– Мы часто встречаемся на конечной станции железной дороги или в Кимберли. Он всегда интересуется, как у тебя дела.
– У него самого-то как?
– Он будет большим человеком: у него фактории на Тати и Шаши; его фургоны ходят в Пилгримс-Рест и на новые золотые прииски в Витватерсранд; а еще он выиграл контракт на экспресс из бухты Алгоа-Бей.
Они ели возле камина: домашний хлеб с сыром, холодная баранина и черная бутылка вина. Ян Черут хлопотал над Джорданом, точно наседка, укоряя за плохой аппетит и доливая вина, едва стакан опустошался на четверть.
Пообедав, они вытянули ноги к огню. Ян Черут принес горящий фитиль, чтобы прикурить сигары, которые Джордан извлек из золотого футляра.
– Папа, – заговорил Джордан, выпуская клубы ароматного дыма, – концессия…
Лоб Зуги впервые прорезала сердитая складка.
– Я надеялся, что ты приехал, чтобы повидаться с нами, – холодно вставил он. – Все время забываю, что ты прежде всего человек Родса, а потом уже мой сын.
– Я и то и другое, – ровным тоном возразил Джордан. – Именно поэтому мистер Родс просил меня поговорить с тобой.
– И что же хочет сообщить мне знаменитый мистер Родс на этот раз? – поинтересовался Зуга.
– Маунд и Селус приняли его предложение: продали свои концессии мистеру Родсу, и каждый из них стал богаче на десять тысяч фунтов стерлингов.
Маунд был воякой и искателем приключений; Фред Селус, охотник и путешественник, как сам Зуга, написал популярную книгу «Скитания охотника в Африке». Маунд и Селус в разное время убедили Лобенгулу дать им концессии на добычу слоновой кости и полезных ископаемых в восточной части Матабелеленда.
– Мистер Родс просил меня напомнить, что концессии Маунда и Селуса охватывают ту же самую территорию, которую отдал тебе Мзиликази. Теперь они принадлежат мистеру Родсу, причем правомочность всех договоров безнадежно запутана и туманна.
– Моя концессия была дана первой – лично королем Мзиликази. Все последующие неправомочны! – отрезал Зуга.
– Адвокаты мистера Родса считают…
– К черту мистера Родса и его адвокатов! Провалиться бы им всем в преисподнюю!
Джордан опустил глаза и замолчал. После долгой паузы Зуга со вздохом поднялся. Подошел к комоду из желтого дерева и вынул потрепанный, покрытый пятнами лист бумаги, настолько ветхий, что пришлось наклеить его на картонку, чтобы не развалился окончательно. Чернила выцвели, но почерк остался уверенным и угловатым – почерк молодого человека, самонадеянного и самолюбивого.
Документ был озаглавлен «Исключительная концессия на добычу золота и слоновой кости на суверенной территории Матабелеленд». Внизу страницы стояла грубая восковая печать с изображением слона и подпись: «Нкоси Нкулу – Великий Король»; под ней – неуверенный крестик выцветшими чернилами: «Мзиликази – собственноручная подпись».
Зуга положил документ на стол между собой и сыном – оба уставились на листок бумаги.
– Ладно, – сдался Зуга. – Так что там считают адвокаты мистера Родса?
– Они говорят, что эту концессию можно аннулировать, опираясь на пять различных статей закона.
– Я бы оспорил это в суде.
– Папа! Мистер Родс – человек целеустремленный, обладающий огромным влиянием. На следующей сессии парламента его наверняка изберут премьер-министром. – Джордан провел пальцем по красному воску печати. – Он невероятно богат – у него не меньше десяти миллионов фунтов стерлингов…
– Сдаваться я не намерен! – заявил Зуга и положил ладонь на руку сына, не давая ему продолжать. – Джордан, разве ты не понимаешь? У человека должно быть что-то, какая-нибудь мечта, путеводная звездочка в темноте. Я никогда не смогу продать концессию, она слишком долго была частью моей жизни. Без нее у меня ничего не останется.
– Папа…
– Я знаю, ты скажешь, что я не смогу воплотить свою мечту в жизнь. У меня нет на это необходимых средств. Возможно, у меня и решимости уже не хватает. И все-таки, Джордан, пока этот листок бумаги принадлежит мне, надежда остается, остается мечта. Я не продам концессию.
– Я так и сказал мистеру Родсу, и он сразу же меня понял. Он хочет, чтобы ты принял в этом участие.
Зуга поднял голову и пристально посмотрел на сына.
– Ты получишь место в совете управляющих компании, которую мистер Родс создаст на основе хартии ее величества. Кроме того, ты получишь сельскохозяйственные угодья, золотые месторождения и должность командира отряда. Папа, как ты не понимаешь! Мистер Родс не отнимет твою мечту, а поможет осуществить ее!
