- И зачем это тебе? - удивился Плешков.
- Хочу проверить одну гипотезу. Очень похоже, что некая банда отморозков, во главе которой стоит вышеупомянутый Аркадий, имеет весьма солидную и, скорее всего, ментовскую крышу.
Глаза Плешкова загорелись азартом - такого рода дела он просто обожал.
- Дело, конечно же, не такое простое, но я попробую, - скромно заметил он. - А что за вторая просьба?
- Вторая намного проще. Найди, пожалуйста, в Нью-Йорке Костика и сообщи ему о моем возвращении в Москву.
- Ну это полный пустяк: он мне оставил телефон для связи.
- Скажи ему обязательно, что он очень нужен мне в Москве. Так что пусть скорее возвращается.
- Заметано, - кивнул Плешков, потом спросил: - Я могу задать тебе один вопрос?
- Только если он не связан с моим исчезновением.
- Ни в коей мере.
- Тогда спрашивай. - Лже-Бешеный вдруг нахмурился: он вспомнил, что не сказал еще одну важную деталь, о которой говорилось в письме-задании. - Кстати, едва не забыл: у этого Филиппова есть и кличка - Аркан.
- Аркан? - переспросил компьютерный гений; это слово вызвало какие-то неприятные ассоциации. - Скажи, необходимая тебе информация, случайно, не связана с теми отморозками, что отбирают у стариков квартиры?
- Вполне возможно, - уклонился от ответа лже-Бешеный.
- Господи, так я же знаю этого Аркана!
- Знаешь? - напрягся лже-Бешеный: по этому поводу у него не было никаких указаний, и он осмелился сымпровизировать, особенно не углубляясь в детали, чтобы не попасть впросак. - В таком случае тебе, как говорится, и карты в руки!
- Вот именно! - Андрей довольно потер ладонями. - А теперь ударим по сайтам МВД нашим слабым интеллектом. - Он демонстративно засучил рукава рубашки. - Ты посиди часок-другой, может, и быстрее получится.
- Извини, но у меня и правда масса дел, я ведь только позавчера вернулся, а дома, из конспиративных соображений, не появляюсь. Так что звонить мне некуда. Если не возражаешь, загляну к тебе через пару дней. За это время ты наверняка и Костика отловишь.
- Идет, - охотно согласился Андрей: он уже целиком ушел в задание, полученное от друга Костика.
Проводив неожиданного гостя, Андрей немедленно уселся за компьютер, предвкушая захватывающий поединок интеллектов и навыков...
Задав интересную работу компьютерному гению, лже-Бешеный вышел из его дома и стал искать исправный телефон-автомат. Этот процесс занял у него минут десять, после чего в квартире Позина зазвонил телефон. Время было довольно позднее, и хозяин уже безмятежно спал и потому долго не брал трубку. Но звонивший был упорен - звонки продолжались и продолжались. В конце концов Александр поднял трубку, гадая, какой идиот звонит ему в такое неурочное время?
- Слушаю! - недовольно бросил он.
- Привет, Александр, - прозвучал в ответ бодрый голос, - небось уже спал вовсю, а я бесцеремонно разбудил крупного государственного деятеля. В таком случае прошу покорно извинить меня. Сергей Мануйлов тебя беспокоит, если помнишь такого.
- Сергей? - Позина как будто окатило холодным душем, но он спросил, не узнавая голоса собеседника: - Что у тебя с голосом?
- Так, пустяки: просквозило чуток, - ответил лже-Бешеный, как и предписывалось в письме-задании.
- Ты где?
- Как где? В нашей родной белокаменной столице!
- Где же ты был? Что с тобой случилось? Мы все так беспокоились о тебе - и Джульетта, и Константин Иванович, и я...
От волнения Позин никак не мог найти верный тон разговора и накинулся на собеседника, как строгий отец на сынишку, пропадавшего до поздней ночи неизвестно где.
Лже-Бешеный рассмеялся в трубку.
- Саша, ты не понимаешь разве, что это совсем не телефонный разговор?
- Понимаю... Но это я так, от нахлынувших эмоций...
- Первое правило дипломата и разведчика - всегда держать себя в руках и уметь подавлять эмоции, - посмеиваясь в трубку, поучающе отчеканил лже-Бешеный.
Позин не знал, как теперь называть своего невидимого собеседника. Бешеный не мог знать, что Александру уже известно его настоящее имя.
- А ты молодец, Сергей! После всего происшедшего ты еще и шутишь.
- А что такого особенного произошло? - невозмутимо спросил лже-Бешеный. Работа есть работа. Случались переделки и посерьезнее.
- Как же, слышал. Мне об этом рассказывал Богомолов.
