Выглядел Семен Семенович как классический персонаж пошлейшего еврейского анекдота. Длинные седые волосы, поредевшие на макушке, обрамляли могучей лепки череп, со скошенным назад лбом и выпирающими, как у неандертальца, надбровными дугами. Большие выпуклые карие глаза с характерным масляным блеском смотрели на Гурова из-под седых бровей весело и приветливо. Липкин в свое время дружил с отцом сыщика, генералом Иваном Гуровым, а самого Леву помнил еще кудрявым десятилетним мальчишкой, которого отец приводил на елку в ДК «Динамо». Как же давно это было…
Толстый Штирлиц, когда-то ярко рыжий, а теперь поседевший, – коты тоже седеют! – подошел к ногам Гурова и требовательно мяукнул.
– Это он хочет, чтобы ты его на руки взял и за ухом почесал, – пояснил Липкин, разливая «Джек Дэниэлс» по маленьким, чуть больше наперстка, серебряным чарочкам. – Ты это, Левушка, цени! От кота такого знака внимания добиться – дорогого стоит. От моего Штирлица – тем более. Независимый зверь. А уж чувство собственного достоинства такое, что царям природы не грех поучиться. Но хороших людей сразу чует! Тебя вот, например. Или твоего начальника. Помнится, заходил ко мне Петя года полтора назад, на День милиции…
Гуров осторожно поднял старого кота, посадил его на колени. Штирлиц прикрыл зеленые глазища, устроился поудобнее и басовито замурлыкал.
Лев не в первый раз обращался за помощью и консультацией к Семену Семеновичу, он знал, что сейчас Липкин говорит с ним почти машинально, как бы на автопилоте. И точно, взгляд эксперта стал отсутствующим, словно Семен Семенович погрузился куда-то внутрь, в себя. Липкин думал, вспоминал, сопоставлял и анализировал.
Гуров, осторожно почесывая разомлевшего Штирлица за ухом, терпеливо ждал вердикта. Лев уже дважды подробно рассказал Липкину обо всем, что было связано с убийством Трофима Таганцева и последующими событиями, ответил на несколько неожиданных и точных вопросов.
Семен Семенович, кряхтя, поднялся из-за стола, подошел к старинному секретеру из карельской березы, достал громадную, с суповую тарелку лупу в медной оправе на полированной деревянной ручке. На медном ободке лупы виднелась гравировка, английский девиз: «Never explain, never complain». Если по-русски, то что-то вроде: «Ничего не объясняй, никогда не жалуйся». Лупа была легендарная, когда-то она принадлежала сэру Артуру Конан Дойлу, литературному отцу Шерлока Холмса, самого великого сыщика всех времен и народов. Английский писатель подарил ее в начале XX века Аркадию Франциевичу Кошко в знак уважения и признания выдающихся заслуг светила российской криминальной полиции. Затем лупа перешла к одному из учеников Кошко, Сергею Якимову, а уже от него – Семену Семеновичу.
– Старого пса новым трюкам не выучишь, – сказал, посмеиваясь, Липкин. – Оно, конечно, парамагнитный резонанс, рентгеновская дефектоскопия, нефелометрия и все прочее… Но вот в таких случаях лучше глазами посмотреть. Своими. А также мозгами пошевелить. Если они имеются.
Липкин взял трость, приблизил лупу к глазам и снова стал внимательнейшим образом разглядывать набалдашник, серебряную голову оскаленной рыси.
– Да, святой Георгий, – сказал он через пару минут, отложив в сторону трость и лупу, – никаких сомнений, ты молодец, Левушка. Нет, герб Москвы здесь ни при чем. На нем лошадь Георгия смотрит влево, а здесь – вправо. И на московском гербе голова святого ничем не увенчана, только нимб над ней виднеется. А здесь у Георгия что-то вроде нормандского шлема просматривается. Гад, которого святой поражает, опять же другой. В нашем случае он похож не на змею, что характерно для русской традиции, вспомни хоть Медного всадника, а, скорее, на виверна, геральдического дракона. Это, Левушка, Англия. Однозначно. Поехали дальше. Голова рыси. Тоже не просто так! Это еще с конца XIX века символ британской королевской морской пехоты. У них до сих пор на беретах значок с профилем рыси. Небось во всей Англии они только в зоопарках остались, а вот поди ж ты… Традиция! Да, во времена той войны это была силища! Элита королевского флота. Немцы их до дрожи в коленках боялись, как, впрочем, и наших морских пехотинцев. Наших фрицы «черной смертью» называли. Помнишь гениальное творение Леонида Ильича про Малую землю?
Гуров помнил. Забудешь такое, как же! Помнил Лев и рассказ генерала Орлова о том, что в свое время Семен Семенович весь тираж исторической трилогии «дорогого Леонида Ильича» требовал развозить за государственный счет по деревенским сортирам – на предмет хоть какой-то пользы от гениального произведения.
