— Надо будет с коридорными договориться, — раздался голос дружка Шурупа. — Чтобы, если кричать станет, не совались.
— Да они и так ничего не услышат, — заверил Шуруп. — Я в этой камере уже одного удавил. Лет пять назад было дело. Заказ с воли пришел. Стукачок. Долго он не протянул — всего-то с пятой попытки…
— Только надо, чтобы все на своем стояли, — вновь подал голос дружок Шурупа.
— Утром сказать, что ночью все спали, — вновь перехватил инициативу разговора Шуруп. — А сейчас матрац порвем на полосы и сплетем удавку.
— Мы, что ли, будем плести? — с возмущением переспросил Геха. — Пусть сам плетет!
— Хорошо, — легко согласился Шуруп.
Селедин почувствовал, как под ним растекается что-то горячее.
— А ты-то чего, Шуруп, так печешься? — неожиданно спросил Джин. — Тебе какая от этого выгода?
— Никакой, — признался Шуруп. — Просто скучно.
— Скучно, — одними губами повторил Селедин и беззвучно зарыдал.
Он не помнил, сколько пролежал в одном положении, боясь шевельнуться. Чеченцы больше пока его не трогали. Они сидели и о чем-то негромко переговаривались. Селедину стало казаться, что остановилось время. Странное отупение и шум в голове мешали воспринимать действительность. Он знал, что сегодня умрет, но не мог в это поверить. «Может, броситься к дверям и начать стучать? — Неожиданная мысль его напугала. — Мне не дадут даже выбраться из-под кровати. Что же делать? Надо ждать. Вдруг меня еще вызовут? Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы за мной пришли! Господи, я виноват, каюсь! Бес попутал…»
Неожиданно раздался грохот открываемых дверей.
— Селедин, на выход!
Константин не поверил своим ушам. Неужели его мольбы были услышаны на небесах? Еще не веря своему счастью, он стал осторожно выбираться из-под кровати.
Халид встал и отошел в сторону.
— Живее! — поторопил надзиратель.
Селедин выпрямился.
— Что это? — нахмурился надзиратель. — Недержание?
— Энурез, — хохотнул кто-то.
— Надо было, чтобы он пол помыл! — спохватился было Шуруп, но умолк.
— Мне, что, вот так вот идти? — спросил Селедин надзирателя, однако тут же отругал себя за такой вопрос. Ну конечно! Хоть голышом. Только быстрее отсюда! Он пулей выскочил в коридор.
— Куда?! — удивившись его проворности, рявкнул надзиратель. — К стене!
Селедин послушно развернулся. Лязгнул засов.
— Вперед!
Константин двинулся по коридору. Странно, но отчего-то надзиратель даже не спросил, почему у него разбито лицо.
Глава 4
Игравший роль следователя Гусев поначалу предлагал Антону подождать результатов допроса в соседнем кабинете. А чтобы он там не скучал, обещал оставить включенным телефон и вывести речь на компьютер. Но Филиппов отказался и предложил другой вариант. Его приведут в кабинет якобы для очной ставки с Селединым. Однако Гусев стоял на своем: сначала он должен был вытянуть из Селедина все жилы, а уж потом провести очную ставку.
Когда вошел конвоир, Антон сидел в оперчасти и со скучным видом раскладывал на компьютере пасьянс.
— Вас просят… — Он замялся.
— Ну, что ты, Иванов? — откинулся на спинку кресла майор Егоров. — Рявкни, как положено: подследственный Филиппов, на выход!
Антон встал.
— А что? — рассмеялся майор. — Все по-настоящему должно быть. Надо в роль войти. Да и сам знаешь, — он вышел из-за стола. — От тюрьмы да от сумы не зарекайся. Всякое может быть, поэтому привыкать надо.
— Сплюнь. — Антон постучал кулаком по крышке стола и сложил руки за спину. — Пошли.
Гусев уже объявил Селедину, что будет проведена очная ставка между ним и его подельником Филипповым. Поэтому однокашник не очень удивился, когда ввели Антона.
