- Да, да, - закивал Кульгин и потянулся к большой фарфоровой чашке с водой, к которой прикладывался каждые пять минут. Зубы его стучали о фарфор, и вода расплескивалась - настолько дрожали скованные наручниками руки.
- В каком именно общественном транспорте? Метро? Автобус? - пытал Алексеев.
- Все равно. Они сказали - их не волнует. Лишь бы побольше грохота. И побольше жмуриков.
- Что ты собирался рвануть?
- Хотел автобус на окраине. В час пик там можно оставить без проблем пакет. Оболочечное взрывоустройство с начинкой в полкило тротила в набитом автобусе оказывает волшебное действие.
- Волшебное, да? - спросил Жаров.
- Взрывная волна, как картонных солдатиков, всех сомнет. С десяток трупов гарантировано при самом худшем раскладе.
- Ух ты, век живи, век учись, - покачал головой Ховенко. - А людей не жалко?
- А, - обреченно махнул Кульгин скованными руками.
- Ну что же нам с тобой делать, - пожал плечами Алексеев. - В неудобном ты положении перед чеченцами. Надо тебе помочь заказ выполнить.
-А? - непонимающе уставился на него Кульгин. Во взгляде Алексеева он прочитал что-то такое, отчего его челюсть безвольно отвисла и зубы застучали вновь...
* * *
- К чему эта комедия с завязанными глазами? - раздраженно произнес Мусса.
- Лучше мало видеть, но много жить, - рассудительно отметил Валеев.
Мусса огляделся. В просторном подвале в углу светила слабая лампочка, бросая причудливые тени на предметы, среди которых были какие-то запчасти, ремонтное оборудование. В углу приютились ящики, спрятанные под ворохом картона.
- Смотри, Мусса, - Атлет подошел к одному из ящиков и открыл его. Затем открыл другой.
- Да-а, - протянул Мусса, чувствуя, как голос его возбужденно дрожит. Он взял в руки автомат.
- Новейший комплекс "ОЦ-14". На вооружение не поступал, - Валеев начал открывать ящики, демонстрируя арсенал. - "Винторез"... Прибор ночного видения нет аналогов... Мины... Реактивный пехотный огнемет... Сорокамиллиметровый револьверный гранатомет...
- Ах, если бы у нас тогда такие вещи были!
- А то не было? Новенькое, со складов оружие. Даже бронетранспортеры нового поколения, которые еще не поступили на вооружение, оказались в доблестной чеченской армии.
- Что ты злишься, Атлет? - недоуменно спросил Мусса. - На кого?
- На тебя. На вас. На себя.
- И зря, Атлет.
Препирательство с Атлетом не обозлило и не обидело Муссу. Он знал, что Валеев терпеть не может своих компаньонов и при возможности вытряс бы из них душу. Но еще Мусса знал, что для Атлета в мире существуют только деньги. За них он работал. И всегда выполнял взятые обязательства. Но никогда не заискивал перед заказчиком, в глаза говорил, что думал, и это тоже вселяло уверенность, что он не обманет.
- Где ты все это набрал, Атлет? - спросил Мусса.
- В России сегодня добрые времена. Все можно достать за деньги. Или за большие деньги.
- Дорого стало?
- Достаточно... Мусса, я никогда не жалел денег на обеспечение операции. Хочешь победить - и вооружение, и выучка должны быть на две головы выше, чем у противника. Таких игрушек у тех, с кем мы будем воевать, нет. Я гарантирую, что все будет сделано безупречно. Не думай об этой акции. Считай, что она уже успешно прошла... Если твои абреки не напортят.
- Мои - не напортят.
- Давай прорабатывать детали.
Они засели за схему акции. Чеченец с уважением смотрел на сообщника. Тот излагал уверенно. Все рассчитано предельно четко. Чувствовалась школа очень высокого уровня.
- Ты, наверное, был когда-то офицером, Атлет?
- А такие вопросы задают?
- Да ладно.
- Был... И офицером хорошим, Мусса. Очень хорошим. Таким, которых ты, наверное, не встречал. Вам повезло, что я не воевал в Грозном. И ваше счастье, что я и мои ребята на вашей стороне.
- Да, - Мусса кивнул, признавая очевидную справедливость слов. Такого противника, как Атлет, он иметь бы не хотел.
* * *
Машина затормозила в глухом углу за складами. Жаров не думал, что недалеко от центра, около трех вокзалов, могут быть такие мусорные края. Даже бродячим котам здесь не место. Темень - ни лампочки, ни фонаря. Хорошее черное место для черных дел.
- Ну что, взрывной мастер, приехали, - обернулся Алексеев к террористу.
- Вы что хотите? - плаксиво заныл Кульгин. - Что вы хотите? Скажите, я все сделаю.
- Уже поздно, - покачал головой Алексеев.
