При таком раскладе на оплату товаров и услуг, включая средства на отпуск, оплату автомобиля, сбережения «на черный день», остается 25–30% от всего получаемого дохода (зарплаты). Поэтому уровень номинальной заработной платы в рыночных странах довольно высок.
Уровень экономического развития России (ВВП на душу населения) в 3 раза ниже, чем в США (15 тыс. долларов в России и 45 тыс. долларов в США), а уровень номинальной зарплаты в США в 6–7 раз выше, чем в России. Например, в легкой промышленности США среднемесячная зарплата составляет 1655 долларов, а в России – 251 долларов, то есть в 6,5 раз меньше.
Более высокая номинальная зарплата стимулирует механизацию и автоматизацию труда, улучшение ее организации, повышение интенсивности и квалификации. С другой стороны, резко повышаются стимулы дополнительного заработка. При ежемесячной зарплате в 4000 долларов, например, на руки для покупки товаров и услуг американцы получают 1000 долларов. Если он заработает еще, скажем, 100 долларов, то это составляет всего 2,5% его номинальной зарплаты, то есть очень мало для стимула, но эти 100 долларов существенно увеличивают те средства, которые идут на оплату товаров и услуг, и поэтому даже такая прибавка зарплаты является заметным стимулом. Есть и третья сторона дополнительного стимулирования, связанная с необходимостью ежемесячной оплаты взятых кредитов – ипотечного кредита на жилье, кредита на покупку автомобиля, кредита на приобретение профессионального образования, многочисленных потребительских кредитов.
Наращиванию долговых обязательств населения способствует и всеобщее распространение в развитых странах кредитных карточек, с помощью которых выполняется подавляющая часть платежей.
Социальная система рыночных стран построена таким образом, что подавляющая часть семей живет как бы в долг, главный из которых – долг на приобретение жилья. Необходимость оплаты этих вырастающих долгов (с учетом процентных ставок) является сильнейшим стимулом стремления к более высоким доходам, что достигается повышением производительности труда.
Чтобы получить более высокую зарплату и доход, люди стараются повысить квалификацию, улучшить результаты работы, получить дополнительное образование, чтобы занять более высокую должность, заняться малым бизнесом, второй работой и т. д. Многие находятся в непрерывном поиске более высокооплачиваемой работы и готовы переехать на новое место, даже в другую страну.
Столь сильные социальные стимулы к труду в России во многом отсутствуют, ибо низкая зарплата не создает достаточной заинтересованности. Казалось бы, в России много бедных, и, чтобы лучше жить, каждый трудоспособный должен был идти работать. В Америке уровень жизни в 3–4 раза выше. Естественно предположить, что здесь значительная часть трудоспособных, прежде всего женщин, больше стремились бы остаться дома, воспитывать детей, тем более что в Америке число детей в семье в 1,5 раза выше, чем в России. Парадокс в том, что в США женщины больше вовлечены в общественное производство, чем в России. Безработица в США в 1,5 раза ниже, чем в России (в США – 4–4,5% в сравнении с 6% в России). Население США также в 5–10 раз больше вовлечено в малый бизнес.
Стимулы труда в развитых странах столь сильны, что люди, не найдя, например, работы по специальности, не чураются идти в сферу обслуживания, на работу с частичной занятостью или даже на работу на дому с использованием персонального компьютера. Жизнь в долг вынуждает занятых дорожить своей работой. Ведь если человек оказывается безработным, он все равно обязан ежемесячно выплачивать свои долги, которые в среднем на одну американскую семью без налогов составляют более 2000 долларов в месяц. Угроза безработицы тоже служит своеобразным стимулом к труду. К тому же это стимулирует и сбережения, которые нужно иметь в достатке на случай потери работы. В среднем американская семья имеет сбережения в размере около 100 тыс. долларов.
Существующая социальная система России – низкоэффективная и не соответствует рыночной экономике. Она является как бы внерыночной, порождающей иждивенчество.
