— Да, у нас есть некоторое отставание, но строятся новые заводы, уже созданы машины новой конструкции всех требуемых вами типов и готовится их серийное производство, — прокомментировал слова Рычагова нарком авиастроения Шахурин.
— Опытных самолетов действительно много, даже слишком, — возразил Андрей. — При этом они все не доведены. Промышленность неспособна доводить и производить одновременно такое количество однотипных машин. Поэтому необходимо сосредоточиться на минимальном количестве самых подходящих конструкций.
Поднялся шум. Конструкторы, перебивая друг друга, пытались обосновать необходимость запуска в производство именно их машины.
Воронов поднял руку и попросил тишины:
— Спокойно, товарищи! Эта дискуссия совершенно излишняя, решение уже принято. Вот оно: ниша легкого маневренного истребителя будет занята самолетом И-26[1] конструкции Яковлева с мотором М105П, скоростного истребителя – И-180 конструктора Поликарпова с двигателем М-88Б и пушечным вооружением. Кроме того, товарищу Поликарпову поручается ускорить работы по И-185 с новым двигателем воздушного охлаждения. Товарищ Швецов, вы ничего не хотите сообщить нам по этому поводу интересного? — обратился Андрей к руководителю ОКБ-19 из Перми, занимавшемуся именно двигателями воздушного охлаждения.
Тот встал и принялся что-то неуверенно мямлить о прогрессе в испытаниях мотора М-81.
— Я не это имел ввиду, — прервал его Воронов. — Кроме М-81 вы же ведете "полуподпольную" работу по другому двигателю?
Швецов от волнения покраснел и, заикаясь и кося глазом на сидевшего с невозмутимым видом Берию, проговорил:
— Да, мы начали в инициативном порядке работы по двигателю М-82 с укороченным ходом поршня. Есть обнадеживающие результаты.
— Вот этот двигатель и представляется нам наиболее перспективным для нового истребителя Поликарпова, а также для других машин, — подтвердил Андрей. — Предлагаю бросить все силы вашего КБ на его скорейшую доводку и запуск в серию. При этом необходимо обратить особое внимание на эффективность его маслосистемы. Она совершенно недостаточная для такого мощного двигателя.
Швецов сел, обрадованный интересом к его разработке и одновременно обескураженный тем, что о его новом "секретном" двигателе уже известно в "верхах", причем в таких подробностях.
Воронов продолжил:
— Далее. Самолеты И-200[2] Микояна и Гуревича и И-301[3] Лавочкина, Горбунова и Гудкова признать бесперспективными и разработку прекратить. При этом, используя имеющийся на заводе номер 1 задел, предлагается достроить заложенную серию И-200 в сто машин в варианте высотного перехватчика ПВО, усилив его вооружение пушками в ущерб маневренности. Высотному перехватчику она не настолько важна. Перейдем к фронтовым бомбардировщикам. Решено запустить в крупносерийное производство пикирующий бомбардировщик СБ-РК[4] конструктора Архангельского, как наиболее доведенную и готовую к производству машину, к тому же основанную на отработанной технологии производства бомбардировщика СБ. Вместе с тем ускорить разработку проекта "103"[5] конструктора Туполева в Особом Конструкторском Бюро НКВД, с целью запуска в серию весной следующего года для постепенной замены СБ-РК. Работы по ББ-22 Яковлева и "100"[6] Петлякова и другим прекратить. Но, учитывая имеющийся задел по "сотке" на заводе номер 22 предложить выпустить ограниченную серию в 60 машин в варианте тяжелого истребителя и разведчика. Впоследствии он будет заменен в войсках на соответствующую модификацию самолета по проекту "103". В качестве дальнего бомбардировщика начать производство ДБ-3ф[7] конструктора Ильюшина, все остальные проекты, включая ТБ-7, прекратить.
