— В каком смысле?
— В любом. Даже сейчас: вы ездите, а я хожу пешком.
На Веге наличие личного транспорта означало очень, очень многое. В частности — непреодолимую пропасть между мирами, в которых мы существовали. К чести наместника, он принял это сразу. Хотя от язвительного замечания не смог удержаться.
— А так ли уж нужен вам транспорт? — бросил он, уже уходя. — В джунглях за вами не смогли угнаться на броневиках, к примеру…
26Вот и пришел в свой черед сезон дождей. Дожди на Веге — символ очищения. Они приносят в приморье прохладу, тишину и спокойствие. А мне — долгие неспешные размышления.
Мне нравится гулять в дождь. Костюму воина динго влага нипочем, в нем и нырять можно, если потребуется. Обычно я гуляю в Древнем городе, чьи каменные мостовые помнят сотни поколений лордов, где деревья, посаженные в честь первенцев на Веге, до сих пор омывают свои гигантские кроны теплой водой, где все дышит древностью и покоем — от разноцветных плит водоводов до вросших в землю мраморных оград особняков.
Я размышляю — если этот процесс еще можно называть размышлениями. Я брожу по умытым потоками воды аллеям, стою под кронами гигантских деревьев, где сухо даже в сезон дождей, спускаюсь и поднимаюсь по бесчисленным каменным ступеням лестниц, вросших за давностью лет в тело холма, на котором стоит Древний город — и постепенно проявляется мысль-утверждение о том, что меня занимает. Еще километры прогулок — и следующая мысль всплывает, проясняется, ложится на свое место в памяти, чтобы когда-нибудь излиться мгновенным решением-действием. Главное — не мешать процессу.
— Не помешаю?
Из прозрачных вечерних сумерек выступила стройная фигура, окруженная мерцающим потоком. Эстер. Она вообще-то была крепкой, сильной девицей, но сейчас, в наряде, напоминающем расстегнутую мужскую рубашку, выглядела беззащитной и хрупкой. При взгляде на ее обнаженные ноги меня пробрала холодная дрожь. По такой грязи, под дождем и ветром?! Вместе с тем умом я понимал, что жемчужный невесомый колокол, ниспадающий от обруча на голове до земли, вполне способен и защитить, и обогреть. Под этой воздушно-легкой защитой и орхидеи могут цвести на снегу. Ее изящные ступни были заключены в нечто вроде сапожек из почти невидимых нитей, того же качества, что и плащ.
Под моим долгим взглядом Эстер начала стремительно краснеть, ни прозрачная рубашка, ни прозрачный плащ вовсе этого не скрывали.
Детская беззащитность — грозное, хорошо выверенное оружие женщин. Постоянная практика на мужчинах значительно увеличивает его поражающие способности. Попадая в руки таких, как Эстер, оно действует ошеломляюще. Беззащитность и хрупкость в сочетании со способностью убить голыми руками — такое не всякий разум вынесет.
Я вздохнул и протянул ей руку. Теплая ладошка девушки доверчиво скользнула сквозь мерцающий плащ в мою ладонь, и мы отправились гулять по ночным паркам, я — опустив голову в раздумьях, она — опустив голову, чтоб не так явно возвышаться надо мной. Да, великим талантом надо обладать, чтобы с фактурой гладиатора выглядеть милой крошкой.
— Мы сделали все, что ты сказал, — робко произнесла та, которая железной рукой объединила самолюбивых лордов (перебив упрямцев).
— Печально, — оценил я.
Она одарила меня изумленным взглядом редкостной красоты.
— Это значит, что дети выросли, — пояснил я. — Орден гераклитов вступает во взрослую жизнь.
— И почему мне это не нравится? — пробормотала Эстер.
— Ну, можно и детьми остаться! — тут же предложил я вариант. — Вас будут воспитывать, баловать — и лупить при непослушании.
— Это мне не нравится еще больше! Пусть лучше будем считать, что мы выросли. Но, если уж мы выросли…
— Конечно, выросли! — заверил я с энтузиазмом.
— Тогда каковы наши дальнейшие действия? В качестве взрослых?
— Да живите! — рассмеялся я, вспомнив кое-что.
Эстер не поняла причин буйного веселья. Тогда я рассказал, что произошло, когда повзрослел Санго Риот, и каким обескураженным он был после бесед на аллее розовых пальм.
— Опять сказки об Асторе! — пробормотала девушка слегка раздраженно. — Не смешно.
— Этот пост теперь твой! — прямо сказал я. — Храни мир, пограничница Веги, и прими тяжкую ношу решений.
— А я надеялась, что ты останешься с нами! — обвинила она.
— В час боя… в самый страшный час — я буду с тобой, — пообещал я тихо.
