— Очень много лет назад.
— Значит, он где-то здесь. Попробуй заглянуть внутрь.
Монах направил свой указательный палец, очень длинный и костлявый, на дорожную сумку, лежавшую на камне.
— Давай. Открой ее.
Джон повиновался. Его рука просунулась в складки ткани. Пальцы сомкнулись на каком-то твердом предмете.
Он вынул его. Это была книга. Старое издание в кожаном переплете.
Он раскрыл обложку.
«Приключения Тома Сойера». Глава первая.
— Читай вслух, — велел ему Монах.
«— Том!
Нет ответа.
— Том!
Нет ответа.
— Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!
Нет ответа.
Старушка спустила очки на кончик носа и оглядела комнату поверх очков; потом вздернула очки на лоб и глянула из-под них: она редко смотрела сквозь очки, если ей приходилось искать такую мелочь, как мальчишка, потому что это были ее парадные очки, гордость ее сердца: она носила их только «для важности»; на самом же деле они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но все же довольно громко, чтобы мебель могла ее слышать:
— Ну, попадись только! Я тебя…»[5]
Джон собирался перевернуть страницу, но тут Монах выхватил книгу и бросил ее в пламя.
— Что ты делаешь?
— Тебе не нужна эта книга.
— Еще как нужна!
— Нет. Ты уже ее знаешь.
— Это неправда!
— Ты уже ее знаешь! — повторил собеседник Дэниэлса не терпящим возражений тоном, как говорят с раскапризничавшимся ребенком. Он пошевелил страницы книги веткой. Пламя разгорелось, но лица под капюшоном по-прежнему нельзя было разглядеть. Как будто оно поглощало свет.
— Возвращайся туда, откуда ты пришел, — отрезал Монах. — Твоя просьба исполнена.
Джон почувствовал рывок. Это походило на ощущение, которое он испытал, когда в восемнадцать лет одна подруга убедила его попробовать банджи-джампинг. Он почувствовал себя так же, как в тот момент, когда резиновый канат отдергивает тебя обратно и ты летишь вверх.
Сознание Джона Дэниэлса снова наполнилось светом, а уши звуками. Взрыв света, вспышка звука. Другое место.
— …что я могу доверять тебе, — заключил Управляющий.
С того момента, когда Джон погрузился в черные воды своего сознания, не прошло и секунды.
— Расскажи мне эту историю, — настаивал молодой человек.
Джон опустил голову. Медленно поднял ее. Его охватило странное чувство. Откашлявшись, он начал рассказывать:
«Приключения Тома Сойера. Глава первая.
— Том!
Нет ответа.
— Том!
Нет ответа.
— Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!
Нет ответа.
Старушка спустила очки на кончик носа и оглядела комнату поверх очков; потом вздернула очки на лоб и глянула из-под них: она редко смотрела сквозь очки, если ей приходилось искать такую мелочь, как мальчишка, потому что это были ее парадные очки, гордость ее сердца: она носила их только «для важности»; на самом же деле они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но все же довольно громко, чтобы мебель могла ее слышать:
— Ну, попадись только! Я тебя…
Не досказав своей мысли, старуха нагнулась и стала тыкать щеткой под кровать, всякий раз останавливаясь, так как у нее не хватало дыхания. Из-под кровати она не извлекла ничего, кроме кошки».
Управляющий тихонько захлопал в ладоши. Его глаза сияли от радости.
— Ты знаешь всю книгу наизусть? Прямо всю целиком? У нас этой книги нет!
Джон утвердительно кивнул.
— У меня есть и эта книга, и многие другие. Внутри. В моей голове.
— Я хочу, чтобы все послушали, как ты рассказываешь историю Тома Сойера. Сегодня вечером мы организуем публичные чтения. Мы устроим праздник.
— Как скажешь. Но сейчас позволь мне изучить вашу библиотеку. Я хочу понять, какие книги у вас есть, а каких не хватает.
Молодой человек взял Дэниэлса под руку. Он зачитал ему вслух названия книг из первого шкафа. Все это были детские книжки. По таким хорошо учить алфавит: много иллюстраций, мало текста. Во втором шкафу книг было больше. Это были простые истории, адаптированные для младших классов. Джон попросил подвести его к шкафу, который Управляющий назвал секцией для взрослых. Она полностью состояла из коротких детективных романов о приключениях Скубиду и говорящего мышонка Джеронимо Стилтона.
Самыми взрослыми книгами оказалась серия романов о Гарри Поттере. Никакой справочной литературы не было вообще. Ни единого атласа, ни единого словаря.
