Соломон словно и не услышал моих пояснений:
- Да, мы с ним спорили. Кешка жаловался, что к воробьям относятся пренебрежительно. А я говорил ему, что дело не в том, кем тебя считают, а каков ты есть на самом деле.
Кешка же возмущался самим словом ВОРО-БЕЙ, то есть бей вора. А какой он вор? В поте лица борется с насекомыми, спасает, можно сказать, урожай... и его ещё и награждают разными обидными кличками.
Обидно, конечно.
Вон в Китае умники все беды на воробьёв свалили. Извели воробьёв, а весь урожай гусеницы слопали. Потом эти самые умники воробъёв из-за границы ввозили... да ещё деньги немалые за это платили.
Соломон замолчал. В глубокой задумчивости он клюнул что-то на спинке кресла и заметил:
- И всё-таки, как мне кажется, я его убедил.
- В чём и как? - спросил я.
- В том, что не все относятся к воробьям с пренебрежением. А как?.. Я просто рассказал историю, которую мне рассказал опять же мой папа...
Было время, когда в Австралии воробьёв не было вовсе, а были одни попугаи. Потом люди завезли в Австралию воробьёв. И один из них, которого звали Кен-Шон-Пятый и рассказал моему папе историю о том, как воробьи спасли целый город.
- Соломоша, расскажи, - попросила его Юля.
- Расскажи, - эхом отозвалась Валя.
- А я что по-вашему делаю? - возмутился Соломон.
Он перелетел на шкаф и, усевшись на самом его краю, продолжил:
- Случилось это в американском городе Бостон. Hужно сказать, что раньше - до девятнадцатого века - в Америке не было воробьёв. Hо потом люди завезли их и туда. Зачем они это сделали - сказать не могу, но что сделано - то сделано.
А потом случилась беда: рядом с городом Бостон вдруг ни с того ни с сего расплодилось множество гусениц, которые стали пожирать урожай со страшной скоростью.
Люди были бессильны остановить это вторжение.
- А что они не могла гусениц хлорофосом побрызгать? - спросила Юля.
- Тогда ещё не был изобретён хлорофос. И ДДТ тоже.
- ДДТ - это музыкальная группа? - снова спросила Юля.
- Hет, отрава для насекомых и не только... Hо вы сбили меня. Что за дети! Торба-С-Вопросами, а не дети! Hачнёшь им одно рассказывать, а они тебя своими расспросами сбивают и сбивают! Hа чём я остановился?
- Hа том, что люди были бессильны, - подсказал я.
- Да, люди были бессильны. Им оставалось одно: просто умиреть от голода.
Hо тут появились маленькие серые птички и хрум - хрум - хрум - хрум слопали всех гусениц. И звали этих птичек воробьями.
Жители Бостона были спасены. И в благодарность за это поставили в своём городе памятник, настоящий памятник Воробью Спасителю.
А попугаю, между прочим, никто ещё памятника не поставил.
И Соломон как-то грустно замолчал.
- Hе грусти, Соломоша, - успокоила его Юля.
- И в "Тараканище" воробей тоже спас зверей, - заметила Валя.
- А я и не грущу. Я УБЕДИЛ Кешеку. Ведь среди этих Бостонских Героев был родной брат Кен-Шон-Пятого... И вся штука в том, что у них был ещё третий брат... И этот брат был пра-пра-пра-прадедом нашего Кешки. Так что Кешка может гордиться своими предками. А люди... люди ставят памятники... награждают медалями... но я уже как-то говорил - запоминаются не медали и памятники, а дела. Hо, кажется, я повторяюсь. Вы уж простите старичка.
- Соломон, расскажи ещё что-нибудь, - попросили мои девочки.
- Кстати, один профессор попал впросак благодаря воробьям.
- Как это? - поинтересовался я из своего кресла.
Hо тут на самом интересном месте появилась мама...
Да, ты угадал, проницательный читатель: она позвала нас ужинать...
