– Бизнес? – задумчиво повторила я. Мне представилось, как я проезжаю мимо Андреева рамстора на большом черном джипе, выхожу из него в дорогом пальто и шляпке на манер английской королевы, а он стоит с распахнутым ртом. И из его пакетов к моим ногам высыпаются апельсины. Борис с интересом наблюдал за гаммой мыслей, вырисовывавшихся у меня на лице и, не сдержавшись, расхохотался.
– Ну нет. Это невозможно. Я не говорю о том, как вы можете кому-то отомстить. Я говорю о том, чтобы сделать жизнь на самом деле интереснее, проще и комфортнее. Как вам такая идея?
– Идея замечательная, но как? – усомнилась я. Пока он говорил о перспективах, все казалось радужным и легким, как суфле. Но стоило задуматься, как становилось ясно, что я ни слова не понимаю из его планов.
– Вот этого я не знаю, а то бы обязательно поделился. К сожалению, для каждого свой рецепт. Но уж точно он не в окольцовывании какой-то особи мужского пола. И не в глажка и варении борща.
– Вы не любите борщ? – попыталась перевести разговор я. Мне вдруг захотелось просто поговорить о чем-то незначительном, невеликом.
– Люблю. И даже очень, – не стал спорить он. При мысли о борще его лицо просветлело окончательно.
– И кто же вам его приготовит? – скорчила рожицу я.
– О, вы даже не представляете, как много ресторанов его продают. Деньги – тоже крайне приятная штука.
– С этим не поспоришь, – согласилась я. В конце концов, именно деньги стояли на моей повестке дня активнее всего. Меж тем мы уже пришли ко мне домой. Я опустила глаза, а он легко и как-то просто сказал, что ему было приятно погулять в моем обществе. Извинился на предмет того, что мог сказать что-то не то и как-то огорчить меня. Причем было ясно-понятно, что сказал он это исключительно из воспитания, потому что на самом деле был абсолютно уверен, что ничем меня не огорчил.
– Я пойду? – с некоторой надеждой уточнила я. Он внимательно посмотрел на меня. Просто с ног до головы прошелся по мне рентгеном. Потом что-то там прикинул и спросил:
– А если я предложу вам употребить совместно по тарелочке этого самого борща, вы не расцените это как посягательство на вашу девичью честь?
– Ни в коем случае, – с облегчением выдохнула я. – Все, чего я хочу, это просто потрепаться с интересным человеком.
– А я – интересный? – искоса посмотрел на меня Борис.
– Безусловно, – искренне кивнула я. – Никто еще не говорил мне таких чудесных вещей. Я жду не дождусь получить более подробные инструкции.
– На какой предмет? – деловито потер ладони он.
– На предмет обучения искусству легкой и приятной жизни без любви. И, что главное, денежной.
– Это – не главное, это – следствие. Если активно и увлеченно заниматься тем, что интересно, и что востребовано в обществе, то деньги придут сами собой, – уточнил он.
– Без проблем, – согласилась я, ибо кто в здравом уме отказался бы от таких перспектив. Кажется, я все-таки уговорила небеса выдать мне личного и очень приятного консультанта по «дольче вите». Весь вечер мы проторчали в красиво утыканных елками и палками «Елках-Палках», лопая за его счет (поскольку своего у меня пока что прискорбно не было) борщ. Мы болтали о том, как глупо верить мужчинам и женщинам, и вообще кому бы то ни было.
– Не верь, не бойся, не проси! – с умным и циничным видом заявляла я.
– Живи спокойно и в свое удовольствие. Не жди чуда! – добавлял он.
– А тем, кто попытается дурить нас – мы покажем кузькину мать!
– Покажем! – кивал он, подливая мне вина. Через еще пару часов я ожидаемо почувствовала, что у нас с Борисом на почве цинизма открылась удивительная близость и понимание.
– Мы с тобой так похожи, что это просто уму непостижимо! – изображая прожженного материалиста, сказала я. И тут стало ясно, кто из нас на самом деле знает о чем говорит, а кто только делает вид.
– Ты еще пару бокалов выпьешь и скажешь, что это неповторимая игра судьбы и что ты вполне готова составить мое счастье.
– Это не так, – покраснела я. – Я хочу работать. Может, об этом поговорим?
– Не-ет, – немного фривольно от выпитого вина помахал на меня мизинцем он. – Об этом мы сегодня говорить не будем. Сначала ты должна разорвать цепи, сковывающие тебя.
– Да? – пьяно огорчилась я. Разрывать цепи – не самое приятное дело в жизни. Хотя перспектива того, что будет еще одна встреча, на которой мы будем говорить о работе, меня согрела.
