- Поехали, - отвечаю я.
***В торговом центре оживленно и пахнет лосьоном. Каждый магазинчик, который мы проходим, что-то продает. Кармел одна встречает нас у входа. Оказывается, как только Кэти услышала, что мы приедем, тут же дала деру.
- Тебя не волнует, что я не очень-то нравлюсь твоей лучшей подруге? – интересуется Томас, с открытым ртом осматривая Синнабон, поэтому я с трудом его понимаю.
- Это не так. У тебя просто никогда не выпадало шанса познакомиться с ней поближе. Вы оба заставляете чувствовать ее незваным гостем.
- Неправда, - возражает Томас.
- В какой-то степени, это так, - бормочу я, находясь рядом с ними.
Именно так. Когда дело касается меня, Кармел или ее друзей, то все в порядке. Если понадобится, могу даже свести людей вместе. Но когда мы собираемся вместе все втроем, выглядит так, словно мы «закрытый клуб». В какой-то степени, такое положение дел мне нравится, и я практически не чувствую вину за это. Только собираясь вместе, мы ощущаем себя в безопасности.
- Вот видишь! – говорит Кармел. Она замедляет шаг или два, чтобы я поравнялся с ними. Томас еще кое-что рассказывает о Кэти, а затем всплывает имя Нейта, но я действительно не слушаю их. Не мое дело, какую чепуху они несут, словно сговорившаяся парочка. Я отступаю назад к тому месту, где до этого стоял. Торговый центр слишком переполнен людьми, чтобы просто пройтись около трех раз от края до края не без помощи подпрыгивания или прокладывания себе пути кулаками.
Затем я слышу, как множество голосов подхватывают имя Кармел, поэтому я отрываю взгляд от булочки с корицей, и передо мной тут же вырастают Аманда Шнайдер, Хейди Трико и другая Кэти, размахивающая руками или что-то в этом роде. С ними также Дерек Пимс и Нейт Берстром; парни, которых бы Томас назвал следующими по списку кандидатами в Троянскую Армию. Я почти что слышу, как он думает об этом, как стискивает крепче зубы, пока мы подходим.
- Привет, Кармел, - говорит Хейди, - Как дела?
Кармел пожимает плечами.
– Вот, оказалась в Синнабоне. Брожу здесь и намекаю на подарок ко дню рождения, а то, знаешь ли, некоторые парни здесь слишком недогадливы, чтобы додуматься самим.
Она нежно подталкивает локтем Томаса. Лучше бы она этого не делала. По крайней мере, не в присутствии такой компании, потому что Томас тут же заливается краской, словно свекла, отчего Дерек и Нейт начинают ржать, как придурки. А девушки в свою очередь сначала одаривают его взглядом, потом меня, при этом широко улыбаясь, не показывая зубы. Томас переступает с ноги на ногу. Он не смотрит в глаза ни Дереку, ни Нейту, поэтому я компенсирую его недостаток тем, что смотрю на них вместо него. Я чувствую себя идиотом, поступая так, но все равно не отступаю. Кармел же просто непринужденно разговаривает и улыбается, не обращая на все это никакого внимания.
А затем что-то сдвигается. Атаме. Он в ножнах, прикрепленный двумя ремешками за лодыжку. Но только что я почувствовал смещение; такое случается время от времени, когда во мне разгорается сила охотника. И это было не просто мелкое движение; я ощутил безошибочный кувырок.
Я верчусь, определяя место, куда мне указывает атаме, чувствуя себя наполовину сумасшедшим. В торговом центре не может быть мертвых. Здесь, в таком оживленном и пахнущем лосьоном центре, все слишком заняты, зарабатывая деньги. Но я доверяю ножу, поэтому отправляюсь на поиски, проходя мимо лиц, безучастно смотрящих на Американского орла [14] или улыбающихся своим друзьям. В той или иной степени все, несомненно, выглядят живыми. Я снова верчусь на месте, пока нож резко не вздрагивает.
- Что? – бормочу я, устремляя взгляд вперед, на витрину магазина напротив нас.
Я замечаю платье Анны.
Дважды моргаю. Но ничего не меняется: это, несомненно, ее платье. Простое и белое. Красивое. Я двигаюсь к нему, и в торговом центре внезапно воцаряется тишина. Что же я вижу? Не просто платье, похожее на ее. Это именно ее платье. Я знал это еще до того, как нога манекена сходит с пьедестала.
На пластмассовых ногах она движется как-то слишком прерывисто. Ее волосы свисают вдоль плеч, безвольные и болтающиеся, словно синтетический парик. Я не всматриваюсь в ее лицо. Даже когда мои пальцы прикасаются к стеклу витрины, там, где находится ее сгиб ноги-манекена, она шуршит белой тканью.
- Кас!
