— Давайте мы вначале убийцу найдем, — предложил Муса, — а уж потом… Ты, Броник, кстати, копируешь все?
— Все у меня не вместится, но наиболее интересные моменты я, естественно, сохраню на память. Поехали! — скомандовал сам себе Синицкий.
Вначале он нашел собрание. Оказалось, что оно продолжалось почти два часа. Потом, наблюдая за теми парнями, что были в крови, Бронислав вышел к рекреации по дороге к столовой.
— Твою… — вырвалось у него, когда на мониторе появилось тело.
То, что от тела осталось. На этот раз это была женщина. Голова и верхняя половина туловища сохранились почти нетронутыми, а вот ниже груди все было порвано и изломано.
— Не знаю, как кому, но мне кажется, что вопрос тут не в том, кто это сделал, — Холек громко сглотнул и отвернулся к стене. — Я не могу понять — как и чем он это сделал. Как и чем. Там же кровь даже не запеклась. То есть — все произошло буквально за несколько минут до обнаружения тела.
— За несколько минут, — прошептал Синицкий, колдуя над компом. — Всего несколько минут. Скажем — за двадцать.
Труп и люди в коридоре исчезли.
— Пусто, — констатировал Капустин.
Появилось несколько человек, три женщины и мужчина. Макс глянул на индикатор времени в углу экрана:
— Это дежурные. Идут готовить завтрак.
— Завтрак… — сказал Синицкий, — но ее среди дежурных нет… За пятнадцать минут до…
Коридор снова был пуст, Синицкий протянул руку, чтобы передвинуть картинку, но тут по лестнице в рекреацию спустилась женщина. Та самая.
— Сейчас, — выдохнул Макс. — Вот сейчас…
Они все ждали, что нападение произойдет. Они знали, что произойдет оно в следующую секунду, но не были готовы к тому, как это произошло.
Минуту они потрясенно смотрели на то, что происходило на экране.
— Останови, — попросил Стокман и попытался встать прямо с нижней койки.
И врезался головой в край верхней, схватился за голову и зашипел.
— Мне кто-нибудь объяснит, что произошло? — спросил Холек.
Раздался хруст — Хофман растерянно посмотрел на обломки трубки у себя в руках.
— Что это было? — повторил Холек.
— Повторить? — предложил Бронислав.
Никто не ответил, и техник запустил сцену нападения заново.
Тень вылетела откуда-то сверху, из-за камеры. Женщина не успела даже вскрикнуть — похоже, она умерла еще до того, как упала на пол. Удар когтей… или что там было у странного существа, рвавшего тело колонистки, рассек ее пополам.
— Что это за тварь? — ни к кому не обращаясь, спросил Капустин. — Что это за тварь?
Синицкий остановил картинку, приблизил изображение.
То, что убило женщину, было похоже одновременно и на крысу, и на кошку. Мощные передние лапы были вооружены громадными когтями, пасть непропорционально большой головы была утыкана зубами.
— Обратите внимание, — доктор ткнул пальцем в монитор. — Тут есть и резцы, мощные, как у грызунов, и клыки как у хищников. Я такого зверя никогда не видел.
— Да, это вам не убийца-маньяк… — протянул Стокман. — Это вам фантастический фильм о пришельцах. Где мы эту штуку могли подцепить?
— Из Тоннеля, — сказал Макс. — Пролезла сквозь шлюз.
— С ума сошел? — Стокман резко повернул голову к Максу, но увидел выражение на его лице и кивнул. — Понятно.
— Что понятно? — спросил Макс. — Ни хрена не понятно. Вернее, понятно, почему наблюдатели так засуетились. Совершенно понятно. Маньяк — это еще кое-как, это можно объяснить в руководстве Корпуса, принять меры и все такое. Но эта вот зараза, неизвестно откуда явившаяся в «Ковчег», это уже серьезно. Это ставит под угрозу не только наш полет, но и вообще все полеты через Тоннель. И если окажется, что эта тварь действительно обитает в Тоннеле… Или как-то может перемещаться через Тоннель, то вся программа колонизации летит на фиг. Не согласны?
Никто не ответил. Все смотрели на зверя, на его изображение в компьютере, а зверь продолжал отрывать кусок плоти от мертвого тела. Отрывал-отрывал-отрывал… Изображение замерло, но Максу казалось, что все продолжается, что плоть поддается громадным зубам твари, медленно, но неизбежно. Лопаются волокна, разрываются сосуды, один за другим. Медленно-медленно…
Макс тряхнул головой.
— А не поговорить ли нам с наблюдателями? — спросил Стокман. — Нас семеро, если что.
— У них шокер, — напомнил Холек. — Хотя я могу смотаться в медотсек и взять дистанционный инъектор. У меня есть несколько доз транквилизаторов.
— А если у них есть что-то посильнее?