– Да, – кивнул он и принялся разгорячено доказывать мне свою теорию. По ней выходило, что каждый имеет право делать все, к чему его тянет. Работать там, где ему нравится и уходить, как только разонравилось. Жить там, где хочется, а в противном случае без сомнения менять и квартиру, и город, и страну. Хоть планету, если уж без этого никак. Ну, и спать с кем захочешь, невзирая на законы морали и моногамии. Выходило забавно.
– А тебе морду никогда не били? – поинтересовалась я. Борис засмеялся.
– Безопасность зависит от того насколько ты будешь уважать своих партнеров. Честность и уважение – вот залог счастливых отношений без проблем. И ты всегда сможешь уйти из их жизни сама. Никто не станет вцепляться тебе в штанину и кричать «не пущу».
– А когда ты планируешь из моей жизни уйти? Прямо сейчас? – с интересом уточнила я.
– Тебе не кажется, что ты привязываешься ко мне? – задумался он. Огорченно. Или мне это только показалось? Ладно, стоп. А действительно, неужели я пытаюсь прямо сейчас, вынырнув из одного затяжного и бессмысленного романа, рухнуть в пучину другого? И причем такого, герой которого всерьез заявляет, что я – не больше чем статист его бегущих дней.
– Решено! Я ничего ни от кого не хочу. Только денег и советов.
– Эй, эй, ребенок! Я не думаю, что надо бросаться в другую крайность. Пусть происходит то, что происходит. Не надо ни к чему прицепляться сердцем. Не надо ни о чем страдать. И ни о ком.
– Договорились, – я подняла нетвердую руку и ударила ею об его сухую, чуть шершавую ладонь. Отчего мне срочно захотелось перейти от слов к делу и начать цинично заниматься просто «сексом». Однако, помятуя о том, что я – только начинающий стервец и прагматик, эдакий прагматик-ученик, я решила тренировать волю и расстаться по-дружески. Без перехода на личности. Я даже не стала спрашивать его номер телефона. Или предлагать свой. Мы покинули кафешку, продолжая разглагольствовать на вечные темы, поминать мою большую дорогу жизни, на которой меня поджидают тысячи удовольствий. И о том, как мало, в сущности, значат отдельные люди. Так Борис говорил о себе. Мол, не будет Бориса – будет кто-то другой. Я соглашалась, что он совершенно прав. Прежде всего, мне пора понять, чего я сама хочу делать в этой жизни. Делать каждый день. А вот тут мне без него никак не обойтись.
Глава 5. Найти меня
В жизни я стараюсь все делать обстоятельно. Семь раз отмерь, один отрежь – это мой принцип. Не подумавши, я не влезу ни в одно дело, каким бы привлекательным оно мне не казалось. Вот, например, экспедиции. Уж сколько их предлагали студентам историко-архивного – уму непостижимо. Доска объявлений постоянно пестрела предложениями то искать могилу Тамерлана, то откапывать древний город в Аравийской пустыне. Завлекали перспективами денег, потому что в процессе экспедиции денег хватало только на саму экспедицию. Мои знакомые, соблазнившиеся приманкой, возвращались загорелые, похудевшие и измотанные. Без особенной прибыли, но с кучей воспоминаний, как их чуть паук не укусил, как их чуть араб на верблюде не переехал или что-то еще в этом же духе. Чтобы я по доброй воле влезла в подобную авантюру? Да ни за что! Я же разумная, рассудительная девушка, которая умеет все просчитать на два шага вперед. И, к тому же, рядом со мной всегда был Андрей, который подрезал крылья любому моему идиотскому порыву уехать на каникулы на Тибет.
– Ты будешь восторженно чирикать до первого комара, – смеялся он, когда я взахлеб рассказывала ему о перспективе медитировать вместе с настоящим Далай-Ламой.
– Там нет комаров, – пыталась открыть дверь в путешествие я.
– Кто-нибудь кусучий на твою нежную натуру все равно найдется, – отвечал он, и тема считалась закрытой. Впрочем, и на старуху бывает проруха. Однажды, когда Андрей был в длительной командировке (читай, уехал с женой и сыном отдыхать в Турцию по путевке All Inclusive), я все же успела принять свое взвешенно, мотивированное решение.
– Хочешь кучу аметистов? – спросил меня Петечка, видя, что я грущу в одиночестве.
– Давай, – согласилась я.
– Возьми, – ответил он. Я решила, что это очередная разводка, но оказалось, что он имел в виду буквально взятие их у природы. Нашей, северной природы. Оказывается, его знакомые археологи едут куда-то на Кольский полуостров, чтобы отколупывать из горной породы эти кристаллы кварца.
– Это бред и авантюра, – ответила я, потому что, как я уже упоминала, была я девушкой трезвой (почти всегда) и обстоятельной.
