– Отлично, о Великий! – воскликнул дикарь. – Просто здорово!
– Иди к своим и скажи, пусть готовятся. День‑два, и отправимся за ней… если, конечно, она сама не пожалует… снова.
– Как скажешь, о Великий!
Голос Племени вскочил с места и бросился к лестнице, дабы скорейшим образом сообщить молчунам о решении их ожившего божества. Кажется, Дети Механизмов жаждали крови Природы не меньше, чем она – их.
Громобой провожал говоруна рассеянным взглядом. На самом деле нейромант, разумеется, не желал расправляться с Природой. Напротив, он хотел объединить с ней свои усилия и, если не разом, то в несколько подходов расправиться со всеми обитающими в московской Зоне тварями.
И в особенности – с богомерзкими нео.
Единственное, чего боялся Громобой, так это встретить недопонимание. Может ведь получиться, что Природа, в отличие от нейроманта, относится к своим подопечным не так, как он – к био. Может быть, для нее они – не инструмент для достижения цели, а любимые дети?
Хотя самоубийственная атака мутантов как будто намекала на обратное.
По крайней мере, Громобой нечасто видел, чтобы кто‑то с таким рвением бросал любимых детей на амбразуру личных интересов.
* * *
– Брат?
Захар встрепенулся, нехотя оглянулся через плечо, буркнул:
– Чего тебе, Игорек?
К наступлению ночи они благополучно пересекли границу Тушино, но, поскольку склад находился на самом севере района, к нему решили отправиться уже засветло.
– Да так, смотрю, сидишь, сгорбился весь… – Дружинник швырнул на пол походное одеяло и уселся рядом с побратимом. – Замерз?
– Да нет, вроде бы, – угрюмо ответил десятник. – Нормально…
– Все перевариваешь? – кашлянув, спросил Игорь.
– Ну а сам бы не переваривал? – Захар исподлобья посмотрел на побратима. – Если б из‑за тебя кто‑то погиб?
– Он погиб не из‑за тебя…
– Из‑за меня и за меня, – упрямо заявил десятник. – Не надо меня утешать, чай, не девка на выданье.
– Я не утешаю, просто призываю не… – не придумав, чем закончить фразу, Игорь пристыженно замолчал.
К чему он мог призывать десятника? Не расстраиваться? Не переживать так сильно? Но ведь все и так понимали – вина целиком и полностью лежит на Захаре. Единственное «но» – погибнуть должен был он сам, а не Миха, но сути это практически не меняет: швырнув камень в воду, десятник невольно подписал приговор одному из дружинников, а то и всем. И как после этого «не переживать»?
«А ведь он был лучшим, всегда и во всем, – подумал Игорь, беззастенчиво глядя на осунувшееся лицо побратима. – Всегда своим примером показывал, как поступать… и никогда не ошибался».
Но случай в Строгино и последующее пленение, кажется, выбили Захара из колеи. По крайней мере, Игорь не помнил, чтобы его побратим когда‑нибудь прежде так сильно сомневался в собственных действиях.
– Не думай об этом, – посоветовал Захар. – Это только моя ошибка. Мне с ней жить.
– Но ты ведь наш вожак, – вдруг вставил Мрак.
Побратимы оглянулись почти синхронно: смуглый разведчик стоял позади с банкой консервов в одной руке и ножом в другой.
– Значит, это и наше дело тоже, – продолжил Мрак, ничуть не смущенный таким вниманием.
Игорь тихо скрипнул зубами: он хотел обсудить случившееся только с Захаром, один на один. Вмешательство кого‑то еще уж точно не планировалось. Но у опытного разведчика, похоже, было на этот счет свое, особое мнение.
– Я гарантирую, что подобного больше не случится, – заверил десятник.
– Ты не можешь этого гарантировать, – покачал головой Мрак.
Игорь одарил его красноречивым взглядом, намекая, что ему пора бы убраться восвояси, но смуглого дружинника эти экивоки, кажется, только раззадорили.
– Чего ты хочешь, Мрак? – спросил Захар.