— Втянул ты меня, — усаживаясь напротив, усмехнулся Филиппов.
Селедин потупился.
— Не понял, — протянул Антон, глядя на мокрые штаны, и потянул носом воздух. — Ты что, обмочился?
— Гражданин Филиппов! — Гусев строго нахмурил брови и ударил ладонью по столу. — Прекратите сейчас же!
— Нет, ну вы посмотрите! — продолжал Антон. — И за этого человека я чуть не подписался…
— Не все такие, как вы, — уже более миролюбиво продолжал Гусев. — У Константина Игоревича это первый раз. Куда ему до вас? Пять ходок, две за разбой… И когда вы жить успеваете?
— Успеваем, — заверил Антон и снова посмотрел на Селедина: — Урод!
— Я попрошу не оскорблять моего подзащитного! — наконец возмутился сидевший у стены Туман.
Филиппов перевел на него взгляд и усмехнулся. На майоре был пиджак и галстук, на коленях — потертый портфель. Антон сразу узнал его. Этот раритет валялся у генерала в кабинете. Федор Павлович дорожил им — он приобрел его на второй день службы в ГРУ. Сейчас Туманов должен был изображать из себя адвоката, которого Селедину якобы наняла жена.
— Итак, назовите свою фамилию и имя. — Гусев выжидающе уставился на Антона.
— Ну, ты чего, начальник? — Антон посмотрел на Селедина. — Сколько можно одно и то же? Или ты думаешь, я в камере имя поменял?
— Отвечай! — поторопил Гусев и приготовился писать.
— Филиппов Антон Владимирович, — Антон назвал место и дату рождения.
Заполнив данные, Гусев приступил к очной ставке. Первый вопрос был адресован Селедину:
— Константин Игоревич, знаете ли вы сидящего перед вами человека?
— Да, конечно, — виновато пряча взгляд, кивнул Селедин.
— Назовите его.
— Антон…
— Полное имя, фамилию.
— Филиппов Антон, — колупая ладонь, промямлил Селедин. — Отчество не знаю.
— Знаком ли он вам как человек, носящий в криминальных кругах кличку: Филин, Фара, Свист?
У Селедина округлились глаза. Он побледнел и стал заикаться.
— Н-нет.
— Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Филипповым?
— Мм… мы вместе учились, — выдохнул Селедин и неожиданно бросился к столу. — Послушайте… Пожалуйста. Что угодно, только не возвращайте меня в камеру…
— Чего так? — отпрянув, спросил Гусев.
— Меня убьют…
— С чего вы взяли?
— Но ведь там люди Мухи…
— Они такие же подследственные, как и вы…
— Вы не понимаете. — Селедин бросил на Антона взгляд и вновь уставился на Гусева. — Они специально при мне на русском обсуждают, как убивать меня будут.
— Правильно, а как же еще…
— Так они чеченцы…
— Насколько мне известно, не все. — Гусев заглянул в лежавшую на краю папку. — Точно! Геха Резоев — осетин. Поэтому они говорят на русском.
— Какая разница? — завыл Селедин. — Разве вы не понимаете?
— Вы согласны сотрудничать? — неожиданно спросил Гусев.
— Да, конечно. Давайте любые бумаги. Я же сразу сказал.
— Хорошо. — Гусев вынул из выдвижного ящика стола папку. — Тогда начнем оформлять?
— А у моего подзащитного будет возможность подумать? — неожиданно спросил Туман.
— Не надо мне возможности! — почти крикнул Константин.
— Тогда этого уведите, — небрежно показал Гусев рукой на Антона.
Конвоир кивком дал понять, чтобы Антон вышел.
— Ну, что, произвел на Селедку впечатление? — оторвавшись от бумаг, спросил начальник оперчасти.
— Почему Селедка? Что, этому уроду уже такую кличку дали?
— Если не дали, то наверняка дадут. — Майор, вновь уткнулся в записи. — Обычно в криминальной среде это производное от фамилии.
Спустя некоторое время, уже без конвойного, Антон вновь вернулся в кабинет.
