По новостям толком ничего не сказали - вечерний выпуск я пропустил, а утром в течение пары минут показали картинку развалин, сообщили, что версия теракта исключена и что 'ведется следствие'. Учитывая количество пострадавших, такая скупая трактовка выглядела странно - похоже, телевизионщики получили указание не раздувать тему. Зато Интернет-СМИ, в противовес телевидению, прямо-таки изобиловало версиями, предположениями и комментариями. Правда, в основном спекуляции шли на тему возможного заказчика устранения Меченого и грядущего передела рынка дури. И никто не писал ни о каких странностях. Только 'Лента.ру' вскользь упомянула о 'противоречивых показаниях свидетелей', которые тут же развеяла словами какого-то ментовского начальника: 'Ерунда! Совершенно очевидно, что нападающие, чтобы дезориентировать многочисленную охрану особняка, распылили перед атакой галлюциноген, возможно, воспользовавшись системой вентиляции. Это объясняет странные описания выживших и лишний раз подтверждает, что у нападавших был сообщник внутри особняка'. И далее в том же духе. Там человек сорок живых оставалось, в этом домишке. И половина из них наверняка видели в окно меня, мою жутковатую тень, видели, что я - один, что все разрушения я произвел голыми руками - ан нет. 'От десяти до пятнадцати нападавших', 'многочисленные взрывы', 'наемники-профессионалы', 'недовольство конкурирующих наркоторговцев' и так далее. Удивительно, как истово и легко люди верят в то, что хотят верить. А всё, не вписывающееся в желаемую картину происходящего - просто игнорируют. Нет, я понимал, что так - лучше. Определенно лучше, чем, если за мной начнут охотиться все спецподразделения ФСБ. Но все равно обидно. Ну и ладно, зато теперь мне не придется трясти нарков возле диспансера на предмет следующей жертвы - в интернете подробно обмусолили всех конкурентов Меченого, с именами, адресами и фотографиями. Так что работой я теперь обеспечен надолго.
А брюлики я по улицам раскидал. Отъехал от дома кварталов на десять, вылез из машины, и, неспешно прогуливаясь, весь мешочек потихоньку и опустошил. Так что смотрите под ноги, там не только бутылочные осколки валяются.
Глава 3.
- Ты с ума сошел! - Восхищенно сказала мне Лена, оторвав взгляд от билетов, - Мальдивы!
Мы сидели у нее на кухне и пили крепкий чай с коньяком.
- Точно, - я серьезно кивнул, - Мальдивы. Отель я тоже проплатил. Водное бунгало, пять звезд, все включено. Поедем?
Лена глянула с прищуром.
- А если откажусь?
Я пожал плечами.
- Пойду сдавать.
Лена мягко улыбнулась.
- Придется за свой счет брать, отпуск у меня два месяца назад был.
- То есть?
- Конечно, поеду! Откуда у тебя деньги-то? Недавно вроде говорил, что с финансами туго?
- Меня ж не зря три дня не было. Непростая была работенка, но и заплатили прилично. Еще и премию дали за скорость.
- Кто на этот раз? Банк?
Я отвел взгляд в сторону. Лене я еще при первой встрече напел, что работаю финансовым консультантом. Если б я знал, что у нас так всё сложится, я бы, конечно, что-нибудь попроще и поправдоподобнее придумал. А так - ну какой из меня финансовый консультант, я ж оферту от трансферта не отличу. Поначалу мне прикольно было - нахватаюсь в Интернете всяких терминов и вешаю потом при случае лапшу ей на уши, как я фьючерсами и опционами на бирже торговал. А когда мы поближе сошлись, мне как-то неприятно стало, начал на другие темы разговор переводить - дескать, не хочу с красивой девушкой о работе разговаривать. Если планировать как-то развивать наши отношения, надо будет этот вопрос как-то разрешить. Да и все остальные вопросы - тоже. Эх.
- Не, - я хмыкнул, - не банк. Финансовая группа 'Братья Бодровы'.
- Классно! Ты молодец. Знаешь, - Лена задумчиво улыбнулась, - ты не думай, что я тебе в жены напрашиваюсь, вовсе нет. Но мне всегда хотелось, чтобы мой муж работал кем-то... ну, вроде тебя. Чтобы не с утра до ночи на работе, вечером - ужин, телевизор и постель, в выходные - заботы по дому и только две недели отпуска в году - что-то наподобие жизни. Чтобы деньги водились, но не через адский труд. Понимаешь?
