– Для того чтобы это остановить, – сказал он, – необходимо вмешательство англичан. Обычно шотландцы без кивка из Лондона и чихнуть не решаются. На самостоятельные решения у них или вовсе, или почти нет полномочий. Так что нам обоим известно, что шотландское правительство действует с молчаливого согласия англичан. Всего одно слово из Лондона, и та сделка с Ливией будет спущена на тормозах.
– А то я не знаю.
– А я как раз работаю над рычагом, который заставит Англию действовать.
– О чем нас никто не проинформировал.
– И не проинформирует, пока мы к нему не подберемся. Но мы уже близко. Можно сказать, вплотную.
– К сожалению, времени у вас в обрез. Нас известили, что выдача состоится уже в ближайшие несколько дней.
Вот так новость… Эту пикантную подробность Лэнгли опустил – вероятней всего, потому, что, по недавней сводке, операция «Ложь короля» дышала на ладан. А внезапная смерть агента лишь подхлестнула принятие решения. Это что, специальная подстава? Блейк подобное уже видел. На уровне директоров никто не хочет брать ответственность за ошибки на себя. Зачем, когда внизу на танцполе всегда есть кто-то еще, рангом пониже: пускай и расхлебывает…
«Пустой никчемный человечишка».
Слова Дениз, еще с Брюсселя. Черт возьми, а ведь до сих пор жалят…
– Сучий потрох этот ливиец, – процедил атташе. – Надо было его вздернуть или пристрелить, но у этих дурней шотландцев, видите ли, нет смертной казни. Они все из себя «прогрессивные». А по-моему, так тупые, как козлы.
По какой-то причине британцы пытались сделать щелчок по носу своему ближайшему на свете союзнику. Не проведай ЦРУ об их закулисных договоренностях, никто бы ни о чем и не узнал вплоть до самой сделки. Хорошо еще, что переговоры велись кружными путями, где все тайное становится явным. Но, как видно, время подходило к концу.
– Вот такая закавыка, – вздохнул дипломат. – Принудить Лондон у нас никак не получается. Что мы только ни делали: уж и грозили, и просили, и предлагали, и чуть ли не умоляли… Но Даунинг-стрит заявляет, что не при делах. Ваша операция – единственное, что осталось в нашем арсенале. А потому спрашиваю: у вас это получится?
Достаточно солидный опыт работы в разведке позволял Антриму судить: когда за лацканы тебя начинает в отчаянии теребить дипломат отнюдь не мелкого калибра, да при этом еще выпытывает, можешь ли ты что-то сделать, правильный ответ может быть только один.
А в данном случае он был заведомо лживый.
К решению проблемы Блейк Антрим ближе не стал – ни месяц, ни даже год назад. Некоторую надежду вселяло повторное появление Иэна Данна, но пока даже не ясно, является ли эта надежда спасением.
Поэтому Антрим сказал то, что единственно мог:
– Не знаю.
Дипломат отвернулся к реке. Там сейчас мимо проплывал последний в этот день речной туристический трамвайчик – на запад, из Гринвича.
– Вы, по крайней мере, честны, – сказал атташе тихо. – Другие и этого бы не сказали.
– А я бы вот что не прочь узнать, – посмотрел в его сторону Антрим. – Почему англичане не хотят вмешиваться? Это не в их характере. Чего рассчитывают достичь, выпуская убийцу на волю?
– Это все не просто, – ответил, поднимаясь, дипломат, – да и не ваша забота. Делайте свое дело. Или хотя бы то, что от него осталось.
И убрел восвояси.
18Оксфорд
Кэтлин нырнула за мокрую каменную скамейку как раз в тот момент, когда стрелок направил на нее свою винтовку. Тело было напряжено, как сжатая пружина. Каждый выдох поднимался в промозглый ночной воздух предательским клубком пара.