— Они не будут драться, — тихо сказал Хофман. — Инструкция им этого не позволит. Нам стало известно, что пассажиры подвергаются угрозе. Стало известно?
— Стало, — кивнул Капустин, и Джафаров тоже кивнул.
— Мы обязаны принять меры?
— Обязаны? — спросил Капустин.
— Обязаны-обязаны, — подтвердил Стокман. — Устава флота никто не отменял и не мог отменить, ни Корпус, ни наблюдатели. Устав — первичен. Все остальное — если не противоречит.
— Значит, обязаны, — удовлетворенно констатировал Капустин. — Слышал, Джафаров? Можешь доставать из шкафа свой кинжал. Будем резать гяуров на законных основаниях.
— Не будем, — сказал Хофман.
— Хорошо, Джафар, бери свой кинжал, не будем резать гяуров на законных основаниях. Кстати, я один помню о пистолетах, положенных по тому же уставу командиру и первому пилоту?
— Двое, — сказал Макс, свесился с койки, зашипев от боли, и достал из своего сейфа «барс» и два магазина.
— И это у тебя здесь было все время? — Синицкий опасливо посмотрел на оружие. — Даже когда я тебя клеем ночью вымазал?
— Нет, — спокойно ответил Макс. — После того случая я его сюда принес. Можем идти беседовать.
— Стоп, — Синицкий помахал пальцем. — Дайте мне еще несколько минут, я попытаюсь проследить за тварью. Должно же быть у нее место ночевки.
Ему понадобился почти час, чтобы найти гнездо.
Зверь скользил вдоль стен, пробирался выше камер слежения, исчезал в вентиляционных отверстиях и снова появлялся снаружи. Несколько раз он в сантиметрах проходил мимо людей, один раз чуть не столкнулся с мальчишкой лет десяти. Но не тронул.
— Странно, — сказал Холек.
— Что странно? — спросил Капустин.
— Ты не обратил внимания, что тварь ничего не съела, ни кусочка?
— Как это не съела?
— А вот так — убила, рвала, разбрасывала, но не ела.
— Странно…
— Не то слово…
— Вот, — провозгласил наконец Синицкий. — Седьмой уровень, двенадцатый сектор, за трубопроводом. Мы видим какие-то тряпки, видим нечто вроде объедков…
— Кости? — Капустин отодвинул техника и посмотрел на монитор.
— Нет, не кости… Сдается мне, что это тыква. Точно, — Синицкий увеличил картинку. — Тыква. Надкушена сбоку. И там еще виднеется парочка.
— Выходит, что зверь — вегетарианец?
— Выходит, что вскрытие покажет. — Хофман достал из-под куртки свой «барс», передернул затвор и сунул оружие за пояс. — И нечего на меня пялиться, я уже неделю с ним хожу. Предчувствие у меня было…
— А я мухлевал, когда играл с ним в карты, — Стокман потер ладони. — И даже не догадывался, насколько близко подошел к той самой черте…
— У тебя сейчас будет шанс, — пообещал Хофман. — Будет шанс, не волнуйся.
Но шанс не выпал.
Наблюдатели, увидев на пороге лаборатории экипаж в полном составе, напряглись, Флейшман встал с вращающегося стула, не вынимая из кармана руку, Стоян выдвинул ящик стола, а остальные растерянно на него посмотрели.
— Во-первых, — сказал командир корабля, — я принес с собой пистолет. Никто меня не проконсультирует, что это с ним? Патрон в патроннике, а на предохранитель поставить не получается.
Хофман достал пистолет и показал его наблюдателям.
Марк Флейшман побледнел и вытащил руку из кармана.
— А вы, господин начальник наблюдателей, у меня на ствол гляньте. — Макс поднял пистолет и прицелился в стену возле головы Стояна. — Вот спуск клинит и клинит. Вы человек бывалый, может, подскажете?
— Что вам нужно?
— Поговорить, — сказал Хофман. — Вы недавно показывали свой шокер моему первому пилоту, Марк. Не похвастаетесь? Смелее, я очень люблю такие штуки…
Флейшман достал из кармана шокер и бросил его через лабораторию Хофману, но Стокман поднял руку и перехватил оружие.
— Я так понимаю, что не в вашей руке оно не выстрелит? Я так и думал, — улыбнулся Ральф. — Я тогда поиграю и верну. А вы, Стоян, своей штукой не похвастаетесь? У вас же в столе лежит? И я так понимаю, что «барс»? Или вы, упаси бог, нарушили все возможные инструкции и взяли не одобренное для стрельбы на борту корабля оружие? Я, как пилот, обязан проверить. Что там у нас? «Барс», милый. Я и его подержу у себя. Недолго, до конца разговора. Не бледнейте, вам это не идет. К тому же «барс» стреляет только в руке законного владельца. Вот как и те, что у командира и первого пилота нашего лайнера. Да вы присаживайтесь, нечего тут ноги напрягать.