Что же касается положения с легкими бомбардировщиками и штурмовиками, то оно совсем неудовлетворительное. Легкий бомбардировщик ББ-1[8] не соответствует требованиям. Он практически не бронирован и не способен к нанесению ударов с пикирования. Предлагаю выпустить серию в 70–80 экземпляров этих машин в качестве артиллерийского корректировщика, оснастив их нижней стрелковой точкой, как было в первоначальном проекте и соответствующей аппаратурой. Находящийся в разработке ЦКБ-55[9] конструктора Ильюшина столкнулся с технологическими трудностями при изготовлении бронекорпуса с деталями двойной кривизны и пока обладает многими другими недостатками. В частности, он достаточно сложен в производстве. Решение о разработке одноместного варианта также является неверным. Поэтому необходимо, во-первых, значительно ускорить работы по этой, крайне важной для нас машине. Во-вторых, требуется в ближайшие месяцы продолжить выпуск самолета И-153 в варианте штурмовика, оснастив его на заводе дополнительным бронированием, например лобовым бронестеклом и локальной защитой наиболее уязвимых элементов. И изготовить модернизационные комплекты, которые будут установлены на уже имеющиеся у ВВС машины. И в-третьих, считаю необходимым в срочном порядке разработать и запустить в массовое производство простой, низкоскоростной, с малой боевой нагрузкой и дальностью полета, но хорошо бронированный штурмовик, как промежуточное решение. Использовать несущий бронекорпус из плоских плит, прикрывающий пилота и заднего стрелка, бипланную схему, неубирающееся шасси и надежный, отработанный двигатель, например М-62.
Есть еще один тип самолетов, которому стоит уделить внимание – легкий ночной бомбардировщик. Есть предложение выпускать его на базе учебного самолета У-2.
Теперь общие замечания. Необходимо провести стандартизацию общих элементов для всех самолетов, таких как топливные и пневматические разъемы, бомбодержатели. С ними ситуация вообще аховая. Новые типы боеприпасов не подходят для старых держателей и наоборот. Нет унификации бомбодержателей под разные типы боеприпасов. Это уже на грани саботажа, требуется немедленно ликвидировать этот бардак. Качество плексигласа для фонарей машин не выдерживает никакой критики, он трескается под солнцем и теряет прозрачность. Нет устройства для аварийного сброса фонаря кабины, без него летчики, опасаясь заклинивания, будут в бою летать с открытым, теряя в скорости. Также крайне необходимо оборудовать все машины радиостанциями и радиополукомпасами, а также протектированными баками с системой нагнетания инертного газа – охлажденных выхлопных газов от двигателей, для снижения пожароопасности. Желательно проработать возможность дооснащения такими системами уже выпущенных самолетов.
Для ускорения производства нужно повсеместно внедрить плазово-шаблонный метод, конструкторам лучше продумать технологичность их машин, с учетом возможностей конкретных, предназначенных для их выпуска, заводов. Создать группы технологов, которые будут заниматься подготовкой серийного выпуска еще в процессе разработки. Все это чтобы обеспечить до весны следующего года уровень производства в 50 машин в сутки.
Опять началась оживленная дискуссия. Слышались возгласы: "Это нереально", "На чем, интересно, основаны ваши выводы?" и подобные. Встал Сталин и сразу наступила тишина.
— Решение, как уже сказали, принято и обсуждению не подлежит. Время дискуссий и поисков кончилось! Вы должны понять, что война для вас уже началась. От результатов вашей работы будет зависеть жизнь сотен тысяч и миллионов людей! Поэтому авиапромышленность и все сопутствующие предприятия с сегодняшнего дня переводятся на военное положение. Работать будут круглосуточно в две удлиненные смены по 12 часов и без выходных. Ответственность тоже будет по нормам военного времени. На каждое предприятие будут направлены дополнительные сотрудники технического отдела НКВД, которые будут контролировать проведение работ на местах. Директора самолетостроительных и моторных заводов обязываются ежедневно отчитываться перед наркоматом и ЦК партии о выполнении плана. Разумеется, этого недостаточно. Поэтому в наркомат авиапромышленности уже было передано в последнее время несколько десятков заводов из невоенной сферы экономики. Принято решение значительно увеличить их число. Вскоре НКАПу будут переданы дополнительно около сотни текстильных и мебельных заводов, фабрик школьного оборудования, ремонтных авиапредприятий "Аэрофлота" и ОСОАВИАХИМа. Кроме того, Комитет Обороны и правительство решили временно заморозить значительную часть военных и гражданских судостроительных программ и освободившиеся мощности использовать в интересах авиационной и танкостроительной промышленности. Так что приведенные товарищем Вороновым цифры, по нашему мнению являются вполне реальными. Поэтому давайте условимся так: товарищ Шахурин, возьмите бумагу и пишите.