— О, да нам и не нужен атлас, — с улыбкой сказал Управляющий, гордо указывая на большой геополитический глобус.
Джон Дэниэлс подошел к пластиковому шару. Провел рукой по его поверхности. Его пальцы прошли по государствам, которые некогда были безгранично могущественны: Китай, Россия, Соединенные Штаты Америки…
Quomodo sedet sola civitas…[6]
Ничего из этого больше не существует, — подумал он.
Если бы теперь кому-нибудь пришло в голову раскрасить этот глобус в его настоящие цвета, получился бы серый шар, укрытый плотным покрывалом облаков, под которыми тлеют угли атомной смерти…
Нет больше стран, нет спутников, изучающих космос, нет больше самолетов, бороздящих смертоносные небеса планеты.
Солнце стало нам врагом.
Дождь стал нам врагом.
Слеза скатилась по его щеке, с трудом пробираясь сквозь многодневную бороду.
Quomodo sedet sola civitas, plena populo…[7]
— Тебе плохо? — с тревогой спросил его Управляющий.
— Нет. Это было всего лишь мгновение. Все прошло.
— Тогда скажи мне, что ты думаешь о нашей библиотеке.
— Несомненно, это самая большая из всех библиотек, что я видел после… после Чрезвычайного положения.
«И самая бесполезная», — хотел добавить он, но не сделал этого.
— Она стала для нас школой, — с гордостью произнес юноша, — и даже больше. Это способ помнить старые времена. Которые однажды вернутся.
— Думаешь?
На лице Управляющего выразилось возмущение.
— Конечно! Человечество сумеет вернуться на путь к величию. Нужно только дождаться времени, когда зима кончится и на поверхности снова можно будет жить. Мама всегда говорила, что это всего лишь вопрос времени.
Дэниэлс с трудом заставил себя оторвать руку от глобуса.
— Ты говорил мне, что у вас есть кино. Покажешь мне его?
— В данный момент там ничего не идет. Но если хочешь, я отведу тебя туда. Думаю, сейчас идет репетиция. Сегодня вечером будут показывать «Звездные войны».
Глава 5. Звездные войны для Чайников
Сидя в последнем ряду кинотеатра, Джон Дэниэлс недоверчиво слушал фильм, который в последний раз видел в детстве. В мире, которого уже не существовало, вместе с друзьями, которых давно уже не было в живых. Друзьями, которые, должно быть, уже двадцать лет как стали радиоактивной пылью на ветру или частью бесплодной земли, занявшей место зеленых полей Массачусетса.
На сцене двое мальчуганов изображали Люка Скайуокера и Дарта Вейдера.
— Переходи на темную сторону силы, вместе мы будем править галактикой!
— Нет! Никогда! Лучше смерть!
— Послушай, Люк: я твой отец, а ты мой сын.
«Хотя с тем же успехом могло быть и наоборот», — улыбнулся Джон.
Несомненно, в оригинале реплики были менее патетическими, чем то, что произносилось на сцене так называемого кино. Но Дэниэлс все равно был очарован энтузиазмом актеров, той энергией, которую они вкладывали в исполнение драмы, написанной в эпоху, так же далекую от них, как Греция Аристофана и Эсхила.
Дарт Вейдер был юношей лет двадцати в шлеме из папье-маше, вид которого красноречиво свидетельствовал о том, что автор костюмов никогда в жизни не видел оригинального фильма. Судя по всему, не видел его и сценарист. Создавалось впечатление, что реплики были взяты из воспоминаний страдающего болезнью Альцгеймера, причем с частым внедрением элементов из других частей саги.
Несмотря на все это, Джон получил огромное удовольствие. Отсутствие профессионализма восполнялось энтузиазмом авторов, а переписанный текст в некоторых отношениях был даже лучше оригинального. Фрейдистский аспект был полностью опущен, зато представление было пронизано духом надежды: в финале Люк, Дарт Вейдер и Хан Соло вели бунтовщиков и эвоков (о’кей, двух бунтовщиков и одного эвока — хорошенького ребенка, очень увлеченного своей ролью) в атаку против Звезды Смерти. Одно только веселье в финале, когда хорошие и плохие вместе праздновали на балу победу Силы, полностью окупало стоимость билета, как сказал Джон Управляющему после спектакля.
— А текст точно повторяет оригинал? — в беспокойстве спросил юноша.
— Не совсем. Но, на мой вкус, он в некотором смысле даже лучше.