Вряд ли она это услышала. А если услышала — вряд ли ее это успокоило. Я ушел, оставив ее в непростых раздумьях: лишить меня жизни за отступничество или же возвеличить до святого — предварительно вознеся на небо путем лишения жизни? Эстер могла благополучно решить задачу и без моего присутствия. Меня же ждали мои личные проблемы, которые никто, кроме меня, решить не мог. Проблемы эти, в образе тоненькой девушки, сидящей на камнях у моря, бесцеремонно преграждали мне путь в будущее.
— Так, ну и почему ты к нам не приходишь? — спросила проблема склочным голосом Анни-ко.
27Я стоял перед ней понурившись, и оттого моя ветреная подружка распалилась не на шутку.
— Ты! — сказала она с восхитительным отвращением. — Я верила тебе, как дура! Ах какой ты бедный и одинокий! Никому не нужен на родине! Чужой на Границе! Брошенный на Веге! Я не забыла твои сказки, и не надейся! Я все помню! Ну и чего тебе еще надо, прямо сейчас, когда мой муж предложил тебе любое содействие — и даже не в долг?! Мой муж — честный и справедливый человек, хоть ты и говорил, что так не бывает, но я точно знаю, что он такой и есть! Он все решит — тебе осталось только прийти! И он действительно хочет тебе помочь, за то, что ты мой друг! Ну, выдумай быстренько, отчего и сейчас-то нос воротишь?
Я рассеянно молчал. Она не дождалась ответа и, конечно же, продолжила нападки:
— Слабак! А мой супруг сказал, что на Веге каждый живет так, как заслуживает сам, и я ему верю! Он ведь стал наместником, начав с рядового пилота. Я стала его женой, придя сам знаешь откуда — с диких пляжей! Твоя обожаемая Эстер — тринадцатая дочка безвестного лорда, а стала вождем, Зарей Побережий! Продолжить? А ты лишь вздыхаешь и разводишь руками! Приходи к нам и будь! Хочешь — командиром отряда коммандос, защитой мира и покоя эфемеров. Хочешь — управляющим домов заботы о детстве, тем более что это и есть твоя настоящая профессия. Будь, кем хочешь: торговцем, поэтом, инженером, ученым — только будь, а не ной!
А я вообще-то никогда и не ныл. И не разводил руками. Но она-то имела в виду нечто другое?
— Я так хотела тебе помочь! — голос девушки дрогнул. — Я надеялась, ты найдешь здесь свое место. Жаль…ты оказался слабым, а я-то, как дура, считала тебя образцом… ну что ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь!
— Он ничего тебе не может сказать, потому что любит тебя и не хочет обидеть, — раздался спокойный мужской голос.
На обрыве складывала прозрачные крылья диковинная птица, упавшая с небес. «Небесный призрак», секретный чудо-самолет военно-воздушных сил Веги.
Превращение завершилось, упругие структуры существа опали, сложились, сияние погасло, и по тропе к нам уверенно спустился Эстергёз Кампьело. Кончики несложившихся крыльев развевались плащом за спиной.
— Ты умная девочка, — сказал он жене.
Та правильно перевела его — полная дура! — и, естественно, обиделась.
— Умная, однако не понимаешь, — продолжил он с непонятной усмешкой. — Он не слабак, даже наоборот, и очень наоборот! Но с режимом карабинеров он сотрудничать не будет никогда.
— Что, старые лорды лучше?! — взвилась Анни-ко, тут же забыв обиду на мужа. — Да они….!
— Думаю, он и с ними не хочет сотрудничать, — улыбнулся мужчина.
— Ну, если он хочет жить, как горные племена, тогда сам дурак!
Похоже, это не первый их разговор обо мне.
— Я как раз собираюсь выяснить, как он хочет жить — и хочет ли вообще, — заметил мужчина. — Как наместник и главнокомандующий вооруженными силами в этом регионе. Понятно? Ага, кому-то непонятно… Объясняю: гражданским лицам присутствовать при разговоре необязательно.
Он жилистой рукой отвесил Анни-ко легкого шлепка, и та моментально убралась подальше. Похоже, из нее получилась чудесная жена.
Мы неторопливо пошли вверх.
— Я подтверждаю приглашение моей жены, — дружелюбно сказал он. — В сущности, это мое приглашение. Присоединяйтесь к режиму, и вашим необыкновенным дарованиям найдется достойное применение.
— Я не предаю своих.
— У вас нет своих, мы это выяснили в первую очередь, — улыбнулся мужчина. — Вы ведь расстались со службой на лордов? И правильно поступили. И вы не шпионите на охотничьи племена, это легко доказывается тем, что там, где вы сейчас обитаете, нет никаких секретов. Какие секреты могут быть на помойке, верно? Остается ваше участие в последней операции в полынных джунглях — против нас. Мне кажется, там были личные мотивы. Ведь это были личные мотивы? А личные мотивы я уважаю. И забудем про это.