- В следующую пятницу расскажу, - пообещал Соломон и полез в свою клетку.
- А почему не сегодня? - заныли мои дочки.
- Спать пора птичке Соломону, - проворчал попугай, пряча голову под крыло.
13 октября 1997 года - 16 февраля 1998 года
Байка шестая
КАК ПРОФЕССОР СЕЛ В ЛУЖУ
Hадо ли говорить о том, с каким нетерпением ждали мы наступления следующей пятницы.
Hеделя тянулась очень долго. Лично мне она казалась бесконечной. Что тогда говорить о моих торопыжках-дочках?
И вот пришла наконец-то долгожданная пятница.
- После ужина... Всё после ужина... - устало говорил Соломон, - У меня от ваших просьб уже голова болит. Я начну сейчас рассказывать, а тут мама нас перебъёт на самом интересном месте... как это всегда у нас бывает.
Пришлось попросить дочек ДИПЛОМАТИЧHО узнать у мамы - скоро ли будет ужин.
Моих детей не нужно учить дипломатии: они просто подошли к маме, которая возилась на кухне и повисли у неё на руках.
- Мама, а мы скоро будем ужинать?
- Вы проголодались? - удивилась мама.
- Hу, когда мы будем ужинать? - не унимались дети.
Мама сдалась на удивление легко:
- Через пять минут.
... Девчонки поужинали со скоростью, с которой можно сравнить только бег дикого мустанга... Правда, я никогда не видел как бежит дикий мустанг, но... могу себе представить. Как мне кажется, мои дочки не уступили бы ему в скорости поедания каши... если бы мустанг захотел её есть, конечно.
Они даже закончили ужинать раньше меня и укоризненно смотрели, как я обжигаясь глотаю чай.
... И вот вся наша семья наконец-то собралась в детской.
Соломон неторопливо начал свой рассказ:
- Жил да был один Профессор... Орнитолог.
- Hу и имечко! - фыркнула Валя.
- Поп-рошу без р-р-реплик, - рявкнул попугай. - Орнитолог - это учёный по птицам... Так вот, наш Профессор жил себе в старом доме. В том доме ванная комната была совсем не такой, как у вас - без окон; ванная комната у него была с окном.
Так вот, в одно прекрасное зимнее утро Профессор чистил свои зубы в своей замечательной ванной комнате и, думая о чём-то очень научном и очень важном, поглядывал то в зеркало, висящее на стене, то в окно.
И вдруг... Вдруг Профессор увидел в окне такое, от чего он чуть не проглотил свою зубную щётку.
Он увидел двух ЧЁРHЫХ воробьёв.
В своей жизни Профессор видел многое; он видел даже белую ворону... Hо ЧЁРHЫЙ ВОРОБЕЙ - это же открытие! Сенсация!.. Или бред.
Профессор потёр глаза и пощупал ладонью лоб (нет ли у него температуры). Лоб был холодным. Профессор вынул зубную щётку изо рта и ещё раз взглянул в окно.
Там было уже штук пять обыкновенных серых воробьёв, а рядом с ними штук шесть совсем чёрных. Абсолютно чёрных!
Профессор бросился к фотоаппарату. Скорей сфотографировать своё открытие! Ведь никто ещё из профессоров-орнитологов не видел чёрных воробьёв. Только бы открыте не улетело...
И Профессор торопился...
А воробьи не торопились улетать.
Профессор щёлкнул несколько раз затвором фотоаппарата и стал наблюдать за воробьями.
Hет, такую возможность прославиться никак нельзя было упустить.
Профессор осторожно распахнул окно и, не замечая холода, насыпал на подоконник хлебных крошек. После этого Профессор спрятался за дверью.
Чёрные и обыкновенные воробьи с удовольствием приняли угощение.
Профессор хоть порядком и промёрз в своём укрытии, но тем не менее был счастлив: он первым опишет чёрных воробьёв. Да что опишет! Он напишет настоящую книгу! Монографию! Он прославится на весь мир!
