– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, – продолжала Ванесса.
– Я сделаю все, что в моих силах, вы же знаете. – Селина надеялась хоть как-то загладить свою вину.
– Найди Доминика. Я хочу, чтобы мой сын приехал сюда. Он должен быть в квартире.
– Знаю. – Да, скорее всего, он там, рассудила Селина. – Я оставила сообщение на автоответчике и попросила его срочно связаться со мной. Буду ждать его звонка и, когда он позвонит, скажу, что вы просили его приехать.
– Нет. Отправляйся в город и привези его! – нетерпеливо вскричала Ванесса. – Я тоже оставила сообщение. Но он, надо полагать, всецело занят работой и потому отказывается отвечать на звонки или даже слушать сообщения автоответчика. Тебе же известно, как он отдается работе, как ответственно относится к делу.
Ничего подобного за Домиником Селина прежде не замечала. Но Ванесса так обожала свое драгоценное чадо, что не желала ничего слышать. Она видела только то, что хотела. Селина, конечно же, не стала возражать, ведь Ванесса столько пережила за последние дни.
– Разумеется, я поеду. Увидимся вечером, когда приеду навестить Мартина. Я сделаю все возможное, чтобы найти Доминика.
Поездка в город вряд ли окажется приятной, думала Селина, доставая из гардероба мягкую кожаную куртку и отделанные мехом сапоги. Городские дороги лучше сельских, утешала она себя. И все же найти Доминика будет нелегко.
Она опять позвонила в квартиру и опять пообщалась с автоответчиком. Как считала Ванесса, Доминик забрал из офиса документы, чтобы поработать в квартире, но до сих пор поймать его не удалось. Он знал, что отец все еще чувствует себя неважно. И хотя опасность миновала, состояние отца оставалось критическим. Так почему же он не отвечает на звонки?
Кроме того, ему известно, что она встречалась вечером с Адамом Тюдором. Отчего тогда он не позвонил домой, не поинтересовался, как прошла встреча, и не справился о здоровье отца? Кажется, он и вовсе исчез с лица земли!
Вопросы не давали ей покоя весь следующий час, и ни на один она не находила ответа. Бесполезно думать, лучше сконцентрироваться на дороге. Снег еще окончательно не убрали, ехать было крайне сложно. Она испытала немалое облегчение, когда наконец припарковала «вольво» и поднялась в квартиру.
Когда открыла дверь, Селина поняла, что дома никого нет. Центральное отопление переключено на самый низкий уровень, достаточный лишь для того, чтобы сохранить квартиру сухой и уберечь краны от замерзания. Квартира выглядела заброшенной, воздух был каким-то затхлым, как бывает, если в ней долгое время никто не живет.
Селина, поежившись от холода, пересекла гостиную и включила электрический камин. Затем прослушала сообщения на автоответчике, свои и Ванессы.
Девушка нахмурилась и прошла на кухню. Раз позавтракать не удалось, надо хоть выпить чашечку кофе и поразмыслить над происходящим. Холодильник отключен, а дверь открыта – они всегда так делали, когда не пользовались квартирой. Пока закипал чайник, Селина заглянула в две спальни.
Если Доминик и заходил сюда, то лишь затем, чтобы включить автоответчик, а потом ушел. Куда? И зачем?
Селина залила растворимый кофе кипятком, обхватила чашку обеими руками и пошла в гостиную, поближе к теплу камина.
Паниковать еще рано, решила она. Разобраться, что все-таки происходит, трудно, конечно же, но можно. Вероятно, Доминик вчера вечером поздно выехал, попал в снегопад и решил отсидеться в какой-нибудь придорожной гостинице. Сейчас, возможно, он уже дома, в Лоуэр-Оттерли. Скорее всего, он…
Она услышала, как щелкнул замок и открылась входная дверь. Селина поставила чашку с кофе на низкий столик перед камином и обернулась.
Доминик! Наконец-то. В ее золотистых глазах отразилась смесь облегчения и раздражения. Она была готова поколотить его за то, что он никому не давал о себе знать. Только зря потратила время на поиски, а могла бы навестить Мартина, а заодно и выяснить, что Адам Тюдор хотел от него.
Адам Тюдор… Только подумала о нем, как вот, пожалуйста, явился собственной персоной.
– Где он? – прямо с порога потребовал ответа он, глаза метали молнии. – Не стоит утруждать себя, я сам вытащу вашего братца.
Он двинулся к распахнутой двери в кухню, бросив через плечо:
– Только не говорите ни слова. Ни единого. – Осмотрев кухню, Адам повернулся лицом к Селине. Девушка и так едва ли могла произнести хоть слово. – Молчите, я зол настолько, что готов душу из вас вытрясти. Как вы посмели скрыть от меня правду о состоянии моего отца? Он мог умереть, а я бы и не узнал! Как вы осмелились? – набросился он на девушку с обвинениями.
