За обедом Аниса решила: наступил момент, когда можно поговорить с братом о том, с чем она к нему, собственно, и пришла. И хотя то, что она решила ему предложить, было авантюрой чистой воды, попытаться все-таки надо было. Откажется так откажется. Зато отвлечется от своих невеселых дум.
— У меня в пакете еще три больших яблока, может, видел? Вечером испеку немного пирожков. Как мама пекла… Ну, как суп?
— Очень вкусный! — Александр с аппетитом ел харчо, Аниса заметила, как разрумянились его щеки, заблестели глаза. — Спасибо за то, что пришла. Не оставляешь меня… Я же знаю, как ты занята на работе, как много берешь дежурств…
Вот он, момент!
— Кстати, о дежурствах. Хотела тебе кое-что рассказать. Представляешь, пару дней тому назад я заприметила в нашем отделении одного мальчика. Подростка, лет четырнадцати-пятнадцати. Непонятно, к кому он приходит, кого навещает: прячется в углах коридоров, за пальмой, словно кого-то поджидает. Видела я его и в больничном буфете, где он пил чай. Видела в больничном саду, на лавке, в кустах, где он курил, и это — в такой холод! Когда я пыталась к нему подойти, он сразу же срывался с места и сбегал.
— И что? Кто он такой? — Саша встал и подлил себе в тарелку еще супа. По его виду нетрудно было понять, что ее рассказ его нисколько не интересует.
— А вчера вечером, когда я возвращалась домой, он напугал меня…
— Что такое? — Он машинально нахмурился.
— Я вышла из корпуса, спустилась со ступенек, прошла по дорожке в сторону гинекологического отделения, кругом было темно, если не считать нескольких тусклых фонарей… Знаешь, было так холодно, ветер… И вдруг он бросился мне под ноги!
— Кто? — Вот сейчас он, кажется, начал вникать в суть ее рассказа. — Кто бросился?
— Да мальчишка этот, я же тебе рассказываю!
— Что ему от тебя понадобилось?
— Сначала он спросил, как меня зовут. И тут же сам назвал мое имя: Аниса.
— Вы с ним знакомы?!
— Нет, позже он объяснил: он знает, что я ухаживаю за одним больным, тот лежит у нас в реанимации. Он в коме. И что именно со мной, мол, парню и надо поговорить.
— Интересно!
— Саша, парень, страшно волнуясь, сказал мне, что этого человека хотят убить. Мол, он точно это знает, но в полицию все равно не пойдет — ему нельзя. Мальчик спросил меня: не могла бы я найти человека, который охранял бы этого больного?
— Ты что, серьезно? Этот парень обратился к тебе с таким делом?!
— Я тоже спросила — почему он не может сообщить, что знает о готовящемся убийстве, в полицию? И тогда он сказал, что готов рассказать мне свою историю. Знаешь, Саша, такой милый мальчик! Его Максом, кстати, зовут. Видно, что домашний. Хорошо одет. Но взгляд — затравленный, да и выглядит он нездоровым. Я спросила, не убежал ли он из дома, и знаешь, попала в самую точку. Он действительно ушел из дома! Он знает, что его ищут, но все равно пока не вернется. До тех пор, пока не поймают человека, ранившего нашего пациента. Да, я же не сказала тебе главное: Борисова — это фамилия пациента — ранили ножом. По-видимому, хотели убить. У него тяжелое ранение, он чудом выжил. Однако в себя еще не пришел.
— И что ты ответила пареньку?
— Сначала я спросила, кто будет оплачивать эту услугу, кого он видит в качестве охранника Борисова. Он сказал, что это неважно, его мало интересуют накачанные ребята, а важно, чтобы поблизости от палаты постоянно дежурил человек, который будет наблюдать за тем, что происходит вокруг. И если охраннику покажется, что в палату вошел посторонний, ну, то есть потенциальный убийца, — он должен поднять шум, войти в палату и помешать убийце.