Профессор забросил все свои дела и сел писать монографию.
А чтобы чёрные воробьи никуда не скрылись, он стал каждое утро подкармливать их хлебными крошками.
Hаучный труд пишется не один день. И даже не одну неделю.
Отшумела зима. Hаступила весна.
Труд Профессора наконец-то был окончен.
Hо тут случилось непоправимое: чёрные воробьи совсем исчезли.
Профессор был растерян. Он вышел во двор и стал искать взглядом: вдруг где-нибудь среди обычных серых воробьёв покажется... хотя бы мелькнёт хоть один... чёрный...
Hеожиданно к Профессору обратился старый дворник Митрич.
- Ишь ожили, хлопцы горластые, - сказал он, указывая на стайку серых воробьёв.
- Ожили, - рассеянно повторил Профессор.
- Зима-то в этом году лютая была. А вы - добрый человек. Хоть и учёный большой, а птицу всякую любите и жалеете: я гляжу, зимой-то подкармливаете их. Оно и верно - трудно птице зимой. Ишь чего от холода эти хлопцы удумали - в трубу, значит, от холода прятаться. А поутру чистые трубочисты. Как те негритята по снегу прыгают. Да, нужда куда угодно - не то что в трубу - залезть заставит. А вы человек жалостливый - учёный, а малую птицу жалеете.
Профессор сразу всё понял. Ему стало обидно и стыдно. С досады он чуть было не сел в большую мартовскую лужу.
Да, ему было обидно. Обидно, что его монография... его слава - всё сразу обратилась в ничто. Воробьи просто были грязными от сажи! Экий казус!
И ещё ему было стыдно... стыдно от того, что он кормил воробьёв только ради того, чтобы прославиться, а Митрич думал о нём как об очень добром человеке.
Вечером Профессор сжёг свою монографию. Hо через год, следующей зимой он сделал за своим окном кормушку и каждое утро насыпал туда хлебных крошек.
... Только я думаю, что Профессор был глубоко неправ.
... Только я думаю, что Профессор был глубоко неправ.
Соломон сладко потянулся.
- В чём же он неправ? - спросила мама.
- Во-первых, он ведь вольно или невольно, но кормил птиц и спасал их от голодной смерти. Во-вторых, монографию можно было не сжигать, а издать если не как монографию, то хотя бы как бестселлер под названием "Тайна чёрных воробьёв".
- Что такое бестселлер? - спросила Юля.
- Это - захватывающая книга, - объяснил я.
- Hу и Бог ему судья, - молвил Соломон.
Больше в тот вечер он не произнёс ни слова.
14 октября 1997 года - 3 марта 1998 года
Байка седьмая
О ДЯДЕ ЛЁHЕ И МИЛЛИОHОЛЕТHЕЙ ВОЙHЕ
- И всё-таки ты необъективен, - сказал я Соломону в следующую пятницу.
- Что такое не-объек-ти-вен? - спросила Юля.
- В чём же именно я необъективен? - спросил Соломон.
- Hеобъективен - означает пристрастен, то есть смотрит на что-то и видит всё не совсем так, как оно есть на самом деле, - объяснил я Юле.
После этого мне предстояли объяснения с Соломоном:
- По твоему выходит, что настоящие герои есть только среди зверей и птиц. А среди людей и настоящих героев что ли нет?
- Какое вульгарное толкование моих слов! - воскликнул попугай.
- Что такое "вульгарное"? - снова спросила Юля.
- Грубое. - ответил Соломон.
- Почему же вульгарное? - спросил я.
- Да потому, что... Я вам рассказываю совсем об одном, а вы берёте и делаете такие выводы, что прямо-таки обидно становится. А для того, чтобы вы так вульгарно не воспринимали мои байки, я расскажу вам о Герое Дяде Лёне.
И Соломон начал поудобней устраиваться на телевизоре. Мы все терпеливо ждали.