Я кивнул. Усмехнулся и прищурился.
- Не напрашиваешься, значит?
- Нет, - она улыбнулась, - но такую возможность не исключаю.
- Я тоже, - хрипло сказал я, - не исключаю. Знаешь... я тебе хотел сказать... я не...
Я посмотрел в ее глаза и отвел взгляд. Вздохнул.
- Ты мне нравишься.
Она засмеялась.
- Я знаю. И твоя работа мне тоже нравится. Я даже и не верила, что так можно - приличные деньги, без напряжения и криминала. Не люблю криминал.
- Кто же его любит? - спросил я просто для того, чтобы не молчать. Криминал она не любит. А то, чем я занимаюсь - как называется? И к лучшему ли то, что я пять секунд тому побоялся признаться во всем?
- Никто. Но я не об этом. Я к бандюкам, вообще-то, вполне спокойно отношусь - среди них тоже неплохие люди попадаются. Что удивляешься? Вот представь, идешь ты по улице, а рядом с тобой человек на землю падает и лежит. Ты бы подошел, помог?
Я пожал плечами, но Лена моего ответа и не ждала.
- А я вот знаю одного бандита, который не только поднял, но и скорую вызвал, и в больнице потом навещал, передачи носил. Хотя - рецидивист, в сумме лет тридцать за решеткой провел. Так что, повторюсь, попадаются. Но жить бы я с таким не стала.
- Почему?
- Потому что знаю, каково это, - зло сказала Лена, - у меня папаша родной бандитом был. Хотя, что значит: был? Он и есть бандит, только ему еще три года сидеть.
Я не удержался от удивленного восклицания. Я и раньше замечал, что Лена не слишком охотно разговаривает о своих родителях и своем детстве, но ничего такого и помыслить не мог. Всегда был уверен, что у кого-кого, а у нее-то родители - интеллигенты до мозга костей.
- Что, не ожидал? - Лена зло усмехнулась, - не беспокойся - если тебе больше не захочется меня видеть, я всё пойму. И приставать к тебе со звонками и СМСками не буду. Первый раз, что ли? Кому охота иметь дело с таким тестем?
Да уж, знала бы она, кто я такой. Что мне её папаша сделает? Да ничего. А вот я ему... Но, конечно, неожиданно. Вот был бы фокус, если бы я ее отца как-нибудь на улице... того.... А что, запросто. В жизни иногда такая хрень случается, куда там индийскому кино. М-да. Кстати, это обстоятельство многое объясняет.
- Нет, - сказал я твердо, - это неважно. То есть, важно, конечно, но моего отношения к тебе не изменит. За что его посадили-то?
- За дело. Да ты не бойся, человек он не злой. Он просто... чёрно-белый, понимаешь? Если ты ему поможешь - пусть даже по ерунде полнейшей, так он за тебя в гроб ляжет. А если ты ему нахамишь в автобусе, он тебе всё зубы выбьет и половину костей сломает.
- Ясно, - я подбадривающее улыбнулся, - а мама у тебя кто?
- Вот в этом-то и дело, - грустно сказала Лена, - мамы у меня уже пять лет нет. Как отца посадили, так она через год и угасла.
- Извини.
- Да ничего. Привыкла уже. Но я все равно помню, каково было ей. Как она на стенку лезла, когда папа задерживался - то ли он кого-то убил, и его посадили, то ли его самого убили.
- Она что, не знала, за кого выходила?
- Знала... поэтому ни разу ему ничего и не сказала. Они в восьмидесятом в поселке Глубинка познакомились. В республике Коми. Мама туда на лето поварихой устроилась, чтобы денег подзаработать, а папа - срок тянул, - Лена зло усмехнулась и продолжила с едкой иронией, - Некоторым людям, знаешь ли, неймется. Кажется им, что ждет их какая-то великая миссия. Вот и мама моя тогда такая была. Решила, что это ее долг - отогреть и приютить заблудшую душу. Как же! Горбатого, сам знаешь, что исправит.
- Сочувствую, - пробормотал я. Ну а что еще сказать?