– А мне кажется, что нет, – заверил меня Петечка и через неделю я, навьюченная тяжеленным рюкзаком, садилась в поезд «Москва-Мурманск», плацкартный вагон. Видимо, предложение, сделанное мне, было обоснованным и реалистическим, раз уж даже я поверила в его перспективность. Или дело в том, что рядом не оказалось Андрея, а родители не имели на меня сдерживающего влияния? Мне больше нравится первая версия про взвешенное решение. Как бы там не было, я целый месяц носилась по тайге, намазанная густым слоем специального гадкого масла от комаров, и гребла веслами не хуже заправского рыбака, ловко уклоняясь от камней в порогах.
– Где ты? – кричало мне небо голосом Андрея, мамы и папы.
– Я жива! – отвечала я небу, потому что телепатия была единственным средством связи с окружающим миром. А про себя молилась, чтобы мне каким-то чудом удалось выбраться из этой передряги. Особенно сильно и истово я стала молиться, когда на моих глазах одну из байдарок нашего изыскательского состава поломало об каменистую гряду на одном длинном и дико бурлящем потоке. Нет, все выжили и даже ничего не сломали. Что, кстати, всех удивило. Но средство транспорта – весло было утеряно безвозвратно, да к тому же железные палки, крепившие байдарку, стрингера, переломались пополам. Так что троим пришлось дебильненько бежать по берегу, перескакивая овраги и поваленные деревья. Когда, спустя месяц мы случайно наткнулись на невесть откуда взявшегося рыбака, радость наша была сравнима только с явлением чуда господня.
– О, туристы! – радостно отозвался он и предложил нам выпить. В результате этого приглашения все мы, оборванные, усталые и загорелые (что типично для всех, влезших в экспедицию), оказались в крошечном поселке сосланных после отбытия срока лесорубов посреди северной тайги. Самогона там оказалось море, и вообще, северный народ был на удивление гостеприимен. За вечер мы успели перезнакомиться по меньшей мере с пятнадцатью представителями местной фауны. Как правило, это были пропитые краснолицые мужики, которые один за другим рассказывали нам, как они с ножом ходили на медведя (это было такое местное развлечение). Мы расслабленно выпивали, слушали эти байки и сонно клевали носом. Пока вдруг не поняли, что все эти визиты вежливости носят характер смотрин. Аборигены, единственной усладой которых была телеграфистка, загнанная жизнью баба лет пятидесяти, с таким же красным от холода лицом, оказывается, просто сошли с ума от вида молодой и стройной москвички малых лет.
– Мужики, может, договоримся? – обратился к Петечке один из них, по-видимому, делегат. Петечка, который к тому времени и сам не смог со мной договориться о примерно том же, отрицательно замотал головой.
– Мы на медведя ходили! С ножами! – угрожающе пояснили мужики, чтобы Петечка стал сговорчивее.
– А у нас ружье, – исчерпывающе ответил он, после чего прием народонаселения мы прекратили и заперлись на все замки в сторожке, где просидели еще два дня, ожидая автобус. Мимо окон то тут – то там проходили с выражением тоски и несправедливой обиды вчерашние собутыльники. Они и в самом деле не понимали, что тут такого? Когда еще к ним в таежный поселок Бог занесет натуральную живую бабу? В итоге, когда плацкартный вагон мчал меня обратно, к столице нашей родины, похудевшей, загоревшей и без аметистов, мне было крайне трудно убедить себя в том, что я все еще девушка рассудительная, взвешенная и обстоятельная.
– И как это все понимать? – в изумлении оглядывая меня, спросил Андрей.
– Я прекрасно отдохнула, – резонно возразила я. – Видишь, как я возмужала.
– И что, ты думаешь, меня может сильно порадовать, что ты возмужала? – уточнил он. Я растерянно замолчала, потому что не знала, что и сказать. Одно то, что я опять сижу на мягком сидении теплого автомобиля, а в качестве туалета отныне снова будет туалет, а не ближайшая от палатки ель – все это грело меня так, словно бы мне на холяву обломились все те самые пресловутые аметисты, с которых все и начиналось. В общем, моя обстоятельность и рассудительность – неоспоримое качество, с которым пришлось согласиться всем. А то бы меня понесло еще куда-нибудь. А раз так, то я решила подойти к выбору работы со всей обстоятельностью. Я полезла в мировую сеть. Энергию тоже надо экономить. Зачем куда-то ходить, если можно законнектиться и искать себе рабочее место на каком-нибудь сайте типа Job.ru или Rabota.ru. Через час стало ясно, что без работы я не останусь. Количество вакансий, размещенных в Интернете, потрясало. Любые должности и практически любая зарплата. Чудеса!
– Уже взяли, – так отвечали в половине случаев из десяти.
