– Александра Михайловна, – словно между прочим поинтересовался Ильченко. – А почему вы не рассказываете, чем закончилось захаровское дело? У вас же все бурлило, кипело, а сейчас? Я слышал, все уже раскрылось.
– Да, Сева, Сергей Сергеевич Котятич славно потрудился, раскрыл это дело и передал материалы в суд.
– И?
– Что «и»? Что ты еще хочешь?
– Хотелось бы услышать традиционное: «Преступник задержан и понесет заслуженное наказание».
– Не так все просто, – вздохнула Саша. Она рассказала Севке все. И про то, с чего все началось, и про то, как Валерия совершала свои ужасные злодеяния, про все. Севка молчал, только изредка подносил остывшую чашку к губам.
– И вы все это забросили, потому что преступницей оказалась ваша близкая подруга? – наконец спросил он.
– Почему забросили? Мы сделали все, что позволяют рамки закона, а ловить и судить преступников – это уже компетенция суда, следователей, я не знаю… прокуратуры, может быть.
– А ловить и судить Дергача – это была ваша компетенция?
– Не передергивай. На Дергача Сергей шел вместе с ребятами из отдела по борьбе с наркотиками. А здесь милиция сама должна разобраться.
– Вы уже убеждались, как она разбирается. Сейчас это самый удобный выход – вали все на ментов. Было время, вы сами ходили к Линчуку, настаивали, чтобы те шевелились, а теперь? Вы же никого не обезвредили, а еще и наоборот. Теперь вашей Валерии терять нечего, кто знает, что ей может взбрести в голову!
Александра резко встала, закурила, налила себе кофе, плеснув в чашку остатки коньяка.
– Что ты от меня хочешь? Чтобы я залегла под ковриком у дверей Григорьевых и ждала Валерию? Или чтобы притащила в кабинет Линчука раскладушку и ежеминутно строила весь отдел? Да! Мне было больно, невыносимо больно осознавать, что этим монстром оказалась Валерия, но ты не имеешь права упрекать меня! Мы все сделали так, как если бы на ее месте оказался любой другой! И не смей, слышишь! Не смей мне не верить!
Севка бросил на Александру колкий взгляд, шумно отставил чашку и уже в коридоре процедил:
– Вы не можете залечь у Григорьевых под ковриком? Тогда залягу я! Только, если уж выслежу, не побегу жаловаться к Линчукам. Я сам ее накажу, по справедливости.
– Как ты можешь кого-то судить? Ты что, сам живешь абсолютно правильно? И кто вообще знает, как правильно жить? Почему у тебя не по годам такая ненависть к людям?
– Почему? Да потому что эти «люди» заимели все! За чей счет? За мой, за Женькин, за Антошкин, за счет таких же, как мы! Они запросто всю жизнь вытирают о нас ноги, ломают наши судьбы, а если мы попадаемся на их пути, могут совершенно спокойно вычеркнуть нас из жизни. Они знают, что не понесут за это даже малейшего наказания! Они боги! Да только я атеист. И если сумею хоть одной из этих сук вернуть назад причиненную ею же боль, я буду рад!
– Сева, господи, нельзя так, – шептала Александра уже в закрытую дверь. Добрый, веселый Севыч, он не мог… Неужели он в самом деле такой… или стал таким теперь?..
Заседание клуба пролжалось.
– Слушайте, – вмешалась наконец Александра. – Сделаем проще. Нужно все организовать в форме шоу. Придумаем интересные декорации, предложим каждому классу отработать номера, а если у кого-то появятся затруднения, тогда и поможем своим советом. Надо шевелить массы, а не предлагать им постные зрелища. Пусть будут все участниками, а мы только подберем игры и назначим прекрасных, остроумных ведущих.
– Пусть ведущими будут Юлька и Севка! – раздались голоса.
– Я не против Юли, но вот Сева… Понимаете, это добрый, веселый праздник, поэтому и ведущих мне бы хотелось таких же.
– А они и так добрые и веселые, – кричали развеселившиеся клубисты.
