— Со мной ты никогда не была честной. За то короткое время, что ты была под воздействием тоника, я узнал о тебе больше, чем за те недели, когда мы торчали друг у друга на глазах.
— Что я тебе рассказала?
На его лице отразилось выражение удовлетворения.
— Всякие интересные вещи.
Она прижала пальцы к губам. Неужели она рассказала ему о Ровене?
— Кое-что в моем рассказе тебя удивило?
— Очень многое.
— Неужели я рассказала нечто действительно необычное? Если да, то я скорее всего солгала. После этого тоника я чувствую себя как-то странно, и кто знает, что я такого насочиняла пока…
— Мойра, ты рассказала о нашей дочери…
О Господи, только не это! Но одного взгляда на его строгое лицо было достаточно. Он знал.
— Ты звала ее, когда бредила. Я знаю о Ровене все.
— Понятно, — устало сказала она. Тоник уже не обострял ее чувства. Сейчас он, наоборот, притупил их так, что ей стало трудно думать.
— Не надо так расстраиваться. Это многое объясняет: почему тебе обязательно надо заполучить шкатулку и почему ты работаешь на Энистона.
— Я его ненавижу.
— Я тоже. — Он так стиснул зубы, что на щеках появились желваки.
На какое-то мгновение они объединились.
Она закрыла глаза, чтобы передохнуть, и услышала голос Роберта, который доносился откуда-то издалека:
— Я принял кое-какие решения относительно поисков шкатулки.
Она заставила себя открыть глаза, хотя веки были страшно тяжелыми.
Он посмотрел на нее и хихикнул:
— Я посвящу тебя в детали, когда ты проснешься.
— Нам надо… ехать… прямо сейчас. — Ей было трудно шевелить губами.
— Посмотрим.
— Ты беспокоишься, что я… смогу опередить тебя и приехать к Россу первой?
Роберт заметно повеселел.
— Если бы мы покинули эту комнату одновременно, секунда в секунду, я добрался бы до финиша первым.
— Я… обогнала тебя… до… аварии.
— Аварии не было бы, если бы ты не гналась за мной. Ты воспользовалась слишком глупым шансом.
Она воспользовалась бы многими, гораздо более опасными шансами, чтобы вызволить Ровену. Мойра хотела произнести это вслух, но мысли путались. А через секунду она уже крепко спала.
Глава 9
Когда Мойра проснулась, солнце уже стояло высоко в небе. Вместо Роберта у ее постели сидела слишком веселая служанка по имени Фирта, которая начала носиться по комнате и болтать без остановки, от чего настроение Мойры стало совсем не солнечным.
С помощью Фирты Мойра умылась и переоделась в чистое. Эти процедуры хотя и утомили ее, но все же она почувствовала себя намного лучше. Надо быть готовой к путешествию.
— Фирта, я умираю от голода.
— Ой, мисс, я сейчас же прикажу принести ленч.
Фирта позвонила в колокольчик и попросила лакея принести еду. Мойра между тем переместилась в удобное кресло у пылающего камина. Она надеялась, что сможет спокойно поесть, но поднос с едой принесла сама хозяйка дома.
Леди Анна была широколицей женщиной, одетой в новое платье со множеством оборок, модное в прошлом году. Она, по-видимому, была рада неожиданно появившейся возможности поболтать с кем-либо, кроме прислуги, и, поздоровавшись с Мойрой, начала в подробностях рассказывать об аварии экипажа, попутно задавая множество вопросов.
Мойра вежливо отвечала на каждый вопрос, радуясь тому, что хозяйка, видимо, вполне довольна почти односторонней беседой. Это давало Мойре возможность думать о своем.
Может быть, пришло время включить Роберта в свои планы по поиску шкатулки? У нее была довольно рискованная идея, как завладеть шкатулкой так, чтобы лорд Росс ничего не заподозрил, и ей не помешала бы помощь Роберта. Но больше всего ее интересовало, как Роберт относится к Ровене. Что он чувствует? Когда они ее освободят, не потребует ли он попечительства над ней? От этой мысли Мойру охватила паника.
«Сейчас не время об этом думать. Чтобы освободить Ровену, мне нужно достать шкатулку. И чем скорее я поговорю об этом с Робертом, тем лучше». Она взяла чашку с чаем и подождала, пока ее хозяйка сделает паузу, чтобы перевести дух.