- Да не стоит. Не сказать, чтобы я уж очень плохо жила. Вот в школе, да, тяжело было поначалу. Особенно в тот период, когда папа сидел. Ни одна сволочь не могла мимо пройти, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. А то и просто - стукнуть, толкнуть, подножку поставить. И все - при молчаливом согласии учителей. Суки. Но это только в начальных классах. Потом папа вышел, и меня шпынять перестали - боялись. Но все равно - в упор не замечали, шушукались за спиной, гадости исподтишка подстраивали. Какие там друзья-подруги, ты что! Но я им всем потом отомстила, - Лена хищно ухмыльнулась, - когда в стране беспредел начался. Потому что одним из тех беспредельщиков был как раз мой папочка. И если до этого денег у нас было чуть больше, чем ноль, то стало - наоборот. На семнадцатилетие папаша мне машину подарил, прикинь.
Она весело засмеялась. Я тоже улыбнулся, хотя и не видел в этом ничего смешного.
- Ты б её видел! В хлам ушатанный десятилетний Ниссан Патрол с правым рулем. Дизельный. Масла жрал больше, чем солярки и дымил, как паровоз, причем - наполовину в салон. Сейчас вспоминаю - смешно. А тогда - у-у! Как я на нем первый раз к школе подкатила! И как только ни в кого не врезалась? Какие права, ты что? Папа меня три вечера поучил трогаться и задом сдавать - все! Говорил, что специально дизель выбирал, потому что дизель на низких хорошо тянет, и я глохнуть не буду, трогаясь. И впрямь - не глохла почти. И на четвертый день я на своей машине в школу приехала. Музыка из магнитолы на весь район: 'Умц! Умц!', народ оборачивается - тогда на каждую иномарку оборачивались, как на чудо. И тут я - эдакая фифочка - выбираюсь из машины, сигналкой 'пик-пик' и иду к вестибюлю, гордо подняв голову и надеясь, что со стороны незаметно, как сильно у меня дрожат коленки после десяти минут за рулем. Первым уроком физика была, что-то там про индукцию, так это прям к моему состоянию иллюстрация получилась - сижу я в центре класса, как полюс, а вокруг меня - линии магнитной индукции. По сторонам не смотрю, смотрю на доску; пишу в тетрадку, что полагается, виду, короче не подаю. Но чувствую - думают все вокруг ни фига не о том, что учитель втирает.
Она весело засмеялась. Я тоже улыбнулся, хотя и не видел в этом ничего смешного.
- Ты б её видел! В хлам ушатанный десятилетний Ниссан Патрол с правым рулем. Дизельный. Масла жрал больше, чем солярки и дымил, как паровоз, причем - наполовину в салон. Сейчас вспоминаю - смешно. А тогда - у-у! Как я на нем первый раз к школе подкатила! И как только ни в кого не врезалась? Какие права, ты что? Папа меня три вечера поучил трогаться и задом сдавать - все! Говорил, что специально дизель выбирал, потому что дизель на низких хорошо тянет, и я глохнуть не буду, трогаясь. И впрямь - не глохла почти. И на четвертый день я на своей машине в школу приехала. Музыка из магнитолы на весь район: 'Умц! Умц!', народ оборачивается - тогда на каждую иномарку оборачивались, как на чудо. И тут я - эдакая фифочка - выбираюсь из машины, сигналкой 'пик-пик' и иду к вестибюлю, гордо подняв голову и надеясь, что со стороны незаметно, как сильно у меня дрожат коленки после десяти минут за рулем. Первым уроком физика была, что-то там про индукцию, так это прям к моему состоянию иллюстрация получилась - сижу я в центре класса, как полюс, а вокруг меня - линии магнитной индукции. По сторонам не смотрю, смотрю на доску; пишу в тетрадку, что полагается, виду, короче не подаю. Но чувствую - думают все вокруг ни фига не о том, что учитель втирает.
- Ясно, - сказал я, - и друзей, небось, куча появилась?