Молчание затягивалось. В камине с хрустом треснуло полено; взлетевшие искры осветили лицо Зуги.
– Когда Родс готов со мной встретиться? – спросил он.
– До Гроте-Схюра ехать часа четыре.
– К тому времени уже стемнеет.
– В твоем распоряжении любая из пятнадцати спален для гостей, – улыбнулся Джордан.
Зуга захохотал, как человек, к которому вернулись восторг и нетерпение молодости.
– Тогда чего мы тут сидим?! – воскликнул он. – Ян Черут, принеси-ка мне куртку!
* * *Зуга решительным шагом вышел на крыльцо. На верхней ступеньке он помедлил и прикоснулся правой рукой к колонне из синего камня. Прикосновение выглядело странно ритуальным: той же рукой Зуга коснулся своих губ и лба – таким жестом арабы приветствуют старого друга.
Глянув на Джордана, Зуга улыбнулся.
– Суеверие, – объяснил он. – Приносит удачу.
– Удачу? – фыркнул Ян Черут, стоявший у крыльца, держа на поводу лошадь Зуги. – Проклятый камень! Всю дорогу из Кимберли тащили, а для чего? Только спотыкаешься об эту никчемную глыбу!
Он продолжал бормотать что-то себе под нос, пока Зуга садился в седло. По обычаю бурских охотников стремена были опущены на всю длину.
– Ян Черут высохнет от горя, если ему не на что будет пожаловаться! – подмигнул Зуга Джордану, и они выехали из-под сени белых железных деревьев на дорогу.
– Я часто вспоминаю тот день, когда мы уперлись в «синеву», – сказал Джордан. – Если бы мы только знали!
– Откуда же нам было знать?
– Это я виноват. Я убедил тебя, что в синей породе ничего нет.
– Джордан, ты был совсем ребенок!
– Меня же считали знатоком алмазов! Если бы я не был так уверен, что синяя порода – пустышка, ты бы никогда не продал Чертовы шахты.
– Я их не продавал, а проиграл.
– Ты думал, что они ни на что не годны. Ты никогда бы не принял пари мистера Родса, если бы знал, что «синева» не конец, а, наоборот, начало!
– Этого не знал никто – по крайней мере в то время.
– Мистер Родс чувствовал. Он никогда не терял надежду – догадывался, что на самом деле представляет собой «синева», чуял тем особым нюхом, которого больше ни у кого нет.
– Джорди, я с тех пор так ни разу и не был в Кимберли. Мне никогда не хотелось вернуться обратно, но, конечно же, слухи доходят и сюда. Говорят, что когда Родс и Барнато заключили сделку, то оценили Чертовы шахты в полмиллиона фунтов стерлингов.
– Именно они оказались ключом к месторождению, потому что расположены в самом центре обогащения. Но ты об этом не подозревал.
– Странно, насколько безошибочна интуиция одного человека, в то время как другой, доверяясь своему нюху, садится в лужу, – задумчиво произнес Зуга. – Я всегда знал – во всяком случае, мне так казалось, – что моя дорога на север начинается в этой жуткой дыре.
– Может, так все и будет. Деньги, которые нужны нам для путешествия на север, придут из той самой дыры – миллионное состояние мистера Родса получено именно оттуда.
– Расскажи мне про «синеву». Ты ведь был рядом с Родсом, когда это случилось.
– Все очень просто, – ответил Джордан. – Она меняется.
Зуга покачал головой:
– Чудеса какие-то!
– Да, – кивнул Джордан. – Алмазы – удивительное чудо природы. Я никогда не забуду свое удивление при виде того, что показал мне Родс. Синий камень, поднятый из шахты, прочнее гранита, однако стоит ему полежать на открытом воздухе год или два, как он начинает рассыпаться. Мы думаем, что все дело в солнечном свете – от него камень крошится, точно черствый хлеб. А какие в нем алмазы! Папа, ты не поверишь! Невероятные камни – мы добываем одиннадцать тысяч каратов в день! «Синева» оказалась настоящей алмазоносной породой, сердцем месторождения… Иногда я слишком увлекаюсь, – смущенно признался он.
Зуга улыбнулся. Невозможно не попасть под очарование этого красивого молодого человека – не просто симпатичного или привлекательного, а именно красивого: мягкость и доброта словно создавали ореол вокруг него.
– Папа, – внезапно посерьезнел Джордан, – ты не представляешь, как я счастлив, что ты тоже примешь в этом участие – ты и мистер Родс.
«Мистер Родс! – снисходительно подумал Зуга. – Без мистера Родса никуда! С другой стороны, хорошо, когда у молодого человека есть кумир. Когда исчезнут все кумиры, человечеству не позавидуешь».
