– Что-то тебя не поймешь, – усмехнулась она. – То Юра уже дома, то Марина одна… Ты же знаешь, что его дома быть не может.
– Опять двадцать пять! Не трогал я его! Не трогал!
– Тогда где он?
– Не знаю. Может, ушел. Обиделся на тебя и ушел.
– Обиделся. Но не ушел. Мы поговорили с ним, я пообещала ему, что не буду с тобой, и он меня простил.
– Может, и простил. Но все равно ушел.
– Его мама бы знала.
– Так, может, он у нее?
– Нет его там.
– Ты уверена? Может, свекровь нарочно прячет сына, чтобы ты побегала.
– Я бегаю. И на работе у него была, и у его матери, и к тебе ездила…
– А под кровать заглядывала?
– Марина могла заглянуть. Она сейчас у свекрови. Я ей звонила, она бы сказала…
– Может, и Марина в сговоре?
– Против матери? Ты идиот?
– Спасибо!
– Извиняться не буду! – предупредила Рита.
– Жестоко!
– Кто это такая была? Ну там, у тебя… – Ее голос дрогнул от обиды.
– Элеонора. Моя начальница.
– Красивая… Это про нее ты говорил?
– Давай не будем об этом.
– Про нее! – усмехнулась Рита.
– Она для меня ничего не значит. Для меня существуешь только ты, – сказал Матвей.
Но Риту уже понесло. Желание оскорбить и даже унизить его взяло верх.
– Она твоя любовница? И поэтому взяла тебя к себе?
Матвей промолчал, плотно сжав губы. Без толку оправдываться перед женщиной, которая закусила удила. Ей сейчас все равно, что он скажет…
– Поэтому ты с ней работаешь? – снова спросила она.
Но Матвей и в этот раз ответил ей молчанием. И Рита стала успокаиваться.
– Извини, – сказала она, осознав свою ошибку.
– На самом деле я вернул ей отель, который у нее забрали бандиты.
– Как ты с ней познакомился?
– Да так… Она очень мне помогла…
– Ты ее любишь?
– Нет.
– А меня?
Матвей остановил машину, повернулся к ней. Риты пыталась увернуться от поцелуя, но не смогла. Может, потому что не хотела сопротивляться…
Она обмякла в его объятиях, ее дыхание участилось. И все-таки она взяла себя в руки, оттолкнула его:
– Не надо!
Матвей выехал с обочины на дорогу, а Рита все продолжала:
– Ты правда не трогал Юру?
– Правда. Может, у него просто другая женщина?
– Исключено.
– А вдруг он уже дома?
Рита достала из сумочки телефон, набрала домашний номер.
– Юра?.. Не поняла! – Она в недоумении глянула на Матвея.
– Что ты не поняла?
– Кто-то взял трубку и тут же положил…
– Почему кто-то? Юра и взял.
– А зачем он тогда положил трубку? Звонок сбросил?
– Откуда я знаю, что у него на уме?
– Ну, может, и он…
Матвей подъехал к дому и попросил у Риты ключ от ее квартиры. Она спросила, зачем это ему нужно, и он ответил, что вдруг в квартире не Юра, а кто-то другой. Вдруг Драпов пропал не просто так, и его исчезновение – часть игры против Матвея? Он даже догадывался, кто мог затеять эту игру.
Неспроста Элеонора заходила к нему сегодня в кабинет. Он ей про спарринг говорил, а она ухмылялась. И Рита не застала ее врасплох… Знала она про Риту, и про драку с Драповым ей было известно.
Элеонора, может, и была в чем-то дурой, но жизнь преподала ей урок. Может, помимо Матвея с его командой на нее работает какая-то параллельная структура. Измена Крымова многому ее научила… Потому Элеонора и знала про Риту, про их с Матвеем встречи. Возможно, и Драпов узнал об измене жены с подачи Элен… Может, сейчас в квартире у Риты сидит человек, который поджидает ее…
Он велел Рите заблокироваться в машине, зашел в подъезд, поднялся на второй этаж. Ключ тихонько вошел в замочную скважину, но что-то щелкнуло в механизме, когда он его проворачивал. И дверь тихонько скрипнула, когда Матвей стал ее открывать.
