ЗИ: Группа лиц, именуемых в наших исследованиях как асексуальные, составляет примерно 2 % популяции. Это не так уж мало. Мы начинаем замечать проблему, поскольку процент этих людей постоянно растет. Ряд сексологов считает, что мы должны к группе асексуалов отнестись как к очередной сексуальной ориентации. И тогда появляются голоса: «Если мы решили выделить асексуалов, то, может, выделим и склонных к аутоэротизму?» Лично я не сторонник так далеко заходящей стратификации. Кроме того, невозможно определенно утверждать, что это менее ценные люди.
ЯЛВ: Я даже в мыслях этого не имел! А многие из них даже ощущают, что они более ценны, потому что освободились от «животного инстинкта». Они устанавливают надежные отношения, в которых сексуальность не играет никакой роли: и он и она знают, что, даже если они будут обнимать друг друга в постели, прикасаться, прижиматься, это не будет иметь сексуального подтекста. И вот еще что заинтересовало меня: счастливы ли отказывающиеся от секса люди, у которых здоровье в порядке, у которых есть либидо, генерирующее в мозгу под влиянием разных стимулов всю химию, начиная от окиси азота, которая поступает с кровью в пещеристое тело — в клитор или в пенис, у которых есть весь химический и гидравлический (в случае мужчин это особенно важно) потенциал для занятия сексом и которые испытывают сексуальное влечение?
ЗИ: Здоровых мужчин и женщин, которые по разным причинам и на разных этапах своей жизни живут без секса, много.
ЯЛВ: Да, знаю. И это, как ты сам понимаешь, побольше, чем польский епископат, которых как раз немного. Именно потому, что многие решают вести такой образ жизни, мне хотелось бы знать, может ли такая жизнь быть счастливой? Есть отшельники, чаще всего мотивированные идейно, религиозно; они удаляются от цивилизации и всех ее искушений, молятся в одиночестве в лесных дебрях, в горах, в пустыне. Эти люди отказались от своего либидо, они борются с ним, вытеснили его в какие-то очень далекие уголки своего сознания. Впрочем, Фрейд утверждает, что нет таких уголков, в которые можно было бы поместить и запереть на ключ свою сексуальность. Если что-то вытеснить из сознания, то оно вернется бумерангом из подсознания. Про секс можно не думать, но трудно его прогнать из сновидений. Существуют целые социальные группы, как, например, ксёндзы и монахи, которые вытесняют вожделение во имя призвания, во имя обета чистоты. Они сознательно воздерживаются от реализации своего либидо. Можно ли назвать целибат (обет безбрачия) хорошим выбором? Не опустошает ли он наши мозги, нашу личность? Не ведет ли к депрессии, а то и вообще — к психозу?
ЗИ: Может, и ведет, только ведь к ней может привести также и бурная сексуальная жизнь. Я знаю людей, которые в жизни придерживаются принципа целибата (во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление), но при этом во всём остальном живут полной жизнью. Я считаю, что вера или призвание у них настолько сильны, что на самом деле сфера секса не играет в их жизни существенной роли, а то и вовсе никакой не играет. Истинная преданность Богу придает силы. Это кажется трудным, но весь их жизненный путь, вся профессиональная, духовная активность четко свидетельствуют об этом. Слушая то, что они говорят, наблюдая за тем, что они делают, видя их самоотверженность, я проникаюсь мыслью, что всё, что связано с преданностью Богу, для них становится формой счастья, вполне возможно, не понятной для других. Потому что эти люди как-то умудрились все это бесконфликтно соединить в себе. Я знаком с несколькими ксёндзами, но я никогда не разговаривал с ними о целибате в категориях дилеммы. Более того, они чувствуют себя лично свободными. И истины ради добавим, что не у всех это в одинаковой степени срабатывает: некоторым очень трудно размежеваться с тем жизненным опытом, который у них был до пострижения или принятия сана.
ЯЛВ: Они умеют сконцентрировать свою любовь к Богу, сосредоточиться на определенной идее. Когда смотришь на составляющие любви, о которых мы уже говорили, то последняя фаза любви, самая полная, это caritas — отказ от собственных желаний ради счастья другого человека. Аналогом такой любви для многих в теологии является любовь Бога к людям, Который Своего Сына пожертвовал из любви к ними ради их добра. Поэтому в любви в фазах agape или caritas сфера секса может быть приглушена: чувство сформировалось через другие ценности и другую активность, а не через связующую людей роль секса. Они считают, что их эти инстинкты не касаются.
ЗИ: Сексуальное влечение лежит в основе многих, причем не самых легких жизненных коллизий мирян. А у людей костёла внутреннее чувство свободы, они ощущают в себе силы и видят возможности реализовываться в других, несексуальных сферах деятельности.