Селина была в замешательстве. Она широко раскрытыми от изумления глазами следила за тем, как он обыскивает квартиру. Много времени ему на это не потребовалось. Через несколько минут он снова стоял в гостиной. Если бы он действительно беспокоился об отце, тогда понятно. Но ведь он, как ей объяснили, ненавидит собственного отца. А новость, что он намерен приехать, вызвала у Мартина удар… Однако Ванесса сказала, Мартин вовсе не расстроился после визита сына в больницу.
То, что Адам появился здесь, крайне странно. Селина, придя наконец в себя, твердо спросила:
– Как вы попали сюда? И кто, черт возьми, дал вам ключ?
Он уставился на нее так, словно видел в первый раз.
– Где он? Как похоже на Доминика Кинга прятаться за женской юбкой. Трус, маменькин сыночек! Но у него ничего не выйдет, я его достану, где бы он ни отсиживался. Живо говорите, где он прячется?
Селина с трудом сглотнула. Это было похоже на кошмар, какой и в страшном сне не привидится. Однако если Адам Тюдор надеется запугать ее, то это ему не удастся. Хотя такому верзиле ничего не стоит силой вытрясти признание из кого угодно. Но не на ту напал, она сумеет постоять за себя.
– Вы не ответили на мой вопрос. Я спросила…
– Я помню, о чем вы спросили, – не дал договорить он. Голос его звучал холодно, глаза гневно смотрели на девушку. – Предупреждаю, мой ответ вам вряд ли понравится. Я – хозяин вашей квартиры. Равно как хозяин и вашего дома, и контрольного пакета акций вашей сети магазинов. Если не верите, позвоните Мартину и справьтесь у него. Черт возьми, почему вы не сказали мне, что он болен? Как вы посмели скрыть это от меня?
Селина чувствовала, что еще немного – и она взорвется. А что, если все, что он говорит, правда? То же самое он утверждал вчера: якобы дом и остальное принадлежит ему. Селина даже мысли такой не допускала. Девушка медленно села в кресло у камина. Адам встал прямо перед ней, глаза не обещали ничего хорошего.
– Ну! Отвечайте же! Я убить вас готов за то, что вы ничего не сказали мне про отца. Тоже мне! Вздумали играть со мной в игры.
Селина не сводила с него пристального взгляда. Он вел себя так, словно и впрямь был расстроен из-за того, что случилось с отцом.
Девушка встряхнула головой. Глаза ее потемнели от гнева. Да как он смеет!
– Вы можете делать и говорить все что угодно, грозить шантажом, но запугать меня вам не удастся. Я не намерена ничего объяснять вам! Не хочу и не буду, хоть вы лопните!
Яркий румянец разлился по щекам девушки, но она, не дрогнув, смотрела ему в глаза. Она понимала, что он взбешен, слышала прерывистое дыхание, видела бьющуюся жилку на шее. Он, казалось, и в самом деле готов был убить ее. Но то, что он заявил потом, повергло Селину в ужас:
– Если вам угодно поговорить о шантаже – извольте, но учтите, я действительно способен разорить Мартина, а Доминика – упечь за решетку. Я не шучу. Скорее всего, я так и поступлю, если вы не согласитесь выйти за меня замуж.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Боже! Что за чушь вы несете! – выпалила Селина первое, что пришло ей в голову.
А если он и вправду сделает так, как сказал? – неожиданно подумала девушка.
По глазам не скажешь, что шутит. Похоже, он и в самом деле настроен решительно. Взгляд его зеленых глаз холоден как лед. Он-то не упустит своего.
Внезапно ее начало трясти.
Она услышала хриплое дыхание Адама. Он присел перед ней на корточки, пристально глядя в глаза. Завораживающе мягким, бархатным голосом он произнес, заставив Селину взять в руки чашку с кофе:
– Выпейте. А затем мы выберемся из этой мрачной норы. Нам надо потолковать.
А вот и нет, совсем не мрачная, и, уж конечно, не нора, подумала Селина. Когда кто-то оставался в городе, она становилась вполне уютной. К тому же здесь было удобно работать.
Селина сосредоточилась на том, как бы выгнать Адама из квартиры, – своего рода защитная реакция, чтобы не думать о его последнем заявлении. Селина не желала выслушивать его мнение, как не хотела и кофе.
Она поставила чашку на пол и упрямо встряхнула головой. Адам, бросив на нее сердитый взгляд, встал, взял девушку за руки и поднял с кресла.
