Гуров досадливо поморщился.
– Это и есть вопрос, на который я очень хотел бы получить ответ, – сказал он. – Но пока не могу. Возьмем этот факт на заметку и отложим временно в сторонку.
– А что с машиной, на которой он удирал? Ты ее осмотрел?
– Не успел еще. Сейчас подтянутся парни из ГИБДД со своими экспертами, им и карты в руки. Не думаю, что осмотр что-то даст. Судя по стилю, мы имеем дело с опытным и хитрым негодяем. Дилетантских ошибок он не сделал бы. Почти наверняка эта «девяточка» – «бригантина».
– Если твои предположения верны, то, скорее всего, так оно и есть, – после долгого молчания сказал Петр Николаевич. – «Бригантина»… Тогда совсем интересно становится. Попробуй поинтересоваться у гаишников, как твой загадочный тип ее угнал. Ладно, завтра поговорим более подробно. Жду тебя со Станиславом утром, часов в десять.
– В десять не получится, – возразил Гуров. – Я же к Липкину собрался. Петр, это не менее важно, поверь мне. Давай позже, ближе к обеду, часов в двенадцать.
– Тут уже у меня не получится. Ты же распорядился, – сказал Петр Николаевич, иронично подчеркнув голосом слово «распорядился», – чтобы я присутствовал на похоронах Трофима Ивановича. Вот вернусь…
– Хорошо, – согласился Лев. – Петр, я заканчиваю связь. Подъехали помощники.
Гуров спрятал мобильник и двинулся навстречу группе людей в милицейской форме. Мигалка, крутящаяся на крыше желтого с синей полосой «уазика» райотдельцев, бросала блики пронзительного синего света на ночной переулок.
Глава 7
Уже через пять минут после звонка в городское управление ГИБДД выяснилось, что красная «девятка» принадлежит гражданину Прокопенко, частному предпринимателю, проживающему в том же многоэтажном доме, что и Свинухов. Все ясно – действительно «бригантина».
На милицейском жаргоне «бригантина» – машина, которую преступник угоняет на короткий срок и бросает сразу же, как только она становится ему не нужна.
Прокопенко, с которым тут же связались по телефону, сообщил, что его машина была оставлена им на стоянке около дома около девяти часов вечера. А еще он сказал, что «девятка», вне всякого сомнения, была им заперта, стекла подняты. Автомобиль оснащен итальянской противоугонной системой.
– Да-а, – сказал Гурову капитан дорожной милиции, внимательно осмотревший «бригантину», – противоугонка отличная. Просто так ее не отключишь! Даже если есть ключ зажигания, машина не заведется, пока система включена. И, кстати, вскрыл он машину нежно, словно у него ключ от водительской дверцы был. Смотрите: на замке ни царапинки! Далее: преступник провода не закорачивал, так как же он машину без ключа завел?! Нет, есть способы, но… Это ох как непросто!
Лев кивнул, он верил заключению специалиста.