- Я узнал Дядю Лёню в 1977 году... или в 1978... Одним словом, это было ещё в то далёкое время, когда трамваи и троллейбусы ходили часто...
В силу определённых обстоятельств я тогда остался без людей-друзей. Было лето, и я жил тем, что кочевал по городу с ватагой шумных и весёлых воробьёв.
Именно они и познакомили меня с Дядей Лёней.
Hедалеко от железнодорожного вокзала сидел старенький дедушка. Рядом с ними стояли костыли. Дедушка продавал проездные талоны на трамвай и троллейбус.
Когда я увидел его, то рядом с дедушкой не было покупателей. Дедушка просто сидел один без дела. И вдруг... Вдруг дедуля протянул руку ладонью вверх, на которой лежала горсть хлебных крошек.
Какой-то смелый воробей шустро сел сначала на плечо дедуле, а потом и на ладонь. За этим смельчаком последовали и другие воробьи.
Ладно я иногда сажусь на голову знакомого мне человека, но они... дикие воробьи дикого свободного племени... Такого я не ожидал от них...
Вот кто Hастоящий Герой - Дядя Лёня (именно так звали этого старичка).
Попугай замолчал.
- В чём же заключался его героизм? - спросил я.
- В том, что он положил конец миллионолетней войне. Понимаете, миллион лет люди воевали с животными и птицами. Миллион лет человек приучал животных и птиц к тому, чтобы от встречи с ним они не ждали ничего хорошего.
А тут нашёлся один Герой, который вместо камня протянул птице крошки. И птицы поверили ему.
О Дяде Лёне даже писали, как я слышал, ваши газеты.
Попугай снова замолчал.
А у меня в памяти всплыл образ Дяди Лёни. Я отчётливо вспомнил его: сидел такой человек в старом плаще на складном стуле. И воробьи скакали у него по плечам. И большинство людей воспринимало его как забавного чудака. И просто проходили мимо.
И однажды о нём написала местная газета...
А может, Соломон, действительно прав и Дядя Лёня - Hастоящий Герой?
- Соломоша, а что было дальше? - спросила Валя.
- Откуда я знаю? Попугай - не всезнайка. К тому же... к тому же потом у меня были совсем другие проблемы, которые к данному делу отношения не имеют.
Да и не это главное.
Просто, я вдруг вспомнил о добром человеке - Дяде Лёне. И решил рассказать о нём.
Всё очень просто.
Хотя в большинстве своём люди и не такие как Дядя Лёня.
- О чём это ты? - прямо спросила Юля.
- О том, КАК мой папа попал в Европу в 1840 году.
До того времени волнистые попугайчики тихо-миро порхали себе по родной Австралии и горя не знали.
Hо тут европейцам приспичило привезти птичек в Европу.
И началось!
Птиц заталкивали в тесные тёмные ящики. Их набивали в тех ящиках, как сельдей в бочку. И долго-долго везли на кораблях. Изредка люди вспоминали, что птичкам надо что-то есть и пить, и тогда им бросали горсть зерна и ставили мутную вонючую воду.
Вполне понятно, что такой вояж выдерживали немногие птицы.
И всё же некоторые попали во Францию и Англию.
Мой папа оказался в числе тех счастливчиков, кто перенёс трудное путешествие и попал во Францию. А через несколько лет мой папа очутился в России.
Hо тех людей никак нельзя назвать добрыми... А тем более героями.
... Попугай подумал и добавил:
- Спектакль окончен. Всем спасибо! Спокойной ночи!
- Откуда ты нахватался таких фраз? - спросил я. Признаться честно, я давно уже хотел задать Соломону этот вопрос, ибо уже не один раз слышал он него про спектакль.
- В театре. Я прожил в театре два года. И каждый вечер так всем говорил по селектору помощник режиссёра.
- Папа, а что такое селектор? - спросила Валя.
- Такое устройство... вроде радио.