А открывал он ее сидя, частично прикрываясь дверной рамой и стеной, к которой примыкал косяк. Он уже собирался вкатиться в кувырке через плечо, когда из глубины квартиры звонко громыхнул выстрел. Пуля прошла у Матвея над головой. Он еще не успел поблагодарить себя за находчивость, как вторая пуля прошила шейную мышцу на стыке с плечевым суставом. Правая рука мгновенно онемела, хотя Матвей и удержал пистолет.
Он отскочил под прикрытие стены, взял пистолет в левую руку. А выстрелы из квартиры продолжали дырявить дверь. Только по одним пулевым отверстиям можно было считать выстрелы. Шесть. Семь. Восемь… И тут же громыхнул девятый выстрел. Значит, в обойме у стрелка не восемь, а больше патронов, может быть, все двадцать. И позиция у него выгодная. Он держал под обстрелом приоткрытую дверь, намертво блокируя вход в квартиру. Матвей мог бы что-нибудь сделать, если бы правая рука не повисла плетью. И кровь из раны хлестала…
Но можно было отступить и самому взять под прицел дверь. Стрелок должен убедиться, что цель поражена, для этого он высунется на лестничную площадку, где Матвей и снимет его точным выстрелом. Он и левой рукой хорошо владеет – не промажет.
Выстрелы прекратились, он затаился, но стрелок не появлялся. Зато Матвей уловил подозрительное движение воздуха из квартиры, даже дверь слегка шелохнулась. Похоже, стрелок открыл окно или балконную дверь.
Матвей приподнялся, сделал шаг вперед, но голова тут же закружилась, и его качнуло в сторону. И все-таки он дошел до двери и открыл ее нараспашку. Никакой реакции со стороны стрелка. Движение воздуха усилилось – похоже, в комнате все-таки было открыто окно. Но это могла быть и ловушка. Сейчас Матвей сунется в квартиру, и все…
А он сунулся. Превозмогая боль и слабость, вкатился в прихожую, заскочил на кухню. Тихо здесь, никого, только запах пороха улавливается. Из комнаты этот запах шел, оттуда стреляли.
И в комнату он ворвался, рискуя собой. Но и там никого не оказалось. Балконная дверь открыта, тюлевая занавеска белым флагом полощется на ветру за окном.
Матвей выскочил на балкон и увидел следы на снегу, которые начинались от сугроба на клумбе. И эти следы вели к тротуару, а там люди. Две женщины оглядывались на мужчину, который торопливо шел прочь от дома. Воротник поднят, руки в кармане, шерстяная шапочка низко опущена на глаза. Высокий он, худой… Уж не Драпов ли это?
Женщины неспроста смотрели мужчине вслед. Видимо, они видели, как он спрыгивал с балкона, шел к тротуару. Возможно, видели и его лицо. Матвей понимал, что сил на преследование у него нет, поэтому попытался помахать рукой, чтобы привлечь внимание свидетелей. О законном правосудии он сейчас не думал, ему нужно было самому знать, кто в него стрелял. Самому разобраться с ситуацией. Но достучаться до женщин он не смог. Горло заложило, голова невыносимо закружилась, перед глазами пошли красные круги.
Он обессиленно опустился на пол, положил пистолет, сунул руку под дубленку, пальцами нащупал рану, попытался остановить кровь.
Тут же появилась Рита. Он не видел ее, но слышал ее голос:
– Ты здесь? Что с тобой?