– Так вот, даже Брежнев не всегда врал, – продолжил старый эксперт. – Скажем, когда он писал о морпехах. А наша морская пехота училась у англичан, ее британские инструктора ставили. Вот и делай выводы! Теперь пойдем дальше, тут совсем интересно становится. Восьмиконечная звездочка… Я вспомнил, Левушка! Когда сообразил, что рысь с британским флотом связана, а не просто украшение, тут сразу и вспомнил.
Семен Семенович с гордостью посмотрел на Гурова.
– Вот, сам посмотри, – Липкин протянул Гурову свою знаменитую лупу. – Видишь, обе буквы S стилизованы, верхняя петля изогнута чуть больше, чем в обычном шрифте, а нижняя, наоборот, сглажена. На плывущего лебедя с опущенной головой немного похоже, правда?
Лев Иванович вернул лупу хозяину. Похоже? Н-ну… Пожалуй. Если фантазия хорошая. Если кто-нибудь подскажет, обратит внимание. Не подскажи Семен Семенович, навряд ли Гурову такое в голову пришло бы.
– Неспроста схоже! SS – это Silver Swan. «Серебряный лебедь». Так называлась одна из особых частей Британской королевской морской пехоты. Диверсионная часть, суперэлита… Коммандос. То, что сейчас спецназом называется. Причем самого высокого уровня. Там такой лебедь был, что орлы и всякие коршуны могли отдыхать. И ясно, что с тросточкой не рядовой SS ходил. А кто-то из командного состава. Очень любопытно, откуда у этого ветерана – как его? Таганцева? – эта трость? Дружеский подарок от союзника? Гм-гм… Сомнительно. Я ведь, Левушка, с англичанами во время войны много общался. Да и после войны… Не в их стиле такие подарки дарить.
– Семен Семенович, а про картонку что скажете?
– Тут совсем просто. – Липкин взял в руки двуцветный прямоугольник и указал Гурову на «восьмерку» в центре. – Это, мой милый, тоже символ. Твой приятель Станислав – молодец, догадался, что белый и красный – цвета польского флага. Конечно, польского, княжество Монако тут рядом не стояло. Знаешь, почему? Потому что имеется вот этот странный значок. Такой значок носили аковцы. Правда, не все аковцы, и вот это самое интересное и настораживающее.
– Аковцы? Кто это?
– Ага! Вот даже ты!.. Что же вы, молодежь, так плохо историю знаете? Да не усмехайся, для меня ты еще совсем молодой. АК, Армия Крайова, слышал про такую?
– Н-ну… Что-то такое вспоминается. – Гуров почесал в затылке. – У Богомолова, кажется, читал… Да, «В августе сорок четвертого», еще фильм по этому роману неплохой сняли. Помнится, там к этой самой армии отношение, мягко выражаясь, неодобрительное. Что-то вроде польских бандеровцев… Или литовских «лесных братьев». Националисты, антикоммунисты и все такое.
– Антикоммунисты, это точно, – кивнул Липкин. – Еще какие. Но, прежде всего, эти люди были антифашистами. АК, Левушка, это – реальная и немалая военная сила, подчинявшаяся лондонскому эмиграционному правительству. Сначала, когда гитлеровцы захватили Польшу, а мы им помогли и себе нехилый кусок оттяпали, появился СВБ – Союз вооруженной борьбы. То, что осталось от Войска Польского. Те, кто выжил и не хотел смириться с поражением. Те, кто хотел драться и с немцами, и с русскими. Подпольная военная организация, созданная в сороковом году польскими офицерами. А уже позже, в сорок втором году, приказом польского правительства, которое приютил Черчилль, эта организация была переименована в АК, Армию Крайову. Они получили официальный статус.
– Право, Семен Семенович, всегда диву даюсь, как много вы знаете и помните, – с искренним и уважительным удивлением заметил Гуров. – Рядом с вами я чувствую себя тупым ментом из анекдота. Но, что поделаешь, историю войны я на троечку знаю. Не мой курятник. И почему, как вы полагаете, эта символика шестидесятилетней давности оказалась на груди убитого Таганцева? И, кстати, что значит «не все аковцы»?
– В Польше была еще такая организация, как НВС – Национальные вооруженные силы. В сорок четвертом году некоторые их формирования вошли в АК. – Липкин был очень доволен тем, что Лев оценил его эрудицию и память. – Вот у этих парней как раз была такая эмблема. – Он ткнул рукояткой лупы в черную «восьмерку» из двух пик.
– По-видимому, вы считаете меня дураком, – грустно заметил Лев Гуров. – И, скорее всего, вы правы. Я не улавливаю, в чем здесь особенность и что вас настораживает. Одно понял – в Польше тогда вооруженных формирований было, как на помойке кошек.
