– Так же, как и сертификатами, санитарной книжкой и кассовым аппаратом, – догадалась я.
– Ну, разумеется, – подтвердил дедуля, – поэтому охранник потребовал, чтобы она немедленно покинула территорию поселка. Водитель «москвичонка» послушно сел за руль. А вот его пассажирка все не унималась. Она принялась кричать во весь голос, что ее зять, Виктор Николаевич Ковалев, – очень большой человек, и он-то управу на всех найдет! Разумеется, эти угрозы никого не напугали. Напротив, Дима сделал удивленные глаза и спросил, как Ковалев может быть ее зятем, если они по возрасту практически ровесники. После этого в толпе послышались смешки…
– Ну, охранник действительно ерунду сморозил. У нас в поселке хватает семей, где мужья на много лет старше жен.
– Наверное, он еще не знал, что Ковалев теперь здесь не с Татьяной Владимировной, а с Галочкой живет.
– Ты прав, я об этом не подумала. Что было потом?
– Администраторша принялась названивать по мобиле в санэпидемстанцию, ну, или сделала вид, что туда звонит. Это сработало. Галочкина мамаша села в машину, и вскоре пикапчик скрылся из виду.
– А саму Галочку ты не видел?
– Поначалу там стояла какая-то высокая симпатичная дивчина, я ее раньше никогда в поселке не встречал, а когда начался скандал, она сразу же испарилась.
– Галочка, наверное, поумнее своей предприимчивой мамаши будет. Впрочем, ее проект быстрого обогащения провалился. Надеюсь, до Виктора Николаевича дойдут подробности этой истории.
– А знаешь, Полетт, я, пожалуй, зайду вечерком к Денису. Может, что-нибудь интересное в окно подгляжу…
– Сходи, – коротко сказала я и подошла к холодильнику.
После обеда я включила прослушку. «Жучков» стало меньше, свежая запись была только на одном, и то очень тихая.
– Ба! А это что такое? Срамота-то какая! Неужели мой Витюша такие похабные журнальчики листает?! Выброшу! Нет, лучше спрячу подальше, как бы скандала из-за него не вышло…
Я поняла, что Галочка заглянула в кабинет и увидела журнал, который я подбросила ночью на стол. Жаль, что его первым нашел не Виктор Николаевич. Но ничего, на его долю эротики тоже хватит.
Вечером Ариша ушел к Злобину, но вернулся довольно быстро.
– Что такое? Тебя не приняли? – удивилась я.
– Не в том дело. Оказывается, Денис сегодня уехал в командировку.
– Правда? – обрадовалась я. – А надолго?
– Полетт, что такое? А, я понимаю: ты радуешься, что я без единомышленника остался. А ты не подумала, что его дом – это хороший наблюдательный пункт?
– Да ничему я не радуюсь. Тебе показалось.
– Ладно, спорить с тобой бесполезно, ты упрямая, вся в меня. Кстати, я видел, как Ковалев заехал в гараж.
Приняв к сведению это сообщение, я поднялась к себе, включила прослушку, пощелкала кнопками и наконец услышала:
– Витюша, мой скорее руки, пойдем ужинать.
– Галочка! – строго сказал Ковалев.
– Что, дорогой? – ласково пропела она.
– Нет, ничего.
– Тебе две или три котлетки положить?
– Две.
Пока Виктор Николаевич мыл руки, я послала ему эсэмэсочку: «Котик, куда ты пропал? Твоя киска».
– Витюша, а тебе кто-то звонил.
– Правда? Не помню, где я мобильник оставил.
– По-моему, в прихожей мелодия играла.
– Да-да, извини, я сейчас, – сказал Виктор Николаевич. Вернулся он в столовую только минут через десять. Наверное, так долго думал – какая из его подружек может проходить под псевдонимом «киска»?
– Витюша, у меня уже все остыло. Ну где ты ходишь?
– Галочка, у меня был важный телефонный разговор.
– Да? А я почему-то не слышала, чтобы ты с кем-то разговаривал.
– Ты что, подслушивала?