- А как же, - Лена хмыкнула, - ими я еще раньше обросла. Кто еще, кроме меня, мог подруге духи стоимостью в полста баксов подарить просто так? Сейчас-то - ничего особенного.. А тогда пятьдесят долларов - это была приличная месячная зарплата. Так что захоти я, весь класс бы мне в друзья записался. Только я не хотела. Ты что, я злопамятная. Перессорила всех со всеми. Оказалось, это так просто и увлекательно - людьми манипулировать. Особенно, если у тебя есть деньги, а у людей - нет. Редкостная я, конечно, сука тогда была. Впрочем, не жалею - они это заслужили. А вот за институт мне стыдно. Там-то уж сучиться не из-за чего было, но я по привычке продолжала. Уводила парней у сокурсниц, стращала папиными 'быками' несговорчивых преподов, сорила деньгами направо-налево. И ведь не сказать, что очень счастлива была. Мне все время стыдно было за то, что я... такая. И назло этому стыду я еще хлеще куролесила. Даже не знаю, в кого бы я превратилась, если б папу, наконец, не посадили. Из института я ушла - мама заболела, да и атмосфера вокруг меня очень нехорошая сложилась. Я уж не стала дожидаться, когда до однокурсников окончательно дойдет, что я им теперь ничего сделать не могу, и они превратят мою жизнь в ад.
Лена замолчала и задумалась, глядя отсутствующим взглядом куда-то в бесконечность. Я тоже молчал, не зная, что сказать. Допил чай, поставил чашку на блюдце, и от негромкого их звяканья Лена встрепенулась, тряхнула головой и посмотрела на меня чуть виноватым взглядом.
- Потом у меня много было свободного времени, чтобы все обдумать. И пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. Но всё-таки сидит во мне где-то мерзкая мажорная стерва, имей в виду. Ты мне намекни, если она вдруг вылезать начнет, ладно?
- Не вопрос. А почему это ты решила, что она вылезет?
- Ну, - она пожала плечами, - я в пяти звездах только один раз отдыхала - еще с папой и мамой. В Турции. За две недели я так местный персонал затерроризировала своими капризами, что они, когда я из номера выходила, как тараканы на свету, разбегались. Мама смотрела на меня грустно и вздыхала, а я ей говорила со смехом: 'Мама, перестань себя вести как приживалка. Они обязаны делать для нас всё, что мы захотим - мы им за это заплатили!'. Нормально, да?
Я хмыкнул.
- Понял. Буду бдить. И пресекать. Ну ладно. Ты пока готовься, чемоданы там собирай, а я пойду.
- Пойдешь? - Лена заметно огорчилась, - я думала, сегодня ты останешься...
Я удивленно посмотрел на нее - она всегда держалась очень независимо и никак не выдавала своих чувств, когда я уходил. Даже когда я по нескольку дней не звонил. Но сейчас, заглянув в её глаза, я вдруг понял - она очень боится, что я сейчас уйду и больше никогда не вернусь. И еще я понял, зачем она вытащила для меня сейчас эти скелеты из шкафа. Чтобы не бояться, что они всплывут потом сами. Что ж, надо признать, она оказалась смелее меня. Надо бы и ей всё про себя рассказать, да и момент вроде подходящий... Я заколебался и даже открыл рот, но в последний момент передумал. Она же ясно сказала, что не собирается связывать свою жизнь с бандитом. Я, вообще-то, бандитом себя не считаю, но и ее ведь не криминал, как таковой, отталкивает. Вот расскажу я ей про себя всё, она и скажет: 'Извини, ты хороший парень, но лучше нам сейчас расстаться, пока это ещё не зашло слишком далеко'. Может, оно и на самом деле лучше, но билеты мне тогда придется сдать. Мальдивы - не Таиланд, одному там делать нечего. Ладно. Вот вернемся, тогда и поговорим.
- Не бойся, - сказал я и улыбнулся, - я не насовсем ухожу. Просто мне завтра вставать рано и день суматошный предстоит - кучу бумаг подписать надо, в кучу мест заехать. А если я здесь останусь, я точно не высплюсь.
Я подмигнул. Лена улыбнулась и, кажется, успокоилась. Встала из-за стола, прошла в прихожую.
- У тебя аптечка есть? - донесся до меня ее голос.
- В машине, - растерянно отозвался я, - случилось что? Голова болит?
- Нет, - Лена хихикнула, - не такая аптечка. На отдых с собой взять. На случай изжоги, поноса и так далее. Ты же часто по командировкам мотаешься, должен понимать.
- А... такая аптечка. Ну, кое-что есть, чего не хватает, докуплю, - быстро соврал я, думая, что Таню мне такую аптечку за пять минут соберет. Заодно и проведаю, а то давненько я к ней не заходил.