– У вас есть диплом западных бизнесс-школ? – спрашивали еще в трех. Поскольку я даже не представляла, о чем они, то вариант отпадал. В оставшихся двух интересовались опытом работы. И на этом я заканчивала разговор. Тогда я решила попробовать карьерного роста в направлении, связанном с полученным мною историческим и архивным образованием.
– Да. Архивариус требуется. Триста долларов зарплаты вас устроит? – спросили меня в нескольких местах.
– Нет. Не устроит, – обиженно ответила я. Разве я об этом мечтала, когда поступала в институт? Раскладывать бумажки? За такие деньги? Уверена, это не то, что имел в виду Борис. Мне вдруг стало жаль, что он пропал. И я подумала, что я все-таки дура, что не взяла его телефон.
Говорят, чтобы что-то начало происходить, надо перестать этого хотеть. У меня, во всяком случае, происходит именно так. Когда я, изнывая от нетерпения, облизываю полку с новенькими Нокиями в Евросети, мне не перепадает ничего, а когда я уже перегораю и начинаю потихонечку мечтать о десятикратном военном бинокле, Андрей дарит мне именно ту модель, о которой я мечтала. Или, например, экзамены. Если я к ним готовлюсь, нервничаю и переживаю, то гарантированно получаю трояк. В лучшем случае четверку. А вот если я вообще не думаю об этом и мысленно уже готовлюсь к тому, что объявлю папе о том, что мне необходима пересдача, мне внезапно ставят пятерку.
– Привет! – услышала я голос Бориса, когда мысленно пыталась уговорить себя, что труд оператора пейджинговой компании (единственное место, на котором не требовался опыт работы, а платить собирались шестьсот долларов) – это именно то, о чем я всю жизнь мечтала.
– Привет! – немного более радостно, чем того требовал случай, воскликнула я. Честно говоря, хоть я уже и не убивалась по собственной дури и недальновидности, а смирилась с его потерей, рада я была так, что захотелось скакать вокруг Бориса на одной ножке. А он стоял и смотрел на меня с таким видом, словно совершенно случайно проходил мимо моего подъезда в ту самую минуту, в которую я из него вышла. Что ж, если надо, я готова считать, что это так и есть.
– Что поделываешь? – как бы между прочим спросил он. Весь его вид говорил о том, что я для него значу не больше, чем неожиданная распродажа горнолыжных товаров с семидесятипроцентной скидкой. Приятно, черт возьми. И все.
– Думаю, как жить дальше, – улыбнулась я, лихорадочно соображая, что бы такое придумать, чтобы он не исчез за горизонтом еще на месяц, но при этом и не потерять своего лица.
– До сих пор? – удивился он, словно бы был уверен, что я уже давным-давно возглавляю какой-нибудь коммерческий банк. Я поделилась с ним вариантами, посетовала на жестокость этого мира к молодым специалистам по истории и на всякий случай пригласила его на день рождения.
– А когда оно у тебя? – спросил он, и я поняла, что попала впросак, потому что день-то мой рождения как раз неделю как миновал. И я очень лихо отплясывала на столе в своей огнедышащей комнате под улюлюканье Петечки, моей школьной подруги Аллы и еще пары однокурсниц.
– Завтра, – ляпнула я, – я могла бы по этому поводу угостить тебя чашечкой кофе. Я не хочу его праздновать, все-таки двадцать шесть лет – это не повод для застолий.
– И где мы будем пить эту самую чашечку? У тебя дома? – опасливо спросил он, видимо, распознав в моем предложении подвох и попытку познакомить его с родителями.
– В кофе-хауз, – тут же отбила его удар я. – У меня как раз есть куча флаерсов, так что кофе можно пить практически бесконечно.
– Да, – засмеялся он. – Я уж и забыл то чудесное время, когда флаерсы имели для меня такое же значение.
– Значит, пойдешь? – замерла я.
– Попить флаерсное кофе? – переспросил он. – Конечно.
– Ура! – не сдержалась я. Прошло несколько часов, большая часть которых составила ночь, в процессе которой я практически не сомкнула глаз от мыслей, что бы мне такое одеть, чтобы потрясти Бориса до глубины его мужской души. Но чтобы остаться при этом независимой и циничной, плюющей на эту бездарную игру полов. Задачка была практически с одними неизвестными. Если накраситься – решит, что я пытаюсь его соблазнить. Если не накрашусь, то не будет никакого эффекта, потому что я знаю, что я особенно хороша именно с огненной помадой на губах и с черными ресницами. Получается эдакая Кармен. Пришлось изобретать эдакий креативно-творческий стиль, при котором и губы накрашены, и есть некоторый беспорядок в прическе и одежде, при котором непонятно, то ли ты готовилась к встрече, то ли забыла помахать расческой.