— Серьезно?
— Конечно.
— А ты не мог бы… помочь нам восстановить утраченные реплики? «Звездные войны» — классика нашего репертуара.
Джон покачал головой.
— У нас есть более важные дела.
— У нас? У тебя с кем?
— У меня с тобой.
Они сидели в кабинете Управляющего. Зрение Джона не позволяло ему видеть детали. В комнате находились письменный стол, офисное кресло на колесиках. И два ветхих шкафа из тех, что когда-то использовались для хранения документации.
— Здесь хранится история Города, — гордо сказал молодой человек. Джон изобразил приличествующую взволнованность.
Во всей этой кажущейся довоенной нормальности был лишь один элемент, смысл которого он не понимал. Это была висевшая на одной из стен барочная рама внушительных размеров, казавшаяся совершенно пустой — за исключением крошечного квадратика в центре, который Джон видел как кусочек мозаики из цветного тумана.
— Ты чувствуешь себя достаточно окрепшим? — спросил Управляющий.
— Да.
— Мать говорит, что твое исцеление произошло ненормально быстро.
Джон улыбнулся.
— А что в нынешние времена нормально?
— Ты прав. Когда разразилось Чрезвычайное положение, мне было всего пять лет. Я мало что помню. Но я помню, что до этого было теплее и не было Созданий ночи.
— Вы все так их называете?
— Да, а что? А ты как их называешь?
Джон пожал плечами.
— Их везде называют по-разному. «Создания ночи» отлично подходит.
— Ты когда-нибудь сталкивался с ними?
— Да. А ты?
Юноша вздрогнул.
— Я нет. Но время от времени их встречают разведчики. Вот Вагант мог бы рассказать тебе пару историй, от которых мороз по коже. Это бесконечно странные создания.
— Да, это правда. Но ведь странность не обязательно должна пугать.
Управляющий улыбнулся.
— Ну от тебя-то это звучит как от заинтересованного лица, тебе не кажется?
Этот молодой человек, принявший на себя столь тяжелые обязанности, вызывал у Дэниэлса все большее восхищение. Сочетание неуверенности и твердости в его ауре было симпатично священнику. Дон не был прирожденным начальником, но согласился стать им. Время бросило ему вызов, и он принял его.
— Ответь мне на один простой вопрос. Эти Создания ночи когда-нибудь причиняли вам вред?
Юноша снова почесал бороду.
— Нет. То есть, не в прямом смысле этого слова. Но их присутствие невыносимо. Они как будто проникают в твою голову. В их присутствии чувствуешь себя очень странно, — он раздосадованно взмахнул рукой. — Но что я тебе рассказываю. Ты-то уж точно знаешь все это лучше меня.
— Я бы хотел пообщаться с этим Вагантом. Кто он? Кто-то вроде начальника вашей армии?
— Вроде того. Но армии у нас нет. Город — демилитаризованная и денуклеаризованная зона.
Он трижды запнулся, произнося эти сложные слова, которые Джон считал давно забытыми и похороненными в прошлом.
— С ним можно поговорить?
— Сейчас он ушел на разведку. Он вернется завтра, но будет уставшим. Послезавтра можешь поговорить с ним. За это время ты как раз успеешь рассказать «Тома Сойера» младшему классу.
На этот раз его слова звучали не вопросительно. Джон кивнул.
— И может быть, ты найдешь время и на то, чтобы все-таки рассказать мне, что ты делаешь так далеко от своего дома. Я даже могу допустить, что ты говоришь правду.
— Я действительно говорю тебе правду.
— Тем любопытней будет услышать твой рассказ. Но сейчас скажи вот что: что это за важные вещи, о которых ты хотел поговорить со мной?
— Я довольно сильно устал. Мне не помешало бы поспать несколько часов.
Управляющий был вовсе не глуп.
— Что-то мне не кажется, что ты действительно нуждаешься во сне.
— Хорошо, скажем так: мне нужна пауза, чтобы подзарядить батарейки.
— Сколько часов тебе нужно?
— Скажем, три.
— Ладно. Я провожу тебя до больницы и зайду за тобой через три часа.
— Спасибо. Да, и последнее. Если мои расчеты верны, то завтра должно быть воскресенье.
Управляющий пожал плечами.
— Ты не мог бы найти мне помещение? И сказать своим людям, что завтра в девять я проведу мессу и что все, кто захочет, могут прийти?
Управляющий задумался.