— Ваш режим бесчеловечен.
— Все режимы бесчеловечны! — отмахнулся наместник. — Зато у нас нет сословных различий. У нас любой может дойти до вершин власти, даже противники это признают. У нас рабочие гарантированно защищены от нищеты, а технологии эфемера дают им эмоциональную наполненность жизни. Пусть не лучшим образом, но мы заботимся о детях. Во всяком случае, лучше, чем, например, на Арктуре! Да вы сами это видели в бытность вашу…кем вы там были в школе?
— И ваши каратели так замечательно поддерживают порядок…
Наместник зло дернул щекой:
— Не режим их породил! Они все — дети этого мира! Если лорды придут к власти, им тоже придется решать, куда деть своих садистов. Ленивые, слабые, ущербные были всегда, и будут всегда. Они все — дети этого мира, их некуда деть! Ну не перестрелять же их!
— Примерно так вы и решаете проблему с охотничьими племенами.
— О, это особый случай! — оживился наместник. — Дело в том, что эфемер не может жить без гор. В частности, там располагаются жизненно важные расположения руд. Опустим это, вам ведь неинтересна экономика, вам подавай духовность и человечность! Так вот о человечности: эфемер сейчас кормит и снабжает работой все приморье. Технологии энергонапряженных структур очень экономичны, они избавили население Веги от голода. Но — эфемера уже не хватает. Нужны иные города, чтобы принять обездоленных бродяг из предгорий, тех же охотников — изгоев, естественно, но их очень, очень много! Только вот некие малочисленные племена не идут ни на какие контакты в вопросах освоения недр. Они дошли до того, что перебили безоружных строителей дорог. Ваши горные охотники по горло в крови невинных людей. Сейчас они не пускают в горы никого. Идет война, и нам просто не оставлено другого решения, как воевать.
— Это их земля.
— Это наша земля! — возразил мужчина твердо. — Мы все пришли в этот мир извне. И, вы должны были это заметить, эфемер никогда не отказывался от жителей гор. Мы и сейчас принимаем всех, хотя район Серых Рук переполнен. И мы готовы принять вас. Несмотря на прошлое.
— Память о прошлом непросто откинуть, — заметил я. — Вождь охотников был моим другом.
— Он погиб?
— Сгорел. Попал под напалм.
— Мне это тоже нелегко, — хмуро признался мужчина. — Я потерял эскадрилью «небесных призраков», а они все были моими учениками и отличными людьми — хотя последнее для вас и неважно. И все же я повторяю приглашение: присоединяйтесь к нам, лучшего не найти. Любое правительство жестоко, любое общество полно уродства и несправедливости. Режим карабинеров — не худший вариант, уж поверьте мне и моему образованию, полученному в лучших учебных заведениях материнской планеты. Или вы воспринимаете всерьез программу гераклитов?!
Я покачал головой. Нет, всерьез я их не воспринимал.
— Я могу дать вам время для размышлений и принятия решения, — предложил наместник понимающе.
Я снова покачал головой.
— То есть… у вас уже готово решение?
— Да, — вздохнул я. — Хотя оно мне и самому не нравится. Я был и остаюсь Защитником Асторы. И этому я буду верен всегда.
— А! — хмыкнул наместник. — Сказки об Асторе! Нет, я верю, я в очень многое верю! В частности, техника нуль-переходов существует на материнской планете, и нечто подобное Домам тоже, правда, без всякого налета мистицизма… да и Хранилище, если вдуматься, имеет аналоги в обитаемых мирах… но согласитесь — это внешнее, необязательное. Главное в ваших сказках — райская чистота человечества. А вот это — действительно сказки. Вы собираетесь защищать эту выдумку?
— Это не выдумка, — вздохнул я. — Совсем недавно я наблюдал эту… райскую чистоту человечества прямо здесь. Вы и Анни-ко.
Мужчина помрачнел.
— Я люблю ее, — проворчал он. — Это не пример.
— Вы и я. Вы и ваши ученики…
— Достаточно. Я понял вас. Это есть, согласен. Но это не Астора. И это не пример!
— А что же это? — полюбопытствовал я.
— Болезнь! — с тоской ответил он. Сейчас он уже не походил на наместника. — Это — редкая драгоценность в мире грубых, грязных камней. Никогда человечеству не стать таким! Так что ваша Астора — всего лишь сон! Пусть удивительный и прекрасный — но сон…
— Вы погибнете, — заключил он с грустью. — Или сойдете с ума. Воевать против всего мира невозможно. Уж я-то знаю, что говорю, поверьте хотя бы моему образованию…. У меня, по крайней мере, есть любимая жена, дом и мирные заботы по управлению эфемером. Но даже меня частое общение со смертью… разрушает.
— Как же вы защищаетесь?
