сделал еще одну затяжку, выдохнул, потом огляделся, погасил сигарету о подошву ботинка, опустил сломанный окурок в мусорную урну и направился к автомобилю.
Они расположились за столиком небольшого кафетерия, но следователь отказался от кофе или чего-либо другого.
– У меня десять минут, не более, – предупредил он. – Сразу скажу, что движения в расследовании никакого нет. Но мне кажется, что подвижки очень скоро начнутся: ни с того ни с сего людей не убивают, причем таким общественно опасным способом. Киллер не мог обознаться: уж больно приметный автомобиль был у вашего тестя. Я просмотрел камеры уличного наблюдения по ходу движения «Мерседеса»: за ним почти на всем протяжении пути от того ресторанчика, где вы гуляли, двигался лишь один автомобиль – серая «девятка». Самого момента преступления камеры не зафиксировали: очевидно, покушавшиеся знали, что этот участок улицы просматривается. Еще я пролистал все сводки об угонах за тот день – такой автомобиль был угнан поздним вечером накануне преступления. Потом его нашли гаишники и вернули хозяину. С владельцем я побеседовал – обычный пенсионер, тихий и скромный. Машиной он не пользовался почти неделю, а однажды утром вышел во двор и не увидел своей «девятки». Через неделю, когда машину обнаружили, мужчина ее опознал. По следам пороховых зарядов на внутренней обшивке было установлено, что стрельба производилась именно из нее. Во дворе, откуда угнали автомобиль, камер нет, поиск возможных свидетелей угона тоже ничего не дал. Но машину, очевидно, присмотрели заранее и знали, что она на ходу и заправлена бензином, убийцы явно ведь не хотели светиться на заправках. Возможно, киллеры жили рядом, но кто они, выяснить вряд ли удастся. Во всяком случае, сейчас. Но вашего тестя убили в тот день, когда был корпоратив, значит, люди, напавшие на него, были в курсе места и времени проведения мероприятия, знали, что закончится оно поздно, и поджидали неподалеку. Возможно, заказчик из числа бывших сотрудников, обиженных Сименко. Но я проверил: ваш тесть в последние годы никого не увольнял. Не узнав причину убийства, очень сложно до чего-либо докопаться. Подобные преступления, если не раскрываются по горячим следам, потом не раскрываются вовсе. Ежели, конечно, не будет признательных показаний участников или заказчика. А выяснить, кому было выгодно убийство вашего тестя, вы сами, как я понимаю, не можете, так что куда уж мне…
Подошла официантка.
– Вы брать что-нибудь будете или так посидеть зашли?
Алексей достал из кармана пятисотку и протянул девушке.
– Через пять минут уходим, – сказал он.
Следователь проследил, как купюра легла в карманчик передника официантки, и добавил:
– Нам с собой пакетиков растворимого кофе на всю сумму.
Девушка удалилась.
– Практика показывает, что через полгода после убийства могут быть какие-нибудь подвижки, – произнес Лаптев.
– То есть когда появляются претенденты на наследство? – догадался Верещагин.
– Чаще всего так и есть, но не обязательно.
– Наследников всего двое, – напомнил Верещагин, – жена и дочь.
– Это они так думают. Возможно, у Сименко были дети на стороне, и родство подтверждено документально. Я пытался порыться в его прошлом на предмет криминальных связей и каких-то разногласий, но ничего не нашел. Можно еще предположить, что убийство связано с модным ныне рейдерским захватом. Однако такие вещи делаются иначе – убийство лишь усложняет ситуацию, привлекая к предприятию ненужное рейдеру внимание правоохранительных органов. И потом, у вашей фирмы нет ничего своего: офис, склады, причальная стенка – все арендовано. Нет вашей фирмы – на ее место придет другая – и займется тем же самым. Если бы кто-то пожелал «проглотить» компанию Сименко, то просто бы договорился с арендодателем и решил все очень быстро без убийства и стрельбы. Для меня этот случай вообще непонятен – убийство есть, а движения материальных средств не наблюдается… Так что подождем немного.