Нарком приготовился писать и Сталин продиктовал:
"Обязательство. Мы, Шахурин, Яковлев, Поликарпов (и далее по списку) настоящим обязуемся завершить разработку и испытания перечисленных образцов техники и обеспечить ее запуск в серийное производство в указанные сроки, доведя ежедневный выпуск новых боевых самолетов к февралю 1941 года до 35, а к маю – до 50 самолетов в сутки."
Андрей с удовлетворением смотрел, как конструкторы самолетов и двигателей вместе с руководителями промышленности подписывают письмо. В "той" истории Сталин заставил подписать такое письмо в январе 1941 и оно сработало! Воронов рассказал об этом Вождю и тот, видимо так впечатлился собственной придумкой, что решил применить ее не откладывая до января. "Молодец, товарищ Сталин! Хорошее окончание для этого совещания!"
Но оказалось, что это еще не конец. Спрятав полученное письмо с подписями в папку, Сталин повернулся к Рычагову:
— А теперь берите бумагу вы. Пишите:
"Обязательство. Мы, Рычагов и Воронов, настоящим обязуемся обеспечить своевременную консультацию предприятий и КБ НКАП, военную приемку и доставку в части готовой техники, переподготовку летного состава и овладение им новыми самолетами в полном объеме и введение авиачастей в строй в течение одного месяца с момента получения ими новой техники."
"М-да, назвался груздем – полезай под гильотину!" — думал Андрей, подписывая обязательство.
Глава 11
— Достаточно ли будет этих мер? — поинтересовался Сталин у Андрея, когда все разошлись.
— Нет, что-то все равно не получится, что-то не успеем. Квалифицированного персонала все-таки маловато. Нужны дополнительные резервы.
— Например?
— Как насчет выменять у Гитлера часть немецких и французских коммунистов и евреев, сидящих в лагерях? На прибалтийских "фольксдойчей"? Обмен группами населения, так сказать. Но брать не всех подряд, а обладающих рабочими и техническими специальностями прежде всего. Пусть предоставят списки заключенных, а мы отберем.
— Вы предлагаете торговать советскими людьми? Вернуться к работорговле?
— Ну какие же прибалтийские немцы советские люди? — всплеснул руками Андрей. — Они же через одного пойдут служить в вермахт после оккупации Прибалтики!
— Не знаю, — задумчиво произнес Сталин. — Мне пока не очень нравится эта идея. Надо обдумать. И согласятся ли немцы? У вас еще что-то?
— Еще самое главное. Обязательно нужно наладить отношения с Америкой и организовать срочную закупку нужных нам вещей.
— Умный ты очень! Ты вообще в курсе, что САСШ наложили на нас моральное эмбарго? И, с подачи Англии, очень злятся за поставки сырья Германии, которые мы сейчас прекратить никак не можем?
— Я в курсе. Поводом для морального эмбарго послужила война с Финляндией. Мы можем конфиденциально признать перед Белым Домом, что погорячились. Тем более, что мы же пытаемся наладить отношения с финнами?
Действительно, Сталин решил обязательно предотвратить участие Финляндии в будущей войне, обезопасив, таким образом, Ленинград от повторения блокады и высвободив войска для германского фронта. В связи с чем советские представители в последнее время, с помощью американских посредников, кстати, начали выходить на Маннергейма с заманчивыми предложениями. Они включали и возврат части территорий и денежную компенсацию и льготы для финских рыболовов и отмену портовых сборов для финских торговых судов в советских портах. И еще много чего, включая официальное признание суверенитета Финляндии и ее территориальной целостности. А также, в соответствии с методом кнута и пряника, угрожали большими неприятностями в случае выбора неправильной стороны в существующем политическом раскладе в Европе.
— А насчет торговли с Германией, — продолжил Андрей, — у самих американцев рыльце в пушку. Их фирмы тоже этим занимаются, через посредников. Тем не менее, нужно подчеркнуть, что наше сотрудничество с Германией вынужденное и временное. Обратиться напрямую к Рузвельту и попытаться объяснить ему, что может выиграть Америка от сотрудничества с СССР и что может потерять, отказавшись от него.
Сталин задумался, прохаживаясь с трубкой в руках по кабинету. Прошло несколько минут. Наконец он остановился и произнес:
— Написать личное письмо Рузвельту? Возможно сработает. А что ты предлагаешь закупить, кроме того оборудования, поставки которого были прекращены из-за эмбарго?