– Нет, но здесь и так ведь все слышно. Так подогреть котлеты?
– Подогрей. Галочка, тут такое дело… Даже не знаю, как тебя об этом спросить… Гм… В общем, мне сегодня на въезде охранники кое-что рассказали…
– Не понимаю, о чем ты, – промурлыкала Галочка предательски дрожащим голосом.
– Гм… В общем, один из охранников сказал, будто кто-то, прикрываясь моим именем, развернул возле местного магазина несанкционированную торговлю овощами. Ты ничего об этом не знаешь?
– Витя, понимаешь, моя мама сегодня пыталась наладить здесь бизнес, – робко проговорила Галочка. – Но она это от себя, а не от твоего имени…
– Какой, к черту, бизнес! Это же надо – до такого додуматься! Торгует она в своей деревне, и пусть торгует! Там это в порядке вещей. Сюда-то зачем лезть?
– Витюша, но ведь в здешнем магазине овощи страшно дорогие, да к тому же импортные. В них, наверное, и витаминов-то никаких нет.
– А тебе какое дело до этого? Хочешь есть мамины кабачки и баклажаны – ешь на здоровье! Зачем меня-то позорить?
– У мамы овощи отменные, и продавала она их по нормальной цене. Ну какой же здесь позор?
– С тобой без толку об этом разговаривать. Если ты до сих пор ничего не поняла, то и не поймешь!
– Ты хочешь сказать, что я деревенская, поэтому тебе за меня стыдно? – плаксиво осведомилась Галочка.
– Успокойся, я совсем не то хотел сказать… Слушай, у тебя там котлетки случайно не подгорели?
– Ой, мама родная, конечно, подгорели! Что же теперь делать? – запричитала Галочка. – А давай я быстренько новых нажарю. У меня в морозилке еще есть, мама свининки с говядинкой привезла, и я фарш уже накрутила…
– Что-то у меня аппетит пропал, пойду в кабинете поработаю. Ты мне не мешай. Ладно?
– Что же, ты совсем ужинать не будешь? Ты же так желудок совсем испортишь.
– Чайку через часок выпью.
– Витя, но…
– Работать мне надо! Разве я неясно сказал?
– Ясно.
«Ну, вот и первая размолвочка», – подумала я.
Виктор Николаевич удалился в кабинет и начал по очереди обзванивать всех своих женщин, пытаясь вычислить, какая же из них послала ему эсэмэску. Ведь мой номер у него не определился. Сначала он позвонил какой-то Катюше, но та отказалась с ним разговаривать. Вероятно, в ее душе проснулись некие старые обиды.
– Злопамятная уж она слишком. Ну, нет так нет, не больно-то и надо, – сказал Ковалев вслух. – Пойдем дальше.
Следующей стала Ниночка, потом – Алена, еще одна Катя и две Светы подряд. Последней он пообещал позвонить завтра, ближе к вечеру, и договориться о встрече. Наверное, он решил, что это именно она напомнила ему о себе эсэмэсочкой. Бабник! И Галочке он наверняка морочит голову этой пресловутой женитьбой, а сам будет максимально тянуть с разводом. Удивительно, что Ковалев еще не постеснялся в открытую сожительствовать с этой простушкой! Или он считает, что их разница в тридцать лет все оправдывает?
Конечно, Галочка – молодая, привлекательная, хозяйственная, но вот манеры у нее деревенские, а все ее интересы ограничиваются натуральной калорийной пищей. Как он вообще мог на нее запасть? Наверное, Ковалев устал от не в меру утонченных девиц, ведь все их разговоры обычно сводятся к шмоткам и маникюру, а также к нехватке денег на эти маленькие радости жизни.
Поскольку в Дашиной спальне не было «жучка», а Витюша с Галочкой заняли именно эту комнату, я не могла услышать, что и как там происходило ночью и происходило ли вообще. Впрочем, утром этот пробел был восполнен. За завтраком Галочка спросила:
– Скажи, ты очень сердишься на мою маму за то, что она вчера приезжала в поселок?
– Ну что ты! Я ни на кого не сержусь.