Вон он, тот снайпер: использует для прикрытия высокий зубчатый карниз, а сзади тень поглощает скат темной шиферной крыши. Винтовка, судя по утолщению на конце длинного ствола, с глушителем. А вот Кэтлин была без оружия. Агенты АБОП редко когда носят стволы. Для огневой поддержки устав обязывает их подключать полицию. Исключения бывают, но редко. Прямоугольник двора был открыт фактически полностью, за исключением нескольких бетонных скамей вдоль пешеходных дорожек. Янтарным цветом мерцали шесть декоративных фонарей. Кэтлин украдкой глянула на Еву Пазан – та лежала ничком, лицом вниз, у ступеней входа под арку.
– Профессор Пазан, – тихо окликнула Кэтлин.
В ответ молчание.
– Профессор…
Сюрприз: стрелок, оказывается, успел исчезнуть со своей огневой позиции.
На всякий случай выждав с полминуты, Кэтлин метнулась влево, под прикрытие подъездного козырька. Здесь в здание вела дверь из красного дерева, с блестящей медной ручкой и молотком – конечно же, запертая.
Кэтлин постучала молотком, надеясь, что внутри кто-то есть. Ага, держи карман шире…
Сейчас Кэтлин была прижата к зданию – примерно под стрелком и вне зоны обстрела, прикрытая сверху каменным навесом. Однако при запертой двери и без ответа на призывы о помощи она все так же оставалась в засаде. В десятке метров отсюда взгляду открывалась еще одна дверь, более нарядная и с отдельным треугольным фронтоном: пальмы и херувимы. Свет изнутри неярко высвечивал ажурную оплетку окон. Между бетонной дорожкой и внешним фасадом пролегала узкая клумба. Здесь же, в обнимку с каменной стеной, стояла беседка, от которой к крыше живым шлейфом тянулась глициния. Если поторопиться и держаться вплотную, то, может, и получится. Стрелку для прицеливания придется перегибаться сверху вниз. А с длинноствольной винтовкой занятие это хлопотное, требует времени.
Так что может получиться.
Держась к запертой двери спиной, Кэтлин из-под козырька оглядела прямоугольник двора. Вспомнились тренировки, где ее учили распластываться по стене, максимально уменьшая площадь попадания.
Мысли путались.
Кто ставил целью убить ее и профессоршу?
Кто знал, что она здесь?
Сквозь зубы втянув воздух, Кэтлин напряглась для броска. Прежде она, само собой, тоже попадала в непростые ситуации, но рядом там всегда была поддержка. Совсем не как здесь.
Но совладать все равно можно. Нужно.
Еще один быстрый взгляд из-под козырька: никого не видно.
Ну, поехали: раз.
Два.
С щекочущим толчком адреналина она метнулась и стрелой пронеслась десяток метров к другой двери, влетев под прикрытие каменного фронтона.
Никаких хлопков, шумов, выстрелов.
Снайпер что, ушел?
Или спустился за это время вниз?
Дубовая дверь под аркой была закрыта, но не заперта. Внутри находилась часовня колледжа – длинный и узкий неф, по обе стороны резные скамьи под ажурными окнами.
Как часовня Святого Георгия, только меньше.
Мраморный пол с затейливым орнаментом, в дальнем конце над алтарем тускловатое окно с витражом. От трех стенных канделябров сеялся оранжеватый свет. Теперь от стрелка Кэтлин отделяла дверь, что хорошо. Но беглый осмотр показал: эта дверь – единственный вход и выход, других здесь нет. Заднюю стену здания занимал торжественного вида орга́н, уходящий трубами в потолочный свод. Снизу к месту для органиста вели ступеньки узкой лесенки.
Из-за органа появился человек.
В темной куртке и балаклаве.
Он в молчании навел оружие и выстрелил.
***Иэн ехал в такси вместе с Малоуном, прижимая к груди свой драгоценный пластиковый пакет, который Коттон ему возвратил.
Из него он первым делом вынул книги.