Он смотрел на собеседника снизу вверх, но так, как будто все равно находился выше.
– Я хочу понять, насколько ты готов к роли вожака, – ответил смуглый наемник.
Игорь вздрогнул, Богдан, который сидел чуть поодаль и точил меч, замер и поднял голову. Другие тоже прекратили возню и уставились на спорящих собратьев.
На лице Захара не дрогнул ни один мускул.
– Ты намекаешь, что я должен снять с себя полномочия десятника? – сухо уточнил он.
– Ты никому ничего не должен, Захар, – снова покачал головой смуглый дружинник.
– Тогда к чему весь этот разговор? Если предлагаешь сменить меня на посту десятника, давай проголосуем, пусть люди сами решат, за кем им идти. Я готов уступить лидерство любому из вас. – Он окинул взглядом всех, кто находился в комнате. – Если это пойдет на пользу отряду, я с радостью уступлю.
– Захар, я не думаю, что это хорошая идея, – пробормотал Игорь.
– Кто за голосование? – не обращая внимания на слова побратима, спросил десятник.
– Я, – сказал Мрак. – Да и другие, надо думать, поддержат.
Воцарилась тишина. Светловолосый дружинник решил было, что беда миновала, но тут Богдан сказал:
– Предлагаю Игоря поставить десятником.
Светловолосый дружинник удивленно выпучил глаза. Он‑то предполагал, что все сведется к выбору между Мраком и Захаром. То, что кому‑то придет голову сделать десятником его, человека малоопытного и совсем еще юного, стало для парня настоящим сюрпризом.
– Естественно, временно, – тут же оговорился Богдан. – Ты не подумай, Захар, ты мне друг и товарищ, и я тебя грудью закрою от любой напасти, как и всех, кто сейчас здесь. Но, думаю, тебе лучше пока снять с себя это бремя. Уж больно на тебя ответственность давит. Я так считаю, по крайней мере.
Десятник чинно кивнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но Игорь не сомневался, что в душе его лютует ураган эмоций.
– А что, хорошее предложение, – сказал смуглый дружинник. – Поддерживаю выбор Богдана.
Игорь с удивлением наблюдал, как, один за другим, товарищи‑разведчики голосуют за него. Вероятно, где‑то в глубине души светловолосый дружинник тоже был согласен с тем, что Захару лучше на время отказаться от роли десятника. Но это вовсе не значило, что Игорь хочет сменить побратима на посту.
А вот отряд, судя по всему, считал иначе. Чем обусловлено такое единодушие, Игорь мог только догадываться. Возможно, никто не хотел брать на себя подобную ответственность. Возможно, разведчики до сих пор находились под впечатлением от подвига Игоря, когда он спас Захара из плена, патроны честно купленные вернул да еще и автоматов несколько привез в довесок.
«Как бы то ни было, вышло неожиданно!» – отметил светловолосый дружинник про себя.
– Чего молчишь? – спросил Захар, повернувшись к побратиму.
– Перевариваю, – отозвался Игорь.
Взгляд его блуждал по комнате, перескакивая с одного боевого товарища на другого. Юный разведчик все пытался обнаружить подвох, увидеть если не глумливую улыбочку, то хотя бы ее робкую тень в линии губ кого‑то из собратьев, но все смотрели с теплом и даже надеждой. Только Третьяк в углу делал вид, что ему все равно, и смотрел в окно, за которым была только мгла.
– Сильно не обольщайся, – наставительно изрек Мрак. – Ежели что не так пойдет, мы живо переголосуем, сам понимаешь.
Он усмехнулся, и другие поддержали его улыбками, с радостью воспользовавшись этой возможностью слегка разрядить обстановку.
– Но почему именно я? – не выдержал Игорь. – Я же среди вас самый молодой! Следовательно, неопытный…
– Неопытный! – хмыкнул Богдан. – Да ты за один свой первый рейд пережил побольше, чем многие из нас за всю жизнь.