— Я дам тебе комнату. И сообщу Городу о твоей мессе. Но не жди аншлага. В здешних краях Бог вышел из моды.
Джон улыбнулся.
— Бог никогда не выходит из моды. Бывают периоды, когда ему остается верен только узкий круг знатоков, но из моды Он не выходит никогда.
Он поднялся.
— Не беспокойся, не нужно провожать меня. Я сам найду дорогу.
Глава 6. Урок на открытом воздухе
В трех километрах к северу от Города, в опасной близости к Запретной зоне, Вагант и его отряд двигались против ветра.
Мокрый снег бил в глаза, врывался под капюшоны. Очки на масках постоянно запотевали, а накидки из тяжелого пластика делали движения неуклюжими. Тащить сани, доверху нагруженные богатой добычей этой невероятно удачной экспедиции, было чудовищно тяжело. Их изначальной целью был супермаркет, но он оказался пустым. Зато под сугробом, стоявшим на парковке возле магазина обнаружились сани, которые они теперь и тащили в Город.
На санях было полно продовольствия.
Благодаря холоду драгоценные консервные банки с мясом и тунцом и еще более драгоценные бутылки оливкового масла все эти годы хранились, как в холодильнике.
Как только разведчики расчистили сани от снега, причина, по которой они стали обладателями этих сокровищ, открылась со всей очевидностью.
Рядом с санями лежали три трупа. По их неестественным позам, глубоким ранам от когтей и, прежде всего, по выражению ужаса на их заледеневших лицах, Вагант немедленно понял, что здесь произошло.
— Создания ночи, — прошептала Даниэла.
Она была не робкого десятка. Тем сильнее нотки ужаса в ее голосе поразили начальника разведчиков.
— Как думаешь, откуда они? — спросил он ее.
Девушка покачала головой.
— Трудно сказать. Похоже, они лежат здесь уже очень давно. На них нет никаких племенных знаков. Никаких цветов, указывающих на принадлежность к какому-нибудь городу. Они могли быть откуда угодно.
Все трое были вооружены. Два охотничьих ружья и один пистолет. По-видимому, они не сумели ими воспользоваться. Обыскав трупы, Вагант нашел пригоршню пуль для пистолета и четыре патрона для ружей.
В карманах людей были монеты. Странные монеты, сделанные из двух видов металла. Металл в центре был похож на золото, но явно таковым не являлся. Вагант положил их в карман. Они ничего не стоили, но он хотел сохранить их на память.
В тот день разведчиков было четверо. Двое новичков, для которых эта экспедиция была первой, справлялись даже лучше, чем ожидал Вагант. Сейчас они тащили сани невероятно бодро. Наверное, предвкушали момент, когда можно будет рассказать друзьям о найденном им сокровище.
Вагант улыбнулся, вспомнив свою первую экспедицию. Это было уже очень давно, но воспоминание оставалось ярким, как будто это случилось только вчера.
Его мысленный взор был устремлен в прошлое, когда вдруг произошло непредвиденное.
Создание ночи сидело на камне.
Оно было покрыто слоем снега, и Вагант не замечал его, пока оно не шевельнуло крыльями, стряхнув с себя снег и поднявшись во весь свой почти трехметровый рост. Ничто не предвещало его появления. Что самое странное, не было даже ощущения дискомфорта, которое всегда свидетельствовало о присутствии этих существ.
Ни он, ни Даниэла не успели достать оружие. А новичкам это даже не пришло в голову. Они вжались в сани, будто пряча свои спины от стоявшего перед ними монстра.
Создание повернуло к ним лишенное очертаний черное лицо и начало разглядывать их. Можно сказать, мирно. Без каких-либо явных враждебных намерений.
Вагант дал остальным знак не двигаться и сохранять спокойствие. Новички, вероятно, даже не заметили этого. Они как будто ушли в себя. Но Даниэла его поняла. Она медленно вынула руку из кармана и застыла совершенно неподвижно, как будто холод заморозил ее на месте.
Создание продолжало изучать их, а Вагант изучал его. Он впервые в жизни видел эту мерзость с такого близкого расстояния. Смотреть на них через прицел ружья было совсем другое дело.
Казалось, что тело этого создания сделано не из обычной плоти, а из какого-то другого материала, гладкого, как пластик. И что его утроба, где, по идее, должны были располагаться внутренности, тоже была совершенно гладкой.
Время от времени создание слегка шевелило крыльями. Может быть, просто рефлекс. Движения свидетельствовали о такой силе, что у Ваганта перехватывало дыхание.