- Кстати, Саша, у меня к тебе огромная просьба, - понизил голос лже-Бешеный.
- Выполню все, что ни попросишь! - с готовностью заверил Позин.
- Завтра утром позвони Константину Ивановичу и сообщи, что я жив и здоров. Но в ближайшие дни сам я с ним на связь не выйду: для этого есть причины. Надо кое-какие делишки закончить. Через час у меня поезд, потому и звоню так поздно и настойчиво. Я знаю, Александр, какие усилия ты предпринимал, чтобы меня найти, и сегодня тебе звоню, чтобы поблагодарить и успокоить.
- Скажи, тебя ведь похитил Широши? - не удержался от вопроса Позин.
- Широши? С чего ты взял? Он-то как раз к этому делу никакого отношения не имеет. Все гораздо сложнее и запутаннее. Ты кое-что узнаешь, но в свое время, извини.
- Я понимаю... Мы скоро увидимся?
- В ближайшие недели не могу ничего обещать. Но больше не волнуйся и не суетись: у меня все в порядке. Пока. До скорого...
Лже-Бешеный, выйдя из телефонной будки, направился по указанному в письме-задании адресу, по которому ему следовало проживать до самого отъезда из Москвы. Уже давно стемнело, а добираться до означенного места было не близко: дом находился на окраине Москвы, в Жулебино, и потому лже-Бешеный ускорил шаг. Он точно следовал инструкции: после встречи с Плешковым позвонить из телефона-автомата Александру Позину, после чего отправиться по условленному адресу, где все бытовые вопросы его московского пребывания, вплоть до приятного ночного рандеву с девочками, заранее обговорены. Пробездельничав там два дня, он должен был приступить к следующему этапу задания.
Однако дойти до этой квартиры лже-Бешеный не успел. Выйдя из автобуса на нужной остановке, он пошел через сквер, как и было указано на схеме: это был самый кратчайший путь до дома, где его ждали.
Сквер был освещен настолько плохо, что с трудом различалась протоптанная в снегу тропинка. Лже-Бешеный шел и думал лишь об одном: скорее очутиться в теплой комнате с милыми дамами, а потому никак не среагировал на шаги, раздавшиеся сзади. За ним шел невысокий мужчина, ничем не отличавшийся от любого московского прохожего. Догнав лже-Бешеного, он поставленным ударом ткнул его тонкой сталью остро заточенного ножа под левую лопатку.
Удар был настолько профессионально выверен, что лже-Бешеный, практически уже умерший, сделал еще пару шагов и только потом упал, разбивая лицо о лед, покрывавший узкую тропинку, проложенную между огромными сугробами.
А его убийца, аккуратно обойдя свою жертву, продолжал идти вперед неторопливым шагом, не оглядываясь назад. Он нисколько не сомневался в высоком качестве своей "работы", не нуждался в какой-либо проверке. Через несколько минут, когда он уже поворачивал за угол дома, прозвучал какой-то негромкий хлопок, и на этот раз уже в его сердце ворвался инородный предмет: небольшая стальная пулька остановила его движение и не оставила никаких шансов на дальнейшую жизнь.
Он уже не видел, как у тела его жертвы на миг задержался другой прохожий, который на мгновение нагнулся к лежащему на тропе, определил, что человек мертв, выпрямился и направился в ту сторону, откуда пришел...
Через несколько часов после описанных событий господин Широши получил сообщение:
"Уважаемый господин Ш., посланный Вами Близнец выполнил только первую часть задания: встретился с компьютерщиком и позвонил из телефона-автомата, но добраться по указанному Вами адресу не успел. "Неизвестный" отправил его к вашему достопочтенному дедушке. Не ожидая ничего подобного, я опоздал прийти ему на помощь и был вынужден отправить этого "неизвестного" в том же направлении. Близнец не ограблен. Жду Ваших дальнейших указаний.
С уважением Икс".
Позин выполнил просьбу вновь обретенного, хотя и по телефону, друга и на следующее же утро созвонился с Богомоловым и рассказал о звонке Савелия. Генерал искренне обрадовался, что его крестник жив и здоров. Одного он никак не мог понять, почему Бешеный не позвонил ему домой или на дачу? Что ему помешало просто приехать? И куда это он опять отправился?..
В глубине души генерал был крепко обижен, но вида не показал...
XXVII
У последней черты
Генерал Бессонов только что вернулся от начальства, где ему пришлось выслушать очень резкие слова. А началось с того, что какой-то "доброхот" из ближнего окружения Президента, почерпнув из желтой прессы сообщение о том, что Москва превзошла криминальные рекорды северной столицы, как именуют Петербург, вознамерился выслужиться у шефа и так все преподнес главе государства, что тому ничего не оставалось делать, кроме как взять ситуацию под личный контроль.
