– Зверь! Животное! – накинулась на него девушка. – Что она тебе плохого сделала? Отдай панер. Таким, как ты, его нельзя доверять.
– Забирай, – Лэн, передавая панер, невзначай направил на нее и сжал трубку. Риит обмякла и рухнула на землю.
– Так-то лучше. Стану я отдавать эту штуку, разбежался! Да с ней мне никто не страшен, – проворчал Лэн. – И натуральнее будет, если ты появишься в Городе не сама, а у меня на плече.
Освежевав кошку, он наскоро обглодал полтушки. Остальное отложил для Риит. Проголодается – съест. Затем привычно упаковал девушку в плащ, закинул бесчувственное тело на плечо и зашагал к Городу.
Подозрительную тишину Лэн заметил на подходе к своей территории. Не было привычного оживления. Не мелькали в развалинах фигуры людей. Не слышен был человеческий говор. Не блеяли овцы. Тишь и заброшенность царили кругом. Дом, вернее то, что от него осталось, был пуст. Но пустым он казался издалека. Лэн сбросил ношу и кинулся туда.
Повсюду были видны следы жестокой битвы. Камни, окропленные кровью. Сломанное оружие, покрытое засохшими ржавыми пятнами. И трупы, трупы повсюду. Мертвые тела, иссеченные мечами, пронзенные стрелами и копьями. И знакомые лица, обезображенные печатью смерти. Воклоты! Вот тихоня Сэм, предатель Рэф, вот счастливчик Лик. А вот и сам старый Воклот. Смерть настигла и его. Правая рука отрублена по самое плечо. Тело истыкано копьями. Череп разрублен пополам. Судя по залитым кровью камням, Воклот отдал свою шкуру не задешево. Но здесь не все. Где остальные? Где Шон и Кри? Где другие братья? Враги унесли тела своих убитых, но чужие они забирать не станут. Значит, живые! Значит, Лэн не единственный уцелевший из Воклотов!
От этой мысли в душе Лэна потеплело, и он забыл былые обиды.
Метко брошенный камень угодил прямо в затылок. Взревев от боли, он развернулся в поисках обидчика. Из темноты оконного проема стоявшего невдалеке здания кто-то махал рукой. Лэн подхватил еще не очнувшуюся девушку и заторопился к зданию.
Из Семьи Воклотов уцелело семеро. Двое лежали в углу и готовились уйти к Предкам. Остальные притулились у окон в ожидании нападения. Но и они были не лучше. Израненные, кое-как перебинтованные кровавыми грязными тряпками, в пыли и запекшейся с грязью крови. Они неприветливо встретили живого и целехонького Лэна.
– Что здесь произошло? – был его первый вопрос.
– Хэнсомы напали, – буркнул угрюмо Фил, стоящий поблизости. – Почти всех перебили. Баб и стадо угнали. Скоро снова придут. Пока всех не перебьют, не успокоятся.
– С чего бы это они? – удивился Лэн. – Вроде в последнее время мирно жили, не ссорились.
– Как не ссорились, – возразил Фил, – бывало и это. И набеги на них, помнится, делали. Баб утаскивали, скот угоняли.
– И из-за Леса стычки случались, – добавил Нэд, которого Лэн с трудом узнал из-за рваного шрама, пересекавшего наискось все лицо.
– Это Кри во всем виноват! – крикнул кто-то из темноты. – Вылазку решил сделать. За бабами. Вот и сделал. Один вернулся.
– Кри жив? – вздрогнул Лэн. – А Шон?
– Жив. Что им сделается! – с сарказмом произнес Фил. – Наверху оба. Совещаются.
Крыша, бывшая когда-то третьим этажом здания, теперь представляла собой усыпанную грудами обломков площадку с сохранившимися местами стенами. Тугой ветер завывал в изломах стен да вымывал меж камней редкие песчинки.
Шон и Кри, укрывшись за стеной, наблюдали за дальними подступами, изредка перебрасываясь словами. В схватке им тоже досталось, но не так сильно, как остальным. Выглядели они бодрыми и здоровыми. От осыпавшихся под ногами Лэна камней братья оглянулись.
