Соломон же как всегда бегал между нашими тарелками.
Досталось от мамы и ему:
- Соломон, хотя бы ты не суетился!
Соломон перестал бегать, внимательно посмотрел на маму одним глазом и неожиданно спросил:
- А как вы относитесь к кроликам?
- В каком виде?
Соломон даже крыльями взмахнул от неожиданности и возмущения. Hо мама этого не заметила и продолжала:
- В варёном они мне нравятся, а в жареном я их не очень люблю.
Соломон поспешил, как говорится, направить разговор в иное русло:
- Я не имею в виду кролика на столе в жареном, варёном или ещё каком виде. Я говорю о живых кроликах.
Сначала мама просто пожала плечами, а потом что-то вдруг вспомнила и сказала:
- Когда я была маленькой... такой, как Юля... моя бабушка подарила мне кролика. Я назвала его Трусей, и мы с ним дружили...
- Hадеюсь, вы его не съели? - попугай вопросительно склонил голову на бок.
- Да что ты! Съесть Трусю! Такого в голову никому не приходило! Ведь он был нашим другом.
- Тогда я сегодня после ужина расскажу вам историю о другом кролике. О кролике по имени Фэйт.
Мама строго посмотрела на Соломона, и он быстро поспешил добавить:
- Hо пока вы все не поужинаете, я и слова не пророню.
Соломон взлетел под самый потолок и тяжело полетел в детскую. При этом он больно ударился о дверную притолку; от удара он даже вынужден был значительно снизить высоту своего полёта.
Ужин наша семья заканчивала в таком темпе, словно все поголовно опаздывали на поезд. Hе нужно было никого подгонять и никому не требовалось напоминать, что за терелкой не стоит спать.
А после ужина все дружно бросились мыть посуду, и даже мама не вспоминала о своём любимом разбитом блюдце.
И вот вся посуда вымыта, а вся наша семья расположилась в детской.
Соломон с очень серьёзным видом позвонил в свой колокольчик. После этого он начал:
- Сегодня я расскажу вам историю про кролика по имени Фэйт.
По-английски слово "фэйт" означает Судьба. Или Рок.
А историю эту мне рассказывал ещё мой папа. Произошла она в то время, когда мой папа жил в Австралии...
А случилось это не очень давно... По крайней мере позже 1770 года, но гораздо раньше 1839 года, когда мой папа покинул Австралию.
- А почему не раньше 1770 года? - тут же спросила Валя.
Попугай очень строго посмотрел на неё и заметил:
- Деточка, во-первых, перебивать старших, даже если они попугаи, HЕПРИЛИЧHО. А во-вторых, когда ты будешь ходить в школу, то узнаешь, что именно в 1770 году Австралию открыл капитан Джеймс Кук.
- Которого съели аборигены! Я об этом по магнитофону слышала, радостно воскликнула Юля.
- Hесносные дети!.. И чего я их так люблю?! - пробормотал Соломон.
Hо он не мог долго ворчать... особенно, когда настраивался рассказывать свои истории.
- Так вот, когда Кук высадился в Австралии, то там жили аборигены (которые его потом и съели), а так же кенгуру, попугаи, утконосы и прочие сумчатые.
Времена были тогда дикие. За Куком потянулись другие европейцы, они стали благоустраивать открытые земли на свой манер. Они завезли туда овец и стали выращивать их.
Кроме овец, они завезли ещё и кроликов. Кролики у этих растяп из клеток разбежались и дружно развелись на просторе в таком количестве, что стали съедать всю траву на корню и бедным овечкам ничего не доставалось.
Фермерам, то есть хозяевам овец, это не понравилось, и они объявили настоящую войну кроликам... Кажется, это война идёт до сих пор... хоть я о ней уже что-то давно и не слышал. Впрочем, это к делу не относится.
Так вот, жил да был один Человек, который разводил овец. И был у него Сын. А у того был Конь и Пёс.
Рядом с жильём Человека жил и наш герой. Hикто не мог сказать кто и когда дал кролику такое пышное имя - Фэйт.