«Вот что имел в виду Петр, – подумал Гуров. – Преступник обладает высокой квалификацией, он наверняка неплохо технически вооружен. Чтобы отключить сигнализацию такого класса, нужна весьма непростая аппаратура, которую, как и снайперскую винтовку «ли-энфилд», абы где не приобретешь. Дорогая аппаратура, и надо уметь ею пользоваться. И мне не дает покоя вопрос: как убийца мог подслушать мой разговор со Свинуховым? А то, что разговор был подслушан, у меня сомнений не вызывает. Преступник не хотел допустить моей встречи с Хрюшей. Видимо, он опасался, что тот может мне рассказать что-то важное. Например, кто еще ставил на то, что Трофим Таганцев «матч не выиграет». То есть Свинухов выведет меня на второго исполнителя убийства Таганцева. А тот, в свою очередь, может дать информацию о заказчике, загадочном Иксе. Если принять такое допущение, а оно вполне логично и непротиворечиво, то что из него следует? Во-первых: подельник покойного Хобота до сих пор жив. И теперь исключительно важно добраться до него скорее, чем Икс. Второе: Икс очень оперативно узнал о моем звонке Свинухову! Я вижу только одно объяснение этому: он отслеживал Хрюшу еще в ботсаду, держал его под наблюдением, и видел, что мы говорили. Но я слежки не заметил! Значит? Значит Икс владеет приемами квалифицированного «наружника». Среди криминалитета таковых нет, неоткуда им взяться. Никогда не поверю, что не смог засечь «наружку» любительского уровня. Тем паче – бандитскую. Чтобы так проколоться, я в противниках не менее как МИ-6 заиметь должен. Или ребят из «Моссада». Кого-то очень крутого… Узнав, что Хрюша разговаривал со мной, Икс сообразил, что к чему. По внешнему виду Свинухова в тот момент о многом можно было догадаться! С места убийства Слонова до павильончика в ботаническом саду – пешком дойти за десять минут. Что Икс и сделал. Затем он провожает Свинухова до дома, попутно, по всей вероятности, разрабатывая план его ликвидации. И каким-то совершенно непонятным мне способом прослушивает либо квартиру Хрюши, либо его телефон. За то, что в аппарате Орлова «жучков» нет, можно ручаться. Сомнительно, чтобы некто мог поставить «жучок» и в домашний телефон Хрюши. Тогда как, волк меня заешь?! В любом случае сделать это весьма и весьма непросто… Нужна, опять же, специальная техника. И я даже не слишком представляю, какая. Нужно будет поговорить с нашими парнями из технического отдела».
Эти мысли промелькнули в голове у Гурова очень быстро, сейчас не было времени и возможности продумать их как следует и до конца.
Сотрудники РОВД Киевского района, подтянувшиеся к задворкам товарной станции одновременно с гибэдэдэшниками, догадались прихватить проводника с со служебно-розыскной собакой. Крупный остроухий кобель с черным чепраком на спине обнюхал брошенную «бригантину», гулко гавкнул и, взяв след, потащил проводника в темный проулок между двух глухих бетонных стен. В конце проулка блестели в лунном свете рельсы, там уже начиналась Москва-Сортировочная.
Лев Иванович очень сомневался в том, что от собаки будет толк, слишком грамотно, аккуратно и профессионально действовал преступник, чтобы попасть ей в зубы. Все же Гуров и еще трое милиционеров из райотдела быстрым шагом последовали за проводником, которого собака целеустремленно тащила вперед.
– Спустить Цезаря? – азартно выкрикнул проводник, обернувшись на бегу назад. – Он умный, он возьмет!
Как знать… Может, и взял бы. Такое не только в сериале о Мухтаре встречается. Только Гуров как в воду глядел. Собака вдруг резко остановилась, метнулась в одну сторону, в другую, повернула назад, затем вновь вернулась на то место, где потеряла след. Теперь спускать ее с поводка не имело никакого смысла. Пес несколько раз отрывисто пролаял, затем уселся и часто задышал, вывалив язык. Вид у него сделался сконфуженным.
– Что же ты, Цезарь!.. – расстроенно сказал проводник. – Он редко след теряет, наверное, антисобакин…
– А вы проверьте, – сказал Гуров. – Мне важно узнать, что было применено. Кустарщина, вроде махорки с перцем, или какой-то специальный препарат. Это возможно?
– Вообще-то да. Я вам и так скажу: скорее всего, что-то фирменное. Махоркой моего Цезаря не собьешь. Но я возьму соскоб, проверю.