– А-а, пожаловал, – протянул Кри. – Где ты был, когда мы проливали кровь ради спасения Семьи?
– Ты отлично знаешь, где, – отпарировал Лэн, опуская сверток с Риит. – А вот что сделал ты, чтобы договориться с Хэнсомами и мирно уладить дела? Баб пошел воровать!?
– Да кто ты такой, чтобы меня спрашивать? – накинулся на него Кри. – Или тебе мало вчерашнего? Так я не погляжу, что у нас мало людей. Сделаю еще на одного меньше.
– Это мы еще посмотрим, – Лэн выпятил грудь. – После смерти отца я – его законный наследник. Потому я – глава Семьи.
– Ты?! – рассмеялся Кри. – Сопляк, падаль вонючая! Да что ты сделал, чтобы стать главой? Убил кого, ограбил? Баб вернул или скот? Нет, ты отсиживался в кустах, пока здесь убивали твоих братьев.
– Сейчас не время выяснять отношения. Ты должен подчиниться. Как и все вы, – оглянулся Лэн на столпившихся позади Воклотов. – Отобьемся от Хэнсомов, тогда поговорим.
– Нет, сейчас, – взревел Кри. – Поединок!
– Поединок! Поединок! – раздались крики за спиной.
– Опомнись! – воскликнул Лэн. – Ты уже показал свои способности в истреблении братьев. Не доводи дело до конца, не дай исчезнуть с лица земли Семье Воклотов. Я – единственный, кто может сохранить и возродить былую силу Семьи.
– Ты?! Ты постарайся сохранить сначала свою шкуру, потом уж думай о Семье. Копье ему! – крикнул Кри и прыгнул вперед.
Лэн едва успел отбить удар услужливо подсунутым копьем. Кри наступал, нанося удары обеими концами копья, мгновенно посылая острие в образовавшуюся в защите брешь. Лэн с успехом оборонялся, хотя и отступал под градом ударов все ближе и ближе к краю крыши. Толпа разделилась. Одни восторженно улюлюкали при каждом удачном выпаде Кри, другие криками подбадривали Лэна. Лэн начал уставать. Кто бы он ни был – глава Семьи или простой человек, – по силе Кри превосходил его. И так – большей частью защищаясь, – он все равно рано или поздно обречен на поражение. Лэн понимал это. Собрав последние силы, он отбил удар и послал свое копье вперед. Но оно встретило пустоту. Кри успел отскочить в сторону. Зато Лэн тут же получил страшный удар в плечо, то самое, которому уже не раз перепадало за эти дни.
Острая боль пронзила руку. Копье выпало. Лэн попятился к самому краю. Еще мгновение – и он сорвался бы вниз. Толпа взревела.
– Бей! Остановись! Хватит! Давай!
Сквозь возгласы пробился звонкий голос:
– Панер!
Панер, про который он забыл в пылу схватки, – вот единственное, что могло его спасти. Не раздумывая, Лэн выхватил трубку из-за пояса и полоснул наугад. Кри будто переломило. С воплем он упал на Лэна, но, не удержавшись, перевалился через него и исчез за изломом стены. Возбужденные схваткой зрители ринулись к краю, моментально забыв про Лэна, забыв, что только что сочувствовали или желали ему смерти. Захваченные другим зрелищем – поражением Кри, они сгрудились на краю, алчно вытягивая шеи. Лэн, еще не до конца поверивший в свое спасение, присоединился к ним.
Кри барахтался внизу, пытаясь подняться на непослушные ноги. Луч панера прошелся по ним, не задев остальных частей тела. Кри, отделавшись при падении ушибами, пылал жаждой мести и желанием продолжить схватку. Но было поздно. Зашевелилась земля, взбухла, маслянисто заблестела в ее трещинах черная масса и двинулась к нему.
– Черная плешь!
