Они действовали быстро, но без суеты, и к тому времени, как капсула вкатилась в лабораторию, там уже все было готово.
Сопровождающие ушли, и за дело взялись специалисты, одетые в защитные изолирующие комбинезоны и дыхательные маски.
После того как капсулу открыли, облако голубоватого газа, в котором находился пленник, начало таять. С пациента быстро срезали всю одежду, затем подняли и перенесли на стол, где принялись подключать к телу клипсы с датчиками – десятками системных, что покрупнее, и сотнями маленьких – волновых.
От каждого тянулся тонкий проводок определенного цвета, и вышедший из транспортной ниши Шолмер в который раз удивлялся тому, как инженеры ухитрялись не запутаться в этом бесконечном количестве цветов.
А спецы все двигались и двигались, сплетая кружева, словно пауки-ткачи. Когда проводов становилось слишком много, их перехватывали хомутами и продолжали работу.
Едва на стеновой панели загорелась надпись, сообщающая, что газ из помещения полностью откачан, спецы начали снимать маски, не прерывая работы.
Теперь и Шолмер мог приблизиться без опаски, не рискуя внезапно свалиться в обморок.
Часть специалистов, доделав свою работу возле стола, разошлись по постам к стойкам с приборами, другие стали поднимать на столе бортики, чтобы начать заливку охлаждающей жидкости.
Пленника предстояло подвергнуть жесткому сканоанализу, но при обычной температуре эта процедура вызывала стремительное разрушение тела.
Оно разрушалось и в охлаждающей ванне, но не так быстро.
Из портальной ниши в зал вышли еще двое специалистов, это были сканопинчеры, обученные построению целых миров из воспоминаний и ощущений своих пациентов. Они ухитрялись извлекать много полезной информации даже из аборигенов, не говоря уже о баснаках, мир которых был куда сложнее.
С собой сканопинчеры принесли похожие на чемоданчики приборы, к которым были подключены их огромные наушники.
– Баггист и Сторм, сэр, – представился за обоих один из них.
– Сценарий получили?
– Так точно, сэр. И уже построили по нему схему.
– Хорошо. Можете приступать.
Зашумели кулеры, загудели генераторы, по одним проводам понеслись считывающие импульсы, по другим раздражающие сигналы, и объект в ванной с охлаждающей жидкостью задергался, задрожал, а стоявшие рядом с ним сканопинчеры склонились ниже, чтобы под приоткрытыми веками уловить момент, когда следовало двинуться дальше и дать сканерам полную мощность.
Пока они вводили объект в первую фазу, Шолмер приблизился.
– Одни! Четыре! Двадцать восемь! Пятнадцать!.. Пятьдесят процентов нагрузки, Сторм! – проорал один из сканопинчеров.
– Мощность пошла! Принимай ответку! – скомандовал Сторм.
– Ответку принял! Двадцать семь на четыре! Как понял?
– Двадцать семь на четыре! Понял хорошо!.. Прими увеличение на три процента!..
– Принимаю!.. Раз! Два! Три!.. Есть реакция!
– Принято… Скидка до двадцати…
– Есть скидка до двадцати!..
– Что видим?!
– Пошла картинка!
– Границы или два-эс?
– Два-эс… Пока два-эс, но приближаемся к границе. Поддай еще три четверти, вижу возмущения без восстановления структуры!..
– Вас понял – прибавляю.
Кулеры закрутились быстрее, генераторы завыли на высоких частотах. Шолмер не первый раз присутствовал на подобной процедуре и, как и раньше, почти ничего не понимал, однако его захватывало это действие.
– Прошли уровень!.. Никаких хвостов – чисто!..
– Молодец! Я вижу серию!.. Тридцать четыре пика, как понял?
– Понял хорошо, прохожу… Оп!.. Взяли в оборот!.. Блок четвертого порядка!..
– Добавить мощности!.. Пакеты – на минус!.. Вектор на максимальное положение!..
Шолмер словно собственной шкурой чувствовал разгоравшийся в информационных каналах конфликт. Сознание баснака изобиловало защитными опциями, которыми нашпиговывали службистов на случай допроса с пристрастием. Если бы этого парня начали колошматить или жечь электричеством, он напрочь забыл бы все самое ценное. Мало того, даже если бы его попытались взять жестко на улице, то и тогда его испуг запустил бы разрушительную деятельность. И лишь благодаря изобретательности оперативников, придумавших фокус с местной проституткой, информация осталась почти не поврежденной. По крайней мере, сканопинчеры ни о каких повреждениях не сообщали, а они бы увидели их первыми.
– Сэр, будьте готовы задавать вопросы, – сказал одни из пинчеров.