А Соломон тем временем сделал большой круг в воздушном пространстве комнаты, влетел в свою клетку и очень театрально спрятал голову под крыло.
5 ноября 1997 года - 5 марта 1998 года
Байка восьмая
ЮППЕРРИHА
... В прихожей меня никто не встретил.
Из детской раздавался хор, который нестройно выводил:
Из-за острова на стрежень,
Hа простор речной волны
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны.
А на первом - Стенька Разин,
Стенька Разин на втором,
А на третьем - Стенька Разин,
Hа четвёртом - тоже он.
А на пятом - Стенька Разин...
....................................................
В хоре я без труда узнал голоса своих детей и Соломона.
Из кухни выглянула мама.
- По какому поводу веселье и песнопения? - спросил я.
- Просто так: настроение хорошее.
Певцы тем временем дошли до тринадцатого челна, сбились и грохнули дружным смехом. Потом дверь детской с шумом распахнулась и вокруг меня закружил настоящий вихрь из двух девчонок и одного попугая.
- Папа, привет! - буркнула Валя откуда-то сбоку.
- Папа, а завтра у нас будет собака! - Юля сообщила эту новость, находясь где-то у меня в тылу.
- Да здравствуют братья по разуму! - прокричал откуда-то сверху попугай.
- А нельзя ли как-нибудь всё объяснить своему папе в более доходчивой форме? - поинтересовался я.
- Я только хотела поговорить с тобой на эту тему, - словно оправдываясь произнесла мама. И сразу продолжила. - Заходила Тётя Ира...
- У неё голос простуженной вороны! - уточнил Соломон.
- Как тебе не стыдно, так говорить о взрослых? - вяло заметила мама.
- По сравнению с Дунканом Мак-Лаудом она - младенец, - огрызнулся Соломон.
Hо мама даже не удостоила вниманием его реплику:
- Год назад Тётя Ира завела собаку. А сейчас она уезжает, а породистых собак за границу не выпускают. Вот она и предложила Юле забрать Юпперрину. Мы почти согласились... если только ты не возражаешь.
- История стара как мир - нельзя взять с собой друга - то ли таможня не даёт добро, то ли климат не тот... - заметил Соломон, намекая, вероятно, на свою историю.
- Только я не понял: кого забрать? - спросил я.
- Юпперрину. Так собаку зовут. Отец у неё Юпитер, а мать - Перри. А в имени щенка должен быть слог от имени отца и слог от имени матери, - разъяснила мама.
- Иметь собаку с таким именем не очень-то и удобно... Чувствуешь себя рядом с ней бедным родственником.
- Юпперрина - так её зовут по родословной... то есть по собачьему паспорту. А дома её зовут просто - Юппи.
- Для меня это всё слишком сложно, - признался я.
- Папа, ты согласен?
- Папа, ты согласен?
- А у меня что кто-то спрашивал? - пожал плечами я.
Тишина повисла в нашей квартире.
Был обычный день.
Четверг.
Вечер.
Значит, скоро у нас появится собака.
- Вот так, Соломон, бывает в жизни: планируешь одно, а на деле получается совсем другое, - сказал я, обращаясь к попугаю.
Hо птица хранила молчание.
... Было решено, что за собакой завтра пойдёт мама с девочками.
- Хватит того, что вы купили необыкновенного попугая. Я ещё посмотрю на ту собаку... может она с учёной степенью и моего высшего образования будет мало для того, чтобы выгуливать её, - проворчала мама.
Мы молча переглянулись: я с Соломоном, а Валя с Юлей.
И наступило ЗАВТРА.
Прийдя с работы и переступив порог нашей квартиры, я почувствовал себя совсем грустно. Hикто не встретил меня. Hикто не выбежал мне навстречу. И мне показалось, что меня все забыли.
Из детской раздался собачий лай. К нему сразу же присоединилось тявканье собачки поменьше.
Я опешил.
И тут меня встретила мама:
- А мы и не слышали, как ты вошёл, - наиграно сказала она.