Крики братьев всполошили Кри. Он оглянулся, увидел надвигающуюся смерть и лихорадочно заметался между обломков, волоча за собой ноги. Обезумевшие глаза взывали о помощи. Из искривленного в гримасе ужаса рта вырывался хриплый вой. Но спасения не было. Отвесная стена не позволяла ни ему зацепиться за какой-нибудь выступ, ни братьям протянуть ему спасительный шест. Оставалось только следить, как подбирается к Кри черная плешь, как медленно тонет он в ней.
Подскочившая Риит вырвала трубку из рук Лэна и направила ее вниз. Но было уже поздно. Над застывшей лавой выступало тело Кри, уже по пояс ушедшее в нее. Глаза, вышедшие из орбит, были пусты и безжизненны. Из оскаленного в предсмертной судороге рта вытекала и падала в пыль кровавая пена.
– Звери! – процедила сквозь зубы Риит.
– А это кто? – заоборачивались на нее Воклоты. – Как здесь оказалась?
– Это моя женщина, – поднялся Лэн. – Запомните это. Я нашел ее в Каньоне и принес сюда. В ее руках – наше спасение. Эта трубка убивает лучше, чем наши копья и стрелы.
Воклоты обступили женщину, разглядывая маленький невзрачный цилиндрик в ее руках.
– Имея такое оружие, мы уничтожим всех Хэнсомов, – продолжал Лэн, предпочитая умолчать об истинном действии панера, – и не только Хэнсомов. Мы покорим весь Город, станем его полновластными хозяевами. Рэкеты будут нам пятки лизать.
– Врешь! – крикнул кто-то. – Такой маленькой железякой не то, что человека, даже крысу не убьешь. У нее даже лезвия нет.
В том-то и вся штука, что лезвие невидимое, – нашелся Лэн. – Это меч, заговоренный Предками. Только избранным дозволено узреть лезвие этого меча. И я его вижу! – воскликнул он, подняв словно в трансе руки. – Оно тонкое и длинное. Вот оно, – протянул он руку, указывая на несуществующее лезвие, – блестит как луна. Отойдите в сторону, не то зацепит кого-нибудь.
Стоящие поблизости подались назад, завороженные речами Лэна. Один Шон остался на месте, недоверчиво выискивая невидимое лезвие.
Стоящие поблизости подались назад, завороженные речами Лэна. Один Шон остался на месте, недоверчиво выискивая невидимое лезвие.
– Или ты паришь нам мозги, парень, или… – он выхватил свой меч и взмахом рассек воздух у самой руки Риит. – Брешешь! Нет у твоего меча лезвия. Как и сейчас не будет твоей головы, – и он замахнулся вторично.
– Остановитесь! – встала между ними Риит, подняв руку. – Опомнитесь. Что вы делаете? Хватит крови. Ведь вы же люди!
Шон вдруг попятился назад.
– Смотрите! – выкрикнул он. – Что это?
Между пальцами Риит виднелись перепонки. Тонкие, нежные, они доходили до первых фаланг пальцев, просвечиваясь насквозь под лучами солнца, вызывая чувство чего-то мистического, ужасного.
Внутри Лэна похолодело.
– Это не человек! – зубы у Шона стучали. – Кто это?
– Н-не знаю, – язык плохо слушался Лэна. – Наверно, человек. Она во всем похожа на нас.
– А это, – указал Шон на руку, которую девушка благоразумно спрятала за спину.
– Бывает, – пожал Лэн плечами. – У нас тоже не обходится без уродов. Помните двухголового Чина? Его еще забили камнями вместе с матерью. Или хвостатого Тру?
– То было совсем другое дело. Их родили наши женщины. Все видели. А эту ты привел неизвестно откуда.
– Из воды он ее привел, – раздались возгласы, – из Океана.
– Из Океана? – Шон попятился. – Ты – чарка?
Риит кивнула головой. Этого оказалось достаточно. Крыша мигом опустела. Только топот, крики и шум падения донеслись с нижних этажей.
Спустя мгновение из окон и дверей здания вывалилась толпа и бросилась врассыпную. Лэн остался один.
– А ты чего не бежишь? – в голосе Риит сквозила усталость.
– Не знаю. Не подходи! – Лэн отскочил от шагнувшей к нему девушки.