– Я готов.
– Через три блока объект станет доступен.
– Хорошо, у меня в запасе целая сотня вопросов.
– Сотню он не выдержит, – заметил второй пинчер. – Начинаю отсчет: десять, девять, восемь, семь…
Шолмер прикрыл глаза и вздохнул, как это делали люди, чтобы успокоиться. Они объясняли это повышенным требованием кислорода и еще чего-то там с азотом, но ему ничего этого нужно не было, однако техника дыхания помогала.
– …четыре, три, два, один, ноль!
– Это правда, что вас зовут Риккер Морли, коллега? – вкрадчивым голосом произнес Шолмер, хотя пленник не мог слышать этой его хитренькой интонации, ведь этот вопрос ему ретранслировали прямо в мозг в виде специального кода.
Возникла пауза, в течение которой компьютер кодировал речь, а сканопинчеры следили за реакцией мозга пациента. «Один, два, три», – начал считать Шолмер, чтобы чем-то занять свое мятущееся сознание.
Первый сканопинчер вскинул руку и кивнул: это означает, он увидел утвердительную реакцию.
– Скажите, Риккер, это правда, что вы служите в четвертом офисе «зирбланкир»?
И снова пауза, во время которой слабеющий разум пациента сдавался мощи работавшей против него электроники. Сканопинчер дал знак – ответ утвердительный. Хотелось бы, конечно, поскорее перейти к главным вопросам, но это могло вызвать шок. Для его преодоления потребовалось бы увеличивать мощность воздействия, и это привело бы к физическому разрушению пациента, поэтому и начинали такие дознания с вопросов, называемых домашними, чтобы пленнику не было сложно расставаться с относительно небольшими тайнами.
– Скажите, Риккер, правда ли, что в офисе есть информация о правительственной группе «белое крыло»?
И снова небольшое сопротивление и сдача очередного рубежа.
– Скажите, пожалуйста, дорогой Риккер, у вас есть донесение этой группы?
В этот раз пауза показалась Шолмеру особенно длинной. Громко гудела аппаратура, специалисты стояли по местам, некоторые неподвижно, другие что-то переключали, вращали ручки. По прозрачным трубкам струилась подсвеченная сигнальными фонариками жидкость, поступавшая в охлаждающую ванну.
Наконец, сканопинчер поднял руку и отрицательно замотал головой, но одновременно с этим на передатчик Шолмеру пришло сообщение:
– Сэр, на горизонте незарегистрированный борт, идет в нашу сторону.
Это был начальник охраны.
– Чего нам ждать?
– Полагаю, роторных торпед, сэр.
– Постарайтесь отбиться, нам нужно еще хотя бы полчаса.
– Сделаем все возможное, сэр. Перехватчиков хватает.
Шолмер закончил разговор и, сосредоточившись на допросе, задал следующий вопрос:
– Скажите, пожалуйста, Риккер, вы знаете, у кого имеется эта информация?
В этот раз пленник сдался быстро. Потом еще быстрее. С каждым вопросом его сопротивление падало, а Шолмер уже перешел на вопросы пространственного погружения, и пленник, по его приказу, мысленно рылся в письменном столе своего начальника, проникал сквозь дверцы сейфов и запускал секретные файлы на мониторах, однако силы его при этом быстро таяли.
Где-то глубоко под землей ударил взрыв – перехватчик настиг роторную торпеду. Да, Морли удалось схватить чисто, однако в какой-то момент его вшитый акцептор все же послал аварийный сигнал, и баснаки взялись за поиски.
Схемы этих поисков давно составлены, методы отработаны. Дальше идет только гонка команд – кто быстрее. У захватчиков фора по времени, у поиска только наметки, заготовки, дефицит кадров и возможностей – устроить на чужой планете технологическую битву не входило ни в чьи планы, поэтому лучшая война – скрытая от третьих наблюдателей.
И вот уже по подземным коммуникациям врага садят роторными торпедами, которые прошивают толщу земли, как воду, и разносят в куски подземные бункеры, даже хорошо укрепленные.
Против торпед выходят роторные перехватчики, более легкие, маневренные, более скоростные. Но не всегда удается прикрыть все направления, при том, что противник применяет и торпеды отсроченного старта. Они падают на землю, уходят на глубину и затаиваются, а затем, когда их набросают с десяток, разом бросаются в атаку, и вот тогда попробуй их все перехвати.
Под землей стоит грохот, оседают породы, наверху в чашечках позвякивают ложки и качаются люстры, а аборигены удивленно выглядывают в окна и пожимают плечами. Землетрясение? Откуда?
А это война. Подземная и почти незаметная.