Саша поймала едкую усмешку Ильченко.
– Мне кажется, это лучше получится у Вовы Семенова.
– О! Точно, Вовчик! – загудели ребята. – Представь, мы тебе такой прикид соорудим, отпад!
Севка понимающе ухмыльнулся. Александра только что выиграла маленький ринг, и никто, кроме них двоих, этого не заметил. Ну что ж, если добренького хотят, то, пожалуй, у Вовчика лучше выйдет. А Севке надоело быть мякишем для беззубых. Александра узнает, что его слова не пустой гонор. Вот уже несколько дней он караулит подъезд Григорьевых. Правда, не хватает времени, поэтому он вспомнил свои старые интернатские связи, побывал в Антошкином интернате и замутил там все, как надо. Ребятне от двенадцати до четырнадцати рассовал фотографии этой Валерии и пообещал первому, кто ее найдет, «премию» в двести рублей. Самостоятельная ребятня прекрасно знает весь город, облазили все уголки, вот и пускай потрудятся. Особое внимание Севка просил уделять самым людным районам и самым заброшенным. Валерия – баба яркая, поэтому в пустынных, заброшенных районах наверняка будет сильно выделяться, поэтому первым делом все-таки места большого скопления народа. А уж после того, как он отыщет Валерию, Севка ей покажет, кто в этой жизни чего стоит. Он для этого даже тысячи не пожалел – купил пистолет и уже успел из него пострелять, пока только по банкам. Она свое получит, и не так, что через пятнадцать лет выйдет и за месяц станет еще краше и стервознее, чем была, нет! За смерть она смертью и расплатится.
Севка поднялся и, не дожидаясь окончания, вышел из клуба. Александра даже не успела его остановить, только заметила, как погрустнели глаза Светки.
Валерия заступила на последнюю смену в опостылевший ей киоск.
Это она сама так решила – на последнюю. Завтра или Григ возвращает ее на прежнюю высоту, или… А что, собственно, или? Что она может? Только в паре с могущественным мужем, чувствуя за спиной поддержку влиятельного отца, Валерия была всесильна. А сама по себе? Сидит сейчас вот в этом занюханном ларьке, ничем не лучше той же Вальки или вон Лидки, которая сегодня украсила себя выцветшей трикотажной кофтой.
– Лид, откуда ты такую кофту выкопала? С бомжами, наверное, по бакам помойным промышляла, не иначе.
– Ты лучше считай давай, что принимаешь! – усмехнулась Лидка, сдавая Валерии товар. – А кофтейку эту я не в баках помойных отыскала, а у себя в будуарах. Представь, Мальва, сучка такая, затырила, вещь еще даже очень носибильно смотрится. Вот и буду носить, под пальто-то пойдет, чего скалишься. А Мальву дома придушу, стервозу.
Валерия не могла ни слушать ее, ни пересчитывать опостылевшие бутылки. Она уже жила днем завтрашним. К Григу Валерия не поедет, все-таки мало ли что. И звонить не станет ни на работу, ни домой. Она подкараулит его, когда он утром сядет в машину, чтобы ехать в банк, и звякнет прямо на мобильник. Валерия прекрасно придумала, откуда будет звонить, уже несколько раз прокрутила мысленно свою речь, вот только совсем не представляет, что будет делать, если Григ откажется ей помочь. Но сегодня об этом думать просто нельзя.
– Эй, спекулянтка в законе! Ты сегодня работать будешь или с открытыми глазами спать? – одернула ее Лидка. – Поди всю ночь стариков истязала своими наслаждениями, а теперь спишь на ходу.
– Глупенькая ты, Лидок, у меня даже Валька так не шутит, – ляпнула Валерия и осеклась. Надо же, вырвалось!
– Ничего себе, уже «даже Валька»! Хорошего же ты мнения о нашей Валюшке, – обиделась за подругу Лидок. – Ты что же, ее вообще за мыслящую единицу не держишь? Она, между прочим, до этого киоска старшей медсестрой работала. Клизмы ставит – залюбуешься! А ты такими знакомствами кидаешься.