- Ну ладно, - Лена вернулась на кухню, изучая содержимое небольшого пакета, - а то у меня только уголь активированный да цитрамон.
И тут я сообразил, что к Тане мне соваться не следует. Это может оказаться той ниточкой, по которой менты однажды выйдут на меня. Потому что Таня - была из той, прежней, жизни. Которая осталась в подвале вместе с портфелем, паспортом и мертвым бомжом. Но отказываться уже было поздно. Ладно, пороюсь в Интернете, составлю список и куплю - делов-то. Тем более, что на завтра я ничего не планировал. Вот только на вечер у меня было одно дельце - негоже на долгий срок оставлять в неохраняемой съемной квартире два миллиона долларов наличными. И дело даже не в том, что их могут стащить. А в том, что большие деньги вот так запросто и без последствий владельцев не меняют. И по возвращении меня вместо пакетов с деньгами могут ожидать пакеты с тротилом или взвод ОМОНа.
Неспроста я Таню вспомнил, всё-таки. Вот не собирался с ней встречаться, а встретился. Нашел в Интернете хороший список для выезда за границу, распечатал и поехал одежды себе прикупить - для пляжа. А по дороге - заехал в первую попавшуюся аптеку. Точно не в ту, в которой Таня работала, но, тем не менее, она там была. Я, разумеется, увидеть её совсем не ожидал, поэтому повел себя, как баран. Еще и заметил её, только когда она мне 'Привет' закричала через весь зал. Тут бы мне улыбнуться, поздороваться, поговорить о всякой ерунде и свалить, на занятость сославшись. А я от неожиданности сглупил. Выпалил испуганно 'Извините, вы ошиблись' и на улицу выскочил. Ну не дурак ли? Ничего не скажешь, совершенно не вызывающее подозрений, поведение. Впору ей самой пойти и на меня заявить... хотя это я, конечно, преувеличиваю. Никуда Таня не пойдет и заявлять ничего не станет. Но удивил я её порядком... да и расстроил, наверное - она такой обрадованной выглядела... может, она на меня виды какие-то имела? Хотя с чего бы, я-то в её сторону никаких реверансов никогда не делал - друзья и друзья... теперь, пожалуй, уже и не друзья. Ладно, ничего страшного, в конце концов. Даже в самом худшем случае - что она ментам скажет? Что меня видела? Так те, небось, и сами догадываются, что я - живой и в Америку еще не сбежал. Машину вот я опрометчиво у самой аптеки ставил, ну так она её вряд ли разглядела - у Тани зрение плохое было, это я помню. Так что - ничего страшного. Хотя, неприятно, конечно. Всегда неприятно осознавать, что вел себя, как идиот. Ладно, забудем. В первый раз, что ли?
А ночью мне странный сон приснился. Вся странность его была в том, что он был ни фига не странный. Просто кино из чьей-то жизни - разве такие сны бывают? Я даже сначала подумал, что я это на самом деле проснулся и в туалет побрел наощупь. Вот только квартира явно была не моей, это я сразу сообразил - скрипучие горбатые полы, трехметровые потолки, узкие маленькие окна и характерный затхлый аромат полста лет не ремонтировавшегося помещения. У меня, в той съемной хате, так же пахло. Хотя обстановочка была не чета моей - тяжелые бархатные шторы, картины в золоченых рамах, дорогая деревянная мебель. Было б даже роскошно, если бы не было так затхло. Да и сам я в этом сне был, скажем прямо, далеко не первой свежести. С кровати я сполз минуты за три, со второй попытки. Держась за поясницу, морщась от болей в спине и боку, поковылял длинным коридором к туалету. Свет по дороге включался автоматически - датчики, не иначе. Глянул мимоходом в зеркало и ужаснулся - в гроб краше кладут. Лицо серое, обвисшее; белки глаз желтые, мешки под глазами. Чем-то мне это лицо знакомым показалось, но чем - не успел сообразить - прошел мимо. Самим собой я в этом сне не управлял, просто смотрел и всё. Добрел до унитаза, рухнул на стульчак. Сам процесс избавления от лишней жидкости описывать не буду, хотя впечатлений этот процесс оставил массу и в основном, крайне неприятных впечатлений. Охохо, старость - не радость, однако. Не дай бог, это вещий сон и я собственную старость вижу. Не-не-не, чур меня.