«Айвенго» и «Смерть Артура».
– У меня книги тоже с такими вот штампиками, – указал на титульные листы Малоун.
– А откуда у вас имя такое – Коттон?
– Оно короче, чем мое полное: Гарольд Эрл Малоун.
– А почему тогда Коттон?
– Долго рассказывать.
– Вы, что ли, тоже не любите на вопросы отвечать?
– Я предпочитаю, чтобы на них отвечал ты, – отсек Малоун, но тут же похвалил: – А книжки у тебя выбраны со вкусом. «Айвенго» – одна из моих любимых, да и «Короля Артура» еще никто не превзошел.
– Мне еще про Камелот нравится, про рыцарей Круглого стола и Святой Грааль… Мисс Мэри давала. А еще про Мерлина с Джиневрой.
– Да, мне тоже книги нравятся.
– А вот про это я не говорил. Что нравятся.
– Да и не надо. Все видно уже по тому, как ты их держишь.
Паренек, как видно, таких тонкостей обращения за собой не замечал.
– Ты их как бы ласкаешь, баюкаешь в ладонях, – пояснил Малоун. – И пусть эти книжки уже старенькие, потрепанные, но они для тебя все равно составляют ценность.
– Да ну. Книги как книги, – нахохлился Иэн, но отрицание прозвучало неубедительно.
– Я всегда воспринимал их как идеи, запечатленные навеки, – указал Малоун на один из лишенных обложки томиков. – Вот, скажем, Мэлори. «Короля Артура» он написал на исходе пятнадцатого столетия. И сейчас ты воспринимаешь его мысли из глубины в пять веков. С Мэлори мы теперь никогда не познакомимся, но зато знаем его воображение.
– А вот вы как думаете, Артур когда-нибудь существовал?
– Ну а ты что думаешь? Жил ли он на самом деле или просто был созданным Мэлори персонажем?
– Ну а ты что думаешь? Жил ли он на самом деле или просто был созданным Мэлори персонажем?
– Конечно жил, – истово, даже с некоторым возмущением, выдохнул Иэн и сразу осекся: надо ли открываться человеку, которого толком даже не знаешь.
– Слова истинного англичанина, – ободрил его улыбкой Малоун. – Иного я и не ожидал.
– Я шотландец, а не англичанин.
– Да ты что? А вот насколько мне помнится, шотландцы и англичане начиная с семнадцатого века считаются британцами. И те, и эти.
– Может, и так. Только по мне, так носы у этих англов такие длинные, что аж в задницу загибаются. Свою и чужую. Правильно их у нас называют: сассенахи. Сосинахи и есть.
– Ай, здорово, – хохотнул Малоун лукаво. – Давненько я уже не слышал, как англичан именуют на шотландский манер. Сказано настоящим джоком.
– А откуда вы знаете, что нас джоками зовут?
– Да вот, тоже где-то прочел.
Вообще, в отличие от многих людей, встречавшихся Иэну на пути, Коттон Малоун был, как бы это сказать… Короче, не смотрел на тебя как на ровное место. И не бздел зазря; в общем, владел собой. Возле той халупы, когда на него наставили ствол те с понтом копы, он держался как человек, за которым спокойная сила и уверенность. Не балабол какой-нибудь. Как, бывает, какой-нибудь иноходец на треке: все берет на себя – и дистанцию, и барьеры, и жокея на спине. Слегка волнистые каштановые волосы (с матовым оттенком, как у старого камня) аккуратно подстрижены. По-мужски обаятельный. Не сказать, чтобы улыбчивый, но чему тут улыбаться, тем более в его положении… Гэри говорил, что отец у него типа судья, хотя у него вид совсем не такой (Иэн их понавидался в лондонских судах: расхаживают в своих мантиях и париках с буклями – в Малоуне этой гнилой помпезности и на дух нет). В общем, вид такой, что и впрямь внушает доверие. А доверял Иэн в своей жизни ох как немногим…
***Времени на реакцию у Кэтлин не оставалось. Человек спустил курок, и в ее сторону что-то метнулось. Не пуля. Спустя миг до сознания дошло: это не пистолет, а тазер.