– Ну, скажешь тоже…
– Чего скромничаешь? – усмехнулся Мрак. – В одиночку все Строгино на уши поставил, предателя покарал, побратима своего вернул… Неопытный он!
Смущаться дружиннику не пристало, но Игорь не мог согласиться, не испросив мнения побратима. Он вопросительно посмотрел на Захара, и тот едва заметно кивнул – мол, дерзай, воля отряда есть воля отряда. И все равно было неловко – ощущение, будто через голову побратима прыгнул.
– Пойду наружу выгляну, – сказал Захар, поднимаясь. – Там кто?
– Радомир был с Любимом, – припомнил Богдан.
– Сменяться во сколько будем? – спросил бывший десятник, покосившись на сменщика.
Игорь замялся, а потом сказал:
– К полуночи.
– Давай я тогда пойду, – вызвался Захар. – С кем отправишь?
– Богдан? – спросил светловолосый дружинник, повернувшись к усачу.
– Добро, – кивнул тот.
– Стало быть, решили, – пожал плечами бывший десятник и пошел к двери.
Игорь провожал его задумчивым взглядом. Он смутно представлял, что сейчас творится у побратима в душе, и от этого становилось еще поганей. Назначение ничуть не радовало Игоря. Не то, чтобы он боялся ответственности, но принимать бразды правления отрядом вот так, прямо посреди рейда, было действительно странно. Ну а то, что сменял на посту он не кого‑то, а собственного побратима, только усложняло ситуацию.
– Ты не переживай томко, – сказал Мрак, будто прочтя мысли Игоря. – Такое бывало уже у меня, давно, правда, в один из первых рейдов. Десятник нас завел в гнездо рукокрылов невольно, и там его родной брат погиб, тогда‑то десятник наш и «поплыл»…
– А потом что было? – спросил светловолосый дружинник, угрюмо посмотрев на собеседника снизу вверх.
– Да другого выбрали, из бывалых, успешно добрались. Тогда, правда, это на обратном пути приключилось, когда мы в Кремль уже шли…
– А с десятником прежним что потом стало?
– Ну а он, как вернулись, в стрелецкий корпус перевелся, с благословения воеводы. Не захотел больше в Зону выходить. Так и не вышел, по‑моему, на стене прямо и погиб.
– Истории у тебя, конечно… – проворчал Богдан, снова взявшись за меч. – Настраивают на нужный лад, ага!
– А что не так‑то с моими историями? – обиделся смуглый дружинник. – Все, как было, так и рассказываю.
Богдан на это только тихо фыркнул и, мотнув головой, сконцентрировался на клинке. Другие тоже вернулись к своим прежним занятиям. Игорь же уставился на костер. Выйти к Захару, наружу, пообщаться спокойно, вдали от посторонних ушей? А захочет ли побратим с ним сейчас разговаривать? Захар и вышел‑то, судя по всему, чтобы побыть в одиночестве. Вряд ли он стоит сейчас на крыльце и шутками с Радомиром и Любимом обменивается. Скорей, отойдя немного от дома, где они остановились на ночлег, по привычке вслушивается в московскую Зону. Игорь знал, что Захара это успокаивает, надеялся, что успокоит и теперь.
Внезапно снаружи послышался собачий лай и приглушенные голоса. Дружинники встрепенулись. Первым сориентировался Игорь – подхватив пистоль, вскочил и бросился к выходу. Другие устремились за ним. Еще на подходе новоиспеченный десятник увидел широкую спину Захара, который стоял в двух шагах от дверного проема с обнаженным мечом в руках.
– Что там, брат? – проорал Игорь.
– Стая крысособак, с дюжину голов, – бросил бывший десятник, не оборачиваясь.
– И не нападают?
– Пока нет. Скалятся, но стоят чуть в сторонке.
– Что будем делать? – спросил Мрак, посмотрев на нового вожака.
Соблазн перестрелять тварей был велик, но тратить автоматные патроны на такую мелочь не хотелось.
«Может, уйдут?» – мелькнула в светлой голове мысль.
