То же самое и с искрой озарения. Поначалу приходится насильственным образом стараться применить все семь принципов, останавливаясь и подробно обдумывая каждый случай. Однако через некоторое время процесс уже протекает более естественным образом, а в итоге вы достигаете такой беглости, что усилий уже не требуется.
Иногда вам приходит в голову идея применить какую-нибудь уникальную, доселе невиданную технологию, как это было со мной в случае с нефтяными платформами. Однако часто бывает так, что на вас нисходит озарение, никоим образом с технологией не связанное: вы просто получаете возможность посмотреть на вещи другими глазами.
Много лет назад одна моя знакомая, молодая женщина, открыла новую стоматологическую клинику для детей в окрестностях Чикаго. Однажды, вскоре после открытия, мы с ней вместе отправились завтракать. Было заметно, что бизнес захватил ее без остатка. Я решил спросить, как идут дела.
«Не так хорошо, как я надеялась», – призналась она. Клиенты были, но дохода недостаточно. Необходимо расширять дело, но не было возможности. Она спросила, не могу ли я приехать в клинику, посмотреть, что происходит, и дать свою оценку. Закончив завтрак, мы отправились туда. Я провел в клинике пять или десять минут, изучая обстановку, а потом попросил ее выйти из помещения, чтобы переговорить на улице.
«Это же детское заведение, – спросил я, – верно? Давай попробуем посмотреть глазами ребенка».
Мы встали на колени и, оставаясь в таком положении, кое-как забрались внутрь. Оказавшись в холле, огляделись. «Что ты видишь?» – спросил я свою знакомую.
Она удивленно посмотрела на меня и сказала: «Да практически ничего!»
Так оно и было. Все, что находилось в холле, было расположено на уровне глаз взрослого человека. За конторкой сидела добрая и дружелюбная женщина, но, поскольку ее скрывала высокая стойка, ребенок, заходя в помещение, просто не мог видеть ее лица.
«Для начала, – предложил я, – почему бы не уменьшить высоту конторки, чтобы дети могли видеть лицо администратора? Она же такая приятная женщина. Далее, ответь мне на вопрос: что ты слышишь, когда входишь в комнату?»
Мы прислушались. Впечатление было такое, будто кто-то в соседней комнате истязает мышь. Это был явно не тот звук, который хотел бы услышать ребенок. Я предложил включить в холле медленную музыку, ритм которой напоминал бы биение сердца.
На мой взгляд, она должна была действовать успокаивающе и заглушать посторонние звуки. Кроме того, нужно сделать звукоизоляцию, чтобы из кабинетов не доносился звук работающей бормашины.
«А какие ты чувствуешь запахи?» – спросил я знакомую.
Стоило мне задать вопрос, как она тут же наморщила нос. Пахло так, как ты этого ожидаешь, заходя в клинику. У детей запах лекарств вызывает панику.
Девушка посмотрела на меня. «Все это нужно убрать, не правда ли?» – спросила она. «Совершенно верно», – ответил я.
Проблема была в том, что моя знакомая думала, как зубной врач, а не как ребенок. Все было в том, с какой точки зрения смотреть на вещи. Конечно, следовало применить принцип «от обратного»: перестать смотреть на клинику глазами взрослого, высокого человека, и посмотреть на обстановку глазами ребенка.
Когда я посетил ее клинику в следующий раз, оказалось, что там все изменилось. Моя знакомая претворила в жизнь все, о чем мы говорили. Ныне ее бизнес процветал.
Искра озарения появляется, когда вы меняете угол зрения, когда вы решаете изменить положение и посмотреть на вещи с нового ракурса.
Очень может быть, что защита нефтяных платформ от катастрофических последствий ураганов или поиски простого выхода из энергетического кризиса не входят в круг ваших интересов. У вас своя жизнь, свои задачи и проблемы. Подобно моей знакомой – детскому стоматологу, – вы, вероятно, заняты продвижением своего дела или стараетесь строить карьеру. Возможно, те трудности, с которыми сталкиваетесь вы, не так драматичны, как борьба с последствиями урагана на плавучей нефтяной платформе, – но для вас они не менее опасны. Что бы это ни было, помните: решение есть, нужно только найти его.
В былые времена искра озарения была фактором полезным, но не критическим. Изменения не были такими радикальными, протекали спокойно, постепенно. Можно было обойтись без неожиданных откровений. Но в наши дни, когда темп развития технологий вырос так сильно, что человеческий разум едва успевает за ним, развитый навык с высокой вероятностью угадывать будущее становится необходимостью[1].