ЯЛВ: Да, но если бы секс не был столь божественным, каким он бывает, то не было бы грешников. И тогда вопросы секса, вероятнее всего, не интересовали бы костёл.
ЗИ: Жизнь стала бы скучной.
ЯЛВ: Секс занимает мысли, с которыми приходится бороться, находить выход для сексуальности. С ним связано появление ряда негативных эмоций, таких как зависть, ревность, мстительность.
ЗИ: Мы начинаем плохо говорить о любви.
ЯЛВ: Действительно, что это мы.
ЗИ: Понимаешь, люди выбирают целибат, имея при этом самые разные мотивации. Любовь, влечение… Не все попадают в монастырь или в духовную семинарию в молодости. Те мои знакомые, которые придерживаются целибата, прошли трудный жизненный путь. Кто-то остался один, вдовцом, но та любовь, которая ушла вместе со смертью любимой женщины, была такой большой, такой неземной… Если бы ее можно было выразить в поэзии, в музыке, то это были бы самые прекрасные стихи и самые чудесные мелодии. Он не представляет для себя жизни без нее и поэтому и свою энергию, и свои мысли направляет в сторону метафизики, Бога.
ЯЛВ: Он не представляет, что мог бы прикасаться к кому-то другому.
ЗИ: Тот, кто потерял любимого человека и не может с этим смириться, не в состоянии создать новую пару и часто выбирает целибат. В этом смысле он лелеет память о близком человеке, и эта память — воплощение добра. Даже если такой человек приходит ко мне как к специалисту, я не особо что могу сделать, сексолог здесь не лучший советчик.
ЯЛВ: А к кому им тогда надо идти? К психологу, да?
ЗИ: Глубоко верующих я иногда направляю к священнику. На разговор. Для кого-то такой разговор становится своего рода терапией, позволяющей несколько иначе, с другой перспективы взглянуть на жизнь. А то у некоторых траур длится бесконечно.
ЯЛВ: Целибат как форма траура? Ты это хотел сказать?
ЗИ: Траур длится (в зависимости от того, насколько сильно были мы привязаны к тому человеку, которого потеряли) в среднем от двух до трех лет. Потом мы должны суметь дать себе право вновь реализовать себя в сексуальном плане, право снова влюбиться… А еще я знаю случаи целибата у тех, у кого на совести очень рискованное поведение, например, в связи с ВИЧ.
ЯЛВ: Речь о гомосексуальных связях?
ЗИ: Не только. Иногда в жизни наступает такой момент, когда человек встает перед фатальной неизбежностью. Потому что оказалось, что его партнер или партнерша, с которыми была связь много лет назад, больны СПИДом. Для многих анализ становится шоком и страшным выбором. Анализ надо сделать быстро, но человек бывает настолько парализован сознанием того, что и он может оказаться ВИЧ-положительным, что оттягивает момент сдачи до последнего. Он вообще не представляет, что будет делать, когда ему сообщат о том, что он носитель ВИЧ. Несмотря на богатый жизненный опыт, он никогда не рассматривал ситуации своего заражения. Его жизнелюбие, жажда жизни настолько высоки, что возможность заражения он воспринимает как полный жизненный крах. И когда результат анализа оказывается отрицательным, он принимает решение: на будущее уберечь себя от таких страхов и переживаний.
ЯЛВ: И с этого момента решает отказаться от половой жизни?
ЗИ: Да, кое-кто отказывается и живет спокойно, потому что у них стопроцентная гарантия, что не заразятся. Это своего рода благодарность судьбе, жертва, вызванная громадным страхом.
ЯЛВ: Но отказ от половой жизни ассоциируется главным образом с определенным ограничением, берущим начало в религиозной доктрине, причем не обязательно католической, хотя католицизм здесь, несомненно, лидирует. Введенный Ватиканом целибат, если смотреть с исторической точки зрения, был чисто экономическим решением, которое в определенный момент жизни католической Церкви было принято для того, чтобы не делиться имуществом с теми детьми священника, которые не выбрали стезю церковного служения, то есть чтобы церковное имущество не перешло к светским лицам, не раздробилось. При введении целибата прежде всего имели в виду то, чтобы духовные лица не транжирили церковное имущество. Однако, принимая это решение, Ватикан совсем забыл о том, что в свое время сказал апостол Павел: «А не могут воздерживаться, пусть женятся. Лучше вступить в брак, чем гореть в огне» (Первое послание к Коринфянам, гл. 7, стих 9). Протестанты не хотели гореть в огне и не согласились с решением Ватикана. Разочарованный немецкий монах Мартин Лютер категорически отверг целибат и женился на бывшей монашке Катарине фон Бора. Видимо, назло Папе Римскому, потому что в любовную страсть Мартина Лютера к Катарине как-то плохо мне верится. В исламе целибат по религиозным причинам невозможен, в чем нас убедил пример женатого, и не один раз, Пророка. Есть также религии, в которых целибат считается даже в каком-то смысле грехом. Так это в дзэн-буддизме, в рамках которого аскеза и воздержание от половой жизни недопустимы, потому что противостоят естественной — природной — задаче человека размножаться и являются отступлением от «Срединного Пути». Поэтому те, кто воздерживаются от половой жизни, считаются отступниками от религиозного канона. Но дальше всех от идеи целибата отстоит индуизм. Именно эта религия создала Камасутру, а Кама — то есть любовь в ее чувственной плотской ипостаси — один из четырех неотъемлемых элементов жизни.
