Собрав всю волю в кулак, Ма Яньхун попытался успокоить покупателей:
– Не волнуйтесь, пожалуйста, мы быстро разберемся с возникшей проблемой. Через минуту все решится.
– Возможно, нам лучше приехать в другой раз? – спросил один из них. Второй согласно кивнул.
– Подождите, сейчас выходить на улицу небезопасно, – остановил их Ма Яньхун в последней отчаянной попытке спасти все предприятие. – Посидите здесь, сейчас подадут еду. А когда все успокоится, вы сами решите, ехать вам или закончить сделку.
В подтверждение его слов, что на улице небезопасно, в зал ворвался взбешенный Чжао Вэнь и завопил, что все, кто причастен к угону машины, должны быть убиты, а товар возвращен. Это послужило приказом боевикам, что маскировались под обычных посетителей пельменной. Четверо парней в разных частях небольшого зала поднялись из-за столиков, на ходу выхватывая оружие. Тем временем на улице притормозили три машины, забитые крепкими татуированными парнями. В любой момент все грозило обернуться полномасштабными боевыми действиями. Чжао Вэнь, выкрикивая приказы, одновременно звонил по телефону оставшимся головорезам, чтобы те немедленно перекрыли все дороги, ведущие из района.
* * *Кинуть «триаду» на «баки» оказалось не такой замечательной идеей, как он думал вначале. Прикрываясь подобранной за соседним столиком газетой, Храмской молил бога, чтобы китайцы не обратили на него внимания. Головорезы, вооруженные до зубов, носились по залу пельменной, вопили на китайском, о чем-то спорили, перезаряжали оружие, а потом собрались и уехали. Обычные посетители заведения тоже расползлись кто куда. Остался лишь персонал пельменной, он да пара лощеных типов в костюмах за соседним столиком и с ними широкоплечий китаец с мрачным лицом в кожаном пиджаке. Увидев внушительные кейсы, Храмской понял, что это покупатели с деньгами, а мрачный здоровяк в коже – их охрана. С одним-то он справится наверняка, но есть другая проблема. После угона микроавтобуса весь китайский квартал напоминал растревоженное осиное гнездо. И самое лучшее для него – тихо убраться подобру-поздорову, пока его появление не связали с угоном. Но Храмской не мог просто встать и уйти, когда желаемое было так близко. От кейсов до его столика было метров пять.
Какой-то мерзкий голосок внутри него шептал, что он должен сделать это, что там пять миллионов и он получит их, потом уедет из города очень далеко, забудет все и заживет новой жизнью, будет сам себе хозяином, откроет свое дело, купит дом и… Увы, этот голос оказался значительно сильнее, чем голос разума. Китайцы за соседним столиком с недоумением посмотрели в его сторону. Храмской опустил газету, выхватил два пистолета, вскочил, перевернув по пути стол, и расстрелял смотревших на него китайцев, как в старые добрые времена – с двух рук. Не было никаких чувств. Он действовал, как машина. Стреляные гильзы со звоном падали на пол. Сдерживая ярость и отчаяние, он шел вперед. Парни с кейсами не смогли ничего предпринять. Каждому в грудь попало по четыре пули. Один из них опрокинулся назад вместе со стулом, второй завалился на бок и, умирая, накрыл собой драгоценный кейс. Широкоплечий китаец в коже схватился за оружие, но Храмской разрядил в него весь оставшийся боезаряд с близкого расстояния. Его кожаный пиджак и рубашка на груди превратились в дымящиеся лохмотья. Падая, он разнес соседний столик. Сверху на него посыпалась разбитая посуда с остатками еды, что не успели убрать официанты.
– Вот и чудненько, – произнес Храмской в наступившей тишине.