Он кивнул Жарову и Ховенко, сидевшим на заднем сиденье рядом с Кульгиным. Ховенко схватил верзилу так, что тот не мог двинуться. Жаров прижал локтем его голову. Кульгин не заорал, а как-то запищал.
Алексеев вынул инъектор и всадил заряд в руку подрывника. Тот дернулся, глаза его закатились. Алексеев подождал с минуту. Потом похлопал пленного ладонью по щекам. Тот замычал, с трудом разлепил глаза. Взгляд его ничего не выражал.
- Пошли, - Алексеев взял за руку Кулыина и вытащил из машины.
Действие психотропа продлится около часа. Хватит за глаза.
Алексеев повел пленного в сторону железнодорожного полотна. Жаров присматривал за ними издалека - мало ли какие неожиданности могут быть ночью в таком месте.
Все в порядке. Пусто, ни души вокруг - это вполне устраивало. Лишние свидетели не нужны.
- Держи, - Алексеев всучил Кульгину "дипломат". - Стой здесь. Не выпускай из рук.
Кульгин мутно глянул на него и сжал "дипломат".
Когда Алексеев поворачивал ключ зажигания, со стороны моста ухнул взрыв.
- Порядок, - кивнул Алексеев, выруливая на дорогу. Утренние "Новости" сообщили о произошедшем взрыве. На экране было развороченное тело и вмятина в земле.
- По предположению следствия это еще один акт в террорвойне, идущей в России, - заявил корреспондент. - Наиболее вероятной видится версия - в портфеле неизвестного раньше времени сработало взрывное устройство, предназначенное для проведения террористического акта на железной дороге.
Алексеева эта версия устраивала вполне. Он рассчитывал, что устроит и чеченских заказчиков этой акции. Такая работа у взрывника - никто не застрахован от случайностей. Незачем заказчикам знать, что таким образом спецслужба вывела из обращения очередного террориста.
Была отработана первая информация, полученная Жаровым от его бывшего коллеги Романа Демьяненко.
А у Алексеева было, чем заняться. Поезд событий набирал скорость. Появилась новая работа для группы Жарова. Предстояло спланировать новую акцию совместно с оперативниками ФСБ.
* * *
Виктор Шершенев был счастлив, когда сменился его начальник Коржов, который собрался выгнать Виктора за бесполезность и пристрастие к спиртным напиткам, да не успел. А Шершенев уже было начал приискивать себе новую работу, и это ему совершенно не нравилось, поскольку статус сотрудника Службы безопасности Президента позволял ему вращаться в высоких кругах, делать свои дела, быть при деньгах, при связях. Такие места работы не оставляют просто так. Но подоспело избавление - сурового, незыблемого, мощного Коржова - державное пугало, теневого закоперщика государственных дел, схрумкали быстро и просто, как яблоко. Только огрызок и остался. А его нишу - близкого к "большому папе" визиря, заняли его злейшие враги.
Для Шершенева настали хорошие времена. В службу вернулся изгнанный Коржовым Сапрыкин - личность, с которой Виктор чувствовал внутреннюю близость слишком на многие вещи в жизни они смотрели одинаково. Так что Шершенев вместо пинка под зад получил повышение и погоны с двумя просветами. Все складывалось отлично. Выстроилась четкая цепочка. Виктор знал, что он - человек Сапрыкина. Сапрыкин - человек вице-премьера Чумаченко. А Чумаченко - это такой человек, выше которого только Бог и Президент, правда, часто Шершенев предполагал, что президент вовсе не наш, а американский, но и это его устраивало, поскольку российский Президент и американский, как говорят в Одессе, две большие разницы, притом не в пользу первого.
Шершенев занял достаточно прочное положение. Три с половиной сотни долларов в месяц - конечно, не та зарплата, чтобы держаться за должность, но Сапрыкин умел поддерживать своих людей, в том числе и материально. Шершенев понимал, что когда-то за все придется отрабатывать. Бесплатно ничего не делается. И время возвращения долгов пришло. Однажды Шершеневу вручили чемодан, который он должен был отвезти в Баку. Задание - непыльное, выполнил его без труда. Еще пару раз его подключали к подобной работе. Он не знал, что возил - может, наркотики, а может, совсекретные документы. Неважно. При такой постановке вопроса возможности засыпаться практически не было. Потом пошла работа погорячее.
- Нужно завалить одного ублюдка, - прямо, без обиняков сказал Сапрыкин. Все подготовлено. Твоя задача - нажать на спусковой крючок винтовки.
Что ж - нажать так нажать. Для Шершенева, кандидата в мастера спорта по биатлону, прошедшего отличную снайперскую школу, тут никаких проблем не было. Из мелкашки с чердака он всадил пулю выходящему из дома типу, сопровождаемому шкафообразными телохранителями. Всадил прямо в лоб Потом - еще одну. Две пули за секунду - точно в цель. Рука не дрогнула. И сомнений никаких. Только страх, что уберут после выполнения задания, как часто бывает с киллерами. Но с сотрудниками Службы безопасности так не поступают. Притом с сотрудниками нужными.