— Леди Анна, мне хотелось бы до обеда повидаться с мужем. Нам надо подумать о том, как путешествовать дальше. Ведь у нас осталась только одна карета и…
— Но, моя дорогая, я думала, что вы знаете. Мистер Херст уже уехал.
Мойра поставила чашку с такой силой, что зазвенело блюдце.
— Как уехал?
— Он не попрощался, но оставил нам очень любезное письмо. О Боже, — всполошилась леди Анна, — он и для вас оставил письмо! Простите, я совсем забыла об этом, но я так обрадовалась, узнав, что вы проснулись, что… Фирта, сходи вниз и принеси письмо, адресованное миссис Херст.
Мойра сжала ладонями подлокотники кресла. Как же так? «Он оставил мне письмо? Почему, черт возьми, он просто не разбудил меня и не сказал, что он уезжает?» Но она знала ответ: она начала бы спорить, а он не желал слушать ее возражений. Трус.
Леди Анна вздохнула:
— Я вижу, вы расстроены, и неудивительно. Мужчины иногда так нетерпеливы.
— А когда он уехал?
— Сегодня рано утром. Я удивилась, что не слышала, как ему подали карету, хотя моя спальня находится как раз над главным входом, а я сплю чутко. Если бы он не оставил письма, мы до самого завтрака не знали бы, что он уехал.
— Да, он иногда непредсказуем. — «И высокомерен, и вообще у него шило в одном месте».
Леди Анна, видимо, заметила, как Мойра стиснула зубы, и явно почувствовала себя неловко.
— Он сказал, что отлучается ненадолго — на неделю или чуть дольше.
— Ха! С этими дорогами! Он с ума сошел!
— О Господи! — вздохнула леди Анна, теребя кружевной манжет платья. — Я очень надеюсь…
Фирта вернулась с письмом. Мойра открыла конверт.
«Мойра,
я уехал за шкатулкой. Вернусь при первой же возможности, и мы подумаем, как нам освободить Ровену. А ты отдохни. Что бы ни случилось, я не позволю Россу оставить у себя этот артефакт. Судьба Энистона тоже решена, хотя он пока об этом не знает.
Я знаю, что ты предпочла бы разделить со мной это приключение, но я лучше работаю, когда один. А ты пока оставайся у сквайра. Для нашего возвращения в Эдинбург я позабочусь о второй карете.
Твой Херст».
Мойра сложила листок, подавив не подобающее леди желание выругаться, скомкать письмо и растоптать его.
Леди Анна откашлялась.
— Надеюсь, ваш муж все разъяснил.
Мойра засунула письмо в карман платья и сказала как можно спокойнее:
— Херст продолжил наше путешествие и наймет другую карету взамен той, которую мы потеряли.
— Вот как. Это объясняет то, что он забрал всех лошадей.
Мойра уже поднесла чашку к губам, но, услышав такое, снова ее опустила.
— Простите, вы сказали… он забрал всех лошадей?
— Да. А также всех лакеев и кучеров. Я все еще не могу понять, как мы ничего не слышали! Так много народу…
Мойра изобразила улыбку, хотя ей это дорого стоило. Когда она снова увидит Роберта, она выскажет ему все, что о нем думает. И не станет выбирать выражения! Она не знала, когда это произойдет, но скорее, чем он думает.
— Ну, ну, — сказала леди Анна, пытаясь успокоить Мойру. — Не надо так расстраиваться. Не думайте, что вам придется скучать до приезда вашего мужа. — Она похлопала по руке Мойры, словно перед ней был ребенок. — Нас очень хорошо знают в округе, и мы со сквайром планируем устроить званый обед, как только вам станет лучше. Танцев не будет — это для вас слишком утомительно, — просто скромный обед и немного музыки. Приедет старшая дочь миссис Макданнон, она недавно вернулась из Рима, где брала уроки пения у какой-то знаменитости.
Леди Анна говорила и говорила, описывая в бесконечных деталях все то, что, по ее мнению, было бы интересно для светской леди, каковой она искренне считала Мойру. И хотя Мойре хотелось завопить, в нужных местах она бормотала:
— Как это мило!
Леди Анна принимала это за поощрение и продолжала болтать. Мойра в это время обдумывала свой побег. Если Роберт думает, что может опередить ее, он глубоко заблуждается!