В ушах непривычно шумело, как обычно бывает после массированной пальбы в закрытом помещении. Обоняние щекотал резкий запах пороховых газов. Он перезарядил оружие и посмотрел на мертвецов с кейсами. Сначала попытался перебить цепочку наручников пулей, но не попал. Тогда он просто отстрелил обоим запястья и снял кейсы. Персонал пельменной не подавал признаков жизни. Но Храмской и не собирался устранять свидетелей. Его и так запомнят все вокруг. Не вырезать же весь квартал. Поднимая кейсы, он запоздало пожалел, что не удосужился перед налетом надеть маску. С другой стороны, если бы он в маске влетел в пельменную, то был бы уже мертв.
Его не пытались остановить. Выбравшись на улицу, Храмской заметил помятый бок своей машины – бандиты не очень аккуратно парковались на своих «Хаммерах». Дверь со стороны водителя не открывалась, поэтому, запихнув кейсы на заднее сиденье, он полез на место водителя через пассажирское кресло. Развернулся, завел двигатель, захлопнул дверцу и отъехал. Теперь главное – выбраться из района. Храмской подумал о Барсуке с Лютым. Возможно, они отвлекут огонь на себя, пока он не покинет враждебную территорию. Подумав, он достал сотовый и набрал Барсука.
– Не до тебя сейчас, – рявкнул тот в трубку, ответив почти мгновенно.
– Что, жарко? – невинно поинтересовался Храмской, удерживая руль одной рукой и наблюдая за дорогой. – Почему меня не дождались, придурки?
– Да пошел ты, баклан! – В голосе Барсука звучала неприкрытая ненависть. Он долго ее копил и, когда появился шанс, выплеснул без остатка. – Слушай сюда! Я забираю себе товар, и не пытайся меня остановить! Полезешь – пришью! Все ясно?!
– Вот ты как запел, – улыбнулся Храмской. – Ладно, забирай товар, но радоваться тебе недолго осталось. Тут за вами целая армия на джипах рванула. Китайцы в ярости. Когда они поймают вас, то боюсь даже представить, что с вами сделают. Скорее всего, сдерут с живых кожу.
– Да мне плевать, – с наигранной бодростью ответил Барсук.
– Вам, ребята, должно быть стыдно за кидалово. Нехорошо… Смотрите теперь зубы не поломайте, – тепло, по-отечески пожурил его Храмской и едва сдержался, чтобы не рассмеяться в телефонную трубку. – Если выживете, я спрошу с вас за все, как с гадов.
– Катись ты, – рявкнул Барсук и отключился.
– Вот засранцы, – хихикнул Храмской, радуясь, что все пока идет по его плану.
* * *Ветров остановился в тени дерева у домика офицеров, наблюдая за предстоящими приготовлениями к совместной операции. Весь личный состав заставы и техника пришли в движение. Бойцы готовили оружие. Ревели двигатели БТРов. Заседание оперативного штаба прошло как надо: майору предоставили полномочия по руководству операцией. Воодушевленный этим, Ветров решил набрать Лесовского, чтобы выяснить, что происходит у него на КПП.
– Говорить можешь? – спросил он в трубку, когда чекист ответил.
– Что-нибудь срочное? – поинтересовался Лесовский.
– Да вот хотел узнать, взяли ли вы своих оборотней, – поинтересовался Ветров.
– Самое главное, что удалось задержать крупную партию контрабандного леса, – вздохнул Лесовский, – а эти таможенники – мелкие сошки. Какой-то умысел с их стороны будет доказать очень трудно. Максимум получат выговор. Начальник КПП за них горой. Не хочет выносить сор из избы. Говорит, ребята, мол, ошиблись, с кем не бывает.
– Значит, он сам оборотень, – рубанул Ветров рассерженно. Его достала эта круговая порука. Понятно, что начальник боялся за свое кресло, не хотел получить нагоняй или служебное несоответствие. Но, если так и дальше пойдет, будет не КПП, а бандитский притон.