Я поворачиваюсь, и враз хлынувшие звуки торгового центра бьют по моим барабанным перепонкам, словно кто-то с силой хлопает дверью. Томас с Кармел стоят по обе стороны от меня, с заинтересованностью всматриваясь в мое лицо. В голове туманно, словно я только что проснулся. Когда я перевожу взгляд на стекло, манекен стоит там, где ему и место, установленный в определенную позу и одетый в белое платье, которое полностью отличается от наряда Анны.
Я оглядываюсь назад на Аманду, Дерека и остальных. Они выглядят так, словно страдают психическим расстройством, впрочем, так же, как сейчас и Томас вместе с Кармел. Но уже завтра они будут истерически смеяться и рассказывать о том, что все знают. Я неловко отвожу пальцы от витрины. Я не могу обвинять их в том, чему они стали свидетелями.
- С тобой все в порядке? – спрашивает Кармел. – Что случилось?
- Ничего, - отвечаю я. – Мне показалось, я что-то видел. Наверное, просто померещилось.
Она опускает глаза и живо смотрит влево и вправо.
– Ты кричал.
Я смотрю на кивающего Томаса, подтверждающего слова Кармел.
- Думаю, получилось чуть громче, чем следовало. К тому же акустика здесь отстойная. Вы даже себя толком не можете услышать.
Я замечаю, как они переглядываются между собой, поэтому больше не пытаюсь их переубедить. Впрочем, получится ли у меня? Они видели в витрине белое платье, поэтому, скорее всего, уже догадались, к чему я клонил. Они уже знают о том, что я видел.
Глава 4
На следующий день после того, как у меня случился нервный срыв в торговом центре, я сижу под деревом школьного двора и разговариваю по сотовому с Гидеоном. Здесь, на непокрытой тенью земле, расположилось много школьников, дрыхнувших на ранней весенней лужайке, сложив головы на рюкзаки, либо же на колени своих друзей. Иногда они посматривают на меня, о чем-то шепчутся, а затем все разом заходятся смехом. Мне приходит в голову, что у меня все чаще входит в привычку смывать все грани между своей работой и внешним миром. Возможно, стоит подумать о том, чтобы не возвращаться сюда в следующем году.
- Тесей, у тебя все в порядке? Голос у тебя какой-то рассеянный.
Я улыбаюсь.
– Ты говоришь прямо как моя мать.
- Прости, что?
- Извини, - я колеблюсь, хотя не стоит этого делать. Он же все-таки первый, кому я позвонил ии именно для того, чтобы поговорить о случившемся. Я всего лишь хочу еще раз убедиться, что Анна ушла и больше не вернется. Поэтому пусть подтвердит мои доводы один надежный источник из Великобритании.
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы мертвый возвращался назад в наш мир? – в конце концов, спрашиваю я.
Гидеон должным образом задумывается.
– Никогда, - отвечает он. – Это просто невозможно. Но, во всяком случае, нельзя откидывать теорию вероятности.
Я жмурюсь. С каких это пор мы стали допускать немыслимое?
– Но если я вытащил их из одной плоскости и поместил в другую, используя атаме, смог бы я таким образом вернуть их сюда, назад?
На этот раз он задумывается чуть дольше, скорее всего, не принимая мои слова всерьез. Если бы было наоборот, я бы услышал, как он переставляет лестницу или перелистывает, шурша пальцами, страницы книг. – Ну же, я имею в виду, что ничего такого не выдумал. Возможно, я это делал раз, два или три, но…
- Боюсь, что это больше похоже на число пи, - он глубоко вдыхает. – Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, но это просто невозможно. Мы не могли ее таким образом вернуть назад.
Я сжимаю глаза.
– А если она действительно вернулась?
Когда он спрашивает, в его голосе слышится беспокойство:
– Что ты имеешь в виду?
Своим смехом я надеюсь разрядить накаленную обстановку, поэтому растягиваю рот в улыбке.
– Точно не знаю. Я же не для того позвонил, чтобы шокировать тебя. Я просто…считаю, я просто немного думаю о ней.
Он вздыхает.
– И никто тебе не запрещает этого. Она была удивительной. Но сейчас она там, где ей и следует находиться. Послушай меня, Тесей, - говорит он, и я почти ощущаю, как он сжимает мои плечи, - попытайся смириться и отпустить ее.
- Знаю, - так и поступлю. Часть меня желает рассказать ему о том, как мое атаме ощутило вибрацию, что я почувствовал, когда увидел ее. Но он прав, и расскажи ему об этом, в его глазах я выглядел бы полным безумцем.
- Послушай, не беспокойся обо мне, хорошо? – говорю я, поднимаясь. – Проклятье, - ворчу я, чувствуя влагу на задних карманах джинсов.
- Что? – заинтересованно спрашивает Гидеон.
- О, ничего. Теперь у меня на заднице большое мокрое пятно оттого, что я сидел под деревом. Клянусь, в этом месте земля никогда не высохнет.