В плечо вонзились электроды.
Мгновение, и от разряда подкосились ноги. Голову распирало. Тело на полу выгнулось тугим луком.
Такого Кэтлин не испытывала еще никогда. Вместе с телом словно парализовало и волю – попробуй тут совладай с собой…
Она лежала закрыв глаза, и тут ей в правую щеку что-то уперлось, придавив голову к полу. Кто-то наступил ботинком ей на лицо.
– Теперь вы, безусловно, понимаете, что вас здесь ждали. И даже привели куда надо.
Вот уж да.
– В следующий раз, мисс Ричардс, – вкрадчиво предостерег голос, – будет уже пуля.
Кэтлин пронзил гнев не хуже тока, но поделать ничего было нельзя. Мышцы все еще бесконтрольно подергивались.
Ботинок со щеки убрали.
– Лежать, – велел голос, – и слушать. – Незнакомец находился сзади, но поблизости. – Голову не поворачивать, иначе добавлю.
Кэтлин лежала тихо, выжидая, когда наконец мышцы начнут повиноваться мозгу.
– Антриму мы сказали. Теперь говорим вам. Бросьте все это.
Она на слух пыталась определить, кому может принадлежать этот холодный резкий голос. Мужчина, молодой. Что-то общее с Мэтьюзом, но не такой чопорный.
– Вы, видимо, думаете, кто мы? – спросил он. – Отвечу: хранители секретов.
О чем он вообще?
– Пазан мертва, – произнес голос. – Она слишком много знала. Вы сейчас знаете немногое. И это вас спасает. Мой вам совет: пусть так и будет. Лишнее знание может оказаться смертельным.
Тело понемногу расслабилось: ушла боль, возвращались мысли. Тем не менее в присутствии этого человека она продолжала лежать, прижав голову к полу.
– Domine, salvam fac Regnam.
В студенчестве Кэтлин проходила и латынь, так что смысл фразы был ей понятен:
«Боже, храни Королеву».
– Таков наш долг, – добавил голос. – Et exaudi nos in die qua invocaerimes te.
«И услышь нас в день, когда мы тебя призовем».
– Наша награда за тот долг. Этими словами мы живем. Не забывайте их и вы. Это наше первое и последнее предупреждение. Пусть все будет как есть, ни во что не лезьте.
Не мешало бы, конечно, обернуться, взглянуть на этого латиниста. И кстати, это именно он стрелял из тазера? Или тот, другой, а он подошел следом?
По телу скользнула рука в перчатке и убрала электроды.
Стало слышно, как дверь часовни отворилась.
– Лежать тихо, мисс Ричардс. Не двигаться. Побудьте так несколько минут, отдохните, подумайте. И уж затем поднимайтесь.
Дверь захлопнулась.
Кэтлин сразу же завозилась, пытаясь встать на ноги. Кожа немилосердно чесалась. Пол – пьяный, легкий – плыл под ногами. Тем не менее она заставила себя пусть шатаясь, пусть не сразу, но все-таки подняться. Походив с минуту для разминки, приблизилась к двери и, приоткрыв, украдкой выглянула в щелку, на освещенный прямоугольник двора.
Никого.
Тогда Кэтлин вышла наружу. Ночная прохлада помогала прийти в себя.
Как этот человек сумел так быстро уйти – буквально раствориться?
Она посмотрела направо, где в десяти метрах находился еще один вход. Самый ближний в помещение, куда она попала до этого.
Подошла, подергала за ручку – по-прежнему заперто.
Глаза отыскали ступени и арочный проход, ведущий обратно в холл.
Тела Евы Пазан там не было.
19Антрим сидел на скамейке, мрачно уставясь на темную Темзу.