– Отстань, Лидка.
– Ну конечно! Я целые сутки перед всякими-разными покупателями любезностями щеголяла, сейчас домой приду – там тоже ждут добрую мать и ласковую жену, а на ком я, по-твоему, должна свои нервы успокаивать? Так что терпи. А будешь проявлять неудовольствие, я на киоске напишу, что ты энурез заговариваешь, тогда к тебе со всего города зассыхи сбегутся, у нас народ доверчивый. А ты от запахов в этой барокамере задохнешься.
Валерия уже не спорила с болтушкой, и та, выговорившись наконец, унеслась домой, добрая и ласковая. Смена выдалась спокойная, торговля шла как всегда жиденько, и Валерия с нетерпением ждала прихода Валентины. Валя пришла точно в восемь, еще десять минут заняла передача товара, а уже через несколько минут Валерия выскочила из киоска. Ощущение того, что она сюда больше не вернется, было таким сильным и приятным, что хотелось лететь. Она больше не будет вставать чуть свет, она не должна ни перед кем кланяться, прежняя Валерия снова поднимет голову! Конечно, Григ не бросит ее. Как она могла сомневаться в этом! Виной всему та нелепая голубая шубка в его машине. Боже! Какая мелочь! Ни один мужик не может себя считать состоявшимся, пока не изведает «клубнички» на стороне. Правда, не у всех это получается. У Грига получилось. Еще бы! У такого мужчины получится все, чего он только пожелает. А сегодня он должен пожелать оградить свою жену от всевозможных наездов. И, может быть, уже сегодня она увидит своих сыновей, сможет вернуться в чистенькую, уютную квартирку! Какое это, оказывается, счастье – иметь семью и дом! Разве можно все это сравнивать с ее теперешним прозябанием. Спустя несколько минут Валерия уже добралась до места, с которого прекрасно просматривались двери ее подъезда и откуда было решено звонить Григу.
Валерия уже не спорила с болтушкой, и та, выговорившись наконец, унеслась домой, добрая и ласковая. Смена выдалась спокойная, торговля шла как всегда жиденько, и Валерия с нетерпением ждала прихода Валентины. Валя пришла точно в восемь, еще десять минут заняла передача товара, а уже через несколько минут Валерия выскочила из киоска. Ощущение того, что она сюда больше не вернется, было таким сильным и приятным, что хотелось лететь. Она больше не будет вставать чуть свет, она не должна ни перед кем кланяться, прежняя Валерия снова поднимет голову! Конечно, Григ не бросит ее. Как она могла сомневаться в этом! Виной всему та нелепая голубая шубка в его машине. Боже! Какая мелочь! Ни один мужик не может себя считать состоявшимся, пока не изведает «клубнички» на стороне. Правда, не у всех это получается. У Грига получилось. Еще бы! У такого мужчины получится все, чего он только пожелает. А сегодня он должен пожелать оградить свою жену от всевозможных наездов. И, может быть, уже сегодня она увидит своих сыновей, сможет вернуться в чистенькую, уютную квартирку! Какое это, оказывается, счастье – иметь семью и дом! Разве можно все это сравнивать с ее теперешним прозябанием. Спустя несколько минут Валерия уже добралась до места, с которого прекрасно просматривались двери ее подъезда и откуда было решено звонить Григу.
Такое местечко мог найти только тот, кто вырос здесь или жил долгие годы. Закрытая какими-то деревьями, строительным мусором дыра давала великолепный обзор, но со стороны была абсолютно невидима. Валерия уселась поудобнее и приготовилась ждать, сколько потребуется.
Прямо перед ней, в нескольких десятках шагов были ее родные окна, она даже смогла разглядеть занавески на кухне. В глазах предательски защипало. Минут через пятнадцать из дверей вышел Григ и направился к машине.
Сейчас он сядет в салон, и тогда никто и ничто не будет мешать им говорить. Вот он сел, захлопнул за собой дверцу, и Валерия набрала номер. Он ответил сразу же:
– Говорите, вас слушают.