Александр отодвинул пустую тарелку и внимательно посмотрел на сестру:
— Ты хочешь сказать, что я… Ты хочешь мне предложить эту работу?!
— Да, а почему бы и нет?
— Аниса, но ты же прекрасно знаешь, что я никакой не боец, я подхожу на эту роль меньше всего! Любой ваш доктор и то смог бы предпринять что-то, я не знаю, ударить кого-то или, наоборот, увернуться от удара… Ведь если предположить, что я соглашусь и мне действительно покажется, что в палату зашел кто-то, похожий на убийцу… Если я войду за ним следом, то меня попросту убьют!
— Да ну! Скорее всего, этот человек, увидев тебя, испугается и убежит. И тогда получится, что ты спасешь Борисову жизнь.
— Да, вот это история… И что, у этого парня есть деньги?
— Да, есть. Он показал мне тысячу евро.
— Сорок тысяч рублей! Слушай, большие деньги!
— А я о чем?
— Тогда, может, попробовать?
— Говорю же: тебе решать.
— А что это за пациент такой? Кто он?
— Борисов? Обыкновенный человек, кажется, какой-то бизнесмен, не бандит, если ты об этом. К нему приходит его жена, сидит подолгу рядом с ним в надежде, что он придет в себя.
— Может, я ничего и не понимаю, но ему же не голову разбили… Почему он до сих пор в коме?
— У него печеночная кома, но, по всем показателям, он должен вот-вот прийти в себя. Тебе покажется это странным, но я подозреваю, что он уже очнулся… — Вот она и сказала то главное, ради чего и затеяла этот разговор. В больнице она не рискнула бы высказать свои подозрения никому, даже своим коллегам, и уж тем более врачам. Саша был единственным близким человеком, с которым она могла говорить на любые темы.
— Как это возможно? Он что, симулянт? Но зачем ему это?
— Я и сама толком не понимаю, что вообще происходит. У него все показатели практически в норме, мозг функционирует, ему делали томограмму и проводили другие исследования… Да что говорить: его жена настояла на том, чтобы ему провели полное обследование — за исключением внутренних повреждений, которые ему успешно прооперировали, он в норме. Он должен, должен прийти в себя, но этого почему-то не происходит.
— Но если он в сознании и понимает, что его могут добить, не проще ли было бы ему сбежать из больницы, раз он не доверяет ни жене и никому из навещающих его людей?
— Ничего не могу сказать. Странный пациент! Ну так что, Саша, может быть, ты возьмешься за это дело? Я как думаю… Если на него до сих пор никто не покушался в больнице — а тот, кто порезал его, наверняка знает, что Борисов жив, — то, может, ничего такого криминального уже и не случится? К тому же вполне возможно, что его через пару недель выпишут, он будет долечиваться дома, к нему будет приходить медицинская сестра.
— Тысяча евро… Вот это деньги! Да я бы сразу решил все свои проблемы! Если я соглашусь, когда мне нужно будет приступать к работе?
— После того, как я поговорю с Максом. И, если он согласится, мы бы с тобой поехали туда вместе, я бы показала тебе, как у нас устроено отделение и где бы ты мог находиться, чтобы твое присутствие не бросалось в глаза — чтобы с того места, где ты укроешься, хорошо просматривалась палата.
— А деньги когда?
— Он готов заплатить вперед.
— Странный мальчик… Аниса, так мне соглашаться или нет? Как ты думаешь, это очень опасно?
— Не знаю. Может, опасно, а может, и нет. Но риск, конечно, есть, иначе кто бы стал нанимать охрану?
— А что его жена? Может, все ей рассказать, она пойдет в полицию и скажет, что Борисову грозит опасность?
— В том-то и дело, что она ничего не должна знать. Ведь если я ей это скажу, она поймет, что я что-то знаю, и за мной установят слежку. Потом выйдут на этого парнишку. А он заплатил мне за то, чтобы я спрятала его у себя, понимаешь?