ЗИ: Наверняка каждому из нас знакомы люди, которые много лет живут в одиночестве. У них хорошее образование, определенное положение в обществе, но тем не менее они одиноки. Окружение часто недоумевает: «Почему он/она один/одна?» К ним часто относятся как к лузерам. Но если мы познакомимся с ними поближе, то может оказаться, что они вовсе не прочь, чтобы у них был партнер/партнерша. Однако те требования, которые они предъявляют к потенциальным партнерам, таковы, что никто из претендентов не соответствуют высоким требованиям. Вот они и ведут вполне спокойную жизнь одинокого человека.
ЯЛВ: В основном это касается женщин. Господствует мнение, что женщины могут быть успешными на многих поприщах — научном, профессиональном, финансовом, но если рядом с ней нет мужчины, то она как бы не смогла полностью реализовать себя в жизни. А это не так.
ЗИ: Ты прав, однако при этом к женщинам-одиночкам у нас менее претенциозное отношение, чем к мужчинам-одиночкам, которых мы трактуем как, что ли, слегка неполноценных. Но в чем причина? Почему он одинок? Может, испытал в жизни какие-то страдания или импотент? Что с его сексуальной ориентацией?
ЯЛВ: Я думаю, это потому, что сексуальность женщины гораздо более сложна. Считается, что она всегда готова к сексу, точнее было бы сказать, что у нее всегда есть возможность вступить в половой контакт, пусть и не всегда приятный. Согласно народной мудрости, мужчина всегда хочет, но не всегда может, а женщина всегда может, но не всегда хочет. И только желание женщины приносит ей реализацию и радость. А вот у мужчины, чтобы осуществить половой акт, должны сработать многие моменты: прежде всего гидравлика и вожделение, которое может пропасть. Может быть, поэтому мы считаем, что одинокий мужчина — это своего рода отбракованный материал.
ЗИ: А еще часто бывает, что мужчины-гедонисты-эгоисты не хотят терять свободу. Если мужчина до определенного возраста не вступает в отношения, потому что у него «как-то не складывается», то с определенного момента, лет так 40–45, ему, как правило, уже не хочется. Он так эгоистически и эгоцентрически настроен на свой комфорт, на свой образ жизни, на отсутствие необходимости выполнять какие бы то ни было обязательства, что половая жизнь его просто больше не интересует, что, впрочем, не значит, что он живет в целибате.
ЯЛВ: Есть и такие, кто достаточно объективно подходит к себе, отмечая то, что не годится для постоянных отношений, а изменять не хочет.
ЗИ: С половым воздержанием связан еще один вопрос. Считается, что у зрелых женщин есть материнский инстинкт. Подразумевается, что в определенном возрасте женщина захочет иметь ребенка. А если этого не происходит, то людям кажется странным, что у женщины отсутствует материнский инстинкт.
ЯЛВ: Но ведь и счастливо живущие в браке женщины порой не решаются заводить ребенка. Причем, не из-за трудностей, возникающих с беременностью. Я знал такие случаи, что люди при заключении брака договаривались, что не будут заводить детей, но после нескольких лет совместной жизни мужчина менял свое мнение и хотел стать отцом, а вот женщина ни в коем случае не представляла себе жизни среди пеленок. Что это? Эгоизм? Нежелание делиться своим временем, своими деньгами, своим комфортом?
ЗИ: Может, и своеобразная форма эгоизма, но и сознательный зрелый выбор, определенная жизненная концепция. Они просто не хотят. Это трудно понять окружающим, но таков выбор человека, и мы должны уважать его.
ЯЛВ: Трудно говорить о справедливости в жизни, но многие из женщин, несмотря на неимоверные усилия забеременеть, по разным причинам не могут иметь детей. Случается, что, даже будучи в инвалидной коляске, женщина беременеет и рожает. Однако это требует громадных жертв и титанического труда.