– Спасибо, я, собственно, за этим и позвонила, – усмехнулась в трубку Валерия, пытаясь унять волнение.
– Валерия, это ты? Чего ты хочешь? – голос звучал ровно и холодно. Раньше с ней он никогда так не разговаривал. И теперь этого голоса она не ждала. Она не заслужила такого отношения. Пусть даже он знает все, но он должен понимать, что она действовала так только ради него и их семьи.
– Если учесть щекотливое положение, в которое я попала, нетрудно догадаться. Я хочу безопасности. – Она не просила, а требовала. Безразличие мужа разбудило в ней властительницу, хозяйку того очага, который столько лет согревал и самого Грига.
– Ты сможешь быть в безопасности, только когда уедешь из России. Я отправлю тебя в Грецию, документы будут готовы сегодня днем, вечером ты уже сможешь их получить и успеешь на последний рейс.
– Я не хочу в Грецию, я бы хотела в Швейцарию.
– Хорошо, ты полетишь в Швейцарию.
– И я никуда не полечу одна. Я покину Россию только с детьми. – Валерия диктовала условия четко и холодно, не допуская и малейших возражений.
– Хорошо, ты полетишь с детьми, – ни секунды не поколебавшись, согласился Григ. – В двадцать один ноль-ноль тебя встретят возле памятника Гагарину в Михайловском сквере.
– Кто встретит?
– Люди, которые тебе передадут документы, деньги и билеты. Они же позже заедут за мальчиками и отвезут вас в аэропорт.
– А ты?
– Я попрощаюсь с мальчиками дома.
«А со мной?» – хотелось спросить Валерии, но спросила другое:
– Как я узнаю этих людей?
– Они сами тебя найдут, только заплети две косы. Это будет для них сигналом. Все вопросы решите с ними при встрече.
Григ отключил телефон, даже не дослушав ее ответ.
Валерия сидела в оцепенении. Грига будто подменили. И ведь она точно знает, что он мог говорить совершенно свободно. Не так он себя вел, не так. Соглашался со всем, даже не вникая в суть. А отказ от детей! Что-то здесь не связывается. Вернее, все складывается, только не по ее плану. Григ, насколько она понимает, вынес ей приговор. Валерия камнем повисла на его шее, и теперь он избавляется от ненужного груза. Яснее ясного. Ей-то было совершенно все равно, куда ехать, – в Грецию или Швейцарию, а заартачилась она для того, чтобы лишний раз подтвердить свои опасения, и Григ их подтвердил. Значит, сегодня в девять вечера ее просто уберут. Дождетесь, придет она, как же! Еще и две косы заплетет! Из чего, интересно? Спокойно, Лерка, спокойно.
Валерия тут же набрала еще один номер. Она звонила отцу, но трубку сняла мама.
– Мама, здравствуй, это я. Мне очень нужен отец.
– Лерочка! Доченька! – в трубке послышались всхлипы. – Девочка моя, что же ты наделала!
– Мама, сейчас не до этого. Мне нужна помощь отца, он дома?
– Его сейчас нет. Он говорил о тебе с Григорием Андреевичем, тот обещал все уладить. Ты ему позвони.
– Хорошо… – Валерия хотела отключиться, но не удержалась: – Как мальчики?
– Хорошо мальчики, здоровы. Только что вернулись…
– Все, мама. – Валерия нажала на кнопку. Бегом отсюда! Скорей!