Что это означало, Бессонов знал еще по работе в Северной Пальмире: начнутся поиски "стрелочников", публичная критика силовых структур, некоторые, наиболее ретивые поклонники кровавых действий потеряют свои кресла. Главное правило при таком раскладе - вовремя уйти в тень, где и пересидеть, переждать первую волну "царского гнева".
Черт бы побрал этих борцов за справедливость! Как все хорошо начиналось! То в одном районе, то в другом погибали главари банд, знаменитые "Воры в законе". На каждой встрече с главой государства звучали слова благодарности. Как-то Президент даже пошутил, поглядев в его сторону:
- Как и обещано: мочим сволочей и в сортирах!
В этой фразе таился намек на недавнюю ликвидацию одного чеченского авторитета, по слухам "смотрящего" и держащего едва ли не всю казну кавказского криминального мира. Поговаривали, что на следующей неделе его собирались короновать. Как его звали? А, вспомнил: Большой Аман. Надо отдать должное Грому - как здорово он преподнес историю этого криминального казначея! Будто бы он один из руководителей террористической группы, направленной в Москву для совершения нескольких громких террористических актов. И якобы, по некоторым данным, являлся правой рукой знаменитого Бен Ладена.
Да и взрывчатка, обнаруженная у них, оказалась как нельзя кстати. Немного попортило картину то, что она была замурована в стенке туалета, в котором как раз и справлял нужду Большой Аман. Кто виноват, что его телохранители, когда им приказали сдаваться, открыли огонь? Хорошо, что в саму квартиру еще не ворвались сотрудники РУБОПа и никто из них не пострадал, когда ответный огонь их автоматов вызвал взрыв и уничтожил тротил, предотвратив таким образом ряд терактов в Москве. Большого Амана не без труда удалось идентифицировать по найденному пальцу, отпечаток которого рассеял последние сомнения.
Конечно, не обошлось и без потерь: погиб заместитель непосредственного руководителя этой операцией. Но... на войне как на войне и без потерь не обойтись.
Венедикт Иванович не мог не понимать, что рано или поздно кто-нибудь наверняка обратит внимание на слишком похожие и по сценарию, и по его воплощению "успешные операции по уничтожению террористов", и не сомневался, что за каждой из этих операций стоит его приятель, полковник Громыхайло и его, прямо скажем, противозаконные методы. Однако пока все вроде бы шло без явных провалов, и генерал делал вид, что верит этим победным реляциям. Но когда средства массовой информации все чаще и чаще стали задавать не очень удобные вопросы, Бессонов понял, что пора менять тактику.
Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стало освещение в СМИ кровавой бойни, происшедшей на пятнадцатом километре Кольцевой дороги. В наличии четыре разбитые машины, десяток трупов и ни одного свидетеля. Тут уж так просто не скроешься за туманными рассуждениями о росте терроризма.
Более того, продолжалась борьба руководства МВД со столичным правительством за кресло начальника УВД. Назначенный министром МВД исполнять обязанности так называемого шерифа Москвы генерал Шмиткин выглядел, мягко говоря, не совсем прилично. Бессонов был на все сто процентов уверен, что депутаты столичной Думы его кандидатуру не утвердят. Так оно и вышло на деле: не спасли никакие победные реляции.
Ситуация становилась все более критической, и Бессонову совсем не улыбалось осложнять, а тем более портить свои отношение с министром внутренних дел, который и без того терпеть не мог других силовиков, будучи уверен в том, что именно они посягают на лавры, причитающиеся МВД.
Поразмышляв над создавшимся положением, генерал Бессонов пришел к выводу, что у него есть весьма неплохой выход, и он срочно вызвал к себе Громыхайло.
- Уже знаешь о том, что мне пришлось выслушать от начальства?
- Наслышан... - Полковник виновато вздохнул. - Но кто же мог предположить, что они так быстро выйдут на моих людей?
- Как кто?! - взорвался генерал. - Ты должен был это предвидеть! Именно ты!
- Не спорю, я. Исправлюсь, товарищ генерал! - Громыхайло попытался свести грядущий разнос к шутке.
- Ты напрасно шутки шутишь! Знал бы ты, сколько раз мне уже приходилось тебя выгораживать?
- О чем вы, Венедикт Иванович?
- О двухэтажной даче на Рублевке, о последней модели "Вольво"! Что скажешь, недоброжелатели выдумывают?
- Дачку, совсем малюсенькую, приобрели мои родители: всю жизнь копили... Это только звучит так гордо: двух-этажная... Да они купили ее за каких-то двадцать тысяч: прогнившая вся... А за "Вольво", кстати, купленную моей женой, еще бог знает, сколько лет выплачивать нужно...