Были времена, когда только некоторые избранные – священники, писцы и казначеи – знали грамоту. Позже лишь немногие умели водить автомобиль, и никто этому не удивлялся. В недалеком прошлом лишь горстка исследователей академического толка да военные стратеги знали, что такое Интернет и как им пользоваться.
В наше время лишь небольшое количество людей знает, что такое искра озарения и как ее высечь. Пора всем остальным узнать об этом.
1. Начинайте с известного
Десятого марта 1986 года я стоял в центре огромного цеха гигантской фабрики в городе Канзас-Сити. Прочистив горло, я проверил, работает ли микрофон, и окинул взглядом аудиторию, состоявшую из нескольких тысяч работников предприятия. Публика сидела тихо, ожидая речи приглашенного оратора. Они не слишком радовались; было бы правильней сказать, что они были в бешенстве. На фабрике фирмы Folgers Coffee Company произошел грандиозный диспут на тему производственных отношений, и переговоры зашли в тупик. Впервые за семидесятипятилетнюю историю компании фабрику пришлось остановить, чтобы устроить встречу со всеми без исключения работниками фирмы.
За несколько лет до этого мое выступление слышал один из менеджеров компании. Он подошел ко мне и спросил, не могу ли я выступить перед работниками фабрики, с которыми у руководства разыгралась настоящая баталия по поводу условий заключения контрактов. Я сказал ему, что он разговаривает со специалистом по предсказанию будущих путей технологического развития, а не с арбитром; как правило, я не занимаюсь вопросами производственных отношений. Он сказал, что понимает это, но во время моего доклада слышал, как я говорил о принципе «начинайте с известного», и у него возникло впечатление, что, поведав о нем работникам предприятия, гордиев узел, возможно, удастся разрубить. Он не требовал никаких гарантий, просто просил, чтобы я приехал и выступил перед рабочими.
И вот я стою перед аудиторией из нескольких тысяч человек.
«Меня зовут Дэн Буррус, – начал я, – и ваше начальство пригласило меня выступить перед вами. Но я сразу хотел бы расставить все по своим местам. Дело в том, что мне уже заплатили за выступление. Следовательно, я могу говорить, о чем хочу».
По толпе пронесся напряженный смешок.
«Прежде чем мы продолжим, – предложил я, – давайте кое о чем договоримся. Я могу считать, что все вы стремитесь сохранить работу?»
Несколько десятков человек подтвердили верность моего вывода, кивнув с мрачным видом. Я поставил галочку перед первым пунктом составленного утром на листке бумаги списка: СОХРАНИТЬ РАБОТУ.
«Могу ли я считать, что вы не хотите переезжать в другой город и перевозить семью?»
На этот раз уже несколько сотен голов ответили кивком. Раздались нестройные выкрики «Да, черт побери!» и «Чертовски верно!». Я поставил вторую галочку возле пункта: ОСТАТЬСЯ В КАНЗАС-СИТИ.
«Так, что еще… Прав ли я, считая, что вы предпочли бы, чтобы эта компания продолжала существовать, вместо того чтобы всплыть кверху брюхом?»
Я продолжал задавать вопросы, и к концу нашей работы набралось почти сорок пунктов. Я зачитал список вслух, потом посмотрел туда, где сидели многочисленные работники фабрики, затем – в другую сторону, на немногочисленную горстку руководителей, и сказал: «Похоже, есть сорок пунктов, по которым ваши мнения сходятся. Мне кажется, остается только договориться о том, как совместно претворить эти пункты в жизнь». И, как бы удивительно это ни прозвучало, они уже это сделали. Не подозревая об этом, сотрудники утрясли свои разногласия с руководством, и фабрика снова заработала.
Что же произошло? Я не рассказал им ничего нового, ничего такого, о чем бы они не знали. Тем не менее сказанного мной было достаточно для того, чтобы вывести переговоры из тупика, заключить новые контракты и снова запустить фабрику. Работники и руководители и без меня обладали всеми необходимыми данными для выработки решений. Беда была в том, что они сконцентрировали внимание на тех пунктах, по которым сойтись не могли.