Он улыбается, и мы отключаемся. Когда я направляюсь назад в школьное здание, Дэн Хил хлопает меня по руке.
- Эй, - говорит он. – Ты вчера писал конспект по истории? Могу я одолжить его, пока буду зависать в читалке?
- Думаю, да, - немного удивленно отвечаю я.
- Спасибо, старина. Знаешь, обычно я беру их у одной из девчонок, - на худющем лице расползается широкая улыбка, - но у меня уровень С, и, если мне не изменяет память, на последнем тесте ты получил наивысший бал.
- Да, - снова отвечаю я. Я действительно получил самый высокий бал. К крайнему моему удивлению и радости моей матери.
- Круто. Эй, я слышал, с тобой произошел один инцидент в торговом центре.
- Я увидел одно платье, которое хотела себе Кармел, поэтому показал его Томасу Сабиену, - я пожимаю плечами. – В этой школе люди так много выдумывают всякого дерьма.
- Да, - соглашается он. – Так я и думал. До встречи, мужик.
Он отдаляется от меня в другом направлении. Кажется, Дэн довольно-таки прикольный. Если мне повезет, он расскажет о моем алиби другим парням. Хотя вряд ли. Мои слова тут же опровергнут в нижней колонке газеты. Правда или нет, но эта скучная история потерпит неудачу. Так всегда происходит.
***- Как тебе может не нравиться подогретая пицца с чесноком и курицей? – спрашивает Кармел, пока пытается дозвониться, чтобы сделать заказ. – Ты серьезно? Только с грибами и двойной порцией сыра?
- И помидорами, - добавляет Томас.
- Просто обыкновенными порезанными помидорами? – на меня с недоверием смотрит Кармел. – Это же противоестественно.
- Я тоже так считаю, - соглашаюсь я, роясь в холодильнике, чтобы достать банки содовой. Сейчас мы отдыхаем у меня дома, просматривая фильмы через Нетфликс [15]. Это была идея Кармел, собраться вместе и немного расслабиться, а не для того, чтобы оградить меня от общества.
- Кармел, возможно, таким образом, Томас пытается выглядеть джентльменом, - говорит моя мама, проходя мимо, чтобы долить себе охлажденного чая. – Чтобы не пахнуть рядом с тобой чесноком.
- Вот отстой, - говорю я, а Томас улыбается. Теперь настала очередь покраснеть Кармел.
Моя мама улыбается.
– Если вы закажете каждый для себя, то я разделю один с помидорами для Томаса, а другие – для тебя и Каса.
- Хорошо, но когда ее доставят. Вы тоже закажите с курицей, - настаивает она, пока наши головы устремлены в сторону гостиной, наблюдая за Клиникой [16] и ожидая, когда привезут пиццу, чтобы приступить к просмотру фильма. Едва мы присели, как Кармел резко подрывается и читает сообщение по телефону, сильно сжимая его пальцами.
- Что там? – спрашивает Томас.
- Что-то вроде вопросов насчет годовых экзаменов и вечеринки.
Она направляется к крыльцу.
– Я сказала Нэту и Аманде, что все им четко разъясню, если фильм не затянется на слишком долгое время. Сейчас вернусь.
После того как закрывается дверь, я пихаю Томаса.
- Тебя не волнует, что она вот так берет и уходит?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, - начинаю я, не зная как продолжить дальше. Думаю то, что время от времени Кармел пыталась помочь мне подружиться с ее друзьями, никоим образом не касалось Томаса. Полагаю, он беспокоится об этом, но не знаю, как тактично подойти к этому вопросу. И к чему, черт возьми, она еще готовится? Я вот уже сдал почти все предметы кроме одного. На протяжении последних нескольких дней занятий учителям действительно нравится нагружать нас. Не то, чтобы я жалуюсь, но все же.
– Ты ж ее парень, - наконец, не подумав, ляпаю я. – Не должна ли она брать тебя с собой и знакомить со своими друзьями?
Не так я хотел выразиться, но он, кажется, не только не обиделся, но и не удивился. Вместо этого он просто широко улыбается.
– В принципе, я не знаю, кто мы друг другу, - тихо отвечает он. – Но знаю точно, что как обычная пара не будем себя вести. Мы разные.
- Разные, - бормочу я, хотя на его лице замечаю мечтательное выражение. – Каждый из нас старается быть не похожим на остальных. Тебе никогда не приходило в голову, что «одинаковый» по какой-то причине считается классическим высказыванием?
- Слишком умная речь для того, у кого девушка умерла в 1958 году, ты не находишь? – отвечает Томас, скрываясь от моего взгляда за глотком содовой.
Я широко улыбаюсь и перевожу взгляд обратно на телевизор.
За окном появляется Анна. Утопая в кустах, она стоит возле дома, пристально наблюдая за мной.