«Интересно, можно ли судить о характере человека по его библиотеке?» – подумал Зуга. Полки просто ломились. Одну стену – полностью, до самого потолка – занимали источники, которыми пользовался Гиббон при написании «Истории упадка и разрушения Римской империи». Родса настолько впечатлило это исследование, что он заказал лондонскому издательству собрать все источники, при необходимости сделав перевод на английский. Джордан сказал, что заказ уже обошелся в восемь тысяч фунтов стерлингов и работа продолжается. Рядом с этими внушительными томами были собраны все биографии Александра, Юлия Цезаря и Наполеона – какие грандиозные мечты об империи они должны навевать! Зуга улыбнулся про себя, слушая высокий чарующий голос гиганта с красным распухшим лицом, который сидел за огромным письменным столом, украшенным резными изображениями птицы – сокола Зимбабве.
– Баллантайн, вы англичанин, преданный и честный человек – именно это мне всегда нравилось в вас.
Родс был неотразим: несколькими словами он вызывал целую бурю эмоций. Зуга улыбнулся про себя – еще немного, и он примкнет к Джордану в поклонении его кумиру.
– Вы нужны мне даже больше, чем ваша концессия. Мы ведь не просто ищем богатства и личного возвеличения – нам нужно нечто большее, нечто святое. Итак, вы знаете, чего хочу я: вас и вашу концессию. Чего вы хотите от меня взамен?
– Чем именно я буду заниматься? – спросил Зуга.
– Очень хорошо. – Родс кивнул. – Славу вы ставите выше золота. Баллантайн, вы мне нравитесь. Однако перейдем к делу. Я считал, что вы сможете возглавить экспедицию захвата, провести ее по землям, которые вы так хорошо знаете, – впрочем, с такой простой задачей могут справиться и другие. Пожалуй, во главе экспедиции следует поставить Селуса. Для вас у меня есть более важная миссия – вы будете моим представителем в краале короля матабеле. Дикари вас знают и уважают, вы говорите на их языке, знаете их обычаи. Кроме того, вы солдат (я читал ваш отчет о войсках матабеле) – не стоит себя обманывать: не исключено, что придется прибегнуть к силе. Мало кто еще обладает всеми необходимыми навыками.
Они уставились друг на друга, склонившись вперед через разделяющий их стол. Родс нарушил молчание:
– Баллантайн, я человек чести. Выполните порученную вам миссию – выбирайте свое вознаграждение. Деньги – десять тысяч фунтов; земля – каждый пожалованный в собственность участок будет площадью в четыре тысячи акров; участки для добычи золота – каждый площадью пятьсот квадратных ярдов. Ну, скажем, пять участков. Итого десять тысяч фунтов стерлингов наличными, двадцать тысяч акров лучших земель по вашему выбору, пять золотоносных участков – тех самых, где вы застрелили огромного слона, как описано в вашей «Одиссее охотника». Что скажете, Баллантайн?
– По десять всего, – ответил Зуга. – Десять тысяч фунтов, десять земельных наделов и десять золотоносных участков.
– Договорились! – Родс хлопнул ладонью по столу. – Джордан, запиши. Кстати, что насчет вашего жалованья на время пребывания в краале Лобенгулы? Две тысячи, четыре тысячи в год? Баллантайн, я человек честный.
– А я не жадный.
– Тогда четыре тысячи. Ну а теперь, раз мы обо всем договорились, самое время пообедать.
В Гроте-Схюр Зуга провел пять дней – обсуждая, слушая и составляя планы.
Забавно было видеть, что слухи оказались ложными: Родс оказался вовсе не задумчивым одиночкой, обитающим в уединении где-то на Олимпе, куда остальным нет доступа. Его постоянно окружали люди: за столом щедрого хозяина всегда сидело не меньше пятнадцати человек. И какие люди! Умные, или богатые, или и то и другое: титулованные аристократы и рожденные на ферме буры, политики и финансисты, судьи и военные. Если гость не отличался богатством, то обладал влиянием, связями или просто был приятным собеседником. Как-то раз за ужином присутствовал даже поэт – крохотный человечек в очках – проездом из Индии в Англию. Джордан прочитал его «Простые рассказы с гор» и добился для автора приглашения на ужин. Несмотря на невзрачность, молодой человек произвел впечатление на всех собравшихся. Родс пригласил его приехать снова и написать об Африке.
– Мой юный Киплинг, будущее за Африкой, и нам понадобится поэт, чтобы воспеть ее.
В гости к Родсу толпами ходили мужчины и ни единой женщины. Он отказывался принимать на работу служанок. Даже на стенах дома не висело ни одного женского портрета.