— Так он сейчас у тебя?!
— Ну да!
— А что думает полиция по этому поводу? Кого-то подозревают?
— Да. И ищут.
— И кого же?
— Макса, — ответила Аниса.
Глава 14 Вероника
Нехорошо было так думать, как-то даже непорядочно, не по-человечески, но присутствие в ее доме Виктора сильно напрягало Веронику.
Он приехал к ней поздно вечером, больной, с насморком и сильнейшей головной болью, сказал, что сильно поругался с Мартой, забрал дочь Анечку и отвез ее к своей матери.
Веронике тоже было плохо, тяжело, одиноко и вообще невыносимо, а сейчас ей еще приходилось и ухаживать за Виктором. Жена от него ушла! А почему? От хороших мужей жены не уходят. Значит, что-то в нем не так… Или у него нет денег? Вот от Дениса же Катя ушла! Хотя он прекрасный человек, ласковый и сильный мужчина. Но Кате захотелось денег… Ладно, бог с ней.
— Проходи, Витя. Сейчас я буду тебя лечить.
— Да у меня все нормально, — проговорил он, хлюпая носом.
Глаза его покраснели, мокрые волосы сосульками свисали со лба. Он был к тому же еще и без шапки!
— Да разве так можно?! Ты же можешь заболеть менингитом или вообще застудить мозги! Раздевайся, я тебе постелю в гостиной и приготовлю чай с малиной. Потом поищу, чем тебя лечить. Кажется, у меня в аптечке есть все необходимое: антибиотики, капли для носа, леденцы для больного горла…
Вероника принесла из спальни подушку, шерстяное одеяло.
— Как Денис? — спросил Виктор, покорно укладываясь в приготовленную постель и укрываясь одеялом до самого носа. Его знобило, он стучал зубами.
— Вообще-то я сегодня хотела остаться у него, но меня уговорили поехать домой, поспать. Пообещали, что, как только Денис очнется, мне сообщат. Витя, может, съешь куриный супчик?
— Можно… Аппетита нет, но я понимаю, что должен как-то бороться с болезнью. Да, Вероника, я что-то совсем расклеился… Это так чудовищно больно, когда тобою пренебрегают, когда тебя бросают!
— Анечку вашу жалко… Бедная девочка! Я ее, правда, никогда не видела…
— О, она такая хорошенькая! Красивая, вся в маму. И, конечно, она еще совсем мала, чтобы что-нибудь понимать.
— Развод?
— Думаю, да. Она заявила, что не любит меня. Прямо как ножом по горлу!
Вероника нахмурилась, отчетливо представляя себе последствия: Виктор с почти отрезанной головой, свисающей вниз, на грудь… И кругом — кровь, кровь.
— Вы уж не торопитесь с разводом. Мало ли что она сказала? Может, сгоряча? У вас семья… — Она понимала, что говорит дежурные фразы, но на что-то большее у нее просто не было сил.
— Но вы же с Денисом как бы разошлись, — осторожно сказал Виктор.
— Вот именно, что «как бы»! Просто он решил, что нам надо какое-то время пожить отдельно, пока Макс не успокоится… Господи, Макс! Где он?! Что с ним?!
— Его ищут?
— Конечно! Но пока что все без толку. Ладно, Витя, отдыхай, набирайся сил, а я пойду к себе.
Ей хотелось побыть одной. Наедине со своими мыслями и чувствами.
Денис лежал в больнице, но ей почему-то казалось, что там, в реанимации, весь в трубках, лежит кто-то другой — чужой, а ее Денис по-прежнему живет в своей квартире и продолжает на нее обижаться. Такое странное чувство… А Макс, она тоже это чувствовала, находится дома, в своей комнате. И весь этот кошмар с ранением Дениса и исчезновением сына ей только приснился.