«Вот-вот, – подумал Лев Иванович. – Все в один ряд. Фирменный антисобакин, ведь проводник, почти наверняка, прав. Это к фирменной же винтовочке. Противоугонку тоже без фирменной аппаратуры не подавишь. И с зажиганием то же самое. И с прослушкой! То есть такое складывается впечатление, что, когда ему понадобилась «бригантина», он просто подошел к первой попавшейся на глаза пустой машине, без всяких проблем и задержек открыл ее, завел и поехал. Это что ж за терминатор такой на наши головы выискался? Кстати, фирмы, выпускающие подобные прибамбасы, товар свой не рекламируют и с частными лицами дел предпочитают не иметь. Не похоже это на криминал, даже высокого уровня! А на что похоже? На профессиональных силовиков. МВД я сразу исключаю. Не из ведомственного патриотизма, просто это не наш стиль. Конечно, всякое случается, может быть, Таганцев перешел дорогу какому-то крупному чину из оборотней. В принципе, такое возможно, случались истории и похлеще. Но… Маловероятно. Зачем этим людям связываться с уголовщиной, с мафиозными структурами? Они и так кого хочешь в бараний рог согнут, по закону. Тогда? Ох, до чего неприятные мысли возникают! Нет, пока мы не уточним некоторые моменты из прошлого Трофима Ивановича, ни черта мы не поймем мотивов его убийства. А пока не выйдем на второго исполнителя, не определим, кто убийство заказал. Но нас опережают, пусть на шаг».
Здесь, у брошенной «бригантины», делать полковнику Гурову было больше нечего. Первый раунд прямого боя был проигран им техническим нокаутом. Раунд, но не весь бой!
К тому же Лев Иванович почувствовал, до какой же степени он устал за эту бесконечную среду. Даже голова слегка кружилась. И не ел он толком весь день. Оставив районщиков писать протоколы и оформлять прочие документы, Гуров уселся в свою машину и поехал домой.
«Позвонить Станиславу? – размышлял Гуров, сворачивая к парковке перед своим домом. – Пожалуй, не стоит. Хвастаться все едино нечем, а он тоже вымотался. Пусть отдыхает до утра. Лишь бы его выход на внедренку в останкинской группировке дал результаты! А я, после того как вернусь от Семена Семеновича, попробую подобраться к подельнику Хобота аналитическим путем. Потому что оперативным не получится. Слонова со Свинуховым за жабры не возьмешь, не верю я в спиритизм…»
«Позвонить Станиславу? – размышлял Гуров, сворачивая к парковке перед своим домом. – Пожалуй, не стоит. Хвастаться все едино нечем, а он тоже вымотался. Пусть отдыхает до утра. Лишь бы его выход на внедренку в останкинской группировке дал результаты! А я, после того как вернусь от Семена Семеновича, попробую подобраться к подельнику Хобота аналитическим путем. Потому что оперативным не получится. Слонова со Свинуховым за жабры не возьмешь, не верю я в спиритизм…»
Когда он, наплевав на советы диетологов и плотно перекусив, отправился спать, Мария уже видела десятый сон. Пошел третий час четверга.
Утром Гуров прежде всего позвонил Семену Семеновичу и договорился о встрече. Как Лев и предполагал, старый криминалист не только не отказал ему, но даже обрадовался возможности помочь Гурову, которому очень симпатизировал, а заодно лишний раз блеснуть своей эрудицией и, как выразился Липкин, «стряхнуть пыль с мозгов». Семен Семенович был не лишен некоторого тщеславия!
Затем Лев Иванович поехал в Управление за тростью Таганцева и картонкой с двумя пиками.
Настроение у полковника Гурова, как и вчерашним утром, было преотвратное. Засыпал он долго и выспался скверно, а главное, не давали ему покоя некоторые предположения, делиться которыми он пока что не собирался даже с Крячко и Петром Николаевичем.
