соблазнительней.
Он поднял ее на руки и поднялся с кровати. Потом, пронеся сквозь прозрачные
шторы, как будто они были парой, вынес ее в ночь.
Глава 5
Она оцепенела от возмущения. Это было бесполезно. Он проигнорировал
угрожающий взгляд, которым она глянула на него, пока как его шаги пожирали
расстояние между их бунгало. В самом деле, он был очень довольным собой.
Ну, если он хотел, чтоб она умоляла об освобождении или ждал, что она будет
просить оставить ее одну, он будет разочарован. Как только они доберутся до его бунгало,
и он отпустит ее, она спокойно объявит о своем намерении уйти и так и сделает.
Она не доставит ему удовольствия, показывая свою злость, даже небольшой страх.
Она раньше не встречала ни одного мужчину, который бы осмелился настолько
бесцеремонно унести женщину в свое логово, не в этом веке, не в наши дни равенства
между мужчинами и женщинами.
Но было что-то примитивное в отношении Дерека Аллена. Казалось,
общепринятые правила на него не распространялись. Если бы даже и так, он бы грубо их
нарушил.
- Вот мы и здесь, - вежливо сказал он, проходя через двери террасы. Он даже не
запыхался, пока нес ее.
Несмотря на ее решимость остаться равнодушной к его тактике пещерного
человека, она ахнула от удивления, когда они миновали дверь террасы.
Гостиная в бунгало была преобразована. Мебель была расставлена по углам
комнаты. Матрас был в центре комнаты. Он была покрыта белыми атласными
простынями. Под ноги была брошена толстая, ворсистая овчина, так же чисто белый. На
другом конце были сложены десятки подушек, различной формы и размеров, покрытые
множеством цветов и тканей, приглашая неторопливо откинуться на них.
Накинутая на всю кровать ткань, была старомодной москитной сеткой. На потолке
она были собраны в точку над центром матраца, на полу уложена вокруг постели словно
шатер.
Комната была мягко освещена десятками свечей, стоявших в каждой доступной
точке. Воздух был насыщен запахом индийского жасмина, плюмерии, жимолости и
жасмина. Рядом с шатром стояла портативная сервисная тележка. Серебряные блюда,
излучали собственные восхитительный запах. Бутылка белого вина охлаждалась в
серебряном винном ведерке, переполненном кубиками льда, идеальными и кристальными,
как алмазы. Везде были свежие цветы. Некоторые были искусно аранжированы в вазах,
другие были небрежно разбросаны. Из невидимых динамиков лилась приятная музыка.
Онемевшая, открывшая рот Карен даже не осознала, что Дерек бесцеремонно
бросил ее на середину кровати, пока она не соприкоснулась с ней. Затем, в течение
нескольких секунд, она сидела там, ошеломленная, восторженно глядя на эту
экзотическую, эротическую площадку.
Так было до того, пока она не посмотрела на мужчину, который принес ее, и она
стряхнула с себя оцепенение. Дерек стоял, широко расставив ноги, руки на бедрах, глядя
на нее, как будто она подчиненная, которой нужно напомнить, кто ее хозяин. Каждая
горящая свеча отбрасывала на стены его высокую, грозную тень. Он окружил ее,
буквально.
Золотые линии в его густых каштановых волосах, светились от света свечей.
Мерцающий свет отражался в его глазах. Его темная кожа смешивалась с глубокой тенью
в комнате. Его белая швейцарская армейская рубашка с закатанными рукавами, была
расстегнута почти до талии. Широкая грудь, с чувственными позолоченными волосами,
вызывала тревогу. Его темные брюки… не смотри, не смотри, сказала она себе.
Она посмотрела. Это было ошибкой. Брюки сидели слишком хорошо.
Он был желанным. Он был опасным. Сердце Карен начало биться с бешеной
скоростью.
- Я жду, - его губы вытянулись в жесткую, неуступчивую линию.
Ее коленки согнулись, руки выпрямились и ожесточились, поддерживая верхнюю
часть тела. Он был так близко, нависая над ней, что ей пришлось наклонить голову назад,
чтобы встретить его пугающий взгляд. Ее волосы свободно спадали вниз по ее спине.
- Ждешь чего? Чтобы я упала в обморок? - вызывающе спросила она.
- Чтобы ты сказала мне, почему передумала насчет прихода сюда вечером. Почему
ты пряталась в темноте? - он махнул головой в сторону ее бунгало.
- Я не пряталась.