Селина вспыхнула от его близости. Там, где пальцы касались ее рук, кожа горела. Ей совсем не следовало так реагировать, подумала девушка. Однако оторвать глаза от его губ не могла. Так и хотелось прижаться к ним в поцелуе…
Стоп! Что за нелепые фантазии! Она не может, не должна. Подобные мысли ниже ее достоинства. Селина поспешно вырвала свои руки из его железных пальцев. Адам лишь усмехнулся и сказал:
– Пошли.
Ей следовало бы отделаться отказом или по крайней мере потребовать объяснений. Так нет же, она не проронила ни слова, позволив Тюдору отключить электрический камин и выпроводить себя из квартиры, а затем посадить в шикарный серебристый «мерседес».
Лишь после того, как автомобиль влился в оживленный поток машин, Селина наконец произнесла:
– Что вы собираетесь сделать? – Она нуждалась в гарантиях неприкосновенности.
– Отвезти вас к себе домой, там мы сможем спокойно поговорить.
И он нажал на газ, ловко лавируя между машинами. Пытается произвести на нее впечатление? Напрасно он затеял это, все равно ничего от нее не добьется. Спокойно поговорить? Да она чувствует себя точно на раскаленных углях.
– Нам так много нужно обсудить, давайте начнем прямо сейчас. Я снова задаю вам вопрос: где Доминик?
– Понятия не имею.
Сама хотела бы знать, хмуро подумала Селина. Восторга ее ответ у Адама не вызвал.
– Вынужден поверить на слово. Насколько мне известно, вы не станете покрывать его. Хотя одному Богу известно, что у вас на уме. Вспомнить только, как вы пытались скрыть от меня болезнь Мартина.
Чем бы Доминик ни был занят, Селину сейчас беспокоило совсем другое. Необходимо собраться и разработать план действий. Как только он остановит машину, она пулей вылетит, поймает такси и поедет туда, где припаркован ее автомобиль. Все, что нужно, у нее с собой есть: бумажник, чековая книжка. Селина сжала кожаную сумочку, что лежала у нее на коленях.
И все же, по мнению Адама, она с Домиником заодно. Он ей не верит. Считает лгуньей. Непонятно почему, но это больно задело девушку. Желая оправдаться, она воскликнула:
– Я люблю своего дядю! Когда он узнал о вашем визите, у него случился сердечный приступ! Так его обрадовала новость. Неужели вам не ясно, что я хотела оградить его от переживаний?
Адам смотрел на дорогу, а на губах его играла улыбка. Селина едва не задохнулась от злости.
– Доминик все рассказал мне. Вы и Мартин заклятые враги. Теперь я понимаю, что он оказался прав. Черта с два вам что-то принадлежит. И у вас нет ни малейшего права судить меня: вы ничего обо мне не знаете. И не узнаете никогда!
– А вот и нет. – От его голоса по спине Селины пробежал холодок.
– Откуда, по-вашему, мне известно, что вам нравится, а что нет? Я даже знаю о собаке. Мартин подарил щенка на ваш четырнадцатый день рождения. А в прошлом году пес сдох, и вы очень переживали. Его звали Сэм.
Да, верно, он и в самом деле все о ней знает. Как она забыла об этом? Неприятное ощущение – словно он рылся в ее грязном белье – заставило сердце Селины сжаться.
– Хорошо, я сам отвечу, раз вы боитесь спросить, – уколол он. Селина не проронила ни слова. – Отец много рассказывал о вас. Он относился к вам как к родной дочери.
Селина прикрыла глаза, чувствуя, как неожиданно к горлу подступили слезы. О да, Мартин действительно любил ее, гораздо больше, чем тетя Ванесса. Его забота и внимание помогли маленькой девочке справиться с ужасным горем.
Селина чувствовала, что не в силах понять, как это Мартина угораздило рассказывать о ней Адаму. Как такое произошло? Можно предположить одно: связь между ними никогда не прерывалась, а значит, Ванесса лгала.
Одно ясно: Адам знал, как нежно любит ее Мартин, что тот относится к ней как к собственной дочери. Угроза шантажом заставить ее выйти за него замуж теперь, кажется, многое проясняет. Он придумал новую, изощренную форму мести, понимая, какую боль доставит Мартину, если увезет Селину с собой. Он знал, что Мартин будет страдать, если его приемная дочь станет несчастна в браке.
Когда Адам въехал во двор, посыпанный речной галькой, Селина раздумала убегать, решив докопаться до истины.
Адам припарковал машину на площадке перед коттеджем из розового кирпича. Селина уставилась на зимние цикламены, растущие у парадной двери, но мысли девушки были заняты другим.
Все вокруг говорили, что Адам враг Мартина. То, что он грозился разорить отца и сводного брата, лишь подтверждало это. И жениться на ней, надо полагать, тоже хочет из мести.
Он имел привлекательную внешность и тот тип харизмы, который невозможно игнорировать. Кроме того, он умен. Что исковеркало его душу? Что заставляет упрямо цепляться за власть и месть? Не из-за того ли произошел в нем душевный надлом, что его отец отказался от него? Может быть, здесь лежит корень всех бед?