— Как это мило!
Леди Анна принимала это за поощрение и продолжала болтать. Мойра в это время обдумывала свой побег. Если Роберт думает, что может опередить ее, он глубоко заблуждается!
Она прервала хозяйку:
— Простите, леди Анна, но мне, по-моему, надо вернуться в постель.
— О Боже! Сегодня первый день, как вы встали, вы, должно быть, устали, а я все болтаю. — Леди Анна встала. — Отдыхайте. Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните, и Фирта все сделает.
— Благодарю вас. Вы так добры. Но по-моему, я просплю весь день.
— Хорошо, моя дорогая. Если у вас будут силы встать, мы обедаем в семь.
— Я буду рада познакомиться со сквайром. Как вы думаете, я смогу принять до обеда ванну?
— Разумеется. Вам принесут ванну, а Фирта придет в шесть часов, чтобы помочь вам одеться. В нашей глуши мы не засиживаемся допоздна, как в городе.
Леди Анна бросила лукавый взгляд на Мойру и удалилась. Фирта с подносом последовала за ней.
Мойра подождала, пока закроется дверь, и достала из гардероба чемодан — большой, тяжелый, с железными обручами и деревянным дном, обтянутый кожей. Нажав на два потайных замка, она вынула тонкое фальшивое дно. Под ним был полный комплект модной мужской одежды, темный парик, пакетик со шпильками и кошелек, набитый монетами.
Она пересчитала деньги, положила их обратно в кошелек и поставила чемодан на дно гардероба. Возможно, Роберт оказал ей услугу. Светской даме, путешествующей в карете, понадобится два дня, чтобы добраться туда, куда нужно. А джентльмен на хорошем коне может преодолеть то же расстояние гораздо быстрее.
Но она была все еще слаба, так что отдых был необходим. Она легла в постель. Она проспит весь день, чтобы набраться сил. Потом пообедает со сквайром и его женой. Но как только ее хозяева лягут спать, она проберется на конюшню и одолжит лошадь. Чтобы успокоить свою совесть, она оставит записку, присовокупив щедрую кучку монет.
Устроившись поудобнее, она свернулась калачиком и стала думать о том, есть ли в ее плане недостатки.
План сработает.
Она уснула почти мгновенно, и ей приснилось, что она скачет сломя голову по моховым болотам в погоне за черноволосым дьяволом с синими глазами.
Глава 10
В тот же день Лидс вытер кровь, которая шла у него из носа, и оглядел подсобное помещение конюшни для хранения конской сбруи.
— Ну все, — сказал он.
— Ага, — согласился Стюарт, придерживая носовым платком порезанное ухо. — Было не так уж и страшно. В конце концов, они всего лишь шотландцы.
Он взглянул на шестерых лакеев и двух кучеров, которые лежали у стены, связанные по рукам и ногам. У Лидса и Стюарта тоже были царапины, но их противники были в гораздо более плачевном состоянии, при том что только двое из них были в сознании.
— По тому, как мистер Херст сегодня дрался, можно было понять, что он точно происходит из шотландского рода, — сказал Лидс.
Стюарт покосился на закрытую дверь и сказал:
— Таких людей, как мистер Херст, еще поискать, несмотря на то что он носит эти дурацкие французские кружева.
Лидс кивнул:
— Он одевается так, словно ничего тяжелее вилки не может поднять, не говоря уже о том, чтобы сжать кулак.
— Но уж когда сожмет… — Стюарт в восхищении покачал головой. — Это надо видеть.
Дверь открылась, и вошел мистер Херст. Он уже опять был в перчатках, галстук в полном порядке, трость, как всегда, зажата под мышкой. Только небольшая царапина на подбородке свидетельствовала о том, что он принимал участие в драке.
— Вы крепко их связали?
— Да, сэр, — ответил Стюарт. — Лидс их связал, а я сам проверил все узлы.
— Хорошо. Спасибо, что помогли мне.
— Ой, что вы! — усмехнулся Лидс. — Это было такое удовольствие.
— Да, — подтвердил Стюарт. — Это было весело.
Роберт рассмеялся:
— Драка была отменная.
— А что теперь с ними делать, сэр? — спросил Стюарт.