- Иисусе! – я карабкаюсь вверх, елозя спиной по дивану и едва вздрагиваю, пока мое плечо не упирается в стену.
- Что? – Томас также подпрыгивает, сначала осматривая пол, ожидая увидеть там крысу или еще что-то, но затем следует за моим взглядом к окну.
Глаза Анны выглядят пустыми и мертвыми, совершенно впалыми и без каких-либо следов узнавания. Наблюдать за ее морганием равносильно тому, как если следить за аллигатором, рассекающим солоноватую воду. Пока я пытаюсь выровнять дыхание, темные, кишащие червями ручейки крови текут из ее носа.
- Кас, что с тобой? Что случилось?
Я смотрю на Томаса.
– Ты имеешь в виду, что не видишь ее?
Я опять оглядываюсь назад, на окно, наполовину ожидая и желая, чтобы она исчезла, но она все еще неподвижно стоит там. Томас прочищает окно, поворачивая головой, чтобы хоть что-то рассмотреть в отражении света. Он выглядит напугано. Нет никакого смысла в этом, раз уж он ее не видит. Он же, блядь, весь такой из себя чертов ведьмак.
Я больше этого не вынесу. Я соскальзываю с дивана и направляюсь к входной двери, открываю и наталкиваюсь на крыльцо. Все, что я замечаю, это удивленное лицо Кармел, наполовину прислоняющей трубку к уху. Кроме тени в кустах перед окном никого нет.
- Что происходит? – спрашивает Кармел, когда я спускаюсь вниз по ступенькам и направляюсь через кусты, расчищая себе путь исцарапанными от ветвей руками.
- Дай мне свой телефон!
- Что? – в голосе Кармел появляется дрожь. Мама тоже сейчас вышла наружу, поэтому теперь все трое выглядят напуганными, хотя и не знают, чем, собственно, вызван их страх.
- Просто брось его мне сюда, - кричу я, и она подчиняется. Я нажимаю на кнопку и направляю голубоватый луч света на землю, стремясь обнаружить отпечатки следов на грязи или какие-либо другие признаки вторжения. Но все чисто.
- Что? Что там такое? – выдавливает из себя Томас.
- Ничего, - громко отвечаю я, подсознательно не соглашаясь с этим выводом. Был ли это плод моего воображения или нет, но я видел ее и когда тянусь в карман за своим атаме, он холодный словно лед.
***Спустя десять минут, находясь на кухне, мама ставит передо мной на стол дымящуюся кружку. Я подношу ее к себе и втягиваю носом.
- Это не зелье, а всего лишь чай, - рассержено сообщает она. – Декофеинизированный [17].
- Спасибо, - отвечаю я, делая небольшой глоток. В нем нет ни кофеина, ни сахара. Не знаю, под силу ли горько-темной жидкости помочь успокоиться. Я делаю вид, что вздыхаю и поудобней устраиваюсь в своем кресле.
Томас с Кармел украдкой обмениваются взглядами, что не остается незамеченным моей матерью.
- Что? – спрашивает она.
- Что ты знаешь?
Кармел смотрит на меня так, словно просит разрешения, и, когда я молчу, она рассказывает ей о том, что со мной приключилось в торговом центре: как я спутал один наряд с платьем Анны.
- Честно говоря, Кас, ты стал вести себя довольно странно, после того случая на прошлой неделе в Гранд-Мараис.
Мама наклоняется над столом.
– Кас? Что происходит? И почему ты ничего не рассказал мне о торговом центре?
- Потому что мне нравится все держать в секрете, - очевидно, трюк а-ля прикинуться дурачком, так просто не пройдет. Они же продолжают пристально на меня смотреть. Чего-то ожидая.
- Все потому, что…я думаю, что видел Анну. Вот в чем причина, - отвечаю я, снова делая небольшой глоток чая. – А когда мы были в Гранд-Мараис, на сеновале, кажется, я слышал ее смех, - затем трясу головой. – Было такое чувство…я не могу его точно описать. Словно за мной следовали по пятам.
Слетевшие с губ слова над поверхностью кружки отчетливо разнеслись по всей комнате. Они считают, что у меня галлюцинации. Поэтому жалеют. «Бедный Кас» - это первое, что читается на их лицах, словно к щекам прибавилось еще несколько лишних фунтов веса.
- Атаме тоже ее видит, - добавляю я, и эти слова привлекают их внимание.
- Может, следует позвонить завтра утром Гидеону? – размышляет мама. Я киваю, соглашаясь. Хотя и знаю, что он считает так же, как они. Тем не менее, он самый близкий эксперт по атаме, с которым я знаком.
За столом воцаряется тишина. Они скептически смотрят на такое положение дел, и я их не виню за это. Как ни крути, с тех пор, как Анна ушла, я ждал этого момента.