- Еще скажи, что и твой "шестисотый" копейки стоит! - съязвил Бессонов.
- Не скажу: "шестисотый" работает как зверь, - довольно улыбнулся Громыхайло, - но с чего вы взяли, что он мне принадлежит? Клевета это! "Мерседес" перекинула с баланса на баланс нашего отдела одна частная фирма, которой мы помогли избавиться от рэкетиров. Можете сами проверить: все чисто и официально оформлено.
- И ты считаешь нормальным, что твой начальник ездит на старенькой "Ауди", а ты - на новеньком "шестисотом", при этом числящемся на балансе отдела?
- А кто ему мешает? Пусть работает так же, как я! Дел столько же раскрывает, сколько я. Террористов столько же обезвреживает, сколько я. Тогда и ездит пусть на чем угодно, хоть на самолете, - с обидой возразил полковник.
- Ты не забывайся, Гром! Не на планерке в главке находишься! Даже я на "БМВ" езжу.
- И вы давно могли на "шестисотый" пересесть и не прислушиваться, кто там что скажет. Вспомните, как было здорово, когда вас сам Президент похвалил?
- Тогда похвалил, а сейчас может и по голове настучать.
- Вот и нужно, чтобы вас почаще хвалили и даже никогда не думали о том, чтобы стучать по голове. Кстати, - полковник положил на стол перед Бессоновым черный дипломат, - это было найдено на месте той самой заварушки на хате Большого Амана, в которую так плотно вцепились журналюги.
- Что "это"?
- Что, что? - передразнил уверенный в себе Громыхайло. - Деньги! Пятьсот тысяч зеленых, вот что!
- Почему не сдал финансистам? - скорее машинально спросил генерал и тут же переспросил - до него только что дошло, о какой сумме идет речь: Сколько-сколько?
- Полмиллиона баксов! Да сдай я их финансистам, вы думаете, наш отдел или ваше управление, которые разрабатывали эту операцию, увидели бы когда-нибудь хоть один доллар? Дудки! Распылились бы так быстро, что и концов бы не нашли. Полковник специально отошел от основной темы в сторону, чтобы усыпить бдительность и совесть своего друга и наставника. - Если честно, то дело-то было ночью, а утром сдавать их было уже поздно: наверняка стали бы подозревать, что раз целых пятьсот тысяч сдали, то сколько же было на самом деле? Так бы повернули, что в век не отмылись бы!
- Кто еще знает об этом дипломате?
- Только те, кто находится по другую сторону баррикады! - глядя ему в глаза, ответил полковник.
- Ну... я даже... не знаю... - замялся Бессонов, как говорится, "и хочется, и колется, и мамка не велит". - Что же ты мне прикажешь с ним делать?
- Вы генерал, вам и решать... - Громыхайло с трудом скрыл ухмылку, не понимая своего приятеля. "Чего он, собственно говоря, боится? Меня, что ли? Глупо! Свидетелей нет! Да и подставлять его мне резона нет никакого: сам-то я полечу много дальше и ниже, чем ты, дорогой мой Бес!"
Он прекрасно видел, как в душе генерала борются противоречивые чувства, и потому пришел к нему на помощь.
- Венедикт Иванович, оставьте их у себя, подумайте, а потом сами и решите, как их использовать!
- Ладно, - немного помедлив, ответил генерал, - пусть будет по-твоему!
Он взял дипломат, зашел в комнату отдыха и убрал его в сейф с цифровым замком. Но прежде открыл, на глазок оценил, что в нем пятьдесят пачек банковских упаковок стодолларовых купюр, и написал записку, которую положил поверх пачек:
"Реквизированные пятьсот тысяч долларов во время операции захвата Большого Амана. Оставлены для проведения операции по выявлению транзитного пути переброски наркотиков с Востока в Европу. Оставляю под личную ответственность.
Генерал Бессонов".
И расписался. Конечно, это не бог весть что, если произойдет нечто непоправимое, но все-таки...
Вернувшись к своему приятелю, генерал сказал:
- Я вызвал тебя для того, чтобы обсудить одну идею, которая поможет нам отвлечь силовые структуры в нужном направлении. Как говорится, простенько и со вкусом.
- Я вас внимательно слушаю.
- Идея очень проста. Разработай несколько операций, которые помогут столкнуть лбами наиболее мощные криминальные группировки.
- И тогда мы вновь сможем сказать, что благодаря нашим агентам, умело внедренным в криминальную среду, удалось ликвидировать соответствующие преступные сообщества! - подхватил Громыхайло. Он уже приступил к некоторым подобным операциям, но сделал вид, что именно генерал додумался до этого первым.