По дороге Гуров попытался послушать новости, и это ему удалось, но настроения не улучшило. Новости сейчас передают все больше специфические. Опять кто-то где-то взорвал себя и полгектара толпы впридачу. Лев подумал, что логичнее было бы сообщать о тех случаях, когда никто никого не взрывает…
Повертев ручку настройки, Лев Иванович нарвался на какую-то из FM-станций, расплодившихся в столице, точно блохи в собачьей шкуре. Тут ему доверительно сообщили, что «у брюнеток и блондинок сердце сделано из льдинок», причем столь гнусавым козлетоном, что певца хотелось срочно отправить к отоларингологу лечиться от хронического насморка. Далее, в припеве, обладатель козлетона пожаловался, что у него «с баблом сплошной облом», а значит, растопить ледяные женские сердца ему решительно нечем. Затем Льву Ивановичу предложили посетить сезонную распродажу с пятидесятипроцентной скидкой.
«Одни рыжие остаются, – злобно подумал Гуров, выключая приемник. – Хотя… Кто его знает, из чего у них сердце сделано! А распродажа означает, что пятьдесят процентов их товара ты, присмотревшись, скинешь в ближайшую помойку».
Ехать к Липкину в таком паршивом расположении духа Лев Иванович не хотел, а потому, забрав у капитана Харченко вещдоки, он поднялся в свой кабинет. Нужно было рассказать Стасу о невеселых событиях прошедшей ночи, узнать, как идут дела у него. К тому же Гуров надеялся, что его настроение хоть немного улучшится от разговора с Крячко.
– Как успехи? – поинтересовался друг, выглядевший в отличие от своего непосредственного начальника свежим, как майская роза. – Что это у тебя такая постная физиономия? Маша устроила сексуальную голодовку?
Лев Иванович лишь колоссальным усилием воли удержался от крепких выражений.
Очень кратко Гуров рассказал Станиславу о том, что произошло после их ночного совещания в генеральском кабинете.
– Я что-то упустил, чего-то не заметил, – закончил Лев. – Поэтому и нервничаю. Слишком многого не могу понять, даже предварительные версии не выстраиваются. Вот и бешусь. А чего ты хочешь, когда у меня на глазах…
– Убирают важного, как ты считаешь, свидетеля, – продолжил Крячко, – или, как минимум, возможного информатора первого уровня. Но, Лева, я даже не сам тебе возражать буду, а всего лишь повторю слова господина генерала, которые ты мне только что передал: все это лишь предположения. Хотя небезынтересные.
– Убирают – хлам, а таких информаторов – ликвидируют, – раздраженно возразил Гуров. – Я сам прекрасно вижу слабость одного звена в цепочке своих рассуждений. Как он смог просчитать время моего звонка Хрюше?
Станислав некоторое время молчал, раздумывая о чем-то, а потом сказал:
– Аналитик ты отличный и психолог тоже. Но, не в обиду тебе будет сказано, в технических вопросах, в разного рода железках и электронике разбираешься похуже меня. Имеется одна мыслишка, попробую ее проверить. С прослушкой этой. И не только с прослушкой.
– Какие тут обиды? – пожал плечами Гуров. – Я сам хотел тебя попросить, чтобы ты занялся раскопками в этом направлении. И с капитаном из ГИДД переговори, может быть, сумеете вдвоем вычислить, какими устройствами преступник вскрыл замок, подавив сигнализацию, и как он завел машину.
Крячко согласно кивнул. Во всем, что касалось автомобилей, он считал себя непререкаемым авторитетом. Вообще говоря, заслуженно. Давно замечено, что людям свойственно с повышенным и обостренным интересом относиться к мнению окружающих об их увлечениях, хобби. Скажем, почтенный профессор математики не слишком расстроится, если кто-то выразит сомнения в его профессиональных достоинствах, скорее всего, просто вступит в вежливый спор с коллегой. Но попробуйте сказать ему, что он плохой спиннингист… Кровную обиду нанесете!
Точно так же и Станислав Васильевич не оскорбился бы, если кто-то усомнился в том, что он хороший сыщик. Сам-то он в своей профессиональной квалификации не сомневался! А вот скажи кто, что Крячко неважно разбирается в автомобилях и что он неумелый водитель… то смертельно обиделся бы.