Взяв на себя невыполнимые в рыночных условиях обязательства по выплате за счет государства пенсий, крупных дотаций на содержание жилья и коммунальные услуги, по оплате медицинского страхования за счет средств предприятий и др., государство вынуждено мириться с нищенским размером пенсий, плохим содержанием жилья и качества коммунальных услуг, массовой коррумпированностью здравоохранения и образования. Так, средний размер пенсий по возрасту в России составляет 25% от среднего уровня заработной платы, в то время как международный норматив, принятый Международной организацией труда, составляет 40–60%, а средний размер пенсии во многих развитых странах достигает 80% заработка. В рыночных странах пенсионеры являются привилегированным и наиболее зажиточным слоем населением, и это понятно. Ведь до выхода на пенсию они около 40 лет делали взносы на свои пенсии, которые были дополнены взносами предприятий и государства.
Десять лет назад были провозглашены социальные реформы в России – пенсионная, жилищно-коммунальная, реформы здравоохранения и образования. Пенсионная и жилищно-коммунальная реформы практически зашли в тупик. Показатели здесь, например размер пенсии к заработной плате, из года в год ухудшались. По объему вводимого жилья мы в лучшем случае только через 3–5 лет достигнем уровня 20-летней давности.
Реформа здравоохранения находится в стадии обсуждения, а показатели результативности сферы охраны здоровья – уровень смертности, продолжительности жизни, инвалидности, показатели здоровья населения катастрофически плохие, так что Россия здесь по международным рейтингам занимает сотые места среди стран мира, уступая не только развитым, но и большинству развивающихся стран. Для сравнения, по уровню экономического развития и реальным доходам Россия занимает примерно 55-е место, а по уровню образования даже 30-е.
Реформы в образовании начаты и в целом, на наш взгляд, позитивны, хотя многое, очень многое предстоит сделать, и мы к этим вопросам еще вернемся.
Встает вопрос о продолжительности и завершении социальных реформ. Здесь, как нам кажется, нужен принципиально новый подход. В центре этих реформ следовало бы поставить реформирование заработной платы на рыночной основе. Все другие социальные реформы могли бы быть привязаны к этому реформированию заработной платы.
Суть реформы заработной платы состоит в ее повышении в 1,5–2 раза, с тем чтобы за счет повышения зарплаты проводить отчисления в пенсионный фонд, полностью оплачивать жилье и коммунальные услуги по рыночным ценам, частично оплачивать медицинскую страховку и профобразование, а также уплачивать налог на недвижимость. Другими словами, рыночная реформа заработной платы состоит в ее повышении при коренном изменении структуры расходов.
В области пенсионного обеспечения речь идет о переходе к принятой в большинстве рыночных стран накопительной системе пенсий. Из родственных стран на эту систему в 1997 г. перешел Казахстан. Значение этой системы состоит не только в том, что размер пенсий увеличится до 50 и более процентов от зарплаты, но и в том, что накопительные пенсии станут крупным рыночным фондом «длинных» денег, из которых можно черпать так недостающие у нас инвестиции. Наряду с примерно 10% обязательным отчислением зарплаты в Пенсионный фонд, соответствующие отчисления будут осуществлять предприятия и организации для своих работников и государство для отдельных категорий граждан. Переход к такой системе потребует 7–10 лет. В Казахстане он практически завершен, и этот опыт может быть использован у нас.
Чтобы перейти к 10-процентным отчислениям в Пенсионный фонд из зарплаты без снижения ее реальных значений, предлагается совместить даты начала отчислений с единовременным увеличением заработной платы, скажем, на 12–15%. Такое повышение средней заработной платы может быть проведено по бюджетной сфере и организациям с госучастием (Газпром, ОАО «РЖД», Связьинвест и др.) – а это, примерно, 60% всех занятых в стране. Еще 20% занятых работают в крупнейших корпорациях (Лукойл, Норильскникель, ГАЗ и др.). С ними государство может заключить договор о повышении зарплаты с одновременным, примерно, в таком же размере, уменьшением налогов. Это снижение налогов во многом может быть проведено за счет сокращения бюджетных расходов на пенсии и получения дополнительных налогов от повышения зарплаты.
Что касается средних и малых предприятий, то с их ассоциациями госорганы тоже могут заключить соответствующие соглашения.
Также единовременно могут быть установлены рыночные цены на жилье и коммунальные услуги. Заранее можно подсчитать, насколько для компенсации этих дополнительных расходов у 90–95% населения надо повысить уровень зарплаты. По нашей оценке, это потребует примерно 15-процентного увеличения. При этом семьи, имеющие худшие жилищно-коммунальные условия, получат некоторую выгоду (по отношению к семейному доходу), а небольшое количество богатых семей (5–10%) понесет относительно небольшие дополнительные расходы, если они имеют намного большую жилплощадь и потребляют намного больше коммунальных услуг.