– Не все так просто, – возразил Лесовский. – Отдельные сотрудники КПП теперь у нас под наблюдением. Мы затребовали с поставщика месячный отчет движения материальных ценностей по складу, а для подтверждения – товарно-транспортные накладные и счета-фактуры, хотя и так ясно, что все это липа. Проверим по документам информацию о месте заготовки данной партии лесоматериалов по регистрационному номеру разрешительного документа на заготовку древесины. Вот тогда все окончательно прояснится. Знаешь, ты нанес им крупный урон своими действиями, поэтому готовься.
– Что, будут убивать? – хмыкнул Ветров.
– Нет, не думаю, но пообщаться захотят.
Ветров задумался. Угрозы его не пугали. Но что делать, если предложат сотрудничество? Он спросил об этом у Лесовского.
– Сразу не соглашайся, а то заподозрят неладное, – велел Лесовский. – Поторгуйся, скажи, что тебе надо подумать. Короче, импровизируй, у тебя это хорошо получается, – повторил он излюбленную фразу. – Они попытаются прижать тебя кредитами. Изобрази отчаяние. Да, и не упускай из виду свою подружку. Нам все же надо вычислить оборотня, через которого идет утечка информации. Я сомневаюсь, что это таможенники.
– Я все понял, – бросил Ветров и повернулся к подошедшему Лапину: – Ну что, готовы к операции «Большая рыбалка»?
– Личный состав и техника готовы, можем выступать, – доложил начальник заставы.
* * *– Чего он хотел? – поинтересовался Лютый, наблюдая за тем, как Барсук с озадаченным видом убирает в карман сотовый.
– Короче, порожняк гонит, говорит, что нам кранты, – ответил Барсук задумчиво. – Типа, район перекрыт китаезами и мы не вырвемся.
– Я все понял, – бросил Ветров и повернулся к подошедшему Лапину: – Ну что, готовы к операции «Большая рыбалка»?
– Личный состав и техника готовы, можем выступать, – доложил начальник заставы.
* * *– Чего он хотел? – поинтересовался Лютый, наблюдая за тем, как Барсук с озадаченным видом убирает в карман сотовый.
– Короче, порожняк гонит, говорит, что нам кранты, – ответил Барсук задумчиво. – Типа, район перекрыт китаезами и мы не вырвемся.
– А он сам чего? – нахмурился Лютый.
– Я у него о здоровье не справлялся, – огрызнулся Барсук, – раз звонит, значит, еще не спалился. Хитрый жучара…
– А кто ему сказал, что район перекрыли? – не отставал Лютый.
– Хоть ты меня не доставай, – взмолился Барсук, выкрутив руль вправо.
За поворотом открылся прямой участок проезжей части длиной метров двести, дальше шел перекресток со светофором, который, по данным навигационной системы, обозначал границу опасного района. Еще немного, и они прорвались бы, но неожиданно сбоку из проулка вылетел желтый «Хаммер». На всем ходу он протаранил их правое крыло и развернул. Из окон «Хаммера» показались стволы автоматов.
– Ложись! – заорал Лютый, резко спустившись на сиденье и выхватив пистолет.
– Мать твою!!! – заорал Барсук, выжимая педаль газа до отказа.
Их машина вылетела на разбитый тротуар. Сзади хлестнули автоматные очереди. Пули прошили салон насквозь. Появился рядок отверстий в лобовом стекле. Стиснув зубы, Барсук направил машину прямо на ворота покосившегося сарая, обшитого с фасада сайдингом. От удара ворота разлетелись в щепки. На машину посыпались ящики с чесноком, отчего треснуло лобовое стекло. С разгона они пронеслись через склад, разрушая пирамиды ящиков, а затем, протаранив хлипкую стену, вновь вылетели на проезжую часть. Весь передок их машины практически рассыпался. Из радиатора валил пар. Барсук вел машину практически вслепую. Пешеходы прыгали в стороны, встречные машины отчаянно сигналили. Лютый посмотрел назад. Преследовавший их «Хаммер» также пронесся через склад, и здание за ним обрушилось окончательно. Следующий внедорожник взлетел на остатках крыши и перевернулся посреди дороги вверх колесами. Тут же в него, одна за другой, врезались сразу три машины.