– По-видимому, вы считаете меня дураком, – грустно заметил Лев Гуров. – И, скорее всего, вы правы. Я не улавливаю, в чем здесь особенность и что вас настораживает. Одно понял – в Польше тогда вооруженных формирований было, как на помойке кошек.
– Зачем же так резко… – бледно улыбнулся Семен Семенович. – Ты умный. Только истории не знаешь. Особенно новейшей. Плохо вас учили, что неудивительно. История – штука опасная. Голубая мечта всякой власти: чтобы народ истории не знал, а если знал, то такую, которую власть отредактировала. А вот я… Я историю той войны, не сочти за хвастовство, своими руками делал. И глаза открытыми держал, а мозги мне запудрить уже тогда непросто было. Да и покойный Таганцев, сколь я понял, прошел предметный курс. На своей шкуре испытал. Так вот, НВС были крайним правым крылом Армии Крайовой. В терминах того времени «озверевшие буржуазные националисты», а сами себя они, понятное дело, величали «истинными польскими патриотами», наследниками Пилсудского. Проще говоря, они нас, советских, предельно не терпели. Относились к нам не как к освободителям, а как к очередным оккупантам. Тогда, к осени сорок четвертого, после успеха операции «Багратион» уже всем стало ясно, что «Гитлер капут». И вставал вопрос: победим немцев, а дальше что? Как будет устроена послевоенная Польша? Руководство НВС и всей Армии Крайовой весьма опасалось, что Сталин наложит на Польшу свою лапу и начнется у них строительство справедливого общества со всеми его прелестями.
– Небеспочвенными опасения оказались, – подал реплику Гуров. – Как в воду глядели.
– Вот-вот. Их такая перспектива категорически не устраивала. И Черчилля тоже. Ему просоветский режим в центре Европы был нужен, как черту «аллилуйя!». Поэтому АК дралась не только с немцами, но и с нами, неизвестно еще, с кем ожесточеннее. Причем особенно это относится к отрядам НВС, у бойцов которых как раз был такой символ – две пики острыми концами друг к другу в центре польского флага.
– Во-от как… – протянул Гуров. – А я-то всегда считал, что польские партизаны однозначно поддерживали нас. А те, кто был против, они вроде как коллаборационисты, сотрудничали с немцами и так далее. Польский вариант полицаев.
– А знаешь, почему ты так считал? – грустно улыбнулся Липкин. – Потому что именно победители пишут потом мемуары и раздают всем сестрам по серьгам.
– Да, что значат стереотипы! Спасибо вам, Семен Семенович, на интересные мысли все это наводит…
– Касательно того, что вооруженных формирований в Польше было до черта, так это верно, – неспешно продолжил Липкин. – В том числе и упомянутые тобой партизаны, которые были всей душой за нас. Вполне, замечу, искренне. Это называлось АЛ – Армия Людова. Такая подпольная военная коммунистическая организация. Сталин ее поддерживал деньгами, оружием, техникой, инструкторами, агентурными связями. Словом, всем, чем мог. Только вот сил у АЛ хватало лишь на тактические уколы, теракты, диверсии, налеты, стычки. Но на настоящие бои они не тянули. А вот АК – это была почти регулярная армия, и с немцами они дрались очень даже всерьез. Одно восстание в Варшаве чего стоит. Их поддерживали англичане, точно так же, как наши аловцев. Две эти армии, Левушка, АК и АЛ, жили даже не как кошка с собакой, а много хуже.
«Понимаю я, к какой мысли меня Семен Семенович подводит, – думал Гуров, внимательно слушая Липкина. – Теперь, возможно, я знаю, как объясняются все эти странности с убийством Трофима Таганцева. Возможно… но надеюсь, это не так. Только польского следа, тянувшегося аж с войны, нам не хватало! Это ж черт ногу сломит… Непременно нужно обговорить все это со Станиславом. Он хвастался своими великолитовскими и польскими корнями? Вот и пускай скажет, что думает по этому поводу».