А вскоре он почувствовал и ее руки. Она затащила его в комнату, закрыла дверь, стащила дубленку, пиджак, побежала в кухню за бинтами. А по пути вызвала «Скорую»…
Матвей хотел ее остановить. Что, если в него действительно стрелял Драпов? Тогда его арестуют, и виноват в этом будет Матвей. Во всяком случае, так будет думать Рита. Она проклянет его и откажет ему в праве на совместное с ней будущее…
Но в то же время она не жалует преступников. Матвея она любила, но развелась с ним, когда он мотал срок. Развелась, чтобы выйти замуж за Драпова.
И с самим Драповым она разведется, и выйдет замуж за Матвея… В конце концов, Драпов едва не стал убийцей, зачем он ей такой нужен? Ей нужен только Матвей…
А если не Драпов стрелял в него? Что, если это Элеонора подложила ему свинью? Развить эту мысль Матвей не успел. Последние частицы сил и сознания песчинками высыпались в горловину стеклянных часов, и он лишился чувств.
От чистого, высушенного на морозе пододеяльника исходил приятный запах. Матвей рос в детдоме, там постельное белье пахло совсем по-другому – бедностью, сиротством. И в армии – все тот же казенный дух. Все изменилось, когда он стал жить с Ритой. Только тогда он понял, какой это кайф – лежать на чистом накрахмаленном белье, пахнущем морозом.
Рита принесла белье из дома, им и застелила больничную койку.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, взяв его за руку.
К нему только что приходил следователь прокуратуры, а до него Матвей общался с Симаковым. Он рассказал им все, как было, но не стал говорить, что стрелок был похож на Драпова.
Во-вторых, он не хотел наговаривать на своего соперника. А во-первых, не был уверен, что в него стрелял именно Драпов. Может, высокий худой мужчина, который привлек его внимание, был случайным прохожим? А еще могла произойти визуальная ошибка. Возможно, подозрительный мужчина не так уж высок и худощав, как ему показалось. Может, это зацикленное на Драпове воображение выдало такую картинку.
– Да жить можно, – улыбнулся Матвей.
– Да жить можно, – улыбнулся Матвей.
Пуля прошла навылет, но серьезно повредила мышечную ткань. И крови он много потерял. Но все это пустяки. Кровью его пополнили, слабость и все сопутствующее скоро пройдет – уже завтра от этого не останется и следа. И рана затянется, и рука заживет. Уж он-то знает себя.
– Завтра можно выписываться, – добавил он.
– Шутишь?
– Нет. Надо же Драпова искать.
– Но ведь это не он же в тебя стрелял? – разволновалась Рита.
– А разве я говорил, что это он?
– Нет, но думаешь так. А кто еще мог находиться в нашей квартире?
– Тот, у кого был ключ.
– У Юры был.
– А если этот ключ у него забрали?
– Кто?
– Вопрос.
– Я не знаю, кто мог у него забрать ключ. Знаю только, что Юра не мог в тебя стрелять.
– Он у тебя совсем не простой, каким кажется.
– Ну, он занимался карате. Как начал в институте, так до сих пор…
– Может, он и пулевой стрельбой занимался?
Вряд ли стрелок случайно выстрелил в нижнюю часть двери, ранив Матвея. Возможно, он раскусил его тактику. Значит, не совсем дурак…
– Нет, не занимался. Да и пистолет у него откуда?
– В том-то и дело, – кивнул Матвей.
В него стреляли из «стечкина», такой ствол так просто не достать.
Но на такой ствол можно накрутить резьбу. Отсюда вопрос, почему при стрельбе не использовался глушитель? Профессионал обязательно воспользовался бы прибором бесшумной стрельбы. Значит, стрелял дилетант. Или человек, у которого не было возможности раздобыть глушитель и подготовить под него пистолет.
– Это не Юра, я точно знаю, – повторила Рита.
– Верю, – кивнул Матвей.
– Ну, я пойду? – спросила она.
Он покачал головой. Неспокойная обстановка вокруг них, как бы и ей не досталось.
– Нельзя тебе уходить. Опасно это. Здесь оставайся. Палата большая, места всем хватит.