Селедин что-то оживленно говорил и вначале лишь бросил взгляд в сторону двери. Однако в следующий момент замолчал и развернулся уже всем телом.
— Как дела? — Антон прошел и сел на свое место.
— Не понял, — одними губами проговорил Селедин.
— А чего тут понимать? — Филиппов переглянулся с Гусевым. — Работать будем теперь в одной связке. И смотри, после всего, что произошло, твой отказ от содействия будет расценен как попытка к бегству. А учитывая все твои подвиги, мы точно применим оружие.
— Так, значит, ты…
— Не все, Селедин, честь на деньги променяли, — подтвердил его предположение Антон.
— Это ты все подстроил?! — процедил сквозь зубы Константин. — Стукач!
— Называй как хочешь. — Антон посмотрел на Гусева: — Оставьте нас.
— Чего ты командуешь? — заволновался Селедин, когда Гусев встал. — И чего это он здесь командует?
Его голос сорвался на фальцет, глаза забегали.
— Антон Владимирович — руководитель контртеррористической операции, — подлил масла в огонь Туман.
— Чего? — протянул, бледнея, Селедин. — Это я террорист?
— И не только, — сказал Гусев. — Материала по вашему делу хватает на семь статей Уголовного кодекса. Поэтому теперь, чтобы хоть как-то смягчить приговор, вам лучше не ершиться.
— Ну что, — едва за Гусевым и Туманом закрылась дверь, проговорил Антон и поднялся со своего места, — поговорим?
— Не о чем мне с тобой говорить. — Селедин отвернулся.
— А мне есть о чем. — С этими словами ударом кулака в голову Константина Антон снес негодяя с табурета на пол.
Селедин охнул, перевернулся на живот и встал на четвереньки. Из разбитого носа на пол полилась кровь.
— Вон оно, значит, как… — прогнусавил он.
— А как ты хотел? — Антон склонил голову набок. — Сколько по твоей милости людей на тот свет отправились? Наркота, оружие, взрывчатка… Кто знает, что тебе туда еще загружали? Может, ты атомную бомбу провез?!
— Не согласился бы я, нашли другого.
— Если бы пошел и сообщил куда следует, никто бы не возил. — Антон присел на корточки.
— Ты что, судья? — захныкал Константин.
— Нет, конечно. — Антон покачал головой. — Просто на правах человека, который вместе с тобой получил погоны, я решил набить тебе морду.
— Ну так бей! — прохрипел Селедин.
— Желание пропало. Трогать тебя противно, — признался Антон.
* * *Сидя на заднем сиденье машины, Чана не сводил взгляда с выезда со стоянки служебных машин милицейского участка. Ночью был дождь, и теперь, когда солнце почти поднялось в зенит, наступила невероятная духота. Он сразу узнал «БМВ» Ступы и теперь мысленно представлял, как будет его убивать. После того, как Чана рассказал дяде о своих злоключениях в Киеве, тот принял решение наказать ментов. Тем более что они знали, у кого забирают деньги. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными. «Каждый в этом мире должен знать, что понесет ответственность, если оскорбит или обидит чеченца», — были его напутственные слова. Однако прежде всего менты должны компенсировать потери.