– Давай подождем малость, – решил Игорь. – Выйдем, обозначим, что нас немногим меньше, глядишь, и не станут связываться, уйдут.
– Дело говоришь, – согласился смуглый разведчик.
– Давай попробуем, – буркнул Захар, отступая в сторону, дабы освободить проход.
Теперь Игорь хорошо видел крысособак. Они полукругом выстроились в нескольких метрах от фасада и, тихо рыча, взирали на разведчиков. Казалось, мутанты осознали, что нарвались на более сильного противника, и вот‑вот уйдут. Однако стоило Игорю перешагнуть через порог, и твари практически синхронно сорвались с места и бросились к новоиспеченному десятнику.
– Огонь! – воскликнул светловолосый, вскидывая пистоль и нажимая на спусковой крючок.
Ратимир и Любим спешно последовали его примеру. Зарокотали автоматы, загрохотал пистолет. Десяток тварей умерли, не пройдя и трех шагов, одна свалилась на полпути, а последняя, самая упрямая, даже доковыляла до порога, где ее мучения оборвал меч Захара: клинок блеснул в свете луны, и голова мутанта, отделившись от тела, подкатилась к ногам Игоря.
– Чем‑то ты им не понравился как будто, – хмуро заметил бывший десятник, посмотрев на побратима.
Игорь и сам был удивлен. Складывалось впечатление, что крысособаки действительно явились сюда именно по его душу, а до остальных дружинников им не было никакого дела.
– На нас смотрели да скалились, а на тебя прямо бросились, – продолжил развивать свою мысль Захар.
– Не думаешь же ты, что я чем‑то насолил… крысособакам? – Игорь усмехнулся, но как‑то больно неуверенно. Уж слишком странно себя вели убитые муты. Слишком… разумно. Организованно. Так ему показалось.
– Ну, они, конечно, тупорылые, – вставил Мрак, – но, раз именно на тебя кинулись, значит, возможно, пахнет от тебя как‑то… по‑особенному?
– Да о чем вы вообще толкуете? – поразился Игорь. – Чем таким от меня может пахнуть? Я одет, как вы, вооружен, как вы…
Он запнулся. Внезапно его осенила догадка – глупая, даже идиотская, она, тем не менее, хотя бы в теории могла объяснить, почему крысособаки напали именно на него. Сунув руку за шиворот, Игорь нащупал там шестеренку и, через голову сняв шнурок, уставился на «прощальный подарок» нейроманта.
– Это еще что? – спросил Богдан.
– Как будто символ веры выходца из Зоны трех заводов, – прищурившись, предположил Мрак.
– Так и есть, – прочистив горло, ответил Игорь.
– И откуда он у тебя? – подал голос Радомир.
– Помните, я рассказывал о нейроманте, который мне помогал? Так вот это все, что от него осталось.
– Ты не говорил, что он из Зоны трех заводов, – уверенно заявил Богдан.
– Он… доверился мне, и я решил, что эта информация не так важна. Но вы же не думаете, что крысособак привлек запах амулета?
– Больше у тебя ничего нет от этого нейроманта? – на всякий случай уточнил Мрак.
– Конечно, нет. Я и этот‑то амулет подобрал на поле брани, обронил он, наверное, когда его био оттуда уносил.
– Не может это быть из‑за шестеренки, – уверенно заявил Захар.
– И все же я бы от нее лучше избавился, – медленно произнес Мрак.
– Чего? – Игорь недоуменно уставился на смуглого дружинника. – Да как так‑то? Это ж память, о боевом товарище…
– Да я все понимаю, – со вздохом ответил Мрак. – И решать, конечно, только тебе. Но ты сам подумай: мы еще до склада‑то не дошли, а уже двоих потеряли. И тут – крысособаки эти. Оно, конечно, не так страшно, как те же нео или, тем более, био, но все равно неприятно. Так, может, хотя бы попробуем?
– Амулет я не выброшу, – покачав головой, сказал Игорь тоном, не терпящим возражений.