– Боишься, – усмехнулась Риит. – Как и твои братья. Неужели я такая страшная?
– Ты, – язык заплетался. – Ты красивая. И совсем не страшная. Но я тебя боюсь.
– Глупый! До этого нисколько не боялся, а тут испугался. Чего?
– Ты – чарка.
– Ну и что? – пожала Риит плечами. – Чарки – тоже люди. Такие же, как и вы, живущие на суше.
– Чарки утаскивают людей в Океан и там пожирают их. Чарки должны быть красивыми, чтобы заманивать мужчин. Ты красивая. Ты – чарка. Ты пришла, чтобы заманить меня в Океан. И ты преуспела в этом. Я уже не хочу терять тебя и готов следовать за тобой. Хотя меня там ожидает смерть, – Лэн вдохнул. – Видно, это судьба. Я покоряюсь ей, – он вскинул голову. – Веди меня!
– Нужен ты мне, – отозвалась Риит. – Иди, куда хочешь.
– Но как же Океан? – опешил Лэн.
– Причем здесь Океан? – раздраженно отозвалась Риит. – Это у тебя с головой не все в порядке. Несешь невесть что.
– Ты не заманишь меня в Океан? – не верил Лэн. – И не съешь?
– Это вы здесь готовы перегрызть друг другу глотки, а мы человечину не едим, – все больше раздражалась она. – Мы вообще не употребляем мясного. Каждое существо имеет право на жизнь.
– А как же Заповеди? Нам внушали из поколения в поколение, что чарки – исчадия Океана, пожиратели людей.
– Я похожа на такое исчадие?
Лэн отрицательно покачал головой.
– Врут ваши Заповеди. Непонятно только, для чего?
– Нет, – Лэн не мог сломить привитое поколениями уважение к законам. – Заповеди не могут быть неверными. Только благодаря им мы выжили и живем до сих пор.
– Вы? Живете? – зло рассмеялась Риит. – Разве вы живете? Это скотское существование ты называешь жизнью? В вас от человеческого-то остался только внешний облик. Ненавидите и убиваете друг друга. Звери вы, а не люди. И общество ваше больше похоже на звериное.
– Так все живут, – возразил Лэн. – И в этом нет ничего странного.
– Откуда ты знаешь? Ты удалялся когда-нибудь от своего жилища хотя бы на десяток-другой миль? Ты видел, как живут в других местах?
– Хм, – усмехнулся Лэн. – Зачем идти куда-то? И так ясно, что люди живут только в Городе и нигде больше. Об этом и в Заповедях сказано.
– А вот и неправда! – возразила Риит. – Есть еще обитаемые места. Я даже бывала в некоторых. Конечно, повсюду несладко. Но там хоть как-то пытаются сохранить и вернуть уровень жизни, существовавший когда-то. Вы же скатываетесь все ниже и ниже. Деградируете. Превращаетесь в первобытного человека.
– Я не совсем понял твоих слов, но… – Лэн задумался. – Выходит, есть еще Города?
– Да, есть. И не один.
– Невероятно. Такие же люди и даже лучше нас?
– Да! – выкрикнула Риит. – Да – да – да!
– А как же Заповеди? – прошептал он. – Неужели все, что в них говорится, неправда?
– Я не знаю ваших Заповедей, и не могу сказать, что в них правда, а что – ложь.
– И не узнаешь, – до Лэна вдруг дошло, что это уже не имеет значения. Племени нет. Остатки Семьи разбежались в страхе и вряд ли когда-нибудь соберутся вместе. Но даже если и соберутся, места ему среди своих не найдется. Никто не примет человека, связавшегося с чарками. Отныне всюду встречать его будут стрела либо нож. Пес он паршивый, одинокий пес!
– Останься здесь, – буркнул он, – и посматривай по сторонам.