– Будешь знать, падла, – злорадно воскликнул Лютый, вытащил из кармана гранату и, обращаясь к преследователям, добавил: – Сейчас я и тебя угощу.
«Хаммер» быстро настигал их.
Барсук с ужасом почувствовал, что не может вздохнуть. Глянув вниз, он похолодел. Рубашка на его груди пропиталась кровью. Пули от автомата пробили сиденье и его тело насквозь. В глазах стало быстро темнеть.
– Мать твою, – прохрипел он, пытаясь удержать руль, однако руки не слушались. Машина резко пошла вправо.
Лютый в этот момент выдернул из гранаты чеку, и, когда их подбросило, граната выскользнула из его рук, улетев на заднее сиденье. Страшно заорав, он попытался выпрыгнуть из машины, но дверца не поддавалась – заклинило. Повернувшись, он увидел, что Барсук упал лицом на руль. Лютый перевел взгляд на дорогу и вздрогнул: машина летела на заправку. Доли секунды он пытался отпихнуть раненого, вырулить, потом последовал удар, перетряхнувший все кишки у него в животе. Лютый воткнулся головой в приборную доску и едва не потерял сознание. Искореженная машина снесла колонку, и фонтан бензина ударил вверх. Лязгая и скрежеща металлом, автомобиль по инерции протащило дальше, на сливную площадку к емкостям. Остановился он только тогда, когда снес дыхательный клапан линии деаэрации и зацепился днищем за разорванную трубу.
К машине подлетели «Хаммеры». Бойцы с автоматами посыпались из них, как горох. Глядя на нацеленные на него «калаши», Лютый удивился, почему не сработала граната. И только он успел подумать, как она сработала.
Взрывом разнесло весь салон. Баулы с наркотиками вышвырнуло через задние дверцы на заправочную площадку прямо в лужи бензина. Два баула разорвались, и героин в упаковках по килограмму вывалился на асфальт. Китайцев кого повалило взрывом, кого откинуло, а кто сам прыгнул в сторону, уходя от осколков. А затем резко, мощным всполохом воспламенился разлитый бензин. Через секунду стали взрываться колонки. Все здание заправки объяло пламя. Кто еще был жив, попытался ретироваться, однако в этот момент взорвались резервуары – один, следом другой. Земля буквально уходила из-под ног при каждом взрыве. В соседних домах взрывной волной выбило все стекла. Боевик, оказавшийся дальше всех от взрыва, поднялся, полыхая, словно живой факел, сделал несколько шагов и упал. Вокруг не осталось ни одной живой души. Героин горел в адском пламени пожарища.
* * *Чжао Вэнь находился именно в том «Хаммере», который перевернулся посреди улицы после неудачного прыжка. Благодаря этому он и выжил – не успел попасть во взрыв на заправке. Водитель «Хаммера» погиб на месте, пронзенный бруском, пробившим лобовое стекло. Все остальные выжили, получив различные повреждения: ушибы, ссадины, кровоподтеки и порезы, однако ранения оказались несмертельными. Выбравшись из опрокинувшегося «Хаммера», Чжао Вэнь стер кровь, стекавшую по лицу, и шагнул наперерез белой «Хонде», которая объезжала место аварии. Водитель нажал на тормоза. Китаец навел на него пистолет и гаркнул во все горло:
– Из машины, собака!