Андрей был к этому вопросу готов и жестом фокусника, под одобрительным взглядом Вождя, извлек из папки составленный им предварительный список. От США нам срочно надо было много чего. Как техника, так и оборудование и сырье для ее производства. В списке были (после согласования с Рычаговым) 1500 истребителей П-39 "Аэрокобра", из них половину требовалось поставить не позже апреля, 400 П-40 "Томагаук" в варианте истребителя-бомбардировщика, 150 транспортных ДС-3, 200 бомбардировщиков Б-25, 250 штурмовиков и торпедоносцев А-20. Еще в списке были авиационные и танковые радиостанции, генераторные и приемопередающие радиолампы и другие элементы для производства радиоаппаратуры, промышленное оборудование разных типов, дефицитные материалы, включая 6000 тонн алюминия, медицинские препараты. И, конечно, тяжелые трехосные грузовики "Студебеккер" в огромных количествах. И это был только предварительный список, его надо было дополнить в соответствующих ведомствах.
Сталин долго изучал бумагу, потом поднял мрачный взгляд на Андрея и спросил:
— Чем вы собираетесь платить за все это? Наши валютные резервы, по вашему, бесконечные? На что вы рассчитывали?
— Я ничего не рассчитывал, потому что понятия не имею о размерах наших валютных резервов. Думаю, они невелики. Но есть золотой запас, больше полутора тысяч тонн, по моему.
— Всего лишь 1100 тонн. И это достояние советского народа, которое мы не имеем права бездумно тратить на всякие железки, полезность которых сомнительна.
— А 510 тонн испанского золота вы не посчитали? Это тоже достояние советского народа?
— Знаешь ты много, — хмуро произнес Сталин. — Это золото нам официально передано на хранение испанским правительством. И его надо будет вернуть.
— Кому? Франко? Он у нас исхитрился дотянуть до семидесятых. И золото никому не отдали. Может быть стоит его потратить на то, чтобы освободить испанский народ пораньше?
— Ладно, мы с этим разберемся. И все подсчитаем. Да и согласятся ли САСШ все это нам продать?
— Вряд ли. Я поставил цифры по максимуму. Если они согласятся хотя бы на треть, то нам это очень сильно поможет.
В результате Сталин, консультируясь время от времени с Андреем, сочинил письмо следующего содержания:
Президенту США Рузвельту лично.
Уважаемый господин президент Рузвельт,
Развитие событий в последнее время заставляет меня обратиться к Вам лично с конфиденциальным письмом. У нас есть основания предполагать, что фашистская Германия, завершив покорение континентальной Европы, уже в следующем году может вторгнуться в СССР. Такие намерения Гитлер высказывал уже давно. Пусть Вас не обманывают наши нынешние отношения с Германией. Это была вынужденная мера, нисколько не отражающая наше истинное отношение к Гитлеровскому режиму, попытка оттянуть не нужную нам войну. К сожалению, военное столкновение между СССР и Германией неизбежно. С горечью должен признать, что Красная Армия не готова в должной мере к противостоянию с сильнейшей, на сегодняшний день, армией мира. Такое столкновение может иметь катастрофические последствия не только для СССР, но и для всего остального мира, который останется наедине с агрессивным режимом. Я также предполагаю, что в случае успеха немецкой армии к войне против СССР присоединится Япония, надолго сменив направление своей агрессии с южного на северное. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Советскому Союзу требуются срочные поставки военного оборудования и материалов, которые мы готовы оплатить немедленно. Я убежден, что в этой ситуации поддержка США морального эмбарго против СССР противоречит интересам Вашей страны. Тем более, что проблемы с Финляндией, вызвавшие введение эмбарго, сейчас активно решаются, как Вам, наверное, известно. Кроме того, массированные поставки в СССР будут способствовать подготовке промышленности США к производству военной техники в случае очень вероятного участия Вашей страны в мировой войне. Списки необходимых нам поставок прилагаются. Искренне надеюсь на скорейшее установление дружеских отношений между нашими странами.
И.Сталин
2 сентября 1940 года.
Теперь это письмо будет переведено и, через несколько дней отправлено самолетом, чтобы не терять времени, с доверенным лицом в Вашингтон, в сопровождении уточненного списка.