Этим грешат и целые нации, и отдельно взятые супруги. Все мы склонны упираться в детали, игнорируя все остальное. Действительно, слово «нет» и словосочетание «не могу» обладают определенной силой притяжения. «То, что мы не можем решить», «То, что мы не можем увидеть собственными глазами», «То, чего мы не знаем». К сожалению, сконцентрировавшись на отрицании, прийти к соглашению практически невозможно.
То же самое верно относительно будущего. Вам не кажется, что ныне в мире слишком много неопределенности? Больше, чем раньше? Вам никогда не приходило в голову, что в мире, в котором все слишком быстро меняется, будущее становится слишком уж туманным?
Даже если вы ответите на эти вопросы утвердительно, все равно это не совсем так или даже совсем не так. И не важно, что нам кажется. Наоборот, я берусь утверждать, что сейчас заглянуть в будущее легче, чем когда-либо. Мы знаем о нем гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Нужно просто понять, в каком направлении смотреть.
Чем больше мы фокусируем внимание на неопределенности, чем чаще говорим себе, что мы чего-то не знаем, – тем меньше шансов на то, что мы преуспеем.
Давайте рассмотрим пример американской автомобильной промышленности.
Осенью 2004 года на вечере, организованном Американской ассоциацией общественного транспорта, мне посчастливилось сидеть рядом с Риком Вагонером, президентом и главным исполнительным директором «Дженерал Моторс».
Когда официальная часть была закончена и вечер перешел в стадию неформального общения, Рик сделал несколько предположений, касающихся будущего автомобильной промышленности и самой экономики США, в которых я услышал отголоски речей, произнесенных в разное время премьер-министрами, президентами и лидерами различных организаций из разных стран.
Мы этого, к сожалению, не знаем… Мы пытаемся понять, но кто в действительности может знать, куда это все приведет?.. Правда заключается в том, что сказать ничего невозможно, и не важно, как много информации вам удалось собрать. Как бы вы ни пытались проецировать то, что вы знаете, на будущее, проблема в том, что реально предсказать его нельзя.
Если бы так было в действительности, люди бы испытывали по отношению к будущему суеверный страх, боялись его, – как адепты разных первобытных религий боялись необъятного мира, выходящего за рамки их понимания. Если бы будущее было таким непредсказуемым, мне кажется, жизнь была бы безнадежным предприятием. И я бы никогда не стал тратить время на эту книгу.
В будущем нас ждет много такого, что предсказать совсем не сложно. В начале двадцатого века в мире не было страны, обладающей таким потенциалом, как у Соединенных Штатов. Американскую автомобильную промышленность ожидало такое великое будущее, о котором коллеги из других стран и помыслить не могли. Американский автомобиль в то время стал символом новаторской технической мысли. Страна жила, думала, ходила по магазинам и судам, воевала и насаждала мир. В 1953 году, в середине столетия, президент «Дженерал Моторс» сделал заявление, эхо которого можно было слышать спустя десятилетия. «То, что хорошо для «Джи Эм», хорошо для всей страны», – сказал он.
Так как же шли дела у «Джи Эм»? В тот момент, когда я сидел за столом вместе с Риком Вагонером, не слишком хорошо. К осени 2004 года «Джи Эм» потеряла миллиарды долларов и вынуждена была закрыть более десятка заводов и выгнать за ворота десятки тысяч рабочих. Но это был еще не конец. В первом квартале 2007 года, впервые за семьдесят пять лет, первенство по годовому производству автомобилей перешло к компании «Тойота». Летом 2009 года Рик вынужден был подать в отставку; «Дженерал Моторс», бывшая раньше самой большой автомобильной компанией мира, пережила самый крупный финансовый провал в истории корпоративного бизнеса.
Американское автомобилестроение началось с невероятно яркой искры озарения. Так что же произошло? Индустрия стала жертвой естественного человеческого желания сохранять и защищать устоявшийся порядок вещей. Компания перестала заглядывать в будущее и пытаться ответить на вопрос «Что нам о нем известно наверняка?».
Во время выступлений я часто говорю: «Разве не здорово уметь предсказывать будущее и делать это с высокой точностью?» Аудитория неизменно встречает этот вопрос бодрым смехом. Все смеются, потому что на инстинктивном уровне понимают: если некто заявляет, что ему известно будущее, он почти наверняка ошибается. (Действительно, часто ли вам приходилось читать в газете о том, что известный экстрасенс выиграл в лотерею?) С другой стороны, возможно, люди смеются от удовольствия, потому что знают – если будущее действительно можно предсказать, это здорово. Давайте я еще раз спрошу: «Разве не здорово уметь предсказывать будущее и делать это с высокой точностью?» Представляете, какие возможности раскрылись бы перед вами?! В книге, которую вы читаете, как раз об этом и написано.