Также единовременно могут быть установлены рыночные цены на жилье и коммунальные услуги. Заранее можно подсчитать, насколько для компенсации этих дополнительных расходов у 90–95% населения надо повысить уровень зарплаты. По нашей оценке, это потребует примерно 15-процентного увеличения. При этом семьи, имеющие худшие жилищно-коммунальные условия, получат некоторую выгоду (по отношению к семейному доходу), а небольшое количество богатых семей (5–10%) понесет относительно небольшие дополнительные расходы, если они имеют намного большую жилплощадь и потребляют намного больше коммунальных услуг.
Одновременное введение новых жилищно-коммунальных тарифов, необходимого повышения зарплаты и одновременного снижения налогов для предприятий и организаций может быть проведено так же, как и по пенсионной реформе. Главным источником снижения налогов в этом случае может быть сокращение бюджета в части финансирования дотаций за жилье и коммунальные услуги, а также снижение инвестиций на эти цели, поскольку они будут покрываться за счет новых повышенных жилищно-коммунальных тарифов.
Более простым является введение, например, 7-процентного обязательного отчисления на медицинское страхование за счет зарплаты. Соответствующие отчисления на эти страховки, так же как и на пенсии, будут нести предприятия (организации) и в необходимых случаях – государство.
По этому же принципу можно будет вскоре ввести налог на недвижимость, включая земельные участки. Для начала этот налог мог бы быть введен в минимальном (но не символическом, как сейчас) размере для рыночных стран – 0,5% от рыночной стоимости недвижимости. Здесь, как и в случае с жилищно-коммунальной реформой, нужно тщательно рассчитать размер необходимого повышения зарплаты для компенсации этого налога, опять-таки у 90–95% семей. При этом выгадают семьи, имеющие небольшую недвижимость, а проиграют относительно небольшое количество семей с большой недвижимостью – с несколькими квартирами, дачами, коттеджами, большими земельными участками и т. д. Но это, как правило, относительно богатые люди, имеющие для этого средства. Это тоже может также потребовать 10–15-процентного повышения зарплаты.
Как видно в целом, за счет всех мероприятий социальной реформы средняя заработная плата увеличится примерно на 60% и применительно к докризисному уровню вырастет с 20 до 30–35 тыс. рублей, то есть до 1000 долларов. Доля зарплаты в себестоимости России более низкая, чем в развитых странах, главным образом из-за сниженных ее размеров. После повышения эта доля повысится, и соответственно увеличится себестоимость. Доля прибыли в цене, разумеется, при этом снизится. Но, поскольку соответственно будут снижены налоги, предприятия и организации не прогадают.
Что даст такая переструктуризация заработной платы и всей социальной сферы? Во-первых, серьезно улучшится финансовое обеспечение пенсий, жилищно-коммунального хозяйства и здравоохранения, так как они получат стабильный надежный, ежегодно возрастающий источник ресурсов из фонда заработной платы в добавление к направляемым на эти цели средствам предприятий и государства. Это позволит дополнительно поднять благосостояние граждан и до конца решить острейшую пенсионную проблему, ликвидировать дефицит средств на жилье и коммунальные услуги, подняв их качество, улучшить медицинское обслуживание и охрану здоровья.
Во-вторых, за счет налога на недвижимость можно будет сформировать крупный источник средств для местного самоуправления, на нужды которого целесообразно направить этот налог. Эти средства, в конечном счете, тоже пойдут на улучшение жизни людей, так как в первую очередь будут направлены на дорожную и социальную инфраструктуру.
В-третьих, будет создан крупнейший фонд «длинных» денег в виде накопительных пенсионных фондов, что позволит увеличить инвестиции для крупных вложений в обновление отсталой технологической базы, в диверсификацию и модернизацию экономики и социальной сферы, в приоритетное развитие инновационного сектора и экономики знаний.
В-четвертых, намного усилятся материальная заинтересованность и стимулы к труду, ускорится рост производительности труда по причинам, о которых говорилось выше.