— Когда мне плохо, я ухожу в небо, — просто сказал он.
Он медленно поднялся на холм и поднял голову. Что увидел он там, за пеленой дождя?
Призрачная птица развернула крылья и рванулась к тучам. Прощай, мой мимолетный друг.
Я остался наконец наедине со своими мыслями.
28Эстер и ее молодой телохранитель без сил опустились на теплую скалу. Под ними осталась покоренная тропа — сотни метров вертикального лаза в сплошном камне. А до тропы были долгие переходы через горы. Очередной отряд гераклитов проводил горные учения, сейчас они без сил валялись на траве где-то далеко внизу, за прозрачной воздушной бездной. Эстер почему-то считала необходимым участвовать в каждом походе, и телохранителю приходилось тяжко — чудовищные мышцы пляжного бойца в горах больше мешали, чем помогали.
— Знаешь, я вот что хотел спросить… — задыхаясь, начал юноша.
— Знаю! — обидно усмехнулась Эстер. — Зачем нам горные учения, если воевать будем в эфемере? Не ты один, все спрашивают, когда немножко устают.
— Я готов уставать! — взвился гераклит. — Если это для пользы дела!
— А это для пользы дела, не сомневайся. Я хочу посмотреть, как будет держаться каждый гераклит на грани возможного, когда уже ни сил, ни дыхания — вот как сейчас. Так я хотя бы приблизительно проверяю вашу готовность к настоящим боям. Понятно? Тогда вставай, нам еще спускаться и идти через долину, а затем обратно, и чтоб успеть до темноты, а то в отряде забеспокоятся.
Телохранитель угрюмо полез за ней.
— Она просто хочет посмотреть! — бормотал он. — Две недели по горам! Посмотреть, это ж надо придумать…
Долина внизу неожиданно оказалась ухоженным садом.
— Здесь кто-то живет? — бесстрастно поинтересовался телохранитель, хотя лучше было б начинать трястись от страха, если это — сокрытые долины горного народа, место обитания их семей.
— Живет, — подтвердила Эстер. — Но не охотники, можешь не трястись. Вон, видишь на скале человека? Это хозяин, мы к нему с визитом.
— Дурак какой-то, сидит открыто, снять его можно в момент! — процедил гераклит.
Эстер вздохнула:
— Видно, ты хорошо выучил военные учебники? Ну вот теперь знай: они ничего не стоят. Настоящий бой ведут не по уставу карательного корпуса карабинеров — ты ведь по нему учился?
— Ну и что? — обиделся гераклит. — Профессиональный труд, у меня же родня в карабинерах, лучший учебник порекомендовали!
— Вон там сидит человек, который сам по себе устав! — отрезала Эстер. — Ты прав в том, что гостей лучше бы поджидать в засаде — вдруг они не совсем гости? Так вот это и есть перед тобой лучшая засада — сидеть на виду. Как только ты начнешь действовать, он сразу это заметит. И примет меры. очень убедительные меры. Понятно?
— А как же! — буркнул гераклит. — Лучшая засада — это сидеть на виду. Чего ж тут непонятного…
— Учитель прав, оказывается! — проворчала Эстер. — Ну не дано всем видеть истину — хотя факты открыты! Вот это и есть настоящее неравенство, а вовсе не социальное положение…
— Это ты о ком?
— Да о нем же! Вон он сидит на скале!
— О садовнике?!
Юноша выразил презрение, как только мог — и голосом, и позой, и тем, что глубже. Эстер вздохнула и по-матерински погладила силача по голове:
— Какие вы у меня еще молодые все! Взрослейте скорей, время не ждет! Он, конечно, садовник! Но он же еще — глава ордена гераклитов. Мог бы его и узнать уже, даже и с такого расстояния. Я надеюсь, он утвердит тебя на должность командира отряда. И ты надейся — а то живым из гор не уйдешь. Его местонахождение не всякому положено знать.
Невзрачный человек в черном, запачканном землей костюме, сидевший на камне, холодно разглядывал опешившего силача.
29Проверка очередного претендента на командирский пост прошла быстро, потому что заключалась она в чисто визуальном изучении. Ну, парень в общем мне понравился.
— Покажи хоть, что нового у тебя наросло, — предложила девушка по привычке приказным тоном.
— Незачем. Ты же не интересуешься культурой гор. Лучше я накормлю тебя ягодой, прямо с гряды. Так вкуснее.
Я с удовольствием понаблюдал, как Заря Побережий недоуменно пыталась приладиться у гряды, не роняя собственного достоинства, не теряя изящества и не прикасаясь к земле. Получалось у нее плохо, мешал вид грязных пальцев, которыми еще предстояло как-то пихать немытую ягоду в рот. Она с тоской оглянулась на телохранителя, который плюхался в бассейне, и попыталась улизнуть. Не получилось.