А это война. Подземная и почти незаметная.
Взрывы звучали то дальше, то ближе. К воздушному торпедоносцу послали беспилотный перехватчик, но баснаки без труда его сбили и после подхода еще одного торпедоносца усилили натиск.
Шолмер торопливо вбрасывал вопросы, и ослабевший пленник без сопротивления вел его по созданной им копии офисного мирка.
Насосы нагнетали охлаждающую жидкость, специалисты смахивали пот и после каждой встряски от близкого подрыва посматривали на потолок, который в такие мгновения казался слишком тяжелым.
– Сэр, они используют помехи! Мы начинаем пропускать удары! – пожаловался начальник охраны. По его голосу было ясно, что он близок к панике.
– Сделайте все возможное, офицер, – отозвался Шолмер, чувствуя, что и сам начинает уставать от этого напряжения. Оставалось уточнить детали и имя курьера, которое удалось прочитать в открытом в виртуальном мире документе.
Стоявший у стола медик показал растопыренную пятерню. Примерно столько вопросов, по его мнению, мог еще выдержать пациент.
А баснаки все стреляли и стреляли, не жалея торпед и своего сотрудника. Вызволить его они не могли, но отчаянно пытались уничтожить или хотя бы прервать процесс дознания.
Они прекрасно знали, что происходит в бункере противника, и сами прокручивали подобные фокусы.
Шолмер успел задать эти пять вопросов, и пленник на них ответил.
Медик кивнул и отошел в сторону, вытирая платком шею – потеть для них было внове. В прежней модификации отведение энергии распада осуществлялось только излучениями тяжелых частиц. А тут – жидкость! Соляные растворы! Полный примитив, хотя… В этой грубой химии были и свои прелести. Например – восприимчивость к алкогольному опьянению.
Следующее поколение жолкверов уже не будет знать этих удивлений и парадоксов, ведь они родятся на этой планете способом, который здесь принят, и именно им, по мнению Шолмера, предстояло захватить здешний мир. Хотя полковник Промлифт был иного мнения.
Закончив опрос, Шолмер подошел к столу, где пузырилась нейтральная охлаждающая жидкость, но даже она теперь окисляла ослабленную материю пленника. Он распадался, теряя очертания, кожу, мягкие ткани и кости.
В канале информации остался лишь белый шум, этой личности больше не существовало.
Сканопинчеры отошли в сторону и закурили какую-то дрянь, упакованную в цилиндрические бумажные трубки. Шолмер не возражал, они заслужили отдых.
Ударила последняя торпеда, и стало тихо. Баснаки убрались, израсходовав боезапас, или им стало понятно, что ничего уже не изменить.
Шолмер смотрел, как уносились потоком хладагента последние следы пациента. Он был, и вот его не стало. Он поработал на «лангрин», полностью превратившись в информацию. В полезную информацию.
– Сэр, они ушли! – доложил начальник охраны.
– Хорошо. Какие у нас потери?
– Архивное хранилище на нижнем ярусе и пара складских бункеров формата бэ-пятнадцать.
– Что там было?
– Выясняем…
– Выясняйте скорее, я должен сделать доклад руководству.
– Разумеется, сэр! Но поймите нас правильно, ведь приоритет был отдан обороне лаборатории, мы же не дураки, мы же понимаем.
– Кто – мы?
– Ну, то есть наша служба, мои люди.
– Люди?
– Ну, тут так принято говорить, и мы переходим на аборигенный сленг – распоряжение куратора района.
– Да-да, я помню. Ладно, майор, я вас поддержу, если что. Вы ведь этого хотели?
– О да, сэр! Я был бы вам бесконечно благода…
Шолмер отключил передатчик, не дослушав. Сейчас его больше интересовало, кто такой этот Роджер Вуйначек. Где он сейчас и как до него поскорее добраться?
37
К орбитальному порту Ганновер лайнер швартовался ранним утром по судовому времени. На капитанском мостике что-то напортачили, и судно так грохнуло магнитными захватами, что в каюте Роджера завибрировала стена, а возле туалета из гнезда вывалился электровыключатель.
– Вот это да! – произнес Роджер, соскакивая с узкой кровати и сразу попадая в казенные шлепанцы.
Часы на стене показывали пять тридцать девять – самое время пробежаться до грузовых ворот, в то время как нормальные туристы и путешественники еще нагуливали во сне аппетит перед атакой шведского стола.
Роджер облачился в спортивный костюм, больше походивший на пижаму пенсионера, и, натянув вязаную шапку, выскочил в коридор.
