Этот усатомордый ухмыльнулся, продемонстрировав желтые, прокуренные зубы, видимо ни разу не здоровавшиеся с нормальным стоматологом, присел на край кровати, напротив меня, и проникновенно так:
— Лика, не вынуждайте меня на крайние меры…
— Это какие? — невинно поинтересовалась я. — Давайте-ка рассмотрим варианты. Итак, первый и самый маловероятный — меня лишают гражданства в Союзе Алари. Так я это переживу, я молодая и на морду лица не страшная, выйду замуж за жителя какого-нибудь из секторов Прай Риоса и здравствуй новая родина. Ежели вас не предупредили, — презрительный взгляд на усатого, — или вы скурили последние мозги, то сообщаю — я сирота! Родственников нет, друзей слишком много, чтобы их всех вы могли вычислить. И вообще не чел красит планету, а планета чела, в смысле я нигде не пропаду. Вариант второй, и более вероятный, учитывая, что у вас уже от злости глаз дергается — вы меня тут мило придушите и под кустом прикопаете. Не скрою, вариант наименее привлекательный, так как еще пожить хочется. Ну, так потому что пожить хочется, я и не собираюсь с вами работать! Все мужик, или вали или души уже, а то так голова болит после вчерашнего, что и жить-то особо не хочется!
Он реально собирался меня придушить, даже руки начали совершать непроизвольные хватательные движения… но сдержался. Молодец, уважаю таких. И матерился он хорошо — прочувствованно так. Глядя на меня так, словно я одна виновата в его неудавшейся жизни, мужик поинтересовался:
— И чем же вы собираетесь заниматься на Сатари, Лика Пресветлая?
Я нагло заулыбалась и начиная загибать пальцы, поведала:
— Первое — пойти и выпить, потому как похмелье после местной сивухи похуже пыток фанатиков. Второе — начну собирать материал для статьи, это надо по местным достопримечательностям пошарить, найти военные базы, и третье — написать статью на тему 'Кому? Зачем?'.
— В смысле? — не сообразил мужик.
— В смысле кому продали планету, и зачем они это сделали, — устало пояснила я.
— Так известно же кому, — на лице мужика шел явный умственный процесс и, судя по всему, процесс шел со скрипом. — Ответы на эти вопросы вы могли получить у хозяина 'Семи Вершин' еще вчера.
Я похлопала ресницами:
— Мужик, ты совсем тупой, или притворяешься? — он нахмурился. — Интервью с героем моего романа у меня уже было, а наступать на мину сердечного воздействия дважды, мне не в кайф. И самое главное — у меня будет козырная статья, со снимками разрушающихся военных баз, с уходящими на закат военными, с поселениями, где люди радуются новой жизни… Ты, короче, ни черта не соображаешь в журналистике.
Усатый хмуро взглянул на меня и… ушел! А я ощутила, что желание выпить, смешалось с желанием поесть и поняла, что придется спуститься вниз. В маленькой душевой было зеркало во всю стену. Поэтому прежде чем залезть под воду, я долго стояла обмотавшись полотенцем и пялилась на себя в образе брюнетки — если не обращать внимания на синюшную бледность и круги под глазами, то я была очень даже ничего… Может брюнеткой остаться?
Горестно вздохнув, скинула полотенце, и отправилась наслаждаться местной водой… Душ, когда он не ионноспаеский, а вот такой древний и из воды — это супер.
----------------------------------------
— Алекс, тебя пилот ждет, — управляющий новыми владениями Алессандро Девелри удивленно взирал на своего хозяина, который с совершенно невменяемым лицом смотрел куда-то на маленький экран. — Алекс, ты же приказал быстро…
— Исчезни, Вертос… — голос владельца 'Семи Вершин' был хриплым и низким.
— Алекс, ты же…
— Вертос, — заорал мужчина, не поднимая головы, — вот прямо сейчас исчезни отсюда! Пилоту отбой! Все, вали!
---------------------------------------
Вообще домик шпионской парочки мне откровенно нравился. Он был весь из бамбуковых деревьев, светлый такой и просторный. Когда я спускалась по той самой лестнице, которую вчера покоряла в ползучем состоянии, а их гостиной с функциями прихожей вовсю веселились солнечные зайчики, чуть зеленоватые из-за растительности вокруг дома. Дедуля со значительным фингалом обретался в кресле-качалке у двери, бабуля хлопотала над столом, судя по всему готовя утренний перекус для несостоявшейся шпионки.
— Лия, девочка наша, — дедуля приветливо мне улыбнулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки — нравилась мне эта парочка, но с засаду с ними я бы не пошла.