– Что у тебя? – спросил Гуров. – Есть информация от твоей внедренки?
– Рано, – извиняющимся тоном ответил Станислав. – Встречаемся с ним в одиннадцать тридцать.
– Отлично. Я к тому времени должен вернуться от Семена Семеновича. Займись еще вот чем: свяжись с парнями из группы обработки электронной информации, с Димой Лисицыным, это лучше всего. Пусть закачают в свои машины досье на Слонова и посмотрят, с кем он пересекался из останкинцев раньше. До того, как вернулся из-за проволоки. Особо пусть посмотрят, с кем он был знаком там, в Мордовии. Нужно срочно находить подельника Слонова, непосредственного убийцу Таганцева. Если мы сумеем вычленить круг криминальных знакомств Хобота, то, действуя методом исключения, вычислим этого второго. А на заказчика убийства Таганцева нас может вывести только он. Я на тебя, Стас, очень надеюсь. Информатора своего потряси. Да не знаю я, в каком конкретно направлении! Сам сориентируйся, по контексту и обстоятельствам. Раз он среди останкинской братвы свой, не может не знать о горизонтальных связях внутри группировки. И если среди корешков Хобота есть кто-то, с кем тот был знаком раньше, если он в их табели о рангах занимает приблизительно то же место… Понимаешь меня?
– Чего тут не понять… А ты к Липкину? Не доходит до меня, что ты так вцепился в эту бумажку с пиками. И задачу ты мне ставишь очень расплывчато. Терпеть этого не могу! По контексту… – Крячко выразительно усмехнулся.
– Ничего лучшего предложить не могу, – раздраженно отозвался Лев Иванович. – Хочешь полной определенности и спокойной жизни – иди в бухгалтеры.
– У меня в школе с арифметикой дела неважно обстояли, – проворчал Крячко.
– У меня тоже. Вот и стал ментом. Ладно, я отправился к Липкину. И еще вот что: расскажи своему дятлу о том, что убили Хобота. И как его убили. Возможно, до братвы это известие еще не дошло, а мне нужно, чтобы тот, второй, об этом узнал. Да, и про Хрюшину безвременную кончину тоже упомяни. Этого останкинцы точно не знают. И намекни дятлу, чтобы он осторожненько так донес эти сведения до братков. Откуда узнал? Сам подумай, не маленький. Если подельник Слонова не полный кретин, он должен испугаться. Ведь что получается? Этот Икс устраивает натуральный сеанс одновременной игры, если шахматную терминологию использовать. Игры в ящик… Испугаешься тут! А когда люди пугаются, они начинают торопиться. И ошибаться. Вот на это я и рассчитываю.
Станислав хмыкнул, достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, затянулся и снова хмыкнул. Он прекрасно понимал, что Лев прав, и от того, что удастся выведать у информатора из останкинцев, зависит очень многое. Крячко уже начал мысленно выстраивать предстоящую беседу, продумывать ее тактику.
– Удачи тебе! – традиционно напутствовал он Гурова. – Поклон Семену Семеновичу!
* * *Старый эксперт встретил Льва Гурова радушно и даже не без некоторой торжественности. Лицо его осунулось и похудело еще сильнее со дня их последней встречи, глубокие морщины резче залегли в уголках рта и глаз, но рукопожатие осталось твердым и цепким. А вот передвигался Липкин медленно, с трудом волоча ноги, почти не отрывая их от пола.
Семен Семенович заварил по особенному рецепту какой-то уникальный чай, фунтовую упаковку которого прислал ему из Глазго профессор криминалистики Ричард Бредфорд, считавший Липкина своим учителем. Стояла на столе и бутылка коллекционного шотландского виски «Джек Даниэлс», подарок того же «малышки Дика», как называл одного из ведущих британских криминалистов Семен Семенович.