Отец говорил, что это нормально, что все боятся, а лучшие – так больше прочих, просто не показывают своего волнения окружающим, дабы не сеять панику. А поскольку родитель славился, как весьма дельный разведчик, Игорь старался вести себя так же: хладнокровный снаружи, но вечно сомневающийся внутри.
Ему почудилось, или внутри действительно послышался какой‑то шорох. Дружинник замер и навострил уши, но ничего не услышал. Он уже хотел выйти из‑за стены и, перемахнув через подоконник, забраться внутрь, когда шорох повторился. Игорь снова превратился в статую, но теперь он не спешил. И, в итоге, оказался вознагражден: вслед за шорохом он услышал и звук шагов – робких и тихих, будто ребенок, только‑только научившийся ходить, шагал по палубе раскачиваемой волнами лодки.
«Значит, там действительно кто‑то есть?» – понял разведчик.
Он повернул голову и с тоской уставился туда, где за пеленой тумана должен был скрываться отряд. Дать сигнал? А не слишком ли рано? Может, там лысый еж бродит, прокорм добывает, а Игорь тут панику поднимать собрался… Не лучше ли сначала убедиться, что внутри действительно сидит какой‑нибудь оголодавший мутант, и только потом звать подмогу?
Впрочем, забираться в здание прямо сейчас Игорю тоже хотелось едва ли. Для начала он решил хотя бы осторожно заглянуть в окно, чтобы оценить, насколько велика опасность.
Медленно, стараясь не звенеть кольчугой, Игорь повернулся к дому лицом и, столь же неспешно, выглянул из‑за стены. В комнате, находящейся прямо за окном, кажется, никого не было. Осмелев, дружинник шагнул влево и окинул помещение зорким взглядом. На полу были гнилые сломанные доски, иной строительный мусор и овальное черное пятно, оставшееся, видимо, от некогда истлевшего костра. Пепел, которым стали поленья, давно разметал по дому неугомонный ветер, так что оставалось только догадываться, когда и кто устраивал тут привал. Главное, что устраивали не сегодня, а, значит, скорей всего, уже давно ушли.
Вдруг он услышал звук шаркающих шагов. Игорь напрягся. Звук доносился будто бы из коридора, и разведчик завороженно уставился на дверной проем, ожидая, что в него с минуты на минуту влетит какая‑нибудь одичавшая зверюга, вроде прожженной в Красном поле крысособаки. Двух подобных псин Игорь уже встречал прежде, в Строгино, и вполне допускал, что такие же могут слоняться и по соседствующему с тем районом Тушино.
Но источник шума не спешил показываться на глаза. Закусив нижнюю губу, Игорь еще раз оглянулся через плечо, на завесу тумана, которая не давала рассмотреть оставленный позади отряд. Может, вернуться за подмогой? Да нет, ну там вряд ли что‑то опасное, небось, какая‑нибудь мелочь, вроде того же ежа. Надо самому слазать да посмотреть, прежде чем поднимать тревогу.
Решившись, дружинник ухватился руками за подоконник и, оттолкнувшись ногами, втащил себя внутрь. Кольчуга предательски зазвенела, и Игорь, приземлившись, на некоторое время замер: ему не свезло наступить на осколок стекла, который лопнул под подошвой с досадным хрустом. Чертыхнувшись, дружинник наставил пистолет на дверной проем, дабы странной шуршащей напасти не удалось застать его врасплох, но шагающее нечто так и не показалось.
«Будто в прятки со мной играет!» – подумал дружинник, всматриваясь в царящий за пределами комнаты полумрак.
Ступать приходилось осторожно, ведь хлама на полу хватало, и всякий норовил громко треснуть или зашуршать. Ну и выход из комнаты, разумеется, нельзя было оставлять без внимания. Так и шел он, мотыляя головой вверх‑вниз, будто делал зарядку.
Без приключений добравшись до дверного проема, он снова остановился и прислушался. Источник шороха, судя по всему, находился прямо за стеной. Осторожно, держа указательный палец на спусковом крючке, Игорь высунул голову в коридор…
…и увидел двух шамов, стоящих напротив и хмуро глядящих друг на друга.
Резко, как только мог, он снова скрылся в комнате, дабы случайно не привлечь их внимание. Судя по тому, что тело разведчика все еще ему подчинялось, его действительно не заметили, но он определенно был на волоске. Хуже нет беды, чем столкнуться с шамами. Будут голодные – высосут всю кровь сразу. Будут сытые – сначала поиграют тобой, точно куклой, а потом все равно выпьют до последней капли, когда нагуляют аппетит.