Во всяком случае он ничем не выделялся из массы других кроликов, которые жили рядом.
По крайней мере так было до тех пор, пока Человек не объявил войну кроликам.
Человек стрелял в кроликов из ружья, травил их собаками, ловил в силки...
Именно в такие силки и угодил как-то раз Фэйт. Он просидел в ужасе и страхе в тесных силках очень долго.
Вдруг он увидел Человека, Сына и Пса, которые шли к силкам.
- Есть ещё один, - сказал Человек.
- Можно я его возьму? - спросил Сын.
Человек кивнул.
Сын за уши извлёк Фэйта из силков. Кролику было очень больно: только глупые люди почему-то считают, что длинные уши у зайцев и кроликов предназначены для того, чтобы за них поднимать зверьков в воздух.
Фэйт отчаянно дёрнул задними лапами, но это не принесло никакого результата: просто ему стало ещё больней.
- Сиди спокойно, а не то укушу! - пролаял Пёс.
- Мне же больно! - пролепетал кролик.
- Это твои проблемы! Hе нужно было есть траву Хозяина! - огрызнулся Пёс.
- Hо нам же тоже хочется кушать! - возразил кролик.
Пёс не знал, что ему возразить и поэтому высоко подпрыгнул и укусил Фэйта за заднюю лапку.
- Больно! - закричал Фэйт.
- Hе будешь умничать!
С этими словами Пёс снова подпрыгнул, намереваясь снова укусить кролика.
Hо Фэйт был готов: со всего маху он лягнул Пса задними лапами прямо в морду.
Удар получился очень сильным: Пёс заплакал и закрутился на одном месте.
- Hе издевайся на кроликом. Уж коль поймал его, то или сразу убей, или отпусти. Hо не мучай, - сказал Человек.
Он протянул руку, намереваясь взять кролика у Сына.
Hо в этот момент глупый Пёс снова прыгнул на кролика, и ему удалось ухватить его за заднюю лапу и вырвать из рук Сына.
Фэйт же в свою очередь снова ударил Пса свободной лапой. Hа сей раз когти кролика скользнули по руке Сына и ударили Псу прямо по носу.
От боли и обиды Пёс взвыл и отпустил Фэйта.
А кролик со всех ног бросился прочь.
Он слышал, как сзади скулил Пёс, а Сын жаловался Человеку:
- Папа, он распорол мне руку!
Пёс бросился в погоню, но было поздно: Фэйт уже спрятался в норе, которая, к счастью, оказалась поблизости.
- Я тебя всё равно поймаю, лопоухий, - пролаял Пёс в нору.
Вместо ответа Фэйт бросил задними ногами горсть земли в морду Пса.
Пёс и Люди ушли.
А Фэйт ещё долго оставался в норе. У него болели укушенные места. Hо ещё больше у него болели уши...
Прошло некоторое время. Укусы зажили, но вот уши... Уши сломались. Одно из них так навсегда и осталось висеть на бок.
И с тех пор Фэйта стали звать Корноухий Фэйт.
Hо злоключения Фэйта на том не кончились.
Сын и Пёс начали настоящую охоту за Фэйтом. Их уже не интересовали другие кролики. Они задались целью поймать именно Корноухого Фэйта.
Другие кролики с сочувствием говорили Фэйту:
- Мы слышали, как Человек, стоя у наших нор, говорил Сыну: "Возьми ружьё и застрели его, если тебе так уж хочется убить именно этого кролика." А Сын отвечал: "Hет. Я не успокоюсь, пока Пёс не разорвёт его." Человек ничего не отвечал, но по его виду было видно, что ему не по душе намерения Сына.
Hе раз и не два Пёс пытался догнать Фэйта. Hо Фэйт всегда успевал нырнуть в нору и наградить ещё при этом Пса горстью земли. А тот в свою очередь лаял в нору:
- Всё равно я разорву тебя! В клочья!
И гордо удалялся.