– А Марина?
– Она же у бабушки.
– Я не могу ее бросить…
– Пусть с нами будет.
– Я подумаю.
Матвей кивнул. Пусть Рита думает, а он пока приставит к ней охрану, одного из двух бойцов, которые дежурили у его палаты.
Он отдал распоряжение, отправил с ней телохранителя, а вскоре появилась Элеонора.
– Не помешаю? – язвительно спросила она, заполняя палату ароматом французских духов. И освещая ее светом своих глаз. Красивая она, яркая, даже жаль, что к ней не лежит душа.
– Ни в коем случае.
Матвей озадаченно смотрел на нее. Обычно Элеонора носила юбки средней длины, а сейчас на ней чуть ли не мини. Оригинально – деловой костюм с короткой сексуальной юбкой. Уж не для него ли она так нарядилась? А может, еще и Риту хотела позлить.
– Отдых себе устроил? – улыбнулась она, присаживаясь на стул.
– Ну, думаю, это никак не отразится на твоей безопасности, Элеонора Викторовна, – колко усмехнулся Матвей.
– Пока что твоя безопасность под угрозой. Сначала бровь тебе рассекли, теперь вот из пистолета… Что там за страсти, Грачев?
– А что за страсти?
– Серьезный противник попался?
– А разве разведка не донесла?
– Какая разведка?
– Такая. И не моя… Откуда ты знаешь, кто мне бровь разбил?
– А кто тебе бровь разбил?
– Ты же про соперника говорила. А соперник в моих страстях – это Драпов, муж Риты… Да, это он мне бровь разбил.
– Рита так и сказала. Вчера в твоем кабинете сказала.
– Да нет, ты до нее все знала… Ты все знала… Ты что, следила за мной?
– Я?! За тобой?! – Элеонора громко возмутилась, пытаясь заглушить свою растерянность.
– А чего ты так разволновалась? – усмехнулся Матвей. – Я тебя не осуждаю. Сколько раз тебя предавали. И я могу предать, да? Вдруг я вторым Крымовым окажусь? Все правильно, я бы тоже на твоем месте подстраховался…
– Ты никогда не будешь на моем месте! – распалилась она. – Я понимаю, ты этого хочешь…
– Чего я хочу? Твое место занять? С чего ты это взяла?
– Ты не можешь простить мне Крымова… Ладно, не будем об этом! – Элеонора не смогла выдержать его взгляд и отвернулась. Похоже, она действительно боялась Матвея. Не доверяла ему и боялась, поэтому и подстраховалась.
– Я тебя простил. И никаких к тебе претензий.
– Но ты меня предупредил… Я же говорю, давай не будем.
– Кто следил за мной?
– Ну, не то чтобы следили…
– Что за люди на тебя работают?
– Нет никого… Ты не так все понял…
– А кто в меня стрелял?
От возмущения Элеонора подскочила на месте и воскликнула:
– Ты думаешь, что это я тебя заказала?!
– Я этого не говорил, ты сама это озвучила, – усмехнулся Матвей.
– Ну, знаешь!
– Кто в меня стрелял? – давил он на нее взглядом.
– Я… Я не знаю… – не на шутку разволновалась Элеонора. – Я здесь ни при чем!
– А кто при чем?
– Э-э… Муж твоей Риты! А разве нет?
– Значит, вы его решили подставить?
– Кто это мы? Что ты такое говоришь?
– Где он?
– Не знаю! И знать про него не хочу! И тебя знать… – Элеонора не договорила.
Ее растерянность трансформировалась в бешенство. Вне себя от переполняющих эмоций, она вскочила со своего места и, не прощаясь, ушла.
Матвей не исключал возможность такого взбрыка. Более того, у него даже имелись планы на этот случай. Он позвонил Бурунову, запустив тем самым механизм противодействия…
Глава 24
Мало получить юридическую власть, нужно еще получить ее фактическое подтверждение. А в стае волков такое подтверждение можно выбить только силой. Клин в дикой природе можно выбить только клином.