«Странно, что они мысли мои не прочитали и не подстерегли, – подивился Игорь про себя. – По идее, шамы б меня еще на подходе учуяли и разумом завладели…»
Впрочем, об этом стоило подумать уже снаружи, когда он окажется на безопасном расстоянии от этого заброшенного дома и двух шамов, обитающих в нем.
Вдруг в стену, за которой находились кровососы, что‑то ударило, да так, что рыжая кирпичная крошка во все стороны полетела. Игорь невольно втянул голову в плечи и устремился к окну. Вот и подоконник, в полуметре. Еще шажок…
Левая рука, которой Игорь потянулся к подоконнику, остановилась в нескольких сантиметрах от кирпичной кладки. Дружинник нахмурился и напрягся, но рука не сдвинулась с места.
«Началось!» – понял Игорь и оглянулся через плечо.
Один из шамов стоял в дверном проеме и смотрел на разведчика единственным глазом, слегка его прищурив. Второго шама видно не было – наверное, караулил за спиной. Понимая, что шансов на спасение крайне мало, Игорь попытался поднять правую руку… и у него получилось. Дуло пистоля уставилось на шама, но указательный палец замер в миллиметре от крючка, и дружинник никак не мог спустить курок. По лбам человека и шама градом бежал пот. Никто не мог победить в этой странной войне за тело разведчика.
«Похоже, этот шам еще совсем юный, – подумал Игорь мимоходом, – поэтому и глаз у него всего один…»
Шам, прочтя мысли дружинника, мигом поменялся в лице и насел на человека с удвоенной энергией – явно обиделся. Пистолет стал медленно, но верно опускаться. Игорь понял, что проигрывает, и, открыв рот, заорал в окно:
– Туман!
Удивительно, что шам не остановил его от этого крика, но, видимо, он действительно был очень слаб и не мог полностью сломить волю дружинника. Впрочем, даже крик не гарантировал Игорю спасение: вполне возможно, из‑за тумана другие разведчики его даже и не услышат.
Бороться с шамом становилось все трудней и трудней. Миг, другой, третий – и вот рука с пистолетом уже медленно поворачивает оружие дулом к Игорю. Разведчик понял, что задумал кровопийца, и напрягся еще сильней, но все было тщетно. Вот ствол огнестрела уставился на хозяина единственным глазом, а указательный палец против воли потянулся к спусковому крючку…
Выстрел!
Игорь недоуменно захлопал глазами, рассматривая пистоль в своей руке так, будто впервые его видел. Затем он поднял голову и увидел, что шам лежит на спине, то и дело содрогаясь всем телом.
«Что произошло? – мелькнуло в голове дружинника. – Это явно не мой пистоль стрелял…»
Вместо ответа из‑за спины послышался до боли знакомый голос:
– Ты как там, цел?
Это был Дмитрий, молодой, чуть старше самого Игоря, разведчик.
– Да вроде, – выдавил светловолосый дружинник.
Он немного лукавил: после вмешательства в разум подобных тварей человек какое‑то время вел себя, будто пьяный – ноги и руки плохо слушались, взгляд был затуманен, а в висках пульсировала только одна мысль: «Как бы эта сволочь опять мной не завладела!».
Дмитрий перемахнул через подоконник и, держа пистоль обеими руками, устремился к лежащему на полу мутанту. Подойдя, он смерил его презрительным взглядом и сказал:
– Повезло, да? Всего один глаз, зеленый совсем…
– Ну да, взрослый б меня давно выпил и выкинул за ненадобностью, – пробормотал Игорь.
Дмитрий заглянул за стену и тихо присвистнул.
– А тут еще один, ты его видел? – спросил он, оглянувшись на спасенного им разведчика.
Игорь удивленно нахмурился.
«Ну да, точно! Был же еще и второй!»
– Что он там делает? – спросил Игорь, бросившись к товарищу со всех ног.
– Лежит. Похоже, дохлый, – отозвался Дмитрий.
Второй кровопийца валялся на полу, раскинув руки. Он определенно был мертв: по крайней мере, дружиннику прежде не доводилось видеть, чтобы кто‑то выживал после того, как ему размозжили голову.
– Так ты его не видел? – поинтересовался Дмитрий.
– Я их двоих увидел и назад попятился, потом что‑то в стену врезалось, я так и не понял, что, – пояснил Игорь. – Ну и я к окну пошел поскорей, надеялся, что они до меня не доберутся… а оно вон как вышло!
– Так а что же с этим случилось, со вторым? – рассматривая мертвеца, задумчиво пробормотал Дмитрий.
Игорь скользнул взглядом по стене, удар в которую и побудил его к бегству, и с удивлением обнаружил на ней огромную кровавую кляксу.
– Слушай, а не могли двое шамов задраться из‑за чего‑то? – хмурясь, спросил светловолосый дружинник.