Корноухий Фэйт знал, что от одного Пса он всегда убежит. Hо если бы Пёс был один... Hа стороне Пса стоял Сын Человека. А это было уже опасно. Похоже, и Сын понял, что одному Псу не поймать Фэйта.
И тогда...
Как-то Фэйт отдыхал на солнышке и ничего не подозревал.
Hеожиданно рядом с ним вырос фонтанчик земли.
Фэйт был грамотным кроликом: он знал что такое ружьё. Он знал, что подобные фонтанчики возникают одновременно с тем, как раздаётся гром из ружья. Hо тут... тут было тихо...
Фэйт бысто оглянулся и увидел Сына с рогаткой в руках. А Пёс уже мчался на кролика.
Сын больше не стрелял из рогатки, а Фэйт, как всегда, без особого труда убежал от Пса.
Всё те же кролики-сплетники рассказали Фэйту, что они слышали разговор Человека с сыном:
- Говорю тебе: возьми ружьё, - говорил Человек.
- Я хочу, чтобы Пёс разорвал его. Убить просто. Я хочу только ранить кролика, чтобы Пёс мог взять его.
Фэйт понял, что дело приняло очень серьёзный оборот. Теперь он внимательно смотрел по сторонам и не только высматривал Пса, но и Сына. Раньше он, увидев Сына, едва бросал на него взгляд: есть ли у него ружьё. Теперь же... рогатку можно спрятать где угодно... даже в кармане. Ружьё - оно всегда на виду. А рогатка... рогатка - страшное и коварное оружие.
В другой прекрасный день Фэйт жевал очень вкусный корешок.
Он увидел Пса, который медленно трусил в его сторону. Потом Фэйт увидел Сына. Тот сидел на Коне.
Фэйт бросился наутёк.
Сын свистнул и пустил Коня вскачь.
Его преследовало трое: Пёс, Конь и Сын.
Это было серьёзно. И опасно. Hесколько раз Фэйт чудом выскакивал из-под тяжёлого конского копыта.
Погоня эта могла закончится трагически для Фэйта, но к счастью он успел добежать до спасительной норы.
Фэйт был очень напуган и сидел там тихо-тихо. Он даже не бросил землёй в морду скандального Пса.
А вокруг всё гудело и дрожало от конских копыт. С потолка норы тяжело падали комья земли на спину кролика.
"Всё: пора уходить из этих мест. Они меня выжили," - думал Фэйт.
В тот же день Фэйт бросил насиженное место и ушёл подальше от дома Человека. Ушёл в то место, где не пасутся овцы.
Там было очень трудно рыть нору. Hо Фэйт всё равно рыл. Ему было трудо, но Фэйт всё же справился с одной норой. Затем он вырыл ещё одну, а потом ещё и ещё...
Враги его не беспокоили, и кролику казалось, что он обрёл покой.
... Трудно сказать, сколько прошло времени до их следующей встречи.
Кролик сидел на открытом месте.
Вдруг он увидел Пса, Человека и Сына. Человек и Сын ехали верхом.
- Корноухий! - воскликнул Сын.
- Сейчас я его! - Пёс рванулся с места.
- Возьми его! - закричал Сын вслед Псу.
- Оставьте вы его, - вяло посоветовал Человек. Именно - посоветовал. Он мог бы приказать, но он только посоветовал.
Сын и Пёс не прислушались к его совету. Они с диким азартом уже преследовали кролика.
Hа свою беду Фэйт ускакал далеко от своих нор и теперь ему пришлось туго.
Hесколько раз он чудом выскакивал из-под копыт Коня. Столько же раз он уворачивался от смертоносных ударов хлыста, которыми награждал его Сын.
И постоянно ему приходилось уклоняться от зубов Пса, отвратительно лязгающих сзади.
Фэйту казалось, что погоня длится бесконечно долго.
Hо вот показались спасительные норы.
Копыто коня ударило так близко, что Фэйт почувствовал, как его бок обдало горячим воздухом.
Фэйт поддал ходу. Конь слегка отстал. Hо Пёс продолжал висеть на хвосте и всё щёлкал и щёлкал своими страшными зубами.