После этого Шершенев понял, что принадлежит своему начальнику с потрохами. Но пока его это устраивало. За те два выстрела, посланные в цель за секунду, он получил неплохие деньги. На следующий день газеты завопили о том, что убит один из крупнейших воровских авторитетов России, который в последнее время активно подминал под себя банковский бизнес. Шершенев осознал, что сам теперь в воровской бригаде, только рангом куда повыше, чем та, которой руководил подстреленный им авторитет. Последний распахнул рот шире, чем позволяли возможности, и его раздавили походя, как муху.
Потом была еще одна похожая акция. Были большие деньги. Шершенев не раз просыпался в холодном поту. Он понимал, что может доиграться. "Он слишком много знал" - эта фраза вошла в ряд смешных поговорок и в шпионские анекдоты, но Шершенев знал, что в ней гораздо больше смертельного холода, чем веселья.
Шершенев был далеко не дурак. Он вращался на заоблачных высотах политической жизни. И, хотя являлся всего лишь телохранителем, научился ориентироваться в этом запутанном и совершенно ирреальном мире, ощущать направления течений в нем. Он понимал, что все идет к большим изменениям. В том фантастическом абсурде, в котором застыла Россия, она не могла быть долго. Страна будто зависла в воздухе. Куда она упадет, и, главное, кто останется наверху в этом хаосе, кто будет при делах и при власти? Тут важно не ошибиться и вовремя выбрать хозяина. Шершенев хозяина выбрал. И смел надеяться, что выбор этот правильный.
Когда Сапрыкин обратился к нему с последним предложением, Шершенев понял, что переломный момент настал. Вроде бы начальник отдела и не предлагал ничего особенного. Но что-то было за его словами. Шершенев всю ночь курил одну сигарету за другой, не забывая прикладываться к джину. И, кажется, понял суть комбинации. И ощутил себя как новобранец-десантник, стоящий около люка: прыгать страшно, прыгать невозможно, прыгать смертельно опасно, но... прыгать надо никуда тебе от этого не деться. Тот воз, в который он, от ума или по дури, впрягся, нужно тянуть. Обратной дороги ни у него, ни у Сапрыкина теперь нет. Для них отход не предусмотрен.
- Сделаю, - сказал на следующий день Шершенев. - Эх, прекрасный сегодня день. Погода изумительная. Люблю я эту штуку - жизнь.
- Да? - иронично приподнял бровь Сапрыкин.
- И хочу жить долго. И сытно.
- А что мешает? Проблемы со здоровьем?
- Нет, но всяко бывает. Несчастные случаи - кирпич на голову упадет... Вот только я в каске хожу.
- И правильно, - кивнул Сапрыкин. - Только когда вокруг друзья, бояться нечего...
Завтра он исполнит то, что от него требуют. А послезавтра все произойдет. Дело-то плевое. Раньше, при старом начальнике СБП, могли возникнуть проблемы тогда все секли четко. А сегодня всеобщая разболтанность докатилась и до этого ведомства. Объективности ради Шершенев признавал, что Президент погорячился, выгнав Коржова. Бывший шеф был человеком преданным и спецом высочайшего класса. А теперь вокруг "большого папы" такие типы, которые, не задумываясь ни на миг, вгонят нож в спину. Крупно Президент ошибся. Очень крупно. И вскоре убедится в этом.
Но Шершенева по большому счету проблемы верности и неверности президентского окружения и членов президентской семьи не особенно волновали. Его волновало одно - как бы выжить и остаться на коне. Пока у него позиция была более-менее устойчивая. Но все может измениться очень быстро.
Он посмотрел на часы. Восьмой час. Устал сегодня. Весь день бил баклуши и гонял на компьютере "дум-три" - а это занятие непростое, требует полной самоотдачи. Он встал, потянулся, подошел к окну, из которого открывался вид на задворки Кремля. Раньше кабинет у них был получше, но глава администрации Президента потеснил их в четырнадцатом корпусе (основном корпусе резиденции Президента в Кремле) и отдел, в котором служил Шершенев, выпер на задворки. При Коржове глава администрации и не заикнулся бы о таком. Коржов сам решал, каким службам и где сидеть. Его заботило одно - безопасность главного лица.