Получается, что все то страшное, что произошло с ними, ей дали прочувствовать для того, чтобы она сумела понять: все можно было уладить, конфликт между Максом и Денисом — пустяк по сравнению с сегодняшней реальностью. Она должна сделать выводы, осознать, что Денис — близкий ей человек и она не должна была допустить, чтобы он ушел. Но ведь и он, взрослый мужчина, не должен был так уж горячиться и бросать ее! Разве что он разлюбил ее?..
Она оделась и поехала в больницу. Была ночь, медсестра, дежурившая в отделении, увидев ее, сонно помахала рукой: мол, проходите. Ее уже знали, ей сочувствовали, ее понимали.
Два привидения в бирюзовых халатах проплыли мимо нее: знакомая ей сестра Аниса, чудесная девушка с доброй улыбкой, и молодой мужчина, удивительным образом на нее похожий, должно быть, один из дежуривших врачей. Вероника поздоровалась с Анисой.
— Не спится? — спросила сестра, не замедляя шагов.
— Да, не могу оставаться дома. Хочу увидеть, как он будет приходить в себя. Он откроет глаза, а тут — я. Ему будет приятно, я надеюсь.
Она открыла дверь в тускло освещенную маленьким желтым светильником палату, вошла, увидела по-прежнему лежавшего с закрытыми глазами Дениса. Села рядом с ним, взяла его руку в свою.
— Денис, если ты слышишь меня, — прошептала она, чувствуя, как по щекам ее катятся слезы. — Пожалуйста, возвращайся! Ты не представляешь себе, как мне плохо без тебя. Я осталась совсем одна… Макс куда-то исчез. Дома так пусто, холодно… Я постоянно мерзну. Вот если бы ты не ушел тогда, если бы остался, мы бы как-нибудь договорились, и Макс бы все понял. Он хороший мальчик. Думаю, я просто уделяла ему мало времени. Но все равно все наладилось бы. Не знаю, что с ним произошло. Не зря же говорят: трудный возраст! Ты уж извини, что говорю такими дежурными фразами. На самом деле я хотела сказать, как я люблю тебя. Как я соскучилась! Конечно, первое время я злилась на тебя за то, что ты ушел, бросил меня одну разгребать все наши проблемы. Но потом я поняла, что ты просто дал нам с Максом возможность осознать, как нам плохо без тебя. Думаешь, Макс не переживал, когда я плакала? Уверена, он уже тысячу раз пожалел о том, что тогда поскандалил с тобой! Денис, Денис… Если ты меня любишь, пожалуйста, открой глаза…
Она почти без всякой надежды погладила его руку, поднесла ее к губам и поцеловала.
— Денис, мне так одиноко без тебя в постели! Я уже привыкла спать на твоем плече, — прошептала она, чувствуя, как слезы теплым потоком льются по щекам. — Денис, ну, пожалуйста… открой глаза…
В ее голосе уже начали появляться истеричные нотки. И тут вдруг она почувствовала, как его рука словно бы ответила на ее пожатие!
— Денис?!
Она встала и зажгла большой свет. Вернулась к Денису и склонилась над ним:
— Денис!
Она поцеловала его в теплый лоб. И когда она отстранилась, чтобы еще раз взглянуть ему в лицо, веки его дрогнули. Глаза его словно бы с трудом приоткрылись.
— Боже… Денис, мой родной… — Она вновь поцеловала его. — Ну же, давай, просыпайся! Хватит спать! Мы все тебя так заждались!
Он открыл глаза. Посмотрел на нее. Губы его растянулись в неуверенной улыбке.
— Вероника… — прошептал он и закашлялся.
Вероника метнулась к двери и позвала медсестру:
— Скорее, скорее! Я не знаю, можно ли дать ему воды! Он пришел в себя! Господи, счастье-то какое!