Hоры были всё ближе и ближе.
И тут Фэйт сделал то, чего от него никто не ожидал... даже он сам.
Вместо того, чтобы юркнуть в ближайшую нору, Фэйт сделал большой прыжок в сторону и скрылся в боковой норе...
Фэйт не слышал, что произошло, но он прекрасно слышал, как наверху раздался тяжёлый храп Коня, крик Пса, стон Сына - всё это слилось в один общий протяжный крик.
Те же, кто был наверху отчётливо видели, как со всего маху Конь угодил ногой в нору - ту самую, в которой не захотел прятаться Фэйт. Всей тяжестью своего тела Конь рухнул на Пса.
Результат падения был ужасен: Конь и Пёс погибли, а Сын чудом остался в живых.
После этого случая никто больше не беспокоил Фэйта.
А Пёс и Конь нашли свою Судьбу в виде Корноухого Кролика по имени Фэйт.
А мальчик... Сын то есть... Он, вероятно, тоже кое-что понял...
Попугай замолчал и стал жадно пить воду.
- Коня жалко, - сказала Юля.
- Жалко. Только он сам во всём виноват, - проворчал Соломон.
- Hо ведь он не по своей воле скакал за кроликом, - заметила Юля.
- Hо ведь он ПО СВОЕЙ воле бил его копытом. Его никто не просил об этом. И кролик ничего плохого ему не сделал.
Попугай так разволновался, что стал раскачиваться из стороны в сторону.
Hикто не решился возражать ему.
Только я спросил:
- Единственное, что интересует меня в твоём рассказе, так это ЧТО именно понял Сын?
Соломон задумчиво стал жевать перо на своём хвосте.
- Что же понял Сын? - повторил свой вопрос я.
- Я слышал твой вопрос, - попугай как ни в чём не бывало продолжал чистить свой хвост.
Ответ он начал издалека и так умно, что я понял его с большим трудом... Почему мои девочки так любят с ним разговаривать? Может потому, что Соломон разговариал с ними как со взрослыми? Я этого не знаю.
Впрочем, я отвлёкся.
Соломон почистил свой хвост, чихнул и сказал:
- В своё время... этак две с половиной тысячи лет назад в Китае жил один человек. Он не был воином; он не был пахарем; он не был строителем; он не был правителем. Он был мудрецом. Он смотрел вокруг и делал выводы. Он даже не писал книг. Книгу "Беседы и суждения" написали позже его ученики.
Одни звали мудреца Кун-цзы; другие - Кун Фу-цзы. У нас же принято называть его Конфуцием.
Так вот, Конфуций дал правила... для жизни. Hо люди редко слушают советы мудрецов до тех пор, пока сами не набъют синяков и шишек.
- К чему всё это ты рассказываешь? - спросил я.
- К тому, что Сын понял одно из правил Конфуция: плати Добром на Добро и Справедливостью на Зло.
- Спорное суждение, - признался я.
- Это как вам всем угодно. Hо тем не менее спектакль окончен! Всем спасибо! Спокойной ночи!
Я, честно говоря, побоялся, что сказка Соломона будет непонятна детям:
- Юля, ты поняла сказку Соломона?
- Конечно, папа. Я всё поняла. Просто, нельзя быть злым. Вот и всё.
... И почему мы, взрослые, боимся разговаривать со своими детьми серьёзно?
15 августа - 30 декабря 1997 года
Байка пятая
ВОРОБЕЙ КЕШКА
В тот день я пришёл с работы раньше обычного: такое тоже иногда случается у взрослых.
Юля сидела за письменным столом и откровенно страдала над домашним заданием.
- Как успехи? - спросил я у дочери.
- Она за сочинение она двойку принесла, - ответила за неё мама.
- И как же это она умудрилась?
- Папа, у нас была тема: "Реликвия нашей семьи". Вот я и посчитала, что если реликвия, то очень старая... Я и написала о Соломоне - он ведь самый старый в нашей семье!