– А на меня?
– Галочка, что за вопрос? Я тебя люблю…
– Правда? А почему тогда этой ночью ты отвернулся от меня?
– Устал. Извини, мне на работу пора.
– А как же бутерброд с домашней ветчинкой?
– Съешь сама. Я уже опаздываю. Да, я вернусь поздно, мне надо проехаться по заправкам.
– Поздно – это во сколько?
– Ну, часов в десять.
– Витюша, мне здесь одной скучно, – пожаловалась Галочка.
– Галочка, а ты телевизор посмотри, – посоветовал ей Ковалев. – Все. Пока.
Конечно, по одной ночи нельзя было судить о том, действует ли отпугиватель кротов на мужскую потенцию или нет, но я больше склонялась к тому мнению, что действует. Недаром Виктор Николаевич прохрапел всю ночь, отвернувшись к стенке.
Часов в семь вечера я позвонила в дом Ковалевых.
– Алло! – весело ответила Галочка.
– Здравствуйте! Пригласите, пожалуйста, к телефону Виктора Николаевича, – подчеркнуто вежливо попросила я.
– А кто его спрашивает?
– Нина Петровна.
– А зачем вам нужен Виктор Николаевич? – насторожилась сожительница Ковалева.
– Разумеется, по очень важному делу.
– Какому делу? – не унималась моя собеседница.
– Я не собираюсь докладывать прислуге, какие у меня дела с Виктором Николаевичем!
– Я…я… я не прислуга, – проблеяла Галочка.
– А кто?
– Я его… жена!
– Можно подумать, я не знаю голос Татьяны Владимировны! Милочка, если ты спишь с хозяином, то это еще не значит, что ты его жена!
В трубке раздались прерывистые гудки. Я была почти уверена, что Галочка заплакала от обиды, но на всякий случай включила прослушку. Услышав собственный голос, я удивилась тому, сколько же в нем было высокомерия и ехидства. После моего последнего замечания Галочка разрыдалась, громко и жутко некрасиво. Дуреха! Неужели она совсем не понимает, что Виктор Николаевич ей не пара? С ее-то внешними данными можно найти мужчину помоложе Ковалева, пусть не такого состоятельного, но с более твердыми моральными устоями.
– Я не собираюсь докладывать прислуге, какие у меня дела с Виктором Николаевичем!
– Я…я… я не прислуга, – проблеяла Галочка.
– А кто?
– Я его… жена!
– Можно подумать, я не знаю голос Татьяны Владимировны! Милочка, если ты спишь с хозяином, то это еще не значит, что ты его жена!
В трубке раздались прерывистые гудки. Я была почти уверена, что Галочка заплакала от обиды, но на всякий случай включила прослушку. Услышав собственный голос, я удивилась тому, сколько же в нем было высокомерия и ехидства. После моего последнего замечания Галочка разрыдалась, громко и жутко некрасиво. Дуреха! Неужели она совсем не понимает, что Виктор Николаевич ей не пара? С ее-то внешними данными можно найти мужчину помоложе Ковалева, пусть не такого состоятельного, но с более твердыми моральными устоями.
В одиннадцатом часу вечера я сбросила на мобильник Виктора Николаевича новую эсэмэску: «Мой ласковый и нежный котик, когда ты снова ко мне придешь? Я сгораю от нетерпения. Мур-мур-мур!»
– Витюша, кто это так поздно тебе шлет эсэмэски? – ревниво осведомилась Галочка.
– Это по работе, дорогая, по работе.
– А почему ты их сразу стираешь?
– Память забита.
– Понятно, – сказала Галочка, вполне удовлетворенная таким ответом. – Витюша, а тебе сегодня какая-то Нина Петровна звонила. Кто это?
– Нина Петровна? Не знаю такую. Наверное, она ошиблась номером.
– Вряд ли. Она и тебя знает, и Татьяну Владимировну…
– Значит, это какая-то знакомая моей же… моей бывшей жены, – быстро поправился Ковалев. – Ты думаешь, я их всех помню?