ЗИ: В Польше решается очень непросто проблема половой жизни людей с ограниченными возможностями. Будучи вполне здоровыми в сексуальном отношении, эти люди изначально поставлены в условия половой аскезы. В разных странах эта проблема всё же как-то решается. Представим себе такую ситуацию: два человека с ограниченными возможностями решают соединить свои судьбы. Но часто при таком исходе требуется участие, помощь кого-то третьего. И тут появляются определенные вопросы морального характера: в какой степени посторонний человек может участвовать в интимной жизни двух людей с ограниченными физическими возможностями? В Польше довольно частое явление союз физически здорового человека с человеком с ограниченными возможностями. Например, мужчина в инвалидной коляске, а женщина здорова. Или наоборот. У меня у самого есть дочь-инвалид — поражение головного мозга, и я знаю, что это не просто ограничение физической активности. Это жизнь с пониманием физических ограничений, к которым человек вынужден приспосабливаться. В этом и состоит искусство жить.
ЯЛВ: Да, только это требует колоссальной затраты сил. Я знаю, как много делаете вы с женой для Магды, чтобы при своей инвалидности она чувствовала себя полноценной. Доведение такого человека до уровня сдачи на аттестат зрелости случается не часто, а хотелось бы, чтобы такое было как можно чаще.
ЗИ: Наша Магда не может сама сидеть, она не говорит. Сейчас ей 29 лет, и она ощущает себя женщиной. Она дружелюбна, улыбчива. Однако, возвращаясь к теме секса или его отсутствия: я испытываю чувство глубокого удовлетворения от того, что всё больше человек в трудной ситуации инвалидности борются за право на счастье, за право образовать пару, создать семью, помогать друг другу в повседневной жизни независимо от качества сексуальной сферы.
ЯЛВ: Это правда, когда-то люди всё больше замыкались у себя дома и в своей трагедии…
ЗИ: Приходят ко мне родители молодых мужчин-инвалидов, просят помочь. Их дети не лишены сексуальных влечений. У родителей проблема: что можно сделать для того, чтобы сын получал полноценное сексуальное удовлетворение?
ЯЛВ: Прости, перебью. В прошлом году я написал фельетон в журнал «Пани» о сексуальности инвалидов. В Германии при одном монастыре есть больница, в которой монашки ухаживают за теми, кого в каком-то смысле можно считать инвалидами, но в сексуальном отношении совершенно здоровыми. Я описал в том фельетоне историю одной голландки, Нины де Врийе: в настоящее время она живет в Берлине и работает массажисткой, занимается сексуальной реабилитацией. По заказу чаще всего родителей инвалидов она приезжает в монастырскую больницу и пациентам с ментальными поражениями делает эротический массаж вместе с мастурбацией. В этом и состоит ее работа. Она делает им массаж члена, доводит этих мужчин до возбуждения, до эякуляции. Родители ее «пациентов» сообщили, что уровень счастья, спокойствия этих молодых мужчин после такой периодически проводимой процедуры возрастает, а качество их жизни повышается. Нина организует семинары на эту тему, информирует заинтересованных родителей, что существует такой способ сделать человека более счастливым… Это не проституция, хотя можно было бы и так назвать, да и многие именно так и назвали бы. Для меня нет ничего оскорбительного в том, что она делает всё это в стенах обычной монастырской больницы.
ЗИ: Сексуальная реабилитация — большая проблема. В Голландии, а также в некоторых скандинавских странах такого рода услуги финансируются (из разных источников, порой из самых неожиданных фондов), если являются составной частью терапии.
ЯЛВ: В нашем случае монастыри финансировали реабилитацию только бедных мужчин, у которых нет родителей. Цена на услуги Нины де Врийе колеблется от 80 до 110 евро за час.
ЗИ: Возвращаясь к вопросу о сексуальности мужчин-инвалидов: 20 % из них прибегают к сексуальным услугам женщин, занимающихся этим профессионально. Порой приходится иметь дело с родителями взрослых мужчин-инвалидов; они спрашивают меня: «Господин профессор, что делать? Наш сын просто кипит от сексуальной страсти, но ни девушки, ни женщины, которая захотела бы выйти за него замуж, нет». Вопрос трудный, особенно в моральном плане. Неизвестно, каков статус женщины, которая согласится помочь: если она не из агентства, если не медсестра, то, получается, проститутка?
ЯЛВ: И эта женщина со временем как бы врастает в семью инвалида.
ЗИ: Ну да, ведь часто бывает так: мать инвалида поначалу очень настороженно принимает новую визитершу, но когда видит значительное улучшение здоровья сына, переводит ее в разряд долгожданных гостей.
ЯЛВ: Причем даже в том случае, когда сама «медсестра» предпочитает оставаться анонимной и не устанавливать теплых «семейных» отношений.