По слухам молчаливый и задумчивый, Родс на самом деле ни на минуту не замолкал. Он говорил верхом в седле, шагая по лужайкам неуклюжей походкой, сидя в кабинете или во главе длинного обеденного стола. Цифры, факты, приближенные значения – он непрерывным потоком излагал все, не заглядывая в документы и лишь иногда бросая взгляд на Джордана, ожидая подтверждения. Потом Родс принялся делиться идеями: пророческими, смехотворными, ошеломляющими, фантастическими – им не было конца.
– Нам нужны практические связи с родиной предков, потому что будущие поколения будут рождены за ее пределами, – говорил он заехавшему в гости члену британского парламента. – Эти связи должны быть осязаемы и полезны для обеих сторон, иначе нас разнесет в разные стороны.
– Мы могли бы проводить заседания парламента пять лет в Вестминстере, а следующие пять – в Вашингтоне, – предлагал он американскому сенатору.
– Без меня цена алмазов упадет настолько, что никто их и даром не возьмет, хоть валяйся они прямо под ногами. Кимберли снова превратится в пустыню, а тридцать тысяч людей будут голодать, – объяснял он конкуренту-финансисту, который с завистью осудил монополию Родса в добыче алмазов.
Когда они стали планировать великую экспедицию на север, Зуга ожидал, что Родс лично проконтролирует каждую мелочь, – и ошибся.
– От Лобенгулы нам нужен документ, который ратифицирует и соберет все эти концессии в одну-единственную, – с такой бумагой я смогу поехать в Лондон – так определил Родс цель экспедиции. Потом назначил ее главу: – Радд, вы хорошо смыслите в юридических тонкостях. – И предоставил ему полную свободу действий: – Поезжайте к Лобенгуле и получите эту бумагу. Возьмите с собой Джордана: он говорит на местном наречии. Возьмите также любого, кто вам понадобится.
Затем Родс обратился к Зуге:
– Нам нужен оккупационный отряд: не очень большой, маневренный и способный постоять за себя в случае предательства матабеле. Баллантайн, это ваша первоочередная задача. Обдумайте все и поделитесь со мной своими соображениями, только помните, что времени у нас мало.
То, на что иным потребовалось бы полгода, было сделано за пять дней. Зуга уезжал из Гроте-Схюра, и Джордан вызвался проводить отца до перевала.
Северо-западный ветер вдруг резко изменил направление. Он завывал в утесах, точно голодный зверь, и нес с Атлантики свинцово-серые тучи, которые выливали на землю холодные потоки дождя.
Непогода не омрачила настроения Баллантайнов. Несмотря на развевающиеся от ветра дождевики и дрожащих от холода лошадей, они разговаривали, перекрикивая рев стихий.
– Родс – великий человек! Каждая минута, проведенная в его обществе, словно глоток отменного вина, опьяняет и воодушевляет. Он такой щедрый!
– Его щедрость приносит наибольшую прибыль ему самому! – засмеялся Зуга.
– Папа, ты несправедлив!
– Человек, сделавший такое огромное состояние за столь короткое время, святым быть не может. Тем не менее если кто-то и способен довести это предприятие до конца, то только Родс. Именно поэтому я пойду за ним хоть к черту в зубы!
– Будем надеяться, до этого не дойдет.
На вершине перевала ветер еще больше усилился. Джордану пришлось развернуть лошадь и встать рядом с отцом.
– Папа, насчет оккупационного отряда. Есть человек, владелец фургонов, который знает маршрут, а также готов обеспечить припасы и завербовать людей.
– Кто же это?
– Ральф.
Джордан спустился с перевала к потемневшим водам Столового залива, где у подножия горы жались к склону белые домики. По небу неслись мрачные тучи. Зуга развернул коня и поехал навстречу ветру.
Прекрасно понимая, что Родс обладает талантом заражать окружающих своей увлеченностью, Зуга все же поддался его чарам. Путь к воплощению плана лежал через зыбучие пески, где легко увязнуть, но энтузиазм и душевный подъем продолжали гореть в душе.
Десять земельных наделов равнялись сорока тысячам акров, но, чтобы их удержать, понадобится куда больше десяти тысяч фунтов: нужно построить дом, колодцы и ограды, купить скот, нанять работников – на все нужны деньги, много денег.
Что касается золотоносных участков, то страшно даже представить, во сколько обойдется перевозка дробилок и промывочных лотков от конечной станции железной дороги. Недостаток средств вынудит пройти мимо сотен возможностей, предлагаемых новыми землями. Поначалу многие будут продавать свои земельные наделы за смешные деньги. Кто-то другой скупит сотни тысяч акров, которые Зуга всегда считал собственной территорией, – и только потому, что у него самого нет денег.