– Знаешь, Левушка, заинтересовало меня это дело, – сказал Семен Семенович, провожая Гурова до двери. – Ты держи меня в курсе. И вот что я тебе напоследок скажу: очень может быть, что англичане из «Серебряного лебедя» ближе к концу войны активно контактировали с отрядами Армии Крайовой. Скажем, в районе Гданьска. Самый крупный порт Польши… Ты мне рассказал, что Таганцева посадили за шпионаж в пользу Англии. Так вот, одно из немногих преимуществ старости: я жил в то время, неплохо помню его, а ведь даже твоему шефу Пете Орлову в сорок шестом всего лишь десять лет было. Я служил в МГБ, многое у меня на глазах происходило. Часто случалось так, что такие обвинения имели под собой как бы тень, призрак основания. Не понял меня? Вот тебе пример: знаменитого Кузнецова подозревали в том, что он стал двойником и работал на немцев. Я тебе больше скажу: если бы Рихард Зорге не погиб, а благополучно вернулся бы после поражения Японии в Москву, его вполне могли бы объявить японским шпионом. Существовала, знаешь ли, такая практика… Вы втроем, ты, Петр Орлов и твой приятель Крячко, неявно полагаете, что Таганцев был как-то завязан на войска НКВД. Очень может быть! Тогда он вполне мог как-то контактировать и с англичанами из «Лебедя», и с аковскими отрядами. Вот в этом направлении и копайте!
«Легко сказать!», – думал Гуров, прощаясь с Семеном Семеновичем.
Лев крепко пожал руку старому эксперту, погладил Штирлица, который тоже вышел проводить гостя, и закрыл за собой дверь.
Но, когда он уже подошел к лифту и нажал кнопку вызова, дверь распахнулась:
– Заходи чаще, Левушка! Пете Орлову привет передай от меня. И всем в Разбойной Избе!
Гуров улыбнулся. Разбойной Избой Семен Семенович называл Главное Управление уголовного розыска. Ведь именно такое название дала первой сыскной организации на Руси Елена Глинская, мать Ивана VI Грозного, которая была ее шефом. Разбойная Изба при Высокой Боярской Думе, вот так-то. Льву очень нравилось именовать родную контору столь экзотическим образом.
Настроение у Гурова улучшилось. Теперь он иначе начал понимать произошедшее. Факты складывались в иные, чем прежде, узоры, сложные цепи причин и следствий выстраивались по-новому. Он недаром нанес этот визит!
Глава 8
И снова трое сыщиков сидели в кабинете старшего из них, генерала Орлова, словно и не прошло двенадцати часов. Но сейчас совещание проходило в более оптимистическом ключе, потому что никто из них не потерял времени даром. Было чем поделиться. За окошками кабинета ярко светило майское солнце, легкий ветерок, врываясь в открытые форточки, чуть пошевеливал занавески. Капитан Флинт, только что склевавший обеденную порцию, прыгал по жердочкам своей просторной клетки и насвистывал что-то веселое.
– У тебя ничего экстренного, Станислав? – спросил генерал Орлов, ведущий оперативку, после того как Гуров закончил свой рассказ о встрече с Липкиным.
– Пока что нет, – пожал плечами Крячко. – Мой информатор уверен: через их верхушку заказ на убийство Таганцева не проходил. Иначе он бы знал об этом. Опять же, Лева прав: останкинские братки по другому профилю работают. Значит, имела место самодеятельность Хобота.
– Не забудь, не только его, – вклинился Гуров.
– Ну да. Посев я провел, как ты, Лев, и просил. Бросил зернышки. Посмотрим, прорастут ли. Относительно того, с кем Слонов корешился внутри группировки… Да, были такие, человека три-четыре, уровнем и рангом соответствующие Хоботу. Среднее звено. Фамилии и клички у меня записаны. Далее: наши компьютерщики с Лисицыным во главе принялись за работу. Вычисляют, с кем Хобот мог контачить в Мордовии. А также до Мордовии. Вот если их результаты как-то пересекутся с моим списком, тогда это будет интересно. Я своего крестничка слегка прижал… Словом, он постарается отследить реакцию братвы на известие о смертях Хобота и Хрюши. Будет ли кто дергаться. И, если будет, мой дятел даст знать. Подождем. Часа через два я с ним свяжусь. Теперь о наших технарях. Я с ними посоветовался, а кроме того переговорил с капитаном из ГИДД. Словом, стороны достигли полного консенсуса, мы сошлись во мнениях. Дверцу машины наш Икс открыл с помощью универсальной отмычки, замок там незамысловатый, при известном навыке можно за несколько секунд управиться. Зажигание… Там, скорее всего, тоже отмычка, но электронная. Дорогущая вещица и редкая, однако достать ее при соответствующем упорстве можно. Правда, нужно знать, что такие игрушки существуют. Средний угонщик вряд ли об этом знает. А вот с подавлением противоугонки сложнее. Есть такая хитрая система, называется «Скорпион», делают ее в Швеции. Точнее, делали. Принцип действия – генерация «белого шума». Она выпускалась экспериментальными партиями по заказу их министерства обороны. О ней мало кто знал. Так вот, после небольшой доработки…
– Не увлекайся! – остановил его Гуров. – К черту подробности, нам с Петром в них все равно не разобраться. В открытой продаже эта штуковина бывает?
– Никогда не была. А сейчас «Скорпиона» уже не выпускают. Как только догадались про доработку, так шведские власти эту лавочку прикрыли.