Все, пора. Шершенев взял "дипломат" - тот был пуст, только погремушкой болталась в нем видеокассета с крутейшей новой порнухой. Будет чем скрасить одинокий вечер. Сегодня он никого не хотел видеть. Немножко джина с тоником, икорка на тонкий кусок хлеба - много на ужин он не ел, худел. Надо выспаться. Завтра суетной день. Подготовка фуршета в честь дня рождения "большого папы". Знатная будет попойка. Шестеренки уже сейчас крутятся вовсю. Завозится провизия и выпивка, проверяется на качество - тут экологический, и микробиологический, и химический контроль. Не дай Боже у кого забурчит в животе от некачественной пищи. В очередной раз проверяется система безопасности. И в этой суете Шершеневу придется принимать самое активное участие.
Он поправил перед зеркалом галстук. Импозантный, крупный, спортивный мужчина. Любимец женщин и девочек. Хорош. Шершенев был вполне доволен собой. Он любил себя. Он лелеял себя, поскольку считал, что Виктор Степанович Шершенев если и не самая достойная личность во Вселенной, то уж во всяком случае самая дорогая для него лично.
- Гуд бай, - он махнул рукой своему отражению в зеркале и вышел из кабинета.
Свой "Фиат" Шершенев вел свободно и красиво. Он прекрасно водил машину. Физическая подготовка, меткий глаз, отличная реакция - сотрудник правительственной охраны должен быть именно таким. "Я - идеальный охранник, усмехнулся про себя Шершенев. - Еще буду начальником охраны, если все нормально сложится".
По дороге он зарулил на бензозаправку, залил полный бак. А недалеко от заправки, в переулке, налетел на какого-то ненормального.
Обидно, что впечатался в него старый, дребезжащий "Запорожец". Его хозяин или был под градусом, или недоучил правила дорожного движения. О том, что такое помеха справа он и не слышал. В последний момент Шершенев на перекрестке подал свой автомобиль в сторону, но столкновения избежать не сумел. Своим ржавым капотом "Запорожец" присосался к лакированному крылу "Фиата".
Сначала в сознании Шершенева защелкали цифры - он прикидывал, во сколько обойдется ремонт. Деньги Шершенев любил, единственно, что в них не нравилось, это то, что при трате количество уменьшается. Водитель "Запорожца" наказал его минимум на тысячу зеленых. И он явно не походил на человека, способного отдать такую сумму.
Потом нахлынула ярость.
- Ну, - прорычал он и выскочил из салона.
- Куда ты лезешь, етить через коромысло?! - завизжал небритый водитель парень лет двадцати пяти, от него исходил стойкий запах сивухи.
- Ах ты! - Шершенев сграбастал его за шиворот и встряхнул.
- Ну ты, грабли-то не распускай, - распетушился водитель, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя железные руки. - Ездить сначала научись. А потом грабли тяни!
- Я тебя сейчас здесь и урою, синяк! - прикрикнул Шершенев. - За ремонт заплатишь!
- Я?! Да ты чего?
Шершенев примерился съездить ему в ухо. И тут увидел, что сзади тормозит автомашина ГАИ. Два сотрудника вышли из нее и опасливо поглядели на массивную фигуру Шершенева.
- Прекратите, - сказал лейтенант.
Шершенев нехотя отпустил хозяина "Запорожца".
- Что здесь произошло? - осведомился лейтенант.
- Этот урод не уступил мне дорогу. И впилился в меня.
- Чего это всяким хлыщам уступать должен? - хозяин "Запорожца" пьяно качнулся.
Шершенев не выдержал. Развернулся и отвесил оплеуху. Удар получился скользящий. Хозяин "Запорожца" в последний момент отпрянул, так что практически не пострадал.
- А за это ответишь! - взвизгнул он. - Вы это в протокол внесите! Я тебя, рожа новорусская, по судам затаскаю.
Сержант двинулся к ним, готовясь растаскивать в разные стороны, но Шершенев махнул рукой:
- Служба безопасности Президента. Майор Шершенев, - он продемонстрировал удостоверение. Сержант козырнул.
- Не беспокойтесь. И так видно, кто нарушил. Сейчас только бумаги оформим. Пожалуйста, техпаспорт и права... И твои тоже, пьянчужка, - повернулся он к хозяину "Запорожца".
- А, ну да, простой человек для вас - ничто... И вас по судам затаскаю, водитель "Запорожца" начал шарить по карманам и извлек засаленное портмоне с документами.
Шершенев тоже протянул документы. Лейтенант сел в милицейскую машину и стал заполнять бумаги.
- Можно вас на минуту, - попросил он.
Шершенев склонился над лейтенантом. Сержант за его спиной вдруг неожиданно приблизился и нанес сильный удар пальцами в точку на шее. Все произошло так быстро, что Шершенев не успел среагировать. На миг все поблекло, и он повалился на сиденье. Почувствовал укол шприца в предплечье и отключился.
* * *
На экране у говорящего человека вместо лица были кубики и голос искажен так, чтобы затруднить идентификацию.
- Да, я знаю, среди наших офицеров немало тех, кто сочувствует "социал-дворникам".
- Почему? - спросил тележурналист.