- Я думаю, пряталась. Иначе бы ты ответила на мой звонок и вежливо отказалась от
моего приглашения. Что я вижу, Карен? Почему такая резкая перемена по сравнению с
тем, что было сегодня днем?
Она облизнула губы и прокляла сама себя за это. Он заметил. Его глаза ничего не
упустили. Тряхнув головой, надеясь, что этот жест демонстрирует безразличие, она
сказала:
- Я была расстроена, после этой смертельной езды на мотоциклах. Я ничего не
соображала, когда согласилась прийти сегодня сюда вечером. Я бы согласилась на что
угодно.
Он скривил губы. Он позволил ей мучиться бесконечное количество времени,
прежде чем сказал:
- Не пытайся мне лгать. Ты ужасна в этом. Теперь я спрашиваю еще раз, почему?
- Я не хочу отвечать, - вспыхнула она.
Он упал перед ней на колени и схватил ее за плечи, как будто хотел встряхнуть.
- Это проклятая ложь. Мы с самого начала хотели друг друга. Не говори, что ты не
хочешь меня. Я на это не куплюсь, - его руки скользнули к ее шее, успокаивая в своих
руках. - К чему это изменение, любимая Карен?
Борьба покинул ее. Эти нежные слова, его ласковые пальцы, свет в его глазах были
ее погибелью. Она не могла больше притворяться.
- Я боялась, - сказала она, опустив глаза на колени.
- Меня? - недоверчиво спросил он.
Она покачала головой.
- Себя. Сделать что-то глупое, опозориться. Я тебе говорила, что я не очень хороша
в такого рода вещах.
Прошла минута молчания, прежде чем он тихо спросил:
- Разве не мне следует судить об этом? - он коснулся ее волос, пригладил рукой от
макушки головы до шеи.
Внезапно ей пришло в голову:
- Мне не нужна твоя жалость.
Он двигался словно молния. Его рука вцепилась ей в голову, и его рот жадно
атаковал ее, прежде чем она смогла отдышаться. Он свирепо целовал ее, так же внезапно
отпустив.
- Это похоже на жалость? А теперь скажи мне, откуда у тебя эта нелепая теория, о
какой-то неполноценности?
- Не о неполноценности.
- Точно что тогда?
- Я не такая. Я не подхожу для такого рода вещей.
- Кто тебе сказал, что ты не подходишь?
- Мой бывший муж, - резко сказала она.
- Твой собственный муж оскорбил тебя таким образом?
- Не такими словами.
Дерек моргнул:
- Я не понимаю.
- Я не ожидаю от тебя.
- Так объясни мне.
- Нет.
- Почему?
- Это грустный, скучный рассказ.
- У нас вся ночь впереди.
- У тебя нет ничего получше..
- Черт, я сказал, расскажи мне! - он зарычал, как тигр, которому отказали в ужине.
- Хорошо, - крикнула она в ответ, - Если это поможет мне выбраться отсюда,
подальше от тебя, я все расскажу!
Она оттолкнула его от себя и скрестила ноги на индийский манер. Ее пальцы
сжимались и разжимались, когда она начала говорить:
- Я была замужем в течение семи лет. Думала, мы были счастливы. Конечно, через
какое-то время магия исчезла. Это очевидно, не так ли? Все стало таким обыденным.
- Что все? Секс? Секс стал обыденным?
Почему она не сказала ему, что это было не его собачье дело? Выражение ее лица
было враждебным, когда она уставилась на него, но искренность в его лице растворила ее
враждебность.
Может быть, она должна выговориться. Она никому не обнажала душу с той ночи,
когда ушел Уэйд. Она не хотела обременять Кристин со своими проблемами. Кроме того,
Кристин была слишком молодой, чтобы понять их. Большинство друзей Карен сами
прошли через горькие разводы. От них можно было получить очень мало сочувствия. Ее
несколько счастливых женатых друзей не могли понять чувство полного отторжения,
которое чувствовала она.
Поэтому, вместо того, чтобы вернуться к Дереку с заряженными стволами, она
спокойно ответила:
- И это тоже, да. Мы были активными, но не слишком впечатляющими. Он стал
рассеянным, отстраненным. Мы много не разговаривали, а когда я пыталась откровенно
поговорить с ним, он пожимал плечами и говорил, что у него были проблемы на работе.
поговорить с ним, он пожимал плечами и говорил, что у него были проблемы на работе.
- Продолжай.
- Да нечего особо рассказывать. Боюсь, это классика. Однажды вечером он пришел
домой и за ужином сказал, что хочет развестись.