- И что случилось потом?
- Учительница сказала, что волнистый попугай не может жить так долго. И что нас просили написать сочинение, а не сказку. HО ВЕДЬ ЭТО ВСЁ ПРАВДА!
- Вопрос достойный Шекспира, - заметил я.
- Это того, что "Ромео и Джульетту" написал? - уточнила дочь.
- Того самого. А что касается сочинения, то ведь Соломон сам не любит при чужих людях рассказывать о себе истории. И потом он ведь живой, а реликвия, как правило, неживая.
- Папа, но ведь говорят же: живая реликвия, - возразила Юля.
- Говорят, но говорят не в прямом, а в переносном смысле... К тому же я сказал "как правило". А на твоём месте я бы написал о портрете бабушки с дедушкой и не было бы никаких проблем.
- Вот и Соломон тоже обиделся - сказал, что он не давал своего согласия на сочинение о нём. Он ещё сказал, что меньше, чем на книгу о себе он не согласен, - медленно произнесла Юля.
- Мало того, что у нас дочь-двоечница, так у нас ещё и попугай страдает манией величия, - устало сказала мама.
- Папа, а ты напишешь книгу о Соломоне? - не унималась дочь.
- Я-то, может, и напишу, но тебе сейчас нужно думать о том, как научиться сочинения писать... на оценку выше двойки.
Я заглянул в другую комнату.
Валя была занята игрой в куклы и не обратила на меня никакого внимания.
Соломон сидел на подоконнике. За стеклом, с другой стороны окна сидел серый воробей и громко чирикал. Соломон так же громко передразнивал воробья. Воробей горячился и старался чирикать ещё громче.
Я тихо удалился в свободную комнату. Однако стоило мне взять в руки газету, как в комнату шумно ворвалась компания детей с попугаем во главе. Девчонки повисли у меня на руках, а Соломон грузно приземлился мне на голову.
- Вы же все только что были сильно заняты! - бессильно простонал я, понимая, что в ближайшее время я вряд ли узнаю последние новости.
- Мы уже освободились! - в один голос закричали девчонки.
У меня даже зазвенело в ушах от их крика.
- Зачем так кричать? Вы всегда так громко кричите, что даже Соломон стал сегодня кричать на беднягу воробья, - я попытался угомонить девочек.
- Я не кричал, а разговаривал с Аборигеном Каменных Джунглей, - гордо заявил Соломон.
- С кем? - переспросила Валя.
- С Аборигеном Каменных Джунглей. Друзья называют его Кешкой. Он воробей.
- И что же поведал Вам друг Кешка? - поинтересовался я.
- Он жаловался.
- Hа жизнь? Или на судьбу-злодейку? - спросил я.
- Hе надо иронизировать, - попугай перескочил с моей головы на плечо.
- А что такое "иронизировать"? - спросила Юля.
- Сама посмотри в толковом словаре, - отмахнулся я.
- И там ты прочитаешь: говорить с иронией, смотри ирония, а на слове "ирония" прочитаешь - иронизировать... Люди любят бегать по кругу... Я знал одну лошадь, которая всю жизнь бегала по кругу и не могла даже представить себе, что можно бегать по прямой, - Соломон сегодня явно был в ударе.
- Все мы немного лошади, - процитировал я слова русского поэта.
- Оставили бы поэта Маяковского в покое, а лучше бы объяснили ребёнку суть слова "иронизировать", - попугай перепрыгнул на спинку кресла.
Он стал подчёркнуто вежливым, но это не была обида; в глазах попугая светилась детская шалость.
- Иронизировать - говорить с лёгкой издевкой, насмешкой.
- Hе совсем точно, но зато очень убедительно, - прокомментировал Соломон.
- Соломоша, расскажи о Кешке, - попросила Валя, которая стала скучать от наших разговоров.
- У нас был с ним филологический спор.
- Какой спор? - не поняла Валя.
- Филология - наука о языках, - поспешил объяснить я, опасаясь, что Соломон всё равно заставит меня это сделать.