— Что это значит? — сев на вращающийся лабораторный стул, спросил Стоян. — Вы вламываетесь в лабораторию, угрожаете…
— Я не угрожаю, я хвастаюсь. И заодно проверяю ваше оружие, условия его хранения и надежность блокировки. Согласно инструкции и Уставу. А еще, согласно Уставу, я хочу с вами проконсультироваться по поводу наших пассажиров. Ты, Бронислав, все записываешь?
— Каждое слово и каждый жест, — подтвердил Синицкий. — У Стояна очень удачный ракурс — сверху вниз и в три четверти. Ему так очень идет. Выглядит почти человеком.
Хофман сел на стул, положив оружие на стол перед собой. Макс остался стоять, передвинувшись вдоль стены так, чтобы командир не закрывал наблюдателей. «Барс» он держал в опущенной руке, будто забыл о нем.
— Значит, при внеплановом тестировании информационных коммуникаций мой техник случайно — подчеркиваю — случайно натолкнулся на видеофайл из компьютера «Ковчега». Он вначале испугался, что попал в вашу секретную базу данных, но потом успокоился и понял, что это всего лишь корабельный архив видеонаблюдений.
Со своего места Макс хорошо видел, как меняется выражение лица Стояна. Но не он сейчас интересовал Макса, а Флейшман. После разговора в рубке стало понятно, что не вызывающе официальный Стоян главный в теплой компании наблюдателей, а вовсе даже милый Марк Флейшман.
И хоть Хофман обращался к официальному руководителю группы, решение все равно будет принимать Марк.
— Нам стало известно, — продолжил Хофман, — что причиной гибели колонистов является некий неизвестный нам зверь. Возникло предположение, что это животное имеет вообще неземное происхождение.
Котов хотел что-то сказать, кашлянул, но, поймав на себе взгляд Флейшмана, промолчал.
— Нам повезло, — с нажимом на «повезло» сказал Хофман, — повезло, и мы обнаружили место, где хищник спит. В результате все сводится к тому, как передать эту информацию на «Ковчег».
— Такой возможности как раз и нет, — быстро ответил Стоян.
Даже не быстро, а как-то торопливо, и торопливость эта неприятно резанула по слуху не только Макса, Флейшман тоже поморщился.
— Может, вместе мы что-нибудь придумаем?
— Вряд ли, если вы не умеете ходить сквозь стены и реакторы, — позволил себе легкую презрительную улыбку Стоян. — Мы уже разговаривали на эту тему. Думаете, мы сами не хотели бы помочь людям в «Ковчеге»? Но все так специально спроектировано. Специально. Так что инопланетные приключения начались для колонистов на два месяца раньше. Ничего не попишешь.
— Это ваш официальный ответ? — Хофман перевел взгляд на Флейшмана.
— Понимаете, Ян, — улыбнулся Флейшман. — Внешне, на первый взгляд, проблема выглядит действительно трудноразрешимой. Гибнут люди. Это правда. Более того, сегодня погибла девушка. Ее растерзали прямо на жилом уровне. Так что на сегодняшний день мы с сожалением констатируем семь смертей. Если принять во внимание, что трое детей погибли одновременно и, как я подозреваю, возле самого логова…
— Вы нашли запись, Марк? — спросил Хофман.
Щека Флейшмана чуть дернулась, еле заметно, если бы Макс не следил за ним с таким жадным вниманием, то и не заметил бы ее вовсе.
— Да, нашли, — чуть помедлив, ответил Флейшман. — Видимо, пошли тем же путем, что и вы. От жертвы к нападению, от нападения к логову. Потом выбрали запись, соответствующую времени исчезновения детей, и обнаружили, что девочки и мальчик играли в путешествия, заблудились и вышли прямо к логову. Зверь напал не раздумывая. Снова атаковал через сутки, и снова отдых на двадцать два часа…
— На двадцать два?
— Напоминаю, что колонисты уже живут по времени своей будущей родины. А там сутки — двадцать два часа пятнадцать минут. Так вот, через двадцать два часа тварь снова атакует. И снова пауза. Из чего мы можем сделать вывод, что хищнику достаточно одного тела в сутки.
— Этого мало? — не выдержал Макс.