В столицу Украины Чана приехал на пару с Байсагаром. Среднего роста, с глубоко посаженными глазами, чеченец стоял у дяди на особом счету. Он имел хорошую память, умел быстро принимать решения и был предан Атаби. Здесь они встретились с Ибрагимом, дальним родственником по линии матери, которому дядя уже сообщил о случившемся по телефону. Вообще Чана заочно давно знал этого человека. В целях безопасности они не встречались, однако люди Ибрагима снимали для Чаны жилье. По сути, при возникновении проблем именно к нему должен был обратиться в первую очередь Чана. Однако в случае с дракой он был лишен этой возможности, поскольку телефон у него забрали милиционеры. Когда Чана решил вопрос и его отпустили, он попросту побоялся сообщать Ибрагиму о происшедшем. Ведь тогда наверняка раскрылась бы причина, следствием которой стало его задержание. Вчера Ибрагим выделил в распоряжение Чаны машину и водителя. Как ни странно, им оказался русский. Коренастый, с широкой челюстью Саша Кавецкий, которого называли Кава, пять лет работал личным водителем Ибрагима. Как сказал родственник, парень был уже испытан на прочность. И слежка за конкурентами, и разборки, и погони полиции… Да не где-то, а в ФРГ. Сейчас и хозяин, и его слуга нашли временное пристанище в Киеве; ждут, пока все уляжется. Оружие тоже привез Кава — два «ТТ». И не китайскую подделку, а отечественные, сорок третьего года выпуска. Приобрели их по случаю ликвидации складов оружия в смутные девяностые. Тогда с Украины в самые дальние уголки планеты переместились огромные запасы вооружения и боевой техники, доставшейся ей по наследству от СССР.
— Когда у ментов конец рабочего дня? — спросил Байсагар.
— Примерно в семь вечера они разъезжаются по домам, — ответил Чана. — Хотя точно сказать не могу.
— Но ты же сидел здесь? — удивился Байсагар.
— Ты что, глупый, да?! — вспылил Чана. — Меня в камере держали. Просто когда отпустили, я купил билет и вернулся сюда. Весь день наблюдал.
— Не кричите так громко, — попросил Кава. — Мы и так привлекаем внимание.
— Идут! — одними губами проговорил Чана.
Однако оба дружка его услышали.
— Где? — заволновался Кава.
— Вот толстый, и с ним белобрысый, — показал рукой Чана. — Это они.
— Ишаки, — зло процедил сквозь зубы Байсагар.
— Заводи! — приказал Чана Каве.
Тем временем менты уселись в машину и стали выезжать со стоянки.
— Давай за ними! — Чану затрясло от злости.
— Они что, вдвоем ездят? — расстроился Байсагар. — Как тогда быть?
— Тогда будем ждать, когда поедет один, — принял решение Чана.
Между тем «БМВ» с милиционерами свернул во двор пятиэтажного дома и встал.
— Проезжай мимо! — скомандовал Чана и лег на сиденье.
Кава проехал к дальнему подъезду и остановился.
— Что теперь? — продолжая лежать, спросил Чана.
— Пусть кто-то выйдет и зайдет в подъезд. Для виду постоит и вернется, — попросил Кава. — Ваши друзья сидят в машине. Мне их видно в зеркало заднего вида.
— Может, что-то заподозрили? — заволновался Чана.
— Вряд ли, — цокнул языком Кава. — Видно, как руками машут. Спорят о чем-то.
— Наверное, твои деньги делят, — съязвил на чеченском Байсагар.
— Они не мои, — огрызнулся Чана. — Иди!
Байсагар вышел из машины и скрылся за дверями подъезда.
— Все ясно, — наблюдая, как милиционер выбрался из машины, облегченно вздохнул Кава. — Здесь напарник водителя живет.
— Патык? — спросил Чана.
Ему очень хотелось выглянуть, но он опасался, что появившийся в салоне пассажир сразу привлечет внимание. Тем более они имеют дело не с обычными людьми, а с ментами.
— Все, выезжает, — сообщил Кава.
— Где Байсагар? — заволновался Чана.
— Идет, — ответил водитель, поворачивая ключ в замке зажигания.
— Давай быстрее! — поторопил Байсагар, плюхнувшись на свое место.
— Не стоит суетиться, — ответил Кава. — Наша задача — остаться незамеченными. Выедем со свистом — найдутся такие, кто обратит внимание. Да и менты сейчас тоже от собственной тени шарахаются.
— Почему? — Чана сел.
— Ну как, — выезжая на шоссе, стал рассуждать Кава, — сам посуди, они ведь, с какой стороны ни посмотри, всех сейчас боятся. И вас, и своих…
— Почему направо повернули? — спохватился Чана. — Вдруг он в другую сторону уехал?
— Ты совсем голову потерял, — рассмеялся Байсагар. — Здесь налево нельзя… Вон он, на перекрестке.