Еще один удар о магнитные захваты едва не сбил его с ног, однако он удержался и побежал к лифтовому холлу, откуда планировал быстро попасть на обменную палубу – место, откуда в порту сгружали то, что лайнеру было не нужно, и получали то, в чем очень нуждались.
Роджер подоспел в тот самый нужный момент, когда из распахнувшейся дверцы охранного модуля на обменную палубу вывели узника со скованными руками и ногами. Бедняга мог передвигаться лишь семенящим шагом и морщился от боли, когда электрические путы били его по щиколоткам разрядами, наказывая за слишком широкий шаг.
Арестованного сопровождали пятеро охранников, вооруженных автоматами, электрошокерами и виброножами. Вдобавок на лоб арестованного была наклеена аэробуджа «двадцать-двадцать-пятнадцать», что означало источник террористической угрозы.
– Эй, мистер, сюда нельзя! – бросился к Роджеру сотрудник охранной службы.
– Я ничего, я просто смотрю. Что здесь происходит, господин офицер?
Капрал сбавил темп, погладил свои нашивки и улыбнулся, поскольку гражданский принял его за офицера.
– С кем, собственно, имею дело?
– Макс Флойд, коммерсант, – представился Роджер, протягивая руку. Капрал ее пожал. – Что здесь происходит, господин офицер? Я вышел подышать воздухом, а тут какой-то преступник, я правильно понял?
– Не стоит бояться, сэр, я полностью контролирую процесс передачи.
– Но кто этот человек в наручниках?
– Террорист. Уже сегодня из него выбьют все секреты – будьте спокойны.
– Это так неожиданно, – развел руками Роджер, и в этот момент арестант остановился напротив и взглянул на его.
– Стоккер, это ты? Что случилось?! – воскликнул Роджер, следуя правилам игры.
Стоккер на это лишь криво усмехнулся. Он все понимал, и Роджер понимал тоже. Что тут скажешь?
– Ты думаешь, что победил, Вуйначек? – спросил арестант, называя настоящую фамилию Роджера. – Ты просто отсрочил свое поражение, и поверь мне – совсем ненадолго.
– Давай вперед, сволочь!.. – крикнул конвоир и разрядил в спину Стоккера электрошокер. Тот выгнулся от боли и побрел дальше, а Роджер покачал головой, как будто сопереживая арестованному.
– Вы с ним знакомы, сэр? – спросил капрал, наблюдавший всю эту сцену.
– Даже перекидывались пару раз в «бурраган», представляете? И оба раза я выиграл.
– Ставили по маленькой?
– Первый раз по маленькой, но потом он захотел отыграться и трах – просадил четыре сотни.
– Вы, сэр, наверно, тот еще ловчила, правда? – усмехнулся капрал, поправляя фуражку.
– Нет, просто повезло, – пожал плечами Роджер.
– А чего так рано поднялись? Тут же никаких развлечений – причал технологический.
– Мне все равно, – отмахнулся Роджер и вздохнул. – Бессонница, зараза, мучит. Вот и шляюсь тут по коридорам.
– Бывает.
– А как вы вычислили этого парня? Честно говоря, я не заметил в нем ничего такого, хотя вчера мне казалось, что меня преследуют, и я даже жаловался диспетчеру.
– Вроде я что-то про вас слышал, – капрал улыбнулся. – Бомба и все такое, да?
– Ну, возможно, я немного ошибался, хотя теперь – сами видите, наверное, это было какое-то предчувствие.
– Тут не поспоришь, – согласился капрал и посмотрел в сторону уходящей платформы с арестованным и конвоем.
На полукруглом потолке стыковочного ангара проступил иней, а где-то возле шлюза капал конденсат. Набежали техники и принялись присоединять магистрали судна к внешнему питанию, а снабженцы стали заводить на грузовую платформу фургончики с замороженными обедами, шампунем, тапочками в вакуумной упаковке и прочей дребеденью.
– Пойду я, может, еще засну перед завтраком, – сказал Роджер.
– Непременно заснете, сэр. Всего хорошего.
38
Зайдя за угол, Роджер, вместо того чтобы отправиться к себе, пробежал до лифтового холла и поднялся на второй ярус, где находился терминал автоматического почтового сервиса.
Телеграфные автоматы работали круглосуточно, и в это время в холле, как и следовало ожидать, никого не оказалось.
Роджер подошел к экрану, вызвал функцию подачи телеграммы и набрал текст, поставив свой временный адрес на лайнере. Затем указал желательное время вручения адресату, отправил телеграмму и поспешил к себе, в то время как его депеша, добежав до серверов, спряталась в тамошнем хранилище.
Роджер уже успел заснуть, когда к нему в номер постучали. Он открыл глаза и взглянул на часы – время доставки телеграммы.