- Он не назвал тебе ни одной веской причины?
Она невесело рассмеялась.
- Назвал одну. Причину. Другая женщина. Мой муж ушел от меня к другой
женщине. Теперь ты все знаешь. Финиш. Конец.
- И по этой причине ты думаешь, что ты сексуально неполноценна?
- А ты так не думаешь?
- Нет.
- Ну а я да, думаю. Я говорю не только про секс. Я говорю обо всем.
- Ты все еще любишь этого дурака?
Ее глаза вернулись к нему.
- Нет, - Она собиралась поделиться с этим незнакомцем тем, чем не делилась ни с
кем. Она бы подумала, что разглашение такой личной информации было бы
невозможным, пока не услышала свои слова.
- Не думаю, что вообще когда-то любила его.
- Почему ты тогда была с ним замужем?
- Мне нравилась идея стабильности, которую получаешь, вступая в брак.
Безопасности. Мой отец умер, когда Кристин была ребенком. Моя мать воспитывала нас
сама. Я видела ее одиночество, у нее жизнь была, как у одинокой женщины. Думаю, я
вышла замуж за Уэйда, потому что он был первым, кто попросил у меня об этом. Может
быть, я боялась, что это единственное предложение, которое я когда-либо получу. Мы
привлекали друг друга. У него была хорошая, перспективная работа. Я влюбилась в
американскую мечту.
- Но не в мужчину.
- Оглядываясь в прошлое, нет. Не думаю, что любила его. Не так, как должна была.
Карен почувствовала, как с ее плеч падает огромное бремя, она носила его больше
года. Уэйд не несет ответственность за их неудавшийся брак. Наконец она признает, что в
этом есть и ее вина. Теперь, столкнувшись с этим, она может это отпустить.
Медленно и застенчиво, она посмотрела на Дерека:
- Ты назвал его дураком. Почему?
Он коснулся ее щеки:
- Настоящая женщина. Ты напрашиваешься на комплименты.
Наклонив голову, она тихо призналась.
- Может быть.
- Не бери вину Уэйда на себя, - серьезный тон его голоса, заставил ее снова
посмотреть на него, - Ты была готова к женитьбе. Он не был. Он оскорбил тебя, уйдя к
другой. Тебе было ужасно больно.
Он положил ладонь на ее щеку:
- Сегодня вечером я заберу всю твою боль. Я покажу тебе, как ты прекрасна и
желанна. Завтра этот глупый человек будет лишь плохим воспоминанием. Моя любовь
изгонит его ненавистное присутствие из твоего сердца.
Он устремил свой рот к ее сладким губам. Но это был целомудренный поцелуй. Он
не был диким, он был замечательно нежным.
Когда он, наконец, освободил ее губы, она глубоко вздохнула. Это было хорошее
начало. Она чувствовала, как спадают оковы.
- Хочешь вина? - спросил он, смахнув прядь волос ей за плечо.
- Пожалуйста.
Он оттолкнул в сторону москитную сетку, чтобы добраться до вина. Вино было
упаковано в белое льняное полотенце, он отнес его на кровать и ловко откупорил. После
того, как он наполнил два бокала блестящим золотым вином, то протянул один бокал
Карен.
- Твои губы слаще любого вина, - это был необычный тост, но он чокнулся с ней и
они выпили. Он наклонился вперед и поцеловал ее. Его губы и язык были прохладными от
вина. Она жаждала их, когда он отстранился. Ее глаза были светящимися в мягком
освещении, как она посмотрела на него.
- Мне нравится обстановка, что ты устроил, - сказала она, после продолжительного
взгляда, - У тебя богатое воображение.
Он усмехнулся на это, - Возможно, я должен бы быть режиссером.
- Или актером.
- Вот этого бы я никогда не сделал, - сказал он, качая головой. С каждым глотком
вина внутри нее росла уверенность.
- Почему? - дразня, спросила она.
- Я не люблю фотографироваться, - резко сказал он, что завело разговор в тупик.
Она переваривала его двусмысленное заявление, а затем он спросил, голодна ли
она.
- Полагаю, да, - сказала она, останавливаясь, - Я ходила в фитнес клуб в комплексе,
это после полудня, и…
Он остановил ее разговор горячим поцелуем. После первого неторопливого
исследования ее рта языком, он облизал ее нижнюю губу.
- И что дальше?
- Я забыла, - пробормотала она, их рты снова слились вместе.