— Близко не подъезжай, — зачем-то предупредил Каву Чана.
— Если сейчас вычислим, где живет, сразу наедем? — спросил Байсагар.
— Нельзя сразу, — запротестовал Кава. — Надо узнать, с кем он живет, кто соседи, как на работу ходит, где дети учатся, кто жена… Хотите, чтобы все ровно вышло, надо собрать информацию.
— Смотри, — встрепенулся Байсагар.
Чана выглянул между сидений. Ступа остановился у тротуара, на котором его поджидала длинноногая девушка в короткой юбке.
— Дочь, что ли? — прижимаясь к обочине, удивился Кава.
Между тем Ступа выскочил из машины, услужливо открыл переднюю дверцу. Девушка чмокнула его в щеку. Он воровато оглянулся по сторонам и прикрыл дверцу.
— Жена, — сделал вывод Байсагар.
— Какая жена?! — возмутился Кава. — Любовница.
— Может, невеста? — высказал предположение Чана.
— Так или иначе, но она ему очень дорога, — резюмировал Кава.
— Что предлагаешь? — заерзал на сиденье Байсагар.
— Нужно все о ней узнать, — размышляя, как это сделать, сказал Чана и тронул Каву за плечо: — У тебя есть в Киеве женщины, которые могут с ней познакомиться?
— Таких нет, — цокнул языком Кава.
— Почему? — не поверил Чана.
— А зачем? — Кава завел двигатель и тронулся вслед за отъехавшей от тротуара машиной Ступы. — Если на ночь, так это не проблема. Бабы — это палево…
— Кажется, я знаю, кто может нам помочь, — вспомнив про Юлю, обрадовался Чана.
* * *Антон проснулся от толчка в плечо и открыл глаза.
— Подъезжаем. — Михалыч, водитель седельного тягача «Форд», показал взглядом вперед.
Неширокое полотно асфальта упиралось в металлические ворота. На столбах, к которым крепились створки, ярко горели фонари.
— Поздно разбудил. — Антон поднес к губам станцию и надавил на кнопку вызова: — Туман!
— Слушаю тебя, Филин!
— Всем «земля»!
— Спешились мы уже, — успокоил его заместитель. — Ждем вас у отворота на Дзуарикау. Смежники выдвигаются лесом параллельно дороге. Ты, что, уснул?
— Было немного, — подтвердил Антон и посмотрел в зеркало заднего вида. Их «подпирал» «МАЗ», в кабине которого рядом с водителем, под видом сменщика, сидел Дрон.
В третьем грузовике устроился Банкет. Остальная часть группы ехала в кузове его машины. Именно ею руководил Туман.
…Как и предполагал Антон, Селедину никто денег не дал. Предложили сделать последний рейс. С ним снова общался Муха. Все прошло в спокойной обстановке. Наблюдавший за встречей Филиппов понял, что чеченцы не знают о переменах в судьбе Селедина. Тот заметно нервничал, но это можно было списать на волнение перед предстоящей поездкой. Между тем чеченец заверил, что в течение недели вопрос с выплатой причитающихся Селедину денег будет решен. Антона сильно злило, что, как оказалось, Константин искал с ним встречи специально. Он случайно, еще месяц назад, увидел, как Антон отъехал на «Ленд Крузере» от одного из магазинов, и проехал следом. Так вычислил дом и квартиру. Имея связи в ГИБДД, деляга проверил, кому принадлежит джип. Когда ему сказали, что он зарегистрирован на другого человека, пришел к выводу, что Антон занимает не последнюю ступень в преступной иерархии города. За два дня до встречи с чеченцами, который совпал с воскресеньем, Селедин специально поставил свою машину в ремонт, в сервис своего знакомого, хотя она в нем не нуждалась. Чем конкретно занимается бывший однокурсник, он не узнал. Просто побоялся. Вдруг заметит слежку? Но по выходным Селедин крутился у дома Филиппова и знал примерный распорядок этих дней. Так он оказался в бассейне.