– Я их двоих увидел и назад попятился, потом что‑то в стену врезалось, я так и не понял, что, – пояснил Игорь. – Ну и я к окну пошел поскорей, надеялся, что они до меня не доберутся… а оно вон как вышло!
– Так а что же с этим случилось, со вторым? – рассматривая мертвеца, задумчиво пробормотал Дмитрий.
Игорь скользнул взглядом по стене, удар в которую и побудил его к бегству, и с удивлением обнаружил на ней огромную кровавую кляксу.
– Слушай, а не могли двое шамов задраться из‑за чего‑то? – хмурясь, спросил светловолосый дружинник.
Дмитрий проследил его взгляд и неопределенно пожал плечами:
– Да черт его знает… Может, и могли. Но как он его в стену так? У него ж тельце видел, какое? Ветром сдувать должно…
– Так, может, он его это… ментально. Силой мысли, то есть, швырнул в стену и – насмерть…
– Да как‑то это… сомнительно, – признался Дмитрий. – Против тебя сил у него не хватило, а против собрата – хватило?
– У тебя есть объяснение получше?
Вместо ответа Дмитрий вдруг подлетел над полом на полметра и со всего размаху врезался в стену головой.
– Агрх! – рявкнул дружинник.
– Дима! – воскликнул Игорь, не понимая, что происходит.
Вдруг он увидел, что в конце коридора стоит крохотная фигурка – похоже, это был еще один шам. Дмитрий отлетел в сторону и снова устремился к стене. Удар вышел такой силы, что бедняга‑разведчик тут же потерял сознание: перепачканная кровью голова упала на грудь, веки к этому моменту уже были опущены. Однако шам не собирался останавливаться на достигнутом и снова швырнул разведчика в стену, будто тряпичную куклу. На размышления времени не оставалось, требовалось действовать быстро, пока проклятая тварь окончательно не размозжила дружиннику череп. Игорь вскинул руку с пистолетом и принялся жать на гашетку. Он стрелял до тех пор, пока в обойме не закончились патроны, и даже потом еще рефлекторно несколько раз спустил курок. Потом рука с пистолем бессильно упала, и Игорь бросился к раненому товарищу, упал на колени рядом с ним и принялся хлопать по щекам. Дмитрий не подавал признаков жизни. Облизав пересохшие губы, разведчик проверил пульс, затем наклонился к самому рту товарища, надеясь почувствовать слабое дыхание.
Ничего.
«Мертв».
Он медленно отпустил голову Дмитрия, и она запрокинулась назад, ударившись затылком об пол. Но дружиннику уже было все равно. Игорь с трудом поднялся и, слегка повиливая, устремился к телу убитого мутанта.
Третий кровопийца тоже был из «недоразвитых», с одним‑единственным третьим глазом, но, судя по всему, куда сильней сородичей, которые погибли первыми. Судя по трупу шама, все пули дружинника нашли цель, но разве это могло примирить разведчика с тем фактом, что Дмитрий погиб?
– Игорь! Дмитрий! Вы где? – услышал дружинник голос Захара.
– Тут мы! – отозвался светловолосый разведчик.
Секунду спустя из комнаты показался десятник, а следом за ним – еще двое дружинников, Богдан и Мрак. Все трое остановились у тела обезглавленного шама, потом Захар повернул голову и увидел труп Дмитрия. Брови его взлетели на лоб. Он поднял взгляд на побратима:
– Неужто…
– Да, – угрюмо ответил Игорь. – Добрался до него, шам проклятый…
Захар, рассматривая покойного собрата, шумно выдохнул:
– Надо ж… Первая серьезная преграда, и тут же мы одного теряем…
– Себя‑то не кори, – подойдя к мертвецу, посоветовал черноволосый Мрак. Он был до того смуглый, что редкие седые пряди воспринимались как нечто чужеродное, постороннее, будто тополиный пух, нежданно‑негаданно свалившийся ему на голову. – Свезло нам, что шамы зеленые были совсем и, похоже, не слишком умелые, а то бы они и Игоря расплющили, и Дмитрия, и до нас бы потом добрались.
– Твоя правда, – нехотя согласился Захар. – Да только от нее не легче.
– Туман расступается, – сказал Богдан, дружинник с роскошными пшеничными усами.
Остальные трое воздели очи на собрата. Разведчик стоял у окна и смотрел наружу.
– Похоже, прав ты был, Захар – они его, сволочи богомерзкие, и нагнали, – произнес он, не поворачивая головы.
Десятник с дружинниками подступили к товарищу и уставились на дымку, которая прямо на глазах растворялась в воздухе, постепенно открывая взорам разведчиков обшарпанную улицу и стоящий напротив дом. Из его окна, как стало видно буквально полминуты спустя, завороженно наблюдали за исчезновением тумана Миха и еще несколько кремлевских бойцов.