В паническом бегстве братья забыли все свои пожитки. Порывшись в них, Лэн отобрал съестные припасы, оружие и кое-что из одежды. Все снес наверх. Уже в темноте они перекусили и улеглись спать. Риит наотрез отказалась сойти вниз. Стены и потолок давили на дитя Океана. Лэн, провозившись полночи, так и не сумел заснуть. Прошедший день был полон событиями. Внушенное с детства недоверие к чаркам будоражило чувства. Отсутствие стен и потолка вызывало незащищенность. Помаявшись, он спустился этажом ниже, забрел в какую-то комнату и там, упав на голый пол, наконец, уснул.
Разбудил его крик. Кричала Риит. Взлетев на крышу, он зло выругался.
Между грудами завалов двигалась колонна. Одетые в лохмотья люди, вооруженные кто чем мог, – копьями, арбалетами, мечами, палицами, некоторые даже ружьями с прикрепленными к ним длинными пиками, – они весело орали, словно отправились на гулянку. Шедшие впереди сосредоточенно всматривались под ноги и изредка тыкали землю копьями в поисках затаившейся плеши. Все было бы не так страшно, если бы не катилось сзади облепленное со всех сторон людьми скрежещущее и лязгающее чудище. Это была пушка.
– Кто это? – Риит не отрывала от процессии глаз, в которых наряду со страхом сквозило любопытство.
– Рэкеты, – угрюмо отозвался Лэн. – Теперь нам крышка.
– Почему?
– Потому, – рявкнул Лэн, взбешенный ее расспросами, – что эта банда сначала стреляет, а потом спрашивает. Они весь Город в страхе держат.
– Зачем? – опять не удержалась девушка.
– Затем, чтобы им дань платили. Пищу, женщин, скот… А тех, кто отказывается платить, убивают.
Они замолчали, наблюдая за приближающейся ватагой.
– Это пушка, – прервал молчание Лэн. – Видишь, ствол у нее торчит впереди. Так вот, она стреляет, да так, что от дома остается груда мусора. От человека вообще ничего не остается.
– Я все не могу никак понять. – Риит задумалась. – Какая необходимость в уничтожении себе подобных? И как вы терпите это?
– Так и терпим. Подчиняемся. Откупаемся. Жить-то хочется. Против пушки не попрешь.
– Против этой старой железяки? Я встречала и посерьезнее. Впрочем, для вас это вполне возможно.
Процессия тем временем достигла здания, в котором укрывались Лэн с Риит. Раздался повелительный окрик. Колонна распалась. Люди оцепили здание вкруговую. Около пушки осталось несколько человек.
– Эй, Лэн, – крикнул один из них, – выходи!
– Это ты, Шон? – Лэн выступил на открытое пространство. – Как это тебя угораздило связаться с Рэкетами? Не ожидал от тебя такого.
– Не твое собачье дело! – огрызнулся Шон. – Ты лучше выходи, пока жив. И чарку свою выводи, слышишь!
– Зачем она тебе? Помнится, вчера ты так резво от нее улепетывал, а сегодня вдруг заинтересовался. С чего бы?
– Она нужна Рэкетам.
– Ну и что? Она моя, и отдавать ее кому-либо я не намерен.
– Ты пожалеешь об этом. Если не отдашь, от вашего здания камня на камне не останется. А от тебя даже мокрого места.
– Это мы еще посмотрим! – Лэн храбрился, хотя поджилки у него тряслись.
– Может, выйдем, – предложила Риит.
– Умнее ничего не могла придумать! Насчет меня не знаю, но тебя они точно прикончат. С чарками у нас разговор короткий.
Группа у пушки между тем посовещалась, и на сцену выступил другой человек.
– Эй ты! – Крикнул он. – Я – Рэкет старший. Спускайся вниз, поговорим.
– Нашел дурака, – отозвался Лэн. – Я спущусь, а вы меня шлепнете.
– Обещаю, что тебя пальцем не тронут. Поговорим, а потом можешь вернуться.
– А если не выйду.
– Тогда с тобой поговорит пушка, – он отдал приказ. Люди вокруг пушки засуетились. Махина, заскрипев ржавыми сочленениями, развернулась и уставилась дулом прямо на Лэна. Тот мгновенно покрылся холодным потом.
– Можно подумать? – крикнул он.