— Продержим их здесь до утра, а потом посадим в почтовую карету и отправим обратно в Эдинбург, к хозяину. Жаль, что мы не увидим физиономию Энистона, когда к нему вернутся его слуги, — сказал Роберт.
Стюарт потер подбородок.
— Похоже, этот Энистон здорово вам насолил, сэр.
— Насолил? Нет, я употребил бы другое слово.
От одной мыли об Энистоне Роберт ощущал в груди такую тяжесть, словно ее придавили камнем.
Стюарт откашлялся.
— Сэр, я хотел уточнить. Мы отправим их обратно живыми?
— Разумеется, живыми. Просто я не хочу, чтобы кто-нибудь из них поехал за нами. Пусть это будет посланием Энистону, которое он никогда не забудет. Сейчас вы можете их оставить. Просто хорошенько заприте дверь и держите ключ при себе. Я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно наткнулся на них и освободил.
— А что, если слугам гостиницы понадобится зачем-либо прийти в эту кладовку? — спросил Стюарт.
— Я уже разговаривал с хозяином. Он обрадовался возможности заработать несколько дополнительных монет и сдал нам кладовку на то время, на какое она нам нужна.
— Да, сэр, — сказал Лидс. — Мы будем по очереди спать в соседней комнате и не спустим с них глаз.
— Отлично. Я пойду и распоряжусь насчет комнаты. Скоро приедет Бюффон с моим багажом. В Балнагон мы прибудем завтра, ближе к ночи. — Тогда и начнется настоящая работа, подумал Роберт. — Когда прибудет Бюффон, позаботьтесь о его карете и лошадях, но не разрешайте ему распаковывать мой багаж. У меня в чемодане есть все, что мне необходимо.
Лидс и Стюарт переглянулись: у них появилась возможность высказать Бюффону все, что они о нем думают.
Роберт вышел во двор гостиницы. Гостиница оказалась совсем не плохой и гораздо больше, чем они ожидали, если учесть, как далеко на север они заехали. Двухэтажное деревянное здание было построено в шестнадцатом веке — в том стиле, который нравился Роберту. Он вошел в холл, нашел хозяина и получил номер.
Номер оказался уютным, хотя потолок был таким низким, что существовала опасность стукнуться головой о широкие балки. В камине пылал огонь, перед ним было расположено несколько мягких кресел и небольшой стол. Два стула стояли у окна, которое выходило во двор гостиницы.
Роберт с удовольствием снял пальто и перчатки и сел погреться у камина. Следующим сюрпризом оказался графин вполне сносного бренди, который Роберт обнаружил в номере.
В ожидании своего камердинера он сидел, потягивая янтарную жидкость и размышляя о Мойре. Она, конечно, вне себя от того, что он ее оставил, но у него не было выбора.
«У меня есть дочь».
Вся его жизнь изменилась с тех пор, как он это узнал. Все же он не чувствовал себя другим, не чувствовал себя отцом. Хотя он был обеспокоен судьбой ребенка, его больше волновало не то, что она его дочь, а то, что она невинный ребенок.
Может, это нормально? Он вздохнул и сделал глоток бренди. «Я не знаю, что должен испытывать отец. Зачем, черт побери, Мойра скрыла это от меня? Я заслуживаю того, чтобы знать».
Но винить только ее он не мог. Их отношения с самого начала строились на лжи. Она жила в Лондоне, выдавая себя за дочь русского царя. У нее это прекрасно получалось, и очень немногие догадывались об обмане. Она стала любимицей общества, ее приглашали в дома самых богатых и могущественных.
Однако очень скоро в министерстве внутренних дел обнаружили утечку финансовой информации. Было проведено расследование, в результате которого выяснилось, что русская принцесса вовсе не русская и не принцесса, и Роберту было поручено разобраться. Для этого он должен был сыграть роль одного из ее поклонников.
Он думал, что ничего интересного он не узнает. Однако оказалось, что это необычайно красивая и умная женщина, которая была так же очаровательна, как и фальшива. Но под этой фальшью угадывалось что-то другое — отчаяние и уязвимость. Кто она? На кого работает? И как ей удается дурачить такое количество людей?
Чем больше он старался узнать, тем глубже оказывался втянутым. С первой же встречи между ними пробежала искра, и они не устояли и подчинились своим чувствам.