– Ну, может, хотя бы схоронишь его тут, а на обратном пути заберем, – предложил смуглый дружинник. – Заодно и проверим, в нем ли дело или нет? Ежели будем идти, а тут кругом крысособаки толпятся, значит, в амулете было дело…
– Глупо как‑то все это, – вставил Захар.
– Да понятно, что дело, скорей всего, не в этом, – поморщившись, сказал Богдан. – Но я с Мраком согласен: лучше все, в чем сомневаешься, отбросить, чтоб потом боком не вышло. Обратно пойдем тем же путем, тогда и заберешь, раз тебе эта штуковина так дорога. Как считаешь, нормальная идея?
Игорь окинул шестеренку взглядом и сжал ее в кулаке, так крепко, что зубья врезались в кожу.
– Ну так что? – Мрак вопросительно посмотрел на новоиспеченного десятника.
– А у меня есть выбор? – нервно усмехнулся Игорь. – Я ж теперь за всех отвечаю, а, раз так, и поступать следует, как надо всем, а не мне одному.
Он повернулся, оглядел улицу перед домом. Пустые коробки заброшенных домов угрюмо взирали на него черными провалами окон.
– Идите в дом, – сказал десятник, не оборачиваясь. – Фенакодусов успокойте, а то, слышите, когтями как скребут? А я сейчас спрячу амулет и вернусь.
– Добро, – произнес Мрак.
Один за другим разведчики скрылись в здании. Через полминуты на крыльце остались только Радомир с Любимом, Игорь и Захар.
– Чего не уходишь? – спросил новоиспеченный десятник у «разжалованного» побратима.
– Мало ли, крысособаки опять пожалуют, – отозвался Захар.
– Мы ими займемся, ежели чего, – вставил Любим.
– Патроны на них только переводить… – проворчал старший побратим.
Игорь невольно снова вспомнил высказывание нейроманта про то, что в бою экономить на снарядах не стоит, но решил не лезть к Захару с нравоучениями. Поэтому он лишь спросил:
– Ты, как я понял, тоже не веришь, что дело в шестеренке?
И, взяв трофейный амулет за шнурок, опять поднес его к глазам. Ну не мог Игорь поверить, что эта безделушка способна доставить какие‑то хлопоты ее владельцу и окружающим его товарищам.
«Как они ее вообще учуять могли с такого расстояния? Бред какой‑то…»
– Ага. То, что крысособаки из‑за амулета твоего так рассвирепели – это, по‑моему, глупость несусветная, – покосившись в сторону здания, отмахнулся Захар.
– Но ты тоже считаешь, что лучше от него избавиться? – не унимался Игорь. – На всякий случай?
– Ты, кажется, искал, где его спрятать? – ушел от прямого ответа Захар. – Как насчет того здания? – Он указал на полуразрушенный трехэтажный дом. – Сгодится?
– Да без разницы, – равнодушно пожал плечами Игорь. – Ну, давай туда.
– Пошли, с тобой схожу, – сказал Захар и первым пошел к выбранному зданию, на ходу обнажив меч.
Игорь проверил магазин пистолета – пол‑обоймы осталось после стычки с крысособаками – и устремился следом за побратимом. Не то, чтобы он был очень уж привязчив к вещам, скорей, даже напротив. Но еще с тех пор, как отец Игоря канул в московской Зоне, светловолосый дружинник (тогда – только юнак) хранил у себя его счастливую монету. Родитель нашел ее случайно, во время одного из первых рейдов, и с тех пор брал с собой в каждое путешествие. Забыл он этот своеобразный «оберег» только однажды – перед последним рейдом, и, по иронии, все для него закончилось плачевно. Можно только гадать, случайное ли это совпадение или же действительно не обошлось без мистики, но факт оставался фактом: стоило отцу Игоря отправиться в путь без своего талисмана, и добрый разведчик тут же сгинул. Одно время отпрыск пропавшего дружинника собирался продолжить традицию отца, но потом решил, что блуждание с чужим амулетом может привести к самым непредсказуемым результатам. Ведь то, что одному предмет помогает, совершенно не значит, что он и кому‑то другому поможет.