Пришел доктор с заспанным лицом. От него так и разило спиртным. Вероника увидела, что медсестра, не Аниса, к которой она уже успела привыкнуть, а другая, постарше, полненькая густоволосая брюнетка с напудренным лицом, в белой шапочке и бирюзовом костюме, старается незаметно сунуть в руку доктору пластинку жевательной резинки.
— Ну, вот и отлично! — Доктор взял руку Дениса, пощупал пульс, затем раздвинул веки, осмотрел его глаза. — С возвращением!
Затем он дал указания медсестре, она ушла и вернулась с эмалированным лотком со шприцем и ампулами.
— Мне это не снится?! — обратилась к ней взволнованная Вероника. — Денис, как ты?!
Денис, которому смочили губы, с трудом произнес:
— Вероника, привет!
— Привет, родной! — Она присела на край его постели и обняла его. — Денис, Денис…
— Что со мной?
— А ты не помнишь?
— Подожди… Что-то такое помню… немыслимую боль в животе… У меня был приступ?
— Тебя оперировали, — осторожно произнесла она, косясь на медсестру, которая на этот раз пришла в палату, чтобы сменить раствор в капельнице.
— Вас ведь Вероникой зовут? — довольно-таки суровым тоном спросила сестра, не глядя на нее и сосредоточенно занимаясь своим делом.
— Да…
— Думаю, ему нужно отдохнуть… Слишком много впечатлений.
— Да от чего отдыхать-то! — возмутилась Вероника. — Он и так несколько дней пролежал без сознания. А сейчас пришел в себя, значит, ему лучше! Денис, ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, что ты… — проговорил Денис слабым голосом. — Говоришь, я уже несколько дней здесь лежу? Что, все так плохо?..
— Денис, пожалуйста, постарайся вспомнить тот вечер! — Вероника заговорила быстро, боясь, что ее прогонят из палаты. — Тебе позвонили в дверь, ты открыл… Кого ты увидел на пороге? Кого?
— Не знаю… А что случилось-то?
— Тебя собирались убить. Тебя ударили ножом в живот! Кто, Денис? Пожалуйста, вспомни. Скажи, что это был не Макс! Пожалуйста! Он не мог, не мог…
— Какой еще Макс? Ты что, Вероника! Постой… Мне надо сосредоточиться. Понимаешь, у меня такое чувство, будто я никак не могу собрать мысли вместе. Я стараюсь…
— Вероника, — сказала медсестра, — вам лучше уйти и вернуться утром, после обхода. Разве вы не видите, как он ослабел? Как ему тяжело говорить?!
— Да что же вы злая такая! — не выдержала Вероника, стискивая кулаки. — Полиция думает, что Дениса пырнул ножом мой сын, и он прячется — неизвестно где, понимаете! Как вы думаете, мне все равно, что скажет муж, или нет? Какая же вы бессердечная! Не то что сестра Аниса… Денис, умоляю тебя, пока меня не вышвырнули отсюда, скажи, что это не он, не он!
— Вероника, я мало что помню… Кажется, действительно кто-то пришел, только я не помню его лица… Но я его прежде не видел…Постой… Да, это был совершенно посторонний человек, начинаю припоминать… — Его лицо исказила гримаса, словно от попытки мыслить четко у него разболелась голова. — Я еще подумал тогда, что это электрик или сантехник… Я даже ничего не успел сказать — сразу почувствовал боль…
— А ты не знаешь, кто бы мог желать твоей смерти? Понимаю, что вопрос жестокий, но все же… Ты же мужчина. Кто, кто?!
— Да никто, Вероничка! — уже более ласковым голосом сказал Денис. Глаза его вновь стали закрываться.
— Что вы ему вкололи?! — испугалась Вероника. — Почему он снова теряет сознание?!
— Он засыпает. Так надо. А вы — успокойтесь!
— Вы это нарочно сделали, нарочно! — обессилев, заплакала Вероника. — Денис, хорошо, поспи… Я приду к тебе утром.