– Витюша, а когда вы разведетесь?
– Галочка, я тебе уже все объяснил. Не вижу смысла возвращаться к этому вопросу. Потерпи еще немного. Осталось ждать не так долго.
«Опять он про какой-то срок говорит», – отметила я про себя.
– Ладно, милый, пойдем спать, – нежно промурлыкала Галочка.
– Да-да. Ты иди, я сейчас… мне надо там… В общем, я скоро.
– Витюша, я тебя жду, – в голосе Галочки отчетливо слышалось предвкушение сладостной ночи в объятиях любимого.
Ковалев ничего не ответил, он куда-то ушел из гостиной, громко хлопнув дверью. Пышные формы Галочки его не манили. Впрочем, у него сегодня уже состоялось любовное свидание с какой-то Светочкой. Возможно, все дело в этом…
За завтраком Ковалев и его молодая сожительница были немногословны. Нетрудно было догадаться, что еще одна ночь в этом доме не столько сблизила их, сколько отдалила друг от друга. Странно, что Галочка не стала выяснять отношений. Или она выясняла, но в спальне?
Глава 11
Прошло несколько дней. В доме номер тринадцать по Кленовой улице в воздухе витал дух взаимной подозрительности и недомолвок. Это и неудивительно: ведь я продолжала бомбить Виктора Николаевича эсэмэсками. То за ужином сброшу ему коротенькое сексуальное сообщеньице, то за завтраком… Что-то вроде клубнички на десерт.
– Витюша, а это кто? – каждый раз спрашивала бдительная Галочка.
– Оператор.
– Но ты же в прошлый раз сказал то же самое!
– Тогда оператор проинформировал меня, что мой баланс на телефоне меньше доллара. А теперь он сообщает о новой рекламной акции.
Устав отвечать на подобные вопросы, Ковалев стал дома мобильник отключать.
В дневное время я звонила Галочке на проводной телефон и громко дышала. Поначалу она пыталась кричать в трубку «Алло», наивно полагая, что на линии помехи. Потом она начала со мной разговаривать:
– Это снова вы? Зачем вы звоните, если так упорно молчите? Или вы надеетесь, что вам ответит кто-то другой?
Когда моя банальная телефонная шутка повторилась в седьмой или восьмой раз, Галочка молча отключилась. Похоже, ее словарный запас иссяк. Зато вечером она устроила Виктору Николаевичу допрос с пристрастием.
– Вот уже несколько дней мне звонят и молчат! Ты знаешь, кто это?
– Откуда? Я днем на работе. В последнее время я так устаю, прихожу домой, а тут ты набрасываешься на меня с какими-то дурацкими вопросами.
– С дурацкими? – обиделась Галочка. – Ты раньше никогда со мной так не разговаривал. Как только мы переехали в этот дом, ты сразу же очень сильно изменился. Я уже не помню, когда мы…
– Прости, я сам удивляюсь, почему мы все время ссоримся, – примирительно сказал Ковалев. – Наверное, все дело в том, что у меня много работы. Вот и сегодня – мне придется допоздна просидеть в кабинете с документами.
– Но ты потом поднимешься ко мне?
– Галочка, мне не хотелось бы тебя будить… Ты ведь тоже сильно устаешь, у тебя здесь столько забот. Я же вижу, как все блестит… Дорогая, тебе надо хорошенько отдохнуть, а то нервишки что-то у тебя расшатались. Я прежде всего о тебе забочусь.
Обеспечив себя такой веской причиной для отказа в интиме, Виктор Николаевич вместо спальни отправился в кабинет. Если он и работал над документами, то не больше получаса, потому что потом «жучок» стал передавать смачный храп. Ковалев предпочел провести эту ночь в одиночестве, съежившись на кожаном диванчике в кабинете. А наверху, на широкой двуспальной кровати, его ждала и так и не дождалась молодая любовница.
На следующий день, ближе к вечеру, я позвонила Галочке.
– Алло! – ответила она после шестого или седьмого гудка.
– Здравствуйте, это Нина Петровна. Помните, я вам уже звонила? – спросила я мягко.