Есть один способ выяснить правду.
И, вероятно, когда она поймет, что толкнуло его, то сумеет что-то изменить.
Как Селине ни хотелось бросить все и уехать, желание докопаться до сути оказалось сильнее. Адам вышел из машины и собрался помочь Селине, но она успела выскочить прежде, чем Адам протянул руку. Она сделала это намеренно, поскольку знала: стоит ему прикоснуться, как она тут же позабудет обо всем на свете.
Комната, в которую Адам ввел Селину, была отделана полированными панелями. Жилище, типичное для мужчины, – в комнате было все только самое необходимое, ничего лишнего. Адам скинул дубленку и протянул руку за ее кожаной курткой. Однако Селина покачала головой, плотнее запахивая полы.
– Вы ели? – спросил он. Глаза понимающе смотрели на девушку: куртка для нее точно своеобразные доспехи, вот она и опасается расстаться с ними.
– Я не голодна, – с трудом выдавила из себя Селина.
– Тогда кофе?
Ответа он дожидаться не стал и вышел из комнаты, а она, не отрываясь, смотрела на его высокую, стройную фигуру. Оставшись наконец одна, Селина с трудом перевела дух. Этот мужчина действует ей на нервы своей сексапильностью. Ему ничего не стоит смутить ее. Нужно собраться с силами и ни за что не поддаваться его чарам.
Она устоит. Должна устоять.
Подойдя к зеркалу в овальной позолоченной раме – явно антикварная вещица, – она с ужасом обнаружила, что, если судить по ее виду, решительности в ней нет. Глаза испуганные, рот безвольно открыт. Нет-нет-нет, так не годится! Селина плотно сжала губы и принялась яростно расчесывать непокорную гриву каштановых волос. Заслышав шаги Адама, она поспешно отошла от зеркала. Еще возомнит, что она прихорашивается специально для него!
Адам принес поднос и опустил его на маленький столик. Он наливал кофе, а Селина распрямила плечи и поинтересовалась:
– Так что вам нужно от меня, Адам? Мне известно, что вы имеете зуб на Мартина и всю его семью. Говорите, что в состоянии разорить его. Хотелось бы знать – почему. Зачем вам идти на такое?
Она заметила, как он внезапно напрягся, но голос его звучал спокойно и немного насмешливо:
– Длинная история.
– У нас целый день, – возразила Селина. О Боже, она вовсе не собирается проводить с ним целый день! Чем меньше они станут видеться, тем лучше. Безопаснее.
Адам ухмыльнулся и сказал нечто такое, что заставило Селину горько пожалеть о своих словах:
– Намек понял. Но есть куда более приятные способы времяпрепровождения.
Селина сделала вид, будто пропустила его слова мимо ушей. А что, собственно, еще ей оставалось делать? Она взяла чашку, которую протянул Адам, отошла к камину и подчеркнуто внимательно принялась разглядывать висящую над ним акварель. Облокотившись на спинку высокого кресла, она смотрела на изящно выписанный каминный домик, приютившийся среди гор, и маленькими глотками пила кофе. Как только допьет его – сразу уйдет, а если Адам снова заикнется о женитьбе – запустит чашкой ему в голову.
Но когда он спросил:
– Скажите, неужели вы имеете что-нибудь против брака? – Селина прикрыла глаза. – Монашкой вроде бы становиться не собирались. Мартин говорил, мальчишки увивались за вами, едва вам исполнилось шестнадцать лет.
Селина чувствовала, что сейчас взорвется. Чашка едва не выпала из ее рук. С трудом сдерживаясь, она вскинула на Адама сверкающие гневом глаза.
– И что из того? – процедила она. И зачем только Мартину понадобилось вдаваться в такие подробности? Да, носилась с мальчишками, ну и что? Ничего серьезного в их играх не было. А потом, когда повзрослела, ее больше беспокоила собственная карьера, чем желание поскорее выскочить замуж. Любовь, чувства – тогда она ничего этого не понимала. Зато начала понимать сейчас. Может быть, все дело в том, что ей попросту не встречался мужчина, способный пробудить ее чувства. Такой, как Адам Тюдор… Селина вздрогнула, когда он вырвал ее из задумчивости:
– Значит, обет безбрачия вы не давали? Как и я, должен заметить. К тому же я уже вполне созрел для того, чтобы обзавестись семьей, – я вам говорил. Да и у вас нет никаких объективных причин отказывать мне, так что давайте поговорим о нашем совместном будущем.
Он зажег огонь в камине (газовый камин был устроен так, чтобы создавалось впечатление, будто он топится от угля), взял чашку с кофе и сел в одно из кресел.