Есть и еще одна вещь, о которой я неизменно говорю во время выступлений: «Будущее можно предсказывать с высокой точностью. Вам нужно лишь отбросить заведомо мнимые предположения».
И после этого утверждения, как правило, все смеются. Но я говорю серьезно. И что самое удивительное, когда мнимые догадки отброшены, оставшиеся предположения с высокой долей вероятности окажутся точными. Вопрос в том, как научиться отличать ошибочное предположение от верного. Об этом повествуется в главе, которую вы читаете.
Цикличные изменения
В книге Экклезиаста царь Соломон написал: «Суета сует; все – суета». Похожую мысль можно найти у греческого мыслителя Гераклита – «panta rhei», что означает «все меняется». Им вторит и Лао-цзы, написавший: «Нет ничего более постоянного, чем временное».
Я склонен согласиться с ними: в мире остается постоянным только одно – это перемены. Все в мире изменчиво, лишь в одном можно быть уверенным – в том, что изменения не прекратятся. Это неприятно – ведь мы ищем постоянства, а такое положение дел не оставляет ни единого шанса его найти. Или все же оставляет?
На самом деле в самой изменчивости заключено определенное постоянство, потому что перемены происходят по определенной схеме, точной, как часовой механизм.
Есть два сценария, по которым происходят перемены, или два типа, к которым их можно отнести. Первый тип – цикличные изменения.
К примеру, сейчас в Северном полушарии осень, и я могу с уверенностью сказать, что через шесть месяцев будет весна. Природа – самый богатый источник примеров цикличных изменений:
смена времен года, погодные явления, посевы и урожаи, миграция животных и птиц, приливы и отливы. Поняв механизм этих перемен, люди смогли создать цивилизацию.
Многое в экономике и политике подчиняется тому же принципу: бум или спад, экспансия и оборонительная позиция той или иной страны. Шекспир писал: «В делах людей прилив есть и отлив. С приливом достигаем мы успеха». Это утверждение верно по отношению к любой стороне жизни. Поднимаются и падают цены и проценты, которые банки стремятся получить, выдавая кредиты. Демократы получают большинство в Конгрессе, потом им на смену приходят республиканцы. Порой общество начинает клониться в сторону тоталитаризма и «твердой руки», обеспечивающей порядок и безопасность; потом тенденция меняется – люди начинают мечтать о свободе и либерализме. Социальные стандарты смягчаются; потом появляется желание «закрутить гайки». Маятник летит в одну сторону, пока сила притяжения не начинает тянуть его к земле. Тогда он меняет курс и устремляется в другую сторону.
В политике, в экономике, в социальной сфере, в любом другом проявлении жизни можно наблюдать приливы и отливы. Перемены настроения отражаются в политике, в моде, в отношениях между странами и отдельными людьми. В списке цикличных изменений, связанных с проявлениями человеческой жизни, можно насчитать более трех сотен пунктов. Зная их, мы без всякого дополнительного обучения можем с определенной долей вероятности предсказать грядущие события.
Примеры цикличных измененийсев и урожай
рождение и смерть
день и ночь
приливы и отливы, фазы Луны
времена года
миграция
котировки ценных бумаг
рецессии в экономике
активность на строительном рынке и на рынке недвижимости
сезонные распродажи
проценты по банковским кредитам
Пристальное отслеживание цикличных изменений лежит в основе превосходной способности Уоррена Баффита делать успешные инвестиции; он потрясающий знаток «приливов и отливов в делах людей». Мы уже говорили об афоризме Баффита, при помощи которого он описывает свою инвестиционную философию: «Будьте жадными, когда другие напуганы, и боязливыми при виде чужой жадности». Его деятельность – не только отличный образец применения принципа «идите от обратного», но и превосходного понимания закономерности цикличных изменений. С данной точки зрения простая философия Баффита напрямую смыкается с другим принципом – «начинайте с известного». Если рынок сужается, что мы можем сказать с полной уверенностью? Что рано или поздно он снова начнет расширяться. А если рынок переживает бум и стремительно расширяется, что будет? Готовьтесь к тому, что вскоре он сузится.