В-пятых, сократится непомерный разрыв в реальных доходах бедных и богатых. При существующей социальной системе богатые получают от государства больше льгот, чем бедные, прежде всего из-за низкой платы за жилье и коммунальные услуги, которые они потребляют в гораздо большем размере. Теперь здесь вводятся рыночные цены, и льготы отменяются. К тому же налог на недвижимость богатым придется платить в гораздо большем размере. Бедные семьи, имеющие небольшую недвижимость, получают существенную выгоду и от жилищно-коммунальной реформы, и от введения налога на недвижимость.
В-шестых, эти реформы сделают более сбалансированной нашу налоговую систему. В рыночных странах обычно около половины налогов платит население, прежде всего в виде подоходного налога и налога на недвижимость, а другую половину – платит бизнес.
В России население платит около 15% налогов, а бизнес – 85%. И хотя средняя налоговая нагрузка в России находится примерно на среднеевропейском уровне, однако налоговая нагрузка бизнеса у нас одна из самых высоких в мире. Прежде всего, у нас один из самых высоких в мире размер НДС после того, как в период кризиса европейские страны этот налог снизили до 15%. Повышенные налоги на бизнес и, особенно, на добавленную стоимость, существенно тормозят социально-экономическое развитие страны.
После предлагаемых социальных реформ положение улучшится. Налоги с населения вырастут в 2–2,5 раза и из-за повышения средней зарплаты в 1,6 раза, и из-за введения налога на недвижимость для населения. Соответственно налоги на бизнес сократятся. Тем самым доля налогов с населения повысится до 35–40%, а бизнеса – снизится с 85 до 60–65%.
Инновации – катализатор экономического развития
Производство инновационных изделий не просто увеличивает ВВП, как его увеличивает производство традиционных продуктов. Инновационные изделия и связанные с ними новые технологии, как правило, могут использоваться во многих других отраслях, ускоряя их развитие. Например, производство микропроцессоров связано с расширением их использования во многих сферах народного хозяйства, где они дают высокую эффективность.
Если доля инновационных изделий в ВВП составляет, скажем, 15%, и их ежегодный прирост вдвое превосходит средний темп роста ВВП (например, 10% в сравнении с 5%), то одно это почти на одну треть ускоряет экономический рост.
Кроме того, использование этой инновационной продукции в различных отраслях народного хозяйства само по себе дает дополнительный эффект, повышая производительность общественного труда, предположим, на 1% в год, что тоже вызывает дополнительный рост ВВП. В итоге развитие инновационного сектора в нашем примере обеспечивает рост экономики примерно наполовину. Тем самым инновации являются катализатором роста и совершенствования народного хозяйства.
Сами инновации представляют собой материализованные знания, продукты сплава науки, образования и технологии, и инновационные отрасли – это наиболее наукоемкие и высокотехнологичные отрасли, где трудятся наиболее образованные и квалифицированные работники.
Так что источником инноваций является сфера знаний, и прежде всего образование и наука. С перспективных позиций поэтому инвестиции в экономику знаний – самые эффективные. В США и других наиболее развитых странах мира экономический рост на одну треть в конечном счете определяется сферой образования, в то время как на само образование направляется около 10% ВВП. На научные исследования и разработку в развитых странах идет около 3% ВВП, а экономический эффект во много раз выше.
В России значимость экономики знаний и инновационного сектора за последнее время недооценивалась, в отличие от других постсоциалистических стран. При трансформационном кризисе 90-х гг. прошлого века расходы на науку и образование сократились не только абсолютно, в связи со снижением ВВП, но и относительно. Доля расходов на исследования и разработки в ВВП снизились с 3 до 1% ВВП, а на образование – с 7 до 4% (как здесь не вспомнить, что, когда наше образование считалось лучшим в мире – конец 1950-х – начало 1960-х гг., время запуска СССР первого спутника и первого космонавта, – доля затрат на образование в ВВП доходила до 10%, а в США тогда оно было 4%. Теперь – наоборот: мы пятились назад, они – шли вперед).
Удельный вес инновационных изделий в общем объеме продаж составляет всего 5,5%. Это в 2–3 раза ниже в сравнении с развитыми странами по относительным показателям и в 4–8 раз ниже по абсолютным показателям в расчете на душу населения. При таких соотношениях отставание России от других стран в научно-техническом плане прогрессивно возрастало. И несмотря на достижения в ряде областей (например, атомная промышленность, ракетно-космическая сфера), в целом по научно-техническому уровню экономики Россия занимает в международных рейтингах 70-е места, в то время как по уровню экономического развития – 50-е.