Тут же подоспели его бойцы. Водителя выкинули на проезжую часть и возобновили погоню. К заправке они подъезжали в тот момент, когда там уже все полыхало. Чжао Вэнь вышел из машины, а в следующую минуту инстинктивно пригнулся от нового взрыва на заправке. Он видел горящие «Хаммеры», микроавтобус, и от этого зрелища ему хотелось орать от отчаяния. Он знал, что будет дальше. Товар сгорел. «Лунг тао» («Голова дракона») оторвет ему за это голову. И это правильно. Наказание за такой провал одно – смерть. Он потерял лицо, и «большой брат» потерял из-за него лицо.
Издалека послышался вой пожарных машин, и Чжао Вэнь понял, что пора уходить. Он сел в угнанную машину, и они вернулись в пельменную, где их ждало новое потрясение. У забегаловки толпился народ. Раздраженно расталкивая людей, он протиснулся внутрь и увидел, что люди из Москвы лежат распростертыми на полу посреди зала в лужах крови, а деньги, которые они привезли, исчезли. Хозяин пельменной и официанты поднимали с пола Ма Яньхуна. По бессмысленному взгляду и вялым движениям было понятно, что подельник мало что соображает. Ранен он или нет, Чжао Вэнь сразу не определил. На пиджаке Ма Яньхуна виднелись пулевые отверстия. Рубашка на уровне груди также прострелена, но крови Чжао Вэнь не заметил.
– Что произошло? – рявкнул он, рванувшись вперед к пострадавшему товарищу. Тем временем один из официантов разорвал рубашку на груди Ма Яньхуна, обнажив бронежилет со следами от пуль. Пара расплющенных пуль выпала из разорванной рубашки на пол.
– Ах ты, задница! – пораженно воскликнул Чжао Вэнь, глядя на все это.
Он влепил Ма Яньхуну пощечину, после чего взгляд последнего стал проясняться. Тот встал на ноги, поддерживаемый официантами, выпрямился и закашлялся, схватившись за грудь.
– Ребра сломаны, – констатировал Чжао Вэнь, знакомый с такими травмами, и, схватив Ма Яньхуна за отвороты пиджака, заорал срывающимся голосом: – Какого хрена здесь произошло? Кто это сделал?!
– Не тряси! Я щас сдохну, – прохрипел Ма Яньхун в ответ. Каждое слово давалось ему с трудом. Он не мог нормально вздохнуть. Воздух огнем обжигал легкие, а острая боль, точно пуля, простреливала всю грудную клетку.
– Говори, или точно сдохнешь, – прошипел Чжао Вэнь, готовый разорвать эксперта по финансовым вопросам на части.
Ситуация ухудшалась с каждой секундой. Мало того, что они потеряли наркотики и деньги, так еще убили гостей. Оставалось только пустить себе пулю в лоб.
– Это был русский, – выдавил из себя Ма Яньхун, – лет сорок, высокий, в темном костюме, темные волосы, бородка, очки. Выглядит, как учитель из университета. Когда все уехали, он встал и расстрелял нас. Я пытался ему помешать, но не успел. Все произошло слишком быстро…
Выслушав его историю, Чжао Вэнь сел за соседний столик и потребовал у официанта водки. Тот вернулся с бутылкой «эрготоу» из чумизы и фарфоровыми пиалами. Чжао Вэнь вырвал бутылку, сорвал пробку и хлебнул прямо из горлышка. После третьего глотка он почувствовал себя немного лучше. Главное, понял, что надо делать. Первое – их сдал кто-то из своих. Второе – надо немедленно обыскать весь город и найти деньги, бросить на это все силы. И последнее – придется ехать к «большому брату» с повинной.
– Мне бы нужно в больницу, – сдавленно попросил Ма Яньхун и закашлялся.
– Сначала мы съездим к Цзянь Бо, и, если после этого ты останешься жить, я лично отвезу тебя в больницу, – мрачно ответил Чжао Вэнь, разглядывая бутылку. Поразмыслив, он подозвал хозяина пельменной: – Можешь вызывать полицию. Расскажешь все как было, опишешь того, кто стрелял. Про нас, естественно, ни слова.