Задворками добежав до остановки, она вскочила в переполненную маршрутку и пробралась в самый конец автобуса. Та-ак! Значит, Григорий Андреевич и не иначе? А раньше мать величала зятя только Григом или Гришенькой. Видать, не под силу испытание Григорию Андреевичу. А чего она ждала? Гриня когда-то с легкостью бросил первую жену и стал Григом, теперь бросит вторую, поди совсем Моцартом себя возомнит. Но только и она, Лерка, не на помойке найдена. Всеми делами, надо думать, заправляет благоверный. Оказывается, ее ищут, но не нашли до сих пор только потому, что поисками занимается батюшка – кровь продажная. Он несомненно точно знает, чем могут закончиться для дочери удачные поиски, поэтому сознательно оттягивает кончину. А теперь, если она не явится в сквер, Григ поймет, что она его разгадала, и займется поисками сам. Впервые за долгие годы Валерии хотелось упиться до невменяемости. Это что же, опять к тете Любе? В эту темную, холодную нору? А потом в этот вонючий ларек и снова становиться Веркой – серой мышью? Нет! Сегодня надо расслабиться, время до девяти у нее еще есть, а дальше она решит, что делать. Надо просто немного подумать. Расставить для Грига сети, загнать его в угол, не так уж он безгрешен. Валерия, конечно, не знает всех его махинаций, но кое-какой информацией владеет. Вот и надо поразмыслить не спеша, без эмоций. Только куда эти эмоции деть? Проще простого, надо зайти за толстухой Лидкой и сообщить, что у нее, то есть у Верки, день рождения и поэтому им крайне рекомендуется посетить кабачок. Лучше бы еще и Вальку прихватить, но она на смене. Но и вдвоем с Лидкой будет не скучно, во всяком случае, отвлечься можно. Валерия умела отвлекаться, не расслабляясь. А потом она сделает следующий ход. Теперь она откроет козыри.
Он все-таки нашел ее, но никому Севка ничего говорить не станет. Умудренные нелегкой жизнью, пацаны быстро сообразили, что лучше иметь хоть что-то, чем совсем ничего, и после Севкиного клича моментально протянули свои сеточки, отксерокопировав фотографию красавицы-преступницы, кинулись прочищать внутренности городских улиц. Ильченко немало намучился, пока бегал смотреть на всех, кого находили ему малолетние ищейки. Валерию нашли сразу двое парнишек. Один встретил ее у рынка, когда она возвращалась домой, другой несколько раз покупал у нее сигареты. Севке вместо обещанных двухсот пришлось выложить все четыреста, но он не жалел. Она сильно изменилась с тех пор, как Севка видел ее последний раз на Дне именинника. Прическа, одежда, а главное – взгляд… Из светской львицы она превратилась в жалкую, загнанную лису.
Теперь надо было решиться. Долго за ней шастать он не сможет, в этом и смысла нет. Зачем? К тому же он понимал, что ищут сейчас Валерию многие. Тут уже кто первый найдет! Но если ее найдет раньше Григорьев, то ни о каком справедливом возмездии речи идти не может. Ильченко ломал голову, почему до сих пор Валерия не обратилась к мужу? А она не обратилась, иначе тот не стал бы ее прятать в тухлом киоске. Тогда почему? В конце концов, Севке это только на руку. Больше всего сейчас его беспокоило отсутствие колес. Пока Валерия ходит ножками, в них нет острой необходимости, а ну как дама взбрыкнет и кинется в свой «Форд», который спрятан тут же, у ее хибары, в сарае? Севка обеднел еще на сотку, но оставил смышленого паренька из прежних искателей, чтобы тот не спускал глаз с Григорьевой, сам же решил раздобыть машину в школьной мастерской, авось никто не хватится, а с ребятами он договорится. Севка почувствовал неведомый доселе азарт хищника, и, черт возьми, ему это нравилось!
Александра не находила себе места. Может быть, она действительно делала что-то не так. Севка прав, они только выпустили раненую львицу. Валерия могла запросто принести еще больше вреда. Для нее это проще простого. Саша опять подалась к Линчуку. Она понимала, что помочь он ей ничем не сможет, но на душе будет спокойнее. Теперь она самостоятельно нашла кабинет и тихо села, ожидая своей очереди. Снова шумела какая-то женщина, а стоящий рядом мужчина, ничего и никого не стесняясь, крыл ее трехэтажным матом. В положенное время Саша вошла в уже знакомую комнату и встретилась с глазами участкового.