- Я надеюсь, тебе понравится ужин, что я заказал, - он повернулся к ней спиной,
чтобы присесть перед сервировочным столиком и поднять тяжелые серебряные крышки
от кастрюли с подогревом.
- Пахнет восхитительно.
Он наполнил одну большую тарелку едой.
- Вытяни ноги перед собой, - направлял он ее. Она подчинилась, и он положил
тарелку ей на колени. Он вытянул ноги в противоположном направлении и сел бедро к
бедру рядом с ней, лицом к ней. Положив руку справа, он перекрыл ее бедра своим
туловищем.
- Цыпленок, курица со специями, приготовленная на углях. Очень популярна на
острове. «Stamp and Go», другое национальное блюдо.
- Оно так называется?
Он кивнул.
- Это треска, фаршированная с перцем и специями, скатываются в шарики,
обмакиваются в муку и фритюр, - так же ассорти из папайи и ананаса, свежих овощей.
Она была очарована и едой и его плавным рассказом.
К тому времени, когда он закончил перечислять блюда на тарелке, ее рот
наполнился слюной.
- У меня нет никаких приборов.
Его глаза встретились с ее
- Тебе они и не нужны. Именно поэтому я выбрал только ту еду, которую едят
руками. Я буду тебя кормить.
Странное ощущение прошло через ее наиболее важные части тела. У нее никогда
не было такого эротического предложения. И главное не то, что он сказал, а как
соблазнительно он это сказал.
Он поднял кусок куриной грудки с тарелки и протянул ей. Слишком
ошеломленная, чтобы сделать что-нибудь еще, она открыла рот и взяла кусочек между
зубами. Ее глаза не покидали его, когда она медленно жевала. Это было потрясающе.
- Хорошо? - спросил Дерек.
- Мммм. Да.
- Может еще один?
Она смотрела на него, пока ее сердце пульсировало, потом взяла кусочек курицы и
поднесла к его губам. Он откусил кусочек, потом прожевал, все время наблюдая за ней.
Когда он проглотил кусочек, то поднес ко рту остальное.
Таким образом, они опробовали каждое блюдо на тарелке. Медленно. Молча.
Только глазами разговаривая друг с другом. Карен чувствовала, что она должно быть в
каком-то странном сне, от которого, она надеялась, никогда не проснется. Она
чувствовала себя словно героиня экзотической сказки, слишком фантастической, чтобы
быть правдой. Дерек был героем - красивым, сексуальным, дерзким, нежным,
завораживающим - тоже слишком нереально, чтобы быть правдой.
Он слегка приподнялся и нежно зажал ее волосы в кулак. Приподнимая его вверх с
ее шеи, он наклонился вперед и прижал губы к ложбинке над ее ключицей. Ее голова
откинулась назад. Его дыхание было теплым на ее коже. Она почувствовала еле уловимую
влажную ласку его языка. Его губы прошлись вверх и вниз по ее шее. Он что-то
пробормотал, но она не могла распознать слов. Они не были важны. Она знала, что он
сказал.
Когда он вернулся в свое первоначальное положение, они отпили вино из своих
бокалов. Он налил еще из бутылки. Скормил ей кусочек сочного ананаса, затем вытер
губы льняной салфеткой. Его глаза бродили по ее лицу.
- Ты очень красивая, Карен. Я хочу увидеть больше тебя.
Он поднял руку к верхней пуговице ее сарафана и расстегнул его. Она была
смущена своим старым сарафаном. Она надела его после душа, поскольку он был
удобным и свободным.
- Я планировала надеть сегодня вечером свое новое платье, - сказала она
извиняющимся тоном.
- В следующий раз.
Его глаза держали ее в плену, когда он расстегнул все пуговицы до талии. Даже
когда он расстегнул лиф платья, он не спускал с нее глаз.
Он изучал ее в течение долгого времени, его тигриные глаза горели огнем.
- Прекрасна, - прошептал он. Почти благоговейно, он погладил нижнюю часть
одной груди указательным пальцем, - Такие мягкие, - он сложил руки вокруг ее пышной
груди, поднял, проведя большим пальцем по ореолам. Ее глаза были закрыты, когда он
закончил обводить их, - Нет, - натянуто прошептал он, - Посмотри на меня.
Она открыла глаза. Его длинные, худые пальцы были темными по сравнению с ее
кожей. Они заставляли выглядеть ее очень красивой. То, что они делали с ней, было
прекрасным. Он улыбнулся ей, когда его пальцы оценили результат своих усилий.
- Ты меня радуешь.