– Помню. Виктора Николаевича дома нет. Он на работе, – сообщила мне Галочка без малейших признаков каких бы то ни было эмоций в голосе.
– Милочка, а ты уверена, что он на работе? – поддразнила я ее.
– А почему вы меня об этом спрашиваете, да еще таким тоном?
– Да потому что я хочу открыть тебе глаза на твоего… мужа! Извини, пожалуйста, что я в прошлый раз тебе нагрубила. Просто я ничего не знала о тебе.
– А теперь знаете?
– Да, я тут кое с кем поговорила и выяснила, что Ковалев, оказывается, бросил Татьяну и сошелся с тобой. Тебя ведь Галочкой зовут, если я не ошибаюсь? – уточнила я самым ласковым тоном, на который только была способна.
– Да, а вы кто?
– Я ведь с самого начала представилась – Нина Петровна. Ты забыла, да?
– Нет, не забыла. Скажите, Нина Петровна, какое отношение вы имеете к Виктору Николаевичу?
– Хороший вопрос! Вот Татьяна Владимировна мне так и не решилась его задать, потому что боялась услышать ответ. А ты не боишься?
– Нет.
– Смело! – оценила я. – Ну, тогда слушай. Когда-то мы были с Витюшей очень близки, а потом я поняла, что он не умеет быть верным женщине и, не задумываясь, бросила его. А вот Татьяна двадцать семь лет мирилась с его изменами…
– Зачем вы мне все это рассказываете?!
– Сама не знаю, наверное, из чувства женской солидарности. Жалко мне тебя, Галочка, потому что обманывает тебя Витюша!
– Да с чего вы это взяли? Он меня любит, и мы скоро поженимся! Обязательно поженимся, – как заклинание, повторила Галочка.
– А это ничего, что Виктор не только в рабочее время встречается с другими женщинами, но даже домой их ночью приглашает? Пока ты спишь, они в сауне развлекаются.
– Хватит глупости говорить! Я вам не верю!
– Как знаешь, только не заявляй потом, что тебя никто не предупреждал, – сказала я и отключилась.
Я была почти уверена, что Галочка побежит в сауну – за уликами. Удивительно, что она до сих пор не заглянула в баньку! Впрочем, в доме имелись три ванные комнаты, и до сауны она просто еще не добралась. Конечно, с моей стороны было очень жестоко посылать эту деревенскую простушку на поиски товаров из секс-шопа. Смогут ли розовые наручники и плетка с кожаной рукояткой уместиться в пределах ее ограниченного кругозора?
Виктор Николаевич вернулся домой рано и с букетом цветов. Судя по репликам, доносившимся из разных «жучков», Галочка не только не оценила его стремление примириться с нею, а восприняла этот внеплановый букет как новое доказательство его вины.
– Думаешь, я не понимаю, зачем ты принес эти розы?!
– Хотел сделать тебе приятное. Зачем ты ищешь в этом скрытый смысл? Уверяю тебя, его нет и в помине.
– Так я тебе и поверила! Да ты мне этот букет вообще бы не показал, если бы я тебя не увидела с ним из окна, отнес бы цветы тайком в сауну, и все!
– Галочка, что за бред? Зачем мне нести цветы в сауну? – искренне удивился Ковалев. – Погоди, это такая шутка, да? А я купился…
– Бред, говоришь? Шутка? Думаешь, я не знаю, какие вакханалии ты по ночам в бане устраиваешь?! Маньяк несчастный!
– Галочка, ты вообще-то знаешь смысл этого слова – «маньяк»? Или, как твоя мама, не соображаешь, что несешь? Это она пучок редиски продаст – и уже думает, что стала серьезной бизнесменшей.
– Не трогай мою маму! Она тут совсем ни при чем!
– Да и ты тоже от нее недалеко ушла. Думаешь, я забыл, как ты на моей заправке банки с солеными огурцами продавала, вперемешку с тосолом и антифризом? И как я тебя тогда не уволил?
– Между прочим, водители мои огурцы покупали чаще, чем твой тосол!