– Надо похоронить по‑божески и двигать дальше, – сказал Захар и, повернувшись, пошел обратно к трупу.
Игорь встретился взглядом с Михой, и тот кивнул юному дружиннику. Разведчик кивнул в ответ и пошел к десятнику. На душе было погано.
«А ведь если бы я не позвал его сюда, шам бы до него не добрался… – подумал Игорь, с тоской глядя на мертвого разведчика, над которым склонился Захар. – Расправился бы со мной да и успокоился… Хотя…»
Он посмотрел на пистолет в своей правой ладони. Несмотря на то, что патроны давно закончились и огнестрел стал, по сути, бесполезен, пальцы разведчика до сих пор судорожно сжимали его рукоять.
«Дружинники все равно сбежались бы на звук выстрела, а тут бы их уже ждали два разозленных шама… Кто знает, сколько в таком случае было бы жертв? Я точно был бы мертв. Но то я. А когда другой умирает за тебя…»
Внезапно ему на плечо легла чья‑то рука. Игорь вздрогнул от неожиданности и оглянулся: это был Мрак.
– Не кручинься, – сказал черноволосый дружинник. – И себя не кори. Что у вас с побратимом за привычка такая – что бы ни случилось, себя во всем винить?
– С детства так пошло, – грустно улыбнулся Игорь.
– Мы все знаем, на что идем, – серьезно произнес Мрак. – Смерть рядом ходит, нет‑нет да и заберет кого‑то.
– Казалось, что сейчас – меня.
– А, видишь, как вышло? Значит, везучий ты, в рубашке рожденный, как говорят. А Дмитрий не просто так погиб – он нам дорогу расчистил, свободен теперь путь. Верно я говорю, Богдан?
– Верно‑то верно, – подтвердил усач. – Да вот только Димке‑то от твоих слов не легче. Царствия небесного ему.
– Светлая память… – зажмурившись, пробормотал Мрак.
– Давай прежде его тело камнями обложим, чтобы твари всякие кости не обглодали, – угрюмо сказал Захар. – А уже после попрощаемся.
Все согласились.
– Эй, что вы там встали? – донеслось снаружи. – Путь свободен, можем ехать…
– Димку шам прикончил, – отозвался Мрак, повернувшись лицом к окну.
Говоривший заохал:
– Надо б похоронить как‑то…
– Уже и возимся! Давайте тоже помогайте, Захар говорит, надо камнями обложить, чтоб муты тело не трепали…
– Верно говорит…
Большим числом управились быстро. Смахнув со лба пот, Игорь уставился на груду кирпичей, под которой теперь лежал труп убитого дружинника. Далеко не всегда нынешняя Москва предоставляла возможность достойно попрощаться с погибшим собратом. Куда чаще приходилось наблюдать, как очередное порождение Зоны проглатывает твоего товарища, того, с которым ты еще полчаса назад делил хлебную корку или девок обсуждал. После боя ты пытался вспомнить, как это случилось, и не мог – ведь не успели челюсти той прожорливой твари сомкнуться, как на тебя уже нападала другая, все еще голодная и оттого злая, как черт.
Сейчас же все было по‑другому. Не было полчищ мутантов, которые перли из всех щелей, сливаясь в единое серо‑черное море. Был один‑единственный дружинник, которому Игорь уже никогда не сможет вернуть Долг Жизни.
И было самое настоящее прощание – без спешки, сердечное, искреннее и неторопливое. Игорь подошел к груде камней последним. Зажмурился ненадолго, пожелал земли пухом и, шмыгнув носом, побрел за товарищами.
В мозгу его пульсировала одна‑единственная мысль:
«Под теми камнями должен лежать я, а не он».
Казалось бы, злоключения первого игоревского рейда должны были закалить юного дружинника, но он по‑прежнему не мог привыкнуть к смертям товарищей. Наверное, потому, что, несмотря на печальный опыт, ему по‑прежнему было всего девятнадцать. Москва 2222 вынуждала взрослеть быстро, но не все могли легко привыкнуть к ее беспощадному ритму.
Захар вот, например, до сих пор не смог.
Иначе как объяснить, что у их десятника тоже предательски блестят глаза?
Глава 2. Старые раны
– Ну же, о Великий! У тебя обязательно все получится! – подбадривал Рупор.
Громобой одарил его красноречивым взглядом, но ничего не сказал. Возможно, потому, что давненько не чувствовал себя настолько беспомощным. Наверное, с самого детства.
Лоб нейроманта блестел от пота, дышал бородач тяжело и часто. Ему следовало решиться, но он до последнего оттягивал роковой момент.