— Это много, это очень много, — почти с настоящей болью в голосе произнес Флейшман, — но для десяти тысяч человек… Нам осталось всего семьдесят дней полета. Всего — семьдесят дней. Это значит, всего семьдесят погибших…
— Ты совсем охренел? — взорвался Стокман и пнул ногой стул, на котором сидел милашка Марк. — Всего семьдесят? Там же дети, женщины…
— Женщины и дети, — подтвердил Флейшман. — Но ответь мне, дорогой Ральф: а если бы эта тварь оказалась обитателем той самой планеты, название которой колонисты еще даже и не придумали? Если бы она стала нападать на них после посадки? И была бы не одна? Кто вступился бы за них? Кто за них вступится, если вдруг окажется, что первичное обследование планеты прозевало нечто этакое во флоре или фауне? Или не определило, что имеется в воде или воздухе пакость, что вызовет неизвестные болезни? Кто будет справляться? Кто будет сражаться за них, кроме них самих? И неизвестно, сколько там народу поляжет за право человечества расселяться среди звезд. А тут, тут мы совершенно точно знаем, что все ограничится только семью десятками людей. Это если они не найдут и не уничтожат хищника раньше. В конце концов, можно ведь организовать охрану. Передвигаться группами, в конце концов. Сократить передвижения вообще…
— Правда? — детским голосом спросил молчавший до этого Муса Джафаров, третий пилот и отец пяти сыновей и трех дочек. — А не вы ли спроектировали все так, что в жилом секторе вода в кранах и туалете — негодная для питья, обеззараживающая или еще какая, а в бассейнах — соленая, как в море? И что всякий раз нужно ходить кушать в столовые, в которых автоматика выдает только по одной порции на человека. Два километра туда и обратно. Вы же гоняете их, кондицию поддерживаете, забыли? Они не смогут перекрыть все. Они… Они должны будут ходить и водить детей. Вы это не забыли? Забыли?
Флейшман пожал плечами.
— Нам очень жаль, естественно, но что мы можем сделать? — вмешался Стоян. — И если бы могли что-то предпринять, помимо…
— Помимо чего? — осведомился Стокман.
— Помимо того, что мы включим эту информацию в отчет и передадим ее по возвращении на Землю в Корпус. И больше эта ошибка допущена не будет. Мы даже доставим тварь к Земле, и в карантине ее на «Ковчеге» найдут, препарируют и изучат. Чтобы в следующий раз…
— То есть, если бы была возможность, вы бы помогли? — Макс подошел к Ральфу и взял у него пистолет Стояна. — Я вас правильно понял?
— Да, конечно…
— Пошли, — сказал Макс. — Встали и пошли, господин Стоян.
— Ты чего, Максик? — Синицкий оторвался от своего компа и удивленно посмотрел на Коломийца. — Ты что задумал?
— Ничего я не задумал, — Макс поднес свой пистолет к лицу и снял с предохранителя. — Я об этом давно уже думал. Еще когда за девками в бассейне наблюдал. Мы, конечно, пассажиры, ничего не сможем сделать, если выйдет из строя генератор или реактор, не дай бог, но внешнюю антенну и проводку починить у нас ума и сил вполне хватит. А у меня еще хватит памяти в руках, чтобы на «мальке» добраться от нас к главному шлюзу. Я смогу захватить с собой даже господина Стояна, раз уж он оказался счастливым обладателем личного оружия. Повезло вам, Стоян, уж извините, не помню имени. Поохотимся…
— Я… Я не собираюсь…
— Придется, — сказал Хофман. — Во-первых, речь идет о спасении семи десятков жизней. Это перевесит любую инструкцию до тех пор, пока нанесенный вред будет меньше предотвращенного. Мы отправимся…
— Я и Стоян, — быстро сказал Макс. — Командир не может покинуть корабль во время полета, а оружие нельзя перепрограммировать, кроме как на Земле. Только я и господин почти совсем главный наблюдатель. Я бы захватил с собой еще и душку Флейшмана, но, боюсь, его шокер может не сработать на нервной системе неизвестного существа. Обидно, правда, Марк?
Флейшман отвел глаза.
— Побежали, Стоян, ствол я тебе отдам уже на «Ковчеге». И даже не на «Ковчеге», а перед логовом зверя. На всякий случай. Мы же не хотим, чтобы пистолет случайно выстрелил мне в спину. На охоте всякое бывает… Давай быстрее, пока эта тварь спит… Она же спит?
— Да, — откашлявшись, сказал Котов. — Я проверил все записи — она спит, пока не охотится. На охоту у нее уходит около часа. Последний раз она убила шесть часов назад.
— У нас еще море времени, мы точно успеем. — Макс взял Стояна за воротник и поднял со стула.
Тот не сопротивлялся, посмотрел на Флейшмана и на остальных, но те промолчали.
— Значит, Макс, смотри, — Синицкий бежал за Максом по коридору, пока тот шел к люку «малька», таща за собой Стояна. — Связи с «мальком» не будет, сам понимаешь, Тоннель. В «Ковчеге» мы тебя видеть будем, но не услышим, а ты так вообще ничего не услышишь и не увидишь. В тамошний компьютер я ничего сбросить для тебя не смогу, тут такого наворочено, что лучше на это и не рассчитывать…