Спесивец из Госдепа ушел. Ублюдок… Надо же: им, Блейком Антримом – разведчиком с двадцатилетним стажем, – помыкают, разговаривают свысока, пользуют как девку по вызову: «Помогай давай и проваливай». А у него на руках мертвый оперативник, да еще Лэнгли недвусмысленно намекает, что у дела могут быть последствия…
А теперь сюда можно приплюсовать еще и цейтнот.
Считаные дни.
Раньше хоть бы кто слово вымолвил. А теперь все как с цепи сорвались.
Может, это и в самом деле подстава? Так уж устроен этот бизнес. Ты хорош настолько, насколько хороша твоя последняя акция. С несколькими последними ему явно не свезло. Надежда была на то, что все оправдает «Ложь короля».
На идею он натолкнулся в докладной записке совещания ЦРУ за семидесятые годы. Одна малоизвестная ирландская партия изыскивала радикальный способ покончить с британским присутствием в Северной Ирландии. Легальный, ненасильственный метод, вписывающийся в рамки закона. Однако в подтверждение их намерений не было найдено никакого свидетельства, хотя в записке значился целый перечень раскрытых шифров. И когда в этот раз Антрим предложил план действий, кроты в британской разведке (скорее всего те же глаза и уши, что предупредили Лэнгли насчет передачи ливийского террориста) предоставили информацию из давно сданных в архив файлов МИ-6. Достаточно для того, чтобы операция «Ложь короля» была утверждена и перед контрразведкой была поставлена задача. Но глобальных сдвигов в ней не произошло даже через год работы, и ничего ценного выявлено не было.
Кроме информации, которая умерла вместе с Фэрроу Керри.
А тут еще это «Общество Дедала»… Как из ниоткуда.
И то и другое словно подтверждало: искать здесь есть что.
От долгих месяцев треволнений, схем и домыслов голова шла кругом.
Пять миллионов фунтов. Сумма, предложенная «Обществом Дедала» просто за то, чтобы выйти из игры. Может, в самом деле взять? Все равно ощущение такое, что все обречено на неудачу. Почему не поиметь хоть что-то, оставляющее приятный осадок?
Особенно после недавно полученного СМС-сообщения.
«Один птенец у нас. Но Данн упорхнул».
Обалдуи. Как они, взрослые мужики, умудрились упустить пятнадцатилетнего шпанца? Инструкция была проста: взять Малоуна, его сына и Данна по дороге из Хитроу и доставить на точку возле Маленькой Венеции. Там Малоуна вывести из строя, а его сына и Данна транспортировать в другое место. Очевидно, все так и произошло, кроме самого важного.
Загнать в угол Иэна Данна.
Еще одно СМС:
«Интересное видео с точки. Рекомендуем».
Домик в Маленькой Венеции был снабжен системой аудио- и видеонаблюдения. Так что выход на скрытую камеру занял у Антрима не больше пяти секунд. На смартфоне выпрыгнула живая картинка, на которой Малоун деловито рассовывал по сумкам шмотьё.
А рядом у стеночки стоял Иэн Данн. И молча наблюдал.
Блейк Антрим поднес смартфон к самым глазам.
Вот это идея.
Из домика Малоун с Данном вышли вместе.
Вчера у Антрима сложился план действий – достаточно умный и действенный. Но сейчас в мозгу сверкнула другая схема, которая его просто десятикратно увеличила. Вполне тянущая на пять миллионов. Бонусом.
Но вначале надо кое-что провентилировать. Так, срочно СМС своим олухам.
«Телефон срисовали?»
Он велел им удостовериться, активирована ли в телефоне Малоуна функция навигатора; это помимо того, чтобы обзавестись его номерком.
Ответ последовал незамедлительно: «А то».
***Малоун с Иэном вышли из такси. Таксист – молодчага – согласился взять американские доллары (за услугу еще двадцатка сверху).