– Какой ты на хрен Великан? От горшка два хрешка ты, а не Великан!
Клим давил на Великана всей силой своего авторитета. Он знал, как подавлять противника взглядом, и умел пользоваться этим. Но внутренняя сила хороша только тогда, когда есть внешняя мощь. А с этим у Клима вроде бы все в порядке. Он привел на сход свою бригаду, за которой и физическая мощь, и авторитетный вес. Один только Вакула со своими бойцами чего стоил. Да и Монтер с Полухой имели реальный весь. А с ними еще с десяток внушительного вида бойцов.
Этой силы хватило, чтобы нейтрализовать сопротивление Великана. Клим оформил наследство, предъявил свои права, Великан дернулся, но ничего сделать не смог. Клим выгнал его из казино, поменял там охрану, обозначил свое присутствие в ночных клубах и ресторанах. Но этого было мало. Он должен был вырвать у Великана всю его власть. Всю и над всеми. Иначе рано или поздно Великан сожрет его. Да и вообще, не дело это – останавливаться на полпути.
– Ты за базаром следи! – озверело вздыбился Великан.
Он находился на своей территории, в спортзале охранной фирмы, которую держал по праву, данному ему братвой. Но эта же братва могла и лишить его такого права, если Клим окажется сильней. А людей у Великана много, столько же примерно, сколько и у Клима. И это не рядовые охранники с улицы, а реальные бойцы, готовые драться и умирать за своего босса. И Великан чувствовал их поддержку.
– Кто ты такой, чтобы пену тут пускать? – скривился Клим. – Откуда ты такой взялся? Где ты был, когда Калугу менты принимали? Почему не взял на себя его вину? Почему не отмотал за него срок! А я отмотал!.. Я с Калугой в «центре» был, когда ты сопли жевал! Я за Калугу срок принял! Я зону держал! У меня воровской авторитет! Я с законниками на «ты»! А ты кто такой?
– Ты меня тут на понт не бери! – с ненавистью посмотрел на него Великан.
Казалось, еще чуть-чуть, и он сорвется с цепи, набросится на Клима с кулаками. А удары у него убийственные.
– Ты под себя все хочешь взять! А я за всех! Я за «общак»! – бушевал Великан.
– И я за «общак»!
– Да, тогда почему казино на братву не отдашь? Это все наше, общее!
– А я разве не братва? Слушай, а может, ты думаешь, что Калуга – крыса? – рассвирепел Клим. – Типа, он казино из «общака» выдернул и на себя записал? Ну, ты в натуре!..
– Я не говорю, что Калуга – крыса. Но с казино Калуга накосячил!
– Он казино мне отдал! А я – братва! Я с ним с самого начала был! Я срок за него принял, чтобы он мог поднять все это! – Клим обвел рукой зал – от одной стены до другой. – И он поднял! И братве все отдал! Мне отдал, всем тут! А ты его за крысу держишь!
– Ты за базаром следи! – заорал Великан.
Он не видел бойцов, которые стояли у него за спиной, но чувствовал их настроение. Оно все еще было в его пользу, но уже склонялось на сторону Клима. Великан стоял на тонком льду, который еще не ломался, но уже не мог выдержать серьезный вес. Нужен был толчок, с которого начнется ледоход.
– А почему ты не отомстил за Калугу?
– А кто его завалил, я знаю?
– Знаешь! Ты Грача искал! И нашел! Но не замочил!.. А я решил проблему! Где сейчас Грач? Не знаешь? На больничке он! Стреляли в него!
Клим выложил козырного короля. Хотелось бы ударить по Великану козырным тузом, но, увы, Грач остался жив… Но ведь на него покушались! Пытались отомстить за Калугу? Пытались! Было действие? Было! В то время как Великан в сватах у министра ходил, Клим за Калугу спрашивал.