— Солнечного дня, — моя улыбка стала шире, когда бабуля демонстративно налила мне в сок вчерашней сивухи, видимо знают, как тут с похмельем бороться. — Все, я ваша навеки, — значительно ускорившись, я подошла к столу, уселась и приступила к завтраку. Спустя минуту вспомнила. — Э, а кто тот усастый был?
— Это, — дедуля потер фингал, — полковник Сайрус.
— А чтоб ему… в засаду с голубыми суток на десять, — в сердцах произнесла я, искренне жалея дедулю.
— Да был он уже, — бабуля тяжело вздохнула, — не помогло, как был засранцем, так остался.
Мы помолчали думая каждый о своем. Не знаю как бабуля с дедулей, а я исключительно о засаде с голубыми, и как-то жаль мне усастого стало.
— Лия, — оторвал меня от невеселых размышлений дедуля, — что будешь делать?
Я потянулась к соку, сделала глоточек смакуя зеленоватую вкуснятинку с привкусом спирта и блаженно улыбнулась:
— Дедуль, а до пляжа тут далеко?
— Наш человек, — восхитилась бабуля, — я с тобой, только купальник одену.
---------------------------------------------------
Жизнь снова была прекрасна! Море, солнце, золотистый крупный песок и сок с местной бадягой — я была в раю! Мы с бабулей, которая в купальнике выглядела лет на сорок не больше, подставляя худосочные окорочка солнцу, блаженно предавались излюбленному бабскому разговору — деньги, мужики… политика.
— Сайрус от тебя так просто не отцепится, — бабуля поправила иссиня-черные волосы и улыбнулась, сразу став лет на двадцать моложе. — Даст пару дней на отдых, и нарисуется на горизонте. Может уедешь?
Я всерьез задумалась над словами умудренного жизненным опытом и общением с правительством человека, естественно более уважая опыт со власть имеющими. Ситуация была не айс, совсем не айс.
— А дадут ли мне уехать? — задумчиво протянула я, ковыряя пальчиком песок, — Учитывая их методы… А вы почему не уехали, когда программа была закрыта?
Бабуля хитро мне подмигнула:
— А зачем?
— Не поняла? — затем я оглянулась вокруг, понимающе улыбнулась и уже с некоторой завистью протянула. — А вы с дедулей продуманные….
— Знаешь чем отличается купание в воде, от купания в дерьме? — продолжила знакомить меня с жизненной мудростью бабуля.
— Чем? — заинтересованно выговорила я.
— Очень быстро выплывать учишься, — рассмеялась бабушка, — а главное нырять обратно уже не хочешь.
Да, жизненная мудрость меня впечатлила, образ нарисованный воображением еще больше.
— Ладно, там посмотрим… Моя первая задача насобирать материал для статьи, а там дальше видно будет. — Какая-то излишне прыткая волна докатилась до моих ног, окатила массой пены и соленных брызг, и смылась. А в голове моей созрел внезапный план. — Слушай, Оша, а что именно тут нужно нашим продавцам сказочного 'завтра'?
Несмотря на всю легкомысленность наших нарядов и окружающей обстановки, вопрос я подняла серьезный и мне серьезно постарались ответить:
— Ты знаешь, кто купил Сатари? — я решила не язвить и просто кивнула в ответ. Оша продолжила. — Алессандро Делвери очень интересная личность. Что ты о нем знаешь?
Глаза мои мечтательно прикрылись, из полураскрытых губ вырвался сладострастный стон и я прошептала:
— Он такой охринительный, что за одно это уже можно простить даже убийство всего нашего сената… А уж как он готовит… — глаза бабули увеличились втрое, но все выражение лица просто вопило 'Еще, еще' и я поняла, что мы перешли к излюбленной теме беседы всех женщин — все мужики ко… в смысле парнокопытные. Тяжело вздохнув, добавила, — Женится он, сволочь!
Бабуля несколько минут смотрела на меня внимательно, затем цыкнула:
— Не о том ты думаешь… А в постели он как?
— Не о том ты, бабуля, думаешь, — спародировала я ее укоризненный тон, и тяжело вздохнула. — В постель не пустил… гад! Зато полапать получилось и снимки такие… с обнаженным торсом…
Я снова тяжело вздохнула, и устремила печальный взор в даль… Пляж, на котором мы в свое удовольствие предавались разврату лени был с километр в длину и всего метров сорок в ширину до тропических зарослей. В зарослях визгливо верещали птицы, в надежде переорать шум прибоя… Пока вели птахи, но полагаю, ночью прибой возьмет реванш. Вообще странный тут переход от буйства зелени к золотому песку, а затем от песка в ярко-голубую воду. Стремно, конечно, но красиво…
— Так что там с Алессандро? — перевела я разговор на одного очень интересующего меня субъекта.
— Так что там с Алессандро? — перевела я разговор на одного очень интересующего меня субъекта.
— Рассказываю факты, — по деловому начала бабуля, — Двенадцать лет назад он получил в наследство 'Семь Вершин', на тот момент поместье было раз в двести меньше нынешних размеров.
— Ого, — заинтригованно произнесла я.
— В течение двух лет Алессандро скупил все поместья соседей, затем земли правительства, — бабуля проследила за моей реакцией, впечатлилась размером округлившихся глазенок и продолжила. На Артине в урожайные годы снимают по семь оборотов, а продает владелец 'Семи Вершин' всего три урожая… Соображаешь?
Я кивнула и погрузилась в размышления, для систематизации имеющихся данных, размышляла я вслух:
— Алекс продает фрукты и сыры под торговой маркой 'СВ', то есть 'Семь Вершин'. Насколько мне удалось выяснить, девять лет назад началась маркетинговая компания по внедрению на рынок вин с Артины. Вина реализуются под маркой АлеДе, кстати реально классные вина, именно поэтому и стоимость их… мне месяц за бутылку в прежние времена пришлось бы работать, в смысле до Авангарда… А, ты не поймешь! — обрадовала я бабулю. — Ну, так вот, к чему это я — учитывая, что обе торговые марки сами по себе уже раскрученный бренд, куда он урожай девает, а главное зачем? Может животных кормит?
— Ага, — на лице бабули отразилось все ее нелестное мнение о моих умственных способностях, — коровушек поит, вином коллекционным! — Оша расхохоталась и я невольно тоже улыбнулась. Бабуля посерьезнела, — Но именно это Алессандро Делвери сообщает всем любопытным.
— А любопытствующих много, — произнесла я очевидное и погрузилась в размышления… Тридцать секунд спустя размышления закончились, причина — отсутствие информации. — Бредятина полная кормить животных фруктами, которые по огромной цене закупают рестораны. Ты хоть раз ела фрукты 'СВ'? Я пробовала, в ресторане — вкуснятина непередаваемая! После его клубники, вся остальная кажется крашенным мылом. Да ему проще закупать фураж с других планет, выгоднее раз в семь…
— И если ты такая умная, — язвительно перебила меня бабуля, — то чего ж ты такая бедная?
— Бедность, бабуля, это не порок, а образ жизни, — я радостно улыбнулась, вспомнив свою коллекцию обуви, — о чем у нас беседа?
— Не о чем, а о ком, — Оша довольно сощурилась, перевернувшись и подставив лицо солнцу.
Я последовала ее примеру и теперь мы обе лежали на спине, упираясь локтями в песок, а ноги ласково омывали волны океана. Каааайф! Если бы еще и Алекса рядышком… Мечты-мечты…
— Так и я не поняла, — несколько возмущенно начала я, — наше правительство желает знать, почему правительство Танарга планету продало, или они просто страстные обжоры и не врубаются, куда Алекс вкусняшки сплавляет?
Оша фыркнула и захохотала, а я врубилась — второе!
— Мдя, — глубокомысленно изрекла я и мысли закончились.
— На Сатари ситуация такая — Алессандро Делвери купил планету, а по сути затребовал за долги, — продолжила рассказывать бабуля, — и теперь в течение полугода территорию планеты должны покинуть как военные, так и местные жители.
— Ого! — я в изумлении уставилась на Ошу, — а местные чем не угодили?
— А кто знает, — бабуля с какой-то грустью устремила взор вдаль, — нас не то, чтобы выгоняют, но те кто остается здесь… не имеют права покидать планету. Договора стандартного образца были высланы в день передачи прав на планету новому владельцу.
— Стремно как-то, — невольно вырвалось у меня, — к чему такие меры безопасности?
Я представила себе Алекса — такого трогательного, немного застенчивого, особенно когда кусок пирога от меня прикрывал… Ну не может Алекс, мой идеальный Алекс делать что-то плохое! Ну не пекут пироги настоящие злодеи межпланетарного уровня! Или пекут? А еще и цветочки сажает… Я задумалась снова, для сосредоточенности даже виски потерла, и пришлось размышлять опять вслух, ибо мой мозг работать после зеленой бадяги да еще и под солнцем, да и еще и под шум прибоя и ор пташек… короче мозг объявил перекур в тот самый момент, когда был мною востребован.
— Оша, — промолвила я страдальческим тоном, — ну не может Алекс… быть плохим… наверное… Он такой забавный, добрый, умный, с чувством юмора и вообще… А с другой стороны сволочь он…
Мы помолчали, потом еще по обсуждали сенаторов, потом допили сок с бадягой и отправились домой, стараясь идти ровно в этом странном пошатывающемся мире. Мы шли и, кажется, что-то пели, типа 'Не ходите девки замуж за шпиона'. На высокой ноте общеизвестной истины 'Не люби красивого, полюби женатого — целее будешь' Оша споткнулась и указала пальцем куда-то… Я честно попыталась проследить за ее рукой, но учитывая, что рука бабули беспрестанно шаталась у меня банально разболелась шея… Бабуля махнула рукой и мы просто пошли…
Ближе к маленькому домику в папоротниковых зарослях зрение мое выдало галюн. В мареве полуденного солнца я увидела высокого, обалденно красивого мужика, с пепельными волосами, собранными в хвост так, что одна прядка падала на его безукоризненное лицо с высокими скулами. От лица мой нетрезвый взгляд спустился на широкие плечи, узкие талию и бедра и я поняла, что это точно галюн… Поднимаю глаза на это привлекательное совершенство, встречаюсь с веселым взглядом каре-зеленых глаз и слышу радостное:
— Ну, здравствуй, Лика Пресветлая!
Я честно попыталась ответить… Из горла моего вырвался сначала всхлип, затем какой-то хрип, на очереди нервно толпились сухой кашель и еще один всхлип. По окончанию звуковой симфонии я выдала:
— Дени….
Он нежно улыбнулся, сверкнув чуть заточенными по последней моде зубами, и подал мне руку… Мои старания выглядеть растроганной провалилась после пятой попытки ухватиться за его руку, потому как я постоянно промахивалась. Улыбка Дени несколько померкла, он как-то странно рыкнул, схватил меня, перекинул через плечо и понес в дом, привычно читая нотацию: 'Блин, Лика, тебе нельзя пить! Нельзя! Ты дуреешь от одной капли алкоголя!'
А я билась головой о его спину в процессе поднимания по лестнице и размазывала по лицу пьяные слезы, все повторяя:
— Дени, ты живой… живой…
А дальше все смешалось в странный водоворот событий… Шум воды наполняющей корыто, внезапно оказавшийся перед глазами уже печально знакомый белый друг и два чужих пальца в моей глотке… Мои возмущения захлебнулись в радостным 'Бэк' моего желудка, который избавлялся от всего выпитого на пляже, да и съеденного до него… Все закончилось тем, что меня умыли и посадили в корыто с водой и ласково так улыбнулись.
— Ты как? — поинтересовался Дени.
— Урод! — зло выдохнула я, — Сволочь! Котяра облезлый! Свинтус въетнамский!
— И все? — Дени откровенно потешался над мокрой и несчастной мной, — В студенческие годы я слышал от тебя и более заковыристые фразы, — он весело подмигнул мне.
— В студенческие годы ты меня бросил, — буркнула я, — и записки не оставил!
Он несколько скривился, поправил мои мокрые висящие сосульками волосы и прошептал:
— Милая, мне пришлось…
Я всхлипнула, откуда-то взялись и слезы, и так же тихо ответила:
— Я готова была бежать за тобой на край света, нарушать закон, если ты попросишь… пары пропускать, а ты?! А ты меня бросил, Дени, просто бросил… — Слезы почему-то струились по щекам уже изумив даже меня. — Ты был единственным человеком, к которому я привязалась, которого я боготворила, которого я любила, в конце концов! — Я взглянула в его ошарашенное лицо. — Мы в ответе за тех, кого приручили, Дени, а ты меня бросил!
Он даже открыл рот, чтобы ответить, но я была быстрее:
— И вот теперь ты явился, весь такой красивый, абсолютно здоровый и совершенно живой! И ты ожидаешь, что я брошусь к тебе на шею, ласкаясь как щенок, которого бросили, а теперь решили снова подобрать? А я не щенок, Дени. И не дура… иногда. Думаешь я не понимаю зачем ты здесь?
Каре-зеленые глаза, взгляд которых я когда-то ловила и была так счастлива, если он смотрел на меня, теперь погрустнел. Дени не скрываясь, кусал губы… Он сидел на полу рядом с корытом в котором была я, весь такой красивый а главное живой, чему я очень была рада не смотря ни на что.
— Дени, — я плакала и не скрывала этого, — Дени, просто скажи, что ты не будешь меня использовать… Скажи что ты не от них… Пожалуйста… — я всхлипнула, как ребенок, который не хочет верить в очевидное, как подросток, у которого отняли веру в белобородого дядьку с подарками… — Дени…
Не глядя на меня, моя первая любовь хмуро ответил:
— Ты изменилась, Лика… Сильно изменилась. Приводи себя в порядок, я подожду в комнате…
Его слова потонули в моей